скачать книгу бесплатно
– Алена, успокойся, и не плачь! Я разберусь в этой ситуации! – С этими словами классуха подняла огрызок, и бросила в корзину для мусора. – А теперь записывайте новую тему. Учительница биологии заболела, заменили геометрией.
– Ничего, пускай только закончится урок, я тебе сделаю! – Послышался за спиной шепоток, точно змея прошипела. А урок шел своим чередом. Машинально списываю с доски какие-то формулировки, совершенно не вникая в их суть. Все равно не собиралась стать великим геометром. И мне было совсем непонятно, зачем нас заставляют заучивать кучу совершенно ненужного материала, который никогда не пригодится в жизни. Когда записала все с доски, посмотрела в окно. «Ну почему такая жизнь несправедливая? Одни могут все, живут в свое удовольствие. А тут». – Тяжело вздыхаю. И мысленно пожалела, что не террорист. Была бы в отряде Бен Ладана, давно бы соорудила термозаряд покруче, и подорвала бы этот чертов Альма Матер. Наконец-то прозвенел спасительный звонок с урока, который прервал грустные раздумья несостоявшегося террориста. Это был последний урок. Шесть уроков прошли, точно тяжелый, дурной сон. И я постарела на целых шесть часов. Началось? А, будь что будет, но буду защищать честь и достоинство, а если понадобится, то и жизнь. Убираю в портфель учебник алгебры, тетрадь, и пенал. В глубине души проснулось нехорошее предчувствие. «Милая, нужно быть осторожнее! Внимательно смотри под ноги, жива останешься!». – Предусмотрительно прошептал на ушко Ангел-Хранитель. «Не щёлкай еблом!» – Коротко бросает бес искуситель. Так и сделала. Увы, не зря. Когда выходила из кабинета, заметила на своем пути чью-то ногу, обутую в модный босоножек. А, была, не была! – И, улыбнувшись улыбкой, не хуже, чем сам Мефистофель, наступила на эту ногу.
– Ты что, слепая? Не видишь, куда прешь? – Завизжала, как ушибленный поросенок, Ленка, брызгая слюной. И что силы ударила меня в плечо. Покачнулась, и слегка поморщилась.
– А ты чего свои грабли на дороге разбрасываешь? Нечего подножки ставить! Еще раз так сделаешь, без ноги останешься! – Говорила с виду спокойно, изо всех сил стараясь не подпустить в голос предательскую дрожь волнения. А затем двумя руками оттолкнула в сторону.
– Я тебя сейчас урою! – Закричала, переходя на визг, пытаясь ударить. Но я легко увернулась, и отбежала в сторону, подальше от разъяренной одноклассницы. Только потом ехидно прошипела:
– А ты догони, если здоровья у тебя хватит!
– Я тебе устрою! – Крикнула мне Ленка в спину. Но иду, не оглядываясь. Но на душе было неспокойно. Эх, Париж, Париж! Как ты далек от меня! Иду по школьному коридору. Остановившись у школьного расписания, списываю уроки на следующий день. Натянув куртку, понуро бреду в сторону дома. Обратно буду одна. Мама всё еще на работе. И обратно задержится, вернется с вызовов поздно. Эпидемия гриппа набирает обороты, и у нее, как у терапевта, на участке очень много работы.
Баба Клава на сегодняшний ужин решила разнообразить наше меню, и вместо борща сварила домашней лапши с жирной курицей. Бросаю портфель в угол комнаты. Вымыв руки, усаживаюсь за стол. Тем временем баба Клава наливает полную миску горячей лапши. В середине торчит куриная ножка. Чтобы наша семья насытилась, на одну куриную душу стало меньше. Но меня это абсолютно не трогает, поскольку не была поклонником вегетарианцев. А самих вегетарианцев считала слегка повернутыми на пару винтиков в голове. Зачем говорить о любви ко всему живому, если только при дыхании убивают пару-тройку миллионов микробов? Поэтому спокойно съела и куриную ножку, оставив только косточку. И саму вкусную лапшу. Хотя аппетита не было, съела все, что было в тарелке, исключительно из уважения к старушке, и ее труду.
