скачать книгу бесплатно
Мой муж никогда не рассказывал о происшествиях на работе. Мне приходилось только догадываться о каких-то неординарных событиях, где он рисковал своей жизнью. Мы с Виталиком мечтали о сыне. Он хотел, чтобы в нашей семье росло много детей, не менее трех-четырех. Но первым он хотел сына. Мне было все равно, кто родится, того и любить будем. А он хотел взять в руки сына… А потом уже дочек.
Первая беременность… Мы так ждали этого дня. Но когда у меня внезапно закружилась голова, я бы точно свалилась в обморок, если бы меня не подхватил солдат, которому я должна была делать укол. А потом затошнило ужасно, я не могла выйти из туалета… Позеленевшая и осунувшаяся за один только день беременности, я пришла домой и вечером сообщила Витальке новость. Он так радовался и смеялся, что я даже обиделась, что у меня рвота и обмороки, а ему весело.
Виталик подхватил меня на руки и сказал, что вот на этих самых ручках я проведу все девять месяцев беременности. Теперь мы уже радовались вместе, и я с большим терпением переживала первые месяцы беременности. Нам с ним везло… Его испытательные полеты всегда заканчивались благополучно. Но в тот день вечером Виталик не пришел домой. Я немедленно позвонила в штаб. Мне сказали, чтобы я не волновалась. В любом случае, меня известят. А пока нет данных, жив ли вообще экипаж.
Я тут же от сильнейшей боли в животе опустилась на пол. Видимо, потеряла сознание. Очнулась я уже ночью. Доползла до выключателя, включила свет и обнаружила себя в луже крови. Я еще успела открыть дверь и позвонить в скорую. Больше уже ничего не помню. Самолет нашли тут же. Но пилоты успели катапультироваться. Мой Виталик был штурманом.
Где конкретно могли приземлиться пилоты, было неизвестно. Надо было обследовать довольно большой участок леса. А леса в этой северо-западной части России нешуточные. Густая тайга на сотни километров. Где приземлились пилоты, живы ли. Самолет был пуст. Это было в конце лета. Представляешь, Лена, я пришла в себя. У меня было два вопроса: жив ли мой муж и сохранилась ли моя беременность. Мужа еще не нашли, а малыша спасти не удалось. Я снова потеряла сознание… Конечно, со мной разговаривали бережно и не говорили прямо. Все успокаивали, но я сама работала в военном госпитале и понимала все между слов.
Через десять дней поисковая группа нашла следы летчиков. Их нашли полуживых, заеденных мошкарой. В лесу столько ядовитой мошки, укусы которой равносильны укусу ядовитой змеи. Они оба были без сознания, разбухшие, неузнаваемые. Еще бы несколько часов, их бы не удалось спасти. Настолько сильны укусы такой микроскопической мошки. Создает же природа не только хорошее, но и плохое. Вот кому в жизни нужна такая мошка…
Я встала с постели, и меня отвели в палату к Виталику. Я не отходила от его кровати ни на шаг. Жена командира тоже была со своим мужем сутками. Мы по очереди спали по часику и снова оставались рядом со своими мужьями. Огромными усилиями врачей наши дорогие мужья пришли в себя. Долго еще они лежали с капельницами, надо было выводить яды из организма.
Потом доктор, который лечил моего Виталика, сказал мне по секрету, что вряд ли мой муж станет отцом еще раз. Мне он сказал это для того, чтобы я не мучилась и не лечилась. А мужу это знать пока не нужно. Со временем можно будет пройти еще раз проверку, возможно, есть надежда на беременность через лет семь-восемь, не раньше.
Конечно, горько было услышать такой приговор и скрывать его от Виталика, но я достойно и мужественно пережила все, что нам послала судьба. Когда Виталик поправился, ему вручили направление в Дальневосточный военный округ. Теперь мы служить должны были в Хабаровском крае.