– Спасибо! – Проговорила, выходя из-за стола.
– Деточка, может, добавки? Вон, на плите полная кастрюля лапши.
– Спасибо, наелась! – Как можно вежливее поблагодарила, уходя в свою комнату. А за окном обратно моросил осенний дождик, от которого было очень тоскливо. Уроки делать сейчас не хотелось. Заглядываю в тайник, и вытаскиваю любимую подшивку журналов. Обратно увлекает загадочный мир Парижа. Ах, Париж, Париж, Париж! Ты для меня так же эфемерен, и далек, как звезда с ночного неба. О чем я мечтаю? Ты для меня так же недосягаем, как алая заря на востоке. Никто и никогда не пригласит меня в этот чудный город. И сейчас могу только разглядывать старые статьи, и рекламные буклеты. И мысленно путешествовать по улицам и скверам. Только сила воображения может перенести в чудный Лувр или Версаль. Только в мечтах могу пройтись по Латинскому кварталу, увидеть в доме Инвалидов могилу великого Наполеона Бонапарта. Так увлеклась, мысленно путешествуя по городу своей мечты, что не услышал, как вернулась с работы мама. Она стояла за спиной, и тихонько вытирала слезы. После долгой паузы проговорила:
– Девочка любимая моя, любимая моя девочка! – А потом легонько поцеловала меня в макушку. – Ты такая же мечтательница, как твой покойный отец. Уроки на завтра хоть сделала, или весь вечер просмотрела любимую подшивку?
– Мам, успею сделать. Впереди долгий вечер! – Хмуро проговорила в ответ, с грустью глядя на учебники. Мать достала из кармана мобильный телефон.
– Всего половина шестого! Сегодня сделала обход раньше, чем думала. Сбегаешь в магазин? Купи пачку лаврового листа, соли, а себе шоколадку. – Мама кладёт деньги на стол.
– Спасибо, мамочка! – Чмокаю в щеку, от которой исходит такой знакомый и любимый аромат апельсинов и лекарства. Бросаюсь к вешалке. Там, взяв курточку, и, накинув, выбегаю за ворота. Осенний, мелкий и тоскливый, дождь, недавно закончился. На улице начинает постепенно темнеть. Осень. Ускоряю шаг, потому что магазин вот-вот должен закрываться. Вот и он, старый, еще советской постройки. Толстая продавщица улыбается, как старой знакомой.
– Мне пачку лаврового листа, соль, и шоколадку. – Кладу на прилавок деньги за покупки.
– Тебе какую шоколадку? Черную, молочную, с орехами, или с изюмом. Выбирай, у нас большой ассортимент.
– Давайте простую, без наполнителей. – Показываю на «Корону», акционную. Может, какой приз выиграю? – Съязвила, не удержалась.
– Мечтать не вредно, вредно не мечтать. – Продавщица кладет передо мной все, что заказала, и сдачу. Бросаю покупки в пакетик, а сдачу в карман курточки. Около прилавка замечаю котенка, маленького, черного, как уголек. Он сидит, мокрый, и дрожит от холода. Сквозь мокрую шкурку проступают очертания косточек позвоночника. Продавщица хватает веник.
– Я тебя, противного, уже выгоняла! А ты обратно приперся! Пошел вон! – Махает веником. Котенок жалобно пискнул, и прячется за меня.
– Девочка, отойди ради всего святого, сейчас прогоню этого Приблуду! Еще блох на тебя напрыгает, страсть! Тварь блохастая! Беру котенка на руки, он был легкий, как пушок.
– Какой славный малыш! – Прячу за пазуху.
– Все равно мамка заставит выбросить. От этих черных котов одни только неприятности! – Сердито проворчала продавщица. Но ее ворчание не стала слушать, а пошла домой. Котенок прижимается ко мне, и, согревшись, замурлыкал. Возле дома замечаю Толика.
– Привет, соседка!
– Привет, если не шутишь! – Настороженно глянула на него. – Ты чего в школе сегодня не был?