Это уже не были полеты летчиков-испытателей. Но опасности для жизни было также много, как и на прежнем месте службы. Какие все-таки у нас были счастливые годы… Несмотря на все мои волнения, я была с любимым мужчиной все эти годы. Его любовь я чувствовала каждую минуту…
Как и все военные летчики, Виталик встречался и с НЛО, и была опасность для жизни. Только я об этом не знала. Кое-что я узнала от него только после его увольнения из Армии. Он стал интересоваться эзотерическими вещами, например, ангелами-хранителями. Случилась и у него такая встреча с его ангелом-хранителем. Вот как это было, Леночка!
Виталий был уже командиром, то есть первым пилотом, с ним был штурман. Они выполняли в составе шестерки самолетов фигуры высшего пилотажа. После выхода из мертвой петли его самолет взмыл в воздух. Все проходило в штатном режиме, согласно задания. Внезапно штурвал заклинило. У Виталия оставалось всего три секунды, чтобы выправить ситуацию и не погибнуть.
Самолет стал падать камнем в море. Как мне потом рассказал Виталик, те манипуляции со штурвалом и выхода из пике требовали 5 секунд, а у него было в запасе меньше трех секунд. И он с удивлением рассказывал, что все было, как в замедленном кино. Он успел разблокировать штурвал и выйти из пике. Все это он смог исправить уже на высоте ста метров над водой. Как потом анализировали на разборке полетов в штабе, всем было непонятно, какая сила держала самолет в воздухе. По идее, он должен был рухнуть камнем в воду. Но он медленно опускался, что противоречит всем законам аэродинамики.
Это был единственный случай, о котором мне рассказал муж. Это не было военной тайной. Это было совершенно необъяснимым явлением. Муж поделился этим со мной.
Потом в самые трудные для России годы начались массовые увольнения в запас военных летчиков, как, впрочем, офицеров во всех родах войск. Виталию предложили подумать над увольнением из Военно-Воздушных Сил. Если он не хочет увольняться, командир будет бороться за его кандидатуру и за продолжение его службы здесь, в рядах российской Армии. Но Виталий совершенно неожиданно для меня дал согласие на увольнение. Он решил перейти в гражданскую авиацию. Вот так мы оказались в Москве.
Здесь он познакомился с Азаматом, с Никитой и другими ребятами. Я радовалась их настоящей мужской дружбе. Только попрежнему каждый рабочий день мужа проводила в ужасной тревоге, я боялась телефонного звонка… Я не знала, как смогла бы обезопасить работу мужа. Но небо – для него была вся жизнь, поэтому я не могла даже словом помешать ему быть счастливым. Я всегда уважала его решения.
И вот… Не уберегла… – Виталия снова заплакала. Лена чувствовала то же самое, слезы потоком хлынули из глаз обеих женщин. Они оплакивали то счастье, которое могло бы стать вечным, но длилось всего лишь миг… Так мало… Только стэлла с именами мужей – вот и все, что осталось…
Виталия смотрела в глаза Лены. Явно, она хотела о чем-то попросить подругу. Лена поняла ее взгляд и сказала:
– Виточка, говори, я слушаю!
– Лена, обещай мне, что если со мной что-то случится, и я умру рано, ведь порок сердца у меня остался, ты не оставишь моего Сергунчика. Ты заберешь его к себе и вырастишь сама, не отдавая в чужую семью или в детский дом.
– Виточка, конечно, обещаю. Только я думаю, не дадут тебе умереть медики. И будет наш Сереженька с мамой и с нами, твоими друзьями. – Лена взяла малыша из коляски на руки, и ласково спросила его:
– Сергунчик, правда же, мамулька наша будет здоровенькой? Солнышко мое! Какой красивый растет! Смотри, Виточка, Сереженька начал улыбаться! Наш родной мальчик!..
Глава 5. Жизнь не прекращается…
Светлана Ивановна и Лена часто сидели вдвоем и тихо плакали. Их слезы перемежались с горестными стонами. Они не могли прийти в себя. В конце концов, Светлану Ивановну забрали на работу. Просто приехал главный врач больницы и встал перед ней на колени:
– Светлана Ивановна, я вас умоляю. Помогайте нам. Не справляемся. Одна доктор ушла в декрет, другой уехал за границу. На приеме никого нет. Пожалуйста! Хоть на один месяц выйдите на работу, пока мы найдем специалистов.
Она согласилась. Плакала первые несколько дней, но потом постоянная занятость не оставляла ей времени на слезы, а еще на нее навалили посуточное дежурство. Тоже убеждали, что это временно. Да и профессия врача подразумевает максимальную концентрацию внимания. Главный врач понимал, что только максимальная занятость может отвлечь Светлану Ивановну от ее большого горя.
Теперь Азамат ни за что не узнал бы свою красавицу маму. Сейчас это была сгорбленная женщина, ее прежде прямая спина и красивая осанка бесследно исчезли. Плечи опущены, глаза смотрят в пол. Волосы седые.
А от маленькой и всегда миниатюрной Леночки остался только скелетик с потухшими глазами. Однажды за ней пришла машина с ее прежней работы. Там ожидалось огромной важности мероприятие. Нужно было осветить события, а Лена уже как-то делала такой репортаж. Только ей и можно доверить эту работу. Лена долго отказывалась, но надавили на ее совесть и уговорили заняться срочно делом.
Так прошло около десяти месяцев. Наступила весна, и вскоре все площади и скверы запестрили красивыми цветами и кустарником в нежных мелких цветочках. Московские фонтаны струились в солнечных лучах. Только на душе у Лены и Светланы Ивановны было горе и траур.
Вдруг позвонили с ее работы и попросили срочно прибыть к шефу. Лена поехала в той одежде, в которой она ходила дома. Черное платье и черная косынка…
Ее шеф Петр Иосифович возглавлял телеканал уже лет десять. Он видел Лену еще студенткой, потом видел ее первые работы. Он обожал эту девочку за ее чистую душу. Она была в его глазах образцом порядочности. Потом все радовались ее замужеству. Не прошло и пары лет, как она осталась вдовой. Он уже много раз возвращался в мыслях к тому, что надо как-то девочку вытаскивать из горя. Он знал, что никто не способен понять горе утраты близкого человека, кроме того, кто побывал в этой ситуации сам.
А вот Петр Иосифович побывал. Он потерял свою жену Сонечку, которая умерла от онкологического заболевания, когда ей было тридцать лет. Остались две маленькие дочки Лерочка и Симочка. Он так и не женился. Привез Сонечкину маму к себе в городскую московскую квартиру из деревни и она помогала ему по хозяйству. Мать Сонечки была благодарна зятю, что он спас ее от смертельной тоски по дочке, что она видела внучек и практически заменила им мать. Вот он-то хорошо понимал, каково живется Леночке и ее свекрови. Он им очень сочувствовал.
Петр Иосифович посоветовался с редактором, которая знала Лену, поскольку принимала ее репортажи лично сама. Полина Ивановна также хорошо относилась к Леночке, как и шеф. Они придумали, как вытащить Лену из дома. Когда Лена вошла в кабинет шефа, он поприветствовал ее и сказал, что, к сожалению, он сильно спешит. У них есть максимум пятнадцать минут. Он обошел Лену вокруг, посмотрел на нее внимательно и сказал:
– Елена, есть очень ответственное задание. Командировка в Сочи. Она будет продолжительностью в сорок пять дней.
– Петр Иосифович, – хотела было возразить Лена, – я физически просто не смогу поехать. Да и маму не могу оставить одну.
– Вот непоседа, вы Леночка! Не даете шефу сказать слова! Все норовите забежать вперед! Вы поедете в Сочи на сорок пять дней. Задание не такое простое. Вам придется связываться со всеми санаториями. Но не только с ними. В Сочи есть много гостевых домов, и они также принимают в сезон отдыхающих. Вам надо будет выяснить в санаториях Сочи, из каких регионов более всего отдыхающих, возрастные категории людей. Но надо собрать еще информацию в аэропорту Сочи, опять же с целью выяснения, люди каких регионов предпочитают отдыхать в Сочи.
– Петр Иосифович, не могу вас понять? Это задание несерьезное.