– Да мамке нужно было помочь, и коровы и свиней почистить. А что с той школы будет! Говорят, ты Ленку в лужу посадила?
– Говорят, что в Москве кур доят, а свиньи плюшки жарят! – Резко ответила, останавливаясь у калитки, – Извини, некогда мне с тобой лясы точить! Уроки нужно делать! – Толкаю калитку. И вхожу во двор.
– Черт подери! Постой, не уходи. Будь осторожнее, ты сегодня получила сильного и подлого врага!
– Ну и что? После этого мне усраться, и не жить? – Пожимаю плечами, и ухожу в дом. А дома, выложив покупки на кухонный стол, вынимаю котенка.
– Мамочка, посмотри, какой котенок худенький, маленький, мокрый. Мне его жалко! Давай оставим его у нас дома. – Как можно жалостливее заканючила, заглядывая матери в глаза.
– Ну ладно, что с тобой сделаешь! Ставь воду, вымоем этого блохастика. И покормим. А там будет видно! Как мы его назовем?
– Мурчиком!
– Пусть будет Мурчиком. Принесешь потом песка, научишь ходить в него, чтобы по углам не гадил.
– Спасибо, мамочка, ты у меня чудо! – Целую маму. А через час малыш, вымытый, высушенный феном, довольный и сытый, спит в старой корзинке. А утром баба Клава сердито плевалась и ругалась:
– Вот притащила этого чертенка! От них только одни беды!
– Глупости все это! От этих черных котов не больше хлопот, чем от белых или серых! А откуда беды? Все это самовнушение! – Сердито буркнула мама, собирая сумку. – Я оставила еду, покормите Мурчика. Котенок спрыгнул из корзинки, и потерся о ногу старушки.
– Гля, только, какой ласковый! Ладно, пускай живет. Все едино, живая душа, хлебушка хочет покушать. Так Мурчик получил постоянную прописку в нашем доме.
Глава третья.
Этим хмурым осенним утром обратно плетусь в сторону школы. Вот оно, серое и неприветливое здание, в котором постепенно умирает детство, и заодно с ним вера в людей. До звонка остаётся почти десять минут. Останавливаюсь возле ржавого желоба с водой, и сосредоточенно мою обувь, хотя она чистая. Этим хоть как-то оттянуть время, чтобы не заходить в опротивевшую школу. О, почему маме вздумалось ехать в провинцию, и запереть меня, свободную личность, в эту жуткую провинциальную школу, где одеваются в ужасные турецкие тряпки, и воображают звездами подиума? С мрачным выражением лица чеченского террориста вхожу в просторный холл. Навстречу идёт одноклассница, Ленка. Чего бояться? Если будет цепляться, так пошлю и погрубее и подальше! – Приободряюсь в душе, направляясь в кабинет химии.
– Привет, маленькая злючка! – С нажимом цедит одноклассница сквозь зубы. Тонкие губы дрожат в подобии улыбки. Умело накрашенные глаза сверкают насмешливым огнем. На щеках вспыхнул невротический румянец. На это приветствие почему-то не хотелось отвечать. Поэтому только ускоряю шаг, и вбегаю в кабинет. Выразительные миндалевидные глаза Ленки сверкают от злости, но этого не видела. Сегодня Толик был на занятиях.
– Привет! – Говорит вполне миролюбивым тоном.
– Привет, если не шутишь! – Парировала в ответ. Но больше ни о чем не говорили, потому что прозвенел второй звонок. Начинается первый урок. Это была химия. Учительница раздаёт какие-то разноцветные реактивы, с ними лабораторные тетради. Толик был дежурным, и раздавал по списку пробирки с нужными реактивами. И передо мной поставил маленький штатив с двумя пробирками.