– Ошибаетесь, голубушка! Это задание российского правительства. Будут приниматься меры дотации по регионам. А правительству нужны конкретные данные. Вам одной не справиться с таким объемом. Возьмите с собой Светлану Ивановну – вашу свекровь. Но это не все задание. Вам надо сделать не менее трех репортажей, а лучше бы, чтобы их было пять, выбрать интересных людей, героических профессий. Посмотрите сами, если пять репортажей сделаете, то сможете охватить основные профессии. Людей интересных в России так много, но только мы о них говорим мало. А говорить надо! Люди в России замечательные…
Лена смотрела на шефа и все пыталась отказаться. Но он только сделал жест руками, что беседа завершена, он спешит.
– Елена, пройдите в финансовый отдел. Вам заказаны билеты, оплачены два места в санатории «Октябрьский». Вылет послезавтра. Извините, мне нужно срочно выехать в мэрию. Мэр назначил встречу. Звоните, если что. Жду информации от вас. – Пожал Лене руку и буквально проводил ее до дверей финансового отдела.
Светлана Ивановна сначала с энтузиазмом восприняла идею командировки, но главврач ее чувства сразу остудил. Он сказал, что даст отпуск ей не более чем на две недели. Светлана Ивановна решила так, что даже на две недели поехать на море и помочь там Леночке, это полезно будет им обеим. Особенно Леночке. Она, бедненькая, как тень. Похудела совсем. И не ест ничего. Ночами сидит у окна. Говорит, что боится проспать, вдруг Азаматик вернется, она должна его увидеть и встретить в дверях.
– Мама, а если Азаматик вернется, а нас дома не будет?
– Детка моя, наши номера телефонов мы оставим для него на столе. Даже если он их забыл, то мы оставим ему записку. И он нам позвонит… А ключи от квартиры оставим соседке. Давай, дочка, поедем! Я тебе помогу поработать, да и поплавать в море нам обеим полезно.
Конечно, Светлана Ивановна понимала, что вряд ли придет Азаматик. С морского дна никто не поднимался… Но она терпела и плакала ночами, а днем старалась быть для Лены примером оптимизма.
Сочи их встретил солнцем и теплым морем. Конечно, обе женщины обошли десятки санаториев, просмотрели статистику. Много купались и загорали. Но две недельки пролетели так незаметно, Светлана Ивановна возвратилась в Москву. И Леночка заскучала снова. Но скучать ей Петр Иосифович не позволил. Он каждую неделю звонил и спрашивал, какую часть работы она проделала, каковы выводы. Требовал знакомиться с людьми и искать героев среди обычных людей. Шеф все время спрашивал, нашла ли она хоть одного героя или героиню для своих телерепортажей. Поэтому Лене не давали заскучать с работы. И она начала заниматься репортажами.
Санаторий «Октябрьский» находился в Сочи на берегу моря. Живописная бухта, горы, покрытые густой зеленью. Зона субтропиков, самый теплый, хотя и влажный, климат в России. Город срочно перестраивали, шло благоустройство, ведь вскоре должна быть Олимпиада. Однако, в целом отдыхать было комфортно. Лена была в полном одиночестве. Хотя и старалась как-то общаться с другими людьми, но душа просила уединения.
Лена выходила рано на рассвете на пустынный пляж на Мамайке, где на берегу нет песка, а есть только мелкая и средняя галька. Приятно было сесть у самой волны и рассматривать камешки. Какие необычные камни волны выбрасывали на берег. Лена увидела один камешек в форме сердечка. И тут же загадала желание: если я смогу еще в своей жизни родить ребенка, то пусть мне еще попадется камешек в форме сердечка. И как в сказке, словно по щучьему велению, Лена увидела сразу несколько сердечек. Белые, зеленые, черные и коричневые камешки, побольше или поменьше, а форма у всех – сердечко.
Она впервые за последний год засмеялась. Неужели я смогу еще стать счастливой? И у меня будет ребенок? Но камешков вокруг себя она насобирала сразу шесть, причем самых разных по цвету. Лена собрала все камешки в руку, прижала к груди и обратилась мысленно к Азамату:
– Азаматик, любимый мой! Отзовись! Ты ко мне вернешься? Если ты жив, подай мне весточку любым способом. Я постараюсь понять. Я жду тебя! Помнишь, уходя в последний день из дома, ты сказал: жди меня, и я вернусь. Только очень жди! И я жду. Я все время стою у окна. Я хочу увидеть тебя первой и открыть тебе дверь в наш дом.
Но никакого знака ей Азамат не подал. Лена заплакала и все камешки в ладони окропили слезинки.
– Азаматик, не покидай меня, поговори со мной. Мой родной! Нет на земле другого мужчины такого, как ты. Ты был первым мужчиной в моей жизни. Но ты ушел… Где ты сейчас? И забрал с собой нашего сыночка. Ах, Азамат, Азамат! А имя твое в переводе с арабского означает – герой, богатырь, рыцарь. Значит, Богу ты оказался нужен в другом месте. А как же мы с мамой, Азаматик?
Лена легла на берегу у самой волны и горько заплакала. Огромная беда свалила ее, опрокинула, и она не может прийти в себя. Нет ей жизни без любимого… И она вспомнила, как в первый день их знакомства она подарила Азамату на день рождения написанную ею картину. Когда они более-менее хорошо познакомились, Азамат как-то попросил Лену заплести волосы в косу. Она засмеялась, но заплела пушистую косу. Азамат подвел ее к картине, висевшей на стене и сказал:
– Как ты могла написать нас с тобой вместе, еще даже не зная меня?! Посмотри, это ты с пушистой косой, а я тебя обнимаю, такой огромный, а ты совсем маленькая и доверчиво головку положила ко мне на плечо. Ленок, спасибо тебе за то, что ты появилась в моей жизни!
Глава 6. Портрет из прошлого
Она долго еще лежала и плакала. Пляж был пустынным, поскольку еще было раннее утро. Видимо, выплакала все слезинки, которые скопились на этот момент, и наступило чувство пустоты… Это не было чувством облегчения. Легче не становилось никогда. Ощущение, что она одна на краю Вселенной. Лена вздохнула и хотела встать с земли, но ее внимание привлек коричневый камешек, сантиметра четыре в диаметре. Он был почти круглый. Одна сторона его была просто коричневая, пустая, без каких-либо знаков. А на обратной его стороне Лена разглядела как будто печать, испещренную знаками.
Цвет печати был голубоватый. Он напоминал по цвету окисел на медных изделиях, точно такой же цвет. Что же это за странные знаки? Лена рассматривала небольшой камешек. Отодвинула его подальше от глаз, ей хотелось понять, что изображено на камне. На камне совершенно круглое изображение. Как будто на камне отпечаталась монета. Но камень выпуклый. Монета не может так отобразиться…
Лена продолжала рассматривать камешек. Не выпускала его из руки. Со всех ракурсов смотрела. А вот если так? И вдруг она поняла, что именно так надо смотреть, немного наклонить его, под углом и к солнцу, чтобы освещался по максимуму. И вот оно… мужское лицо!
Лена так заволновалась. У нее просто мурашки побежали по телу. Лицо мужчины не было рисунком. Оно было живым. Его глаза внимательно и строго смотрели на Лену, она как будто сдавала экзамен на зрелость или мудрость этому человеку. Кто он? Откуда прибыл, как попало его изображение на этот камень? Камень в ее руке нагрелся и уже почти обжигал ее пальцы. Как он мог нагреться выше температуры ее тела, ведь солнце только показало свои первые лучи.
Она легла на мелкую гальку совсем близко к воде, зажав в руке заветный камень и смотрела на облака. В душе постепенно появлялось спокойствие. Она догадалась (или это душа подсказала), что этот камень каким-то образом связан с Азаматом. Он из неведомой дали прислал ей какой-то знак. Но какой? Она обязана понять. Да уж!… Сама поездка в Сочи оказалась тоже не случайной.
И она мысленно послала еще раз благодарность шефу Петру Иосифовичу за то тепло и участие в ее жизни, что он пытался всеми способами вытащить девушку из тяжелой депрессии, из пучины горя… Она слышала, что он пережил похожее горе. У него уже выросли девочки, теперь совсем взрослые. А воспитывал их один. Он больше не женился.
Облака плыли высоко над ее головой. Они вытягивались и меняли форму. Но она теперь и в форме облаков искала знаки. И вдруг ей показалось, что среди облаков появилось лицо Азамата. Конечно, это ей показалось… Но очертания именно его родного лица, любимый муж Азаматик! Он подал ей знак, что никуда не исчез, что он видит и слышит ее. Поэтому прислал ей камень и показал свое лицо в плывущих по небу облаках. Лена поняла, что Азамат тем самым сказал, что он не войдет в дверь их дома, но у них будет совершенно другая связь. Вот такая… Поэтому Лене надо перестраивать свои вибрации, чтобы понимать то, что хочет ей сказать Азамат.
С этого момента Лена не расставалась с камнем. Она носила его в карманчике шортиков. Ее душа и сердце начали замечать радостные моменты. Красивый закат на море, красивую блузку, которую хочется купить. Но случилось еще такое, чему Лена вообще не могла дать объяснение. Ей приснился непонятный сон. Причем, он начался с момента засыпания. Она просыпалась, обдумывала увиденное, многое ей было непонятно, но в памяти все откладывалось. Только она засыпала, как сон начинал свое повествование, параллельная жизнь продолжалась. И так было несколько раз. В эту ночь она как будто побывала в другом мире, в других веках и видела совершенно другую жизнь.
Увиденное во сне было удивительным. И теперь Лене хотелось чаще бывать в другом мире. Хорошо, что мы живем в просвещенном веке, и у каждого под рукой есть интернет. Лена начала вникать в правильное вхождение в состояние измененного сознания, иначе говоря, в медитации. Нашла мастера, который занимался регрессией, вхождением в прошлые жизни. Он дал Лене несколько онлайн-уроков. И она пыталась самостоятельно входить в те события, которые ей показали во сне. Ей важно было понять, где она была, и была ли там она сама. Возможно, она там видела другого человека. Но ее эмоции… Явно, это были ее мысли и чувства.
Она идет по улице. Лена видела эту улицу своими глазами. Жаркое солнце, сухой воздух. Она захотела увидеть себя со стороны. Это была молодая девушка, явно египтянка, потому что разрез ее глаз был удлиненный. Смуглая, волосы черные и довольно длинные. Но не распущены в свободные локоны. На голове белая накидка, под которой волосы связаны мягкой лентой и получилась как коса, только волосы были перевиты лентой, а не заплетены в привычную для современников косу. Девушка несла на плече кувшин, наполненный водой. Она старалась идти ровно, чтобы ни капли драгоценной влаги не пролилось из кувшина на ее плечи.
Спартанские условия жизни, подумала про себя Лена. Строгие дома, все построено из камня. И сама улица пыльная, каменистая, нигде не видно ни единого деревца или цветка.
Вдруг из-за поворота выскочили несколько молодых парней в набедренных повязках. Они быстро разогнали прохожих в стороны, освободив проход в центре тесной улицы между домов. Между тем, показалась процессия, несколько рабов несли носилки, на которых установлен богатый шатер с тканевой крышей, защищающей высокопоставленную личность от зноя. Белая, полупрозрачная ткань в виде занавесок закрывала того, кто восседал внутри, от любопытных взоров прохожих.
Рабы, которые несли носилки, и те, которые могли бы в любой момент сменить уставших, поэтому сопровождали процессию, из одежды имели только набедренные повязки и куски ткани, которыми закрывали голову от зноя. Это были молодые загорелые дочерна рабы. Черноту их тела оттеняли белоснежные тканевые занавески на носилках.
Девушка засмотрелась на эту процессию. Она стояла, прижавшись к стене дома, чтобы не мешать рабам нести драгоценного повелителя. Засмотрелся на необычную процессию и мальчишка лет десяти, худенький и тоже одетый в набедренную повязку. Раб, который шел в первом ряду в числе тех, кто нес носилки, пнул мальчишку мимоходом, чтобы оттолкнуть его с дороги. Это для взрослого раба пинок казался легким, а мальчик отлетел с дороги и согнулся на земле, зажав живот руками. Он плакал от боли.
В этот момент изнутри занавеску чуть отодвинули и показалось мужское лицо. Девушка оказалась как раз напротив носилок. Она увидела, что внутри носилок находился молодой и очень красивый мужчина. Девушка увидела только его лицо, оно было так прекрасно, хотелось смотреть и смотреть на него, рассматривать каждую черту. И каждая черточка в его лице была сама по себе прекрасна, а вместе они создавали очень гармоничный облик. Его глаза были карими, в обрамлении очень густых и длинных ресниц. Прямой нос, а густые брови придавали ему мужественный и даже несколько строгий вид. Усики над верхней губой… Его губы пошевелились в слабой улыбке, обнажив прекрасные белоснежные зубы, блеснувшие на солнце как речной перламутр.
Девушка растерянно смотрела и думала, кому же повелитель так по-доброму улыбается… Она оглянулась вокруг, но на улице не было совершенно никого, всех успели разогнать бегущие впереди рабы. Стояла лишь она одна.
Повелитель из своих носилок смотрел именно на нее, прямо в ее глаза, и этот взгляд ее почти парализовал. Она онемела. Это был не страх. Его взгляд гипнотизировал, не давая возможности отвести в сторону глаза. А мужчина отодвинул рукой ткань и спросил девушку:
– Как твое имя?
Девушка стояла онемевшая, он дал знак рабам остановиться и повторил свой вопрос. Она, наконец, смогла тихо ответить ему:
– Тия.
– Красивое имя. А где ты живешь?
– Рядом с храмом.
– Я тебя найду! – занавеска закрылась, лицо исчезло.
Глава 7. Неожиданное счастье Уми.
Тия проводила взглядом носилки и теперь остались на улице только она и мальчик, который плакал от боли, корчась у ее ног. Она наклонилась, поставила кувшин на землю, опустилась перед мальчиком на колени, пытаясь помочь ему справиться с болью. Она погладила его по голове и побрызгала ему в лицо. Мальчик вздрогнул и посмотрел на нее, словно спрашивая, чего она хочет от него.
Девушке было от души жаль ребенка. Она сказала ему ласково:
– Давай попытаемся встать. Я поддержу тебя. Тебе очень больно?
– Больно, но скоро боль уйдет. Я чувствую это.
– Как тебя зовут, малыш?
– Уми.
– О! Какое имя! Оно означает самое дорогое, что есть у человека – жизнь.
– Да, мои родители хотели, чтобы у меня была долгая жизнь.
– Почему ты говоришь, что они хотели, а разве сейчас они этого не хотят?
У мальчика брызнули слезы из глаз, Тия прижала ребенка к себе. Он сквозь слезы сказал:
– Они умерли. Я совсем один. Была эпидемия. Много людей умерло. И мои родители – тоже.
Тия смотрела на ребенка и ей казалось, что он родной, что она не может ни в коем случае оставить его на улице и идти дальше. Она сказала мальчику:
– Уми, пойдем со мной! Ты еще не можешь жить самостоятельно. Ты хочешь жить в нашей семье?
Мальчик без слов кивнул головой в знак согласия.
– Пойдем! Я попрошу отца принять тебя на обучение в храм. Думаю, он не будет против. Давай мне руку, поднимайся потихоньку на ноги.
Мальчик встал, видно, что боль в животе еще мучила его, но он медленно встал на ноги и, держась за руку Тии, пошел с ней в ее дом. Идти было не так уж далеко. Дом Тии стоял на возвышенном месте.
В доме Тия отнесла кувшин с водой на кухню и собралась идти к своему отцу, который как раз и вышел навстречу ей и Уми.
– Отец! Можно мне обратиться к тебе с просьбой?
– Да, дочка, я тебя слушаю.
– Отец, я увидела на улице мальчика, у которого нет родителей, они погибли в период эпидемии. Он совсем маленький. Я прошу тебя, разреши ему жить в нашем доме и стать членом нашей семьи.
Тия ждала, что ей ответит отец, главный жрец храма – Кэнти. Отец подошел к мальчику, взял его за подбородок, внимательно посмотрел в глаза ребенку. Тот не отводил глаз и смотрел на жреца, спокойно ожидая его решения.
– Как тебя зовут?