–– Дети, приступаем к выполнению лабораторной работы! – Строгая преподавательница химии проходится по рядам, раздавая тетради. – Записываем число, и начинаем выполнять опыты! Будьте внимательны, в ваших руках настоящие химикаты. Так что если что из реактивов попадет на ваши руки, немедленно смойте, только не молчите! Раскрываю тетрадь, и, записав число, откладываю в сторону. Передо мной стоял простенький штатив. В нем загадочно поблескивали две пробирки. Химия всегда нравилась. Было интересно смешивать разные химикаты, и представлять, что это не простой кабинет. А загадочная, наполненная тайнами, лаборатория средневекового алхимика, или прекрасной, кареглазой или зеленоглазой ведьмы. Неожиданно явственно увидела двух существ с огромными белыми крыльями. Один из этих существ вздохнув, печально говорит:
– О, Боже! Как тяжело стало работать с современными людьми.
– И почему же? – Переспрашивает второй ангел.
– Да потому что эти люди вечно постоянно чем-то заняты. Они куда-то бегут, ещё и жалуются на нас, мол, мечты не сбываются. «А я изменю свою жизнь к лучшему, и буду счастлива!». – Подумала, но вслух хотела, было спросить, а когда сбудется мечта пообедать в парижском бистро, и прогуляться по Елисейским полям? Как вдруг за моей спиной послышалось странное шипение, и легкий хлопок.
– Мать твою! Затем резкий, испуганный визг Ленки. Резкий крик нашей химички, все это вернуло в суровую и серую действительность. Существа неожиданно исчезли, как будто их здесь не было:
– Дети, немедленно на пол, и все ползком к двери! Немедленно! – С этими словами химичка первая падает на колени, и ползёт по полу. На лицах одноклассников проступает животный страх. Но мне было все равно. Наверное, просто не успела ничего понять, и даже испугаться, настолько далеко унеслась в мечтах. Хорошо, хоть урок был первым, и пол не успели основательно затоптать. Над нами клубился странный дым грязно-бурого цвета.
– Быстрее, быстрее, – Торопит химичка. – Только не поднимайте голову, не дышите дымом! Уже в коридоре, немного отдышавшись, спросила у соседа по парте.
– Толик, а что там случилось? Что за дым? Почему нас заставили ползти по этому полу? В зеленоватых глазах подростка заиграли озорные чертенята.
– Ты когда вернешься из своей страны Алых парусов? Это Ленка что-то напутала в опыте, поэтому пробирка лопнула. И оттуда повалил такой густой, противный дым, что хоть святых выноси!
– Жуков, помолчи немного, – резко оборвала его учительница химии. – Немедленно идите домой, сразу же умойтесь, прополоскайте во рту. Идите домой. Обязательно выпейте по стакану молока, лучше два.
– А если кто не любит молоко? – Скривилась Ленка, словно раскусила больший лимон.
– Молчи, несчастье! – Покачала учительница головой. – Выпьешь кефира или кислого молока. Кто будет себя плохо чувствовать, немедленно вызывайте «неотложку». Это серьезно! Все поняли?
– Да, все! – Проговорили одноклассники. Беру портфель, направляюсь к выходу. О, мой Ангел-хранитель услышал жалобные стенания, освободил от противной школы, хоть таким необычным способом, на целый день! Заскочив в поликлинику, сразу же захожу к маме. Она только начала прием, и пациентов было много, все стулья были заняты стариками да старушками.
– Девочка, занимай очередь! – Начинает ворчать одна из старушек.
– Мне к маме очередь занимать не требуется! – Спокойно говорю в ответ, проскакивая в кабинет.
– А ты чего не в школе? – Мать строго сдвигает брови.
– У нас была химия. – Простодушно говорю в ответ.
– Ну и что, химия была ведь первая. Ты, красавица моя, почему это сейчас не в школе?
– Я говорю, что первым уроком у нас была химия.
– Ну и что дальше, заладила, как попугай, что была химия, была химия! Я в школу когда-то ходила, изучала химию. Но так нас никто из школы не отправлял сразу после первого урока по домам.
– А нас отправили! У Ленки что-то опыт не заладился. Из пробирки повалил дым. Густой и белесый. После этого нас выперли из класса, только ползком. И сказали расходиться по домам. Мама немного побледнела:
– Девочка моя, надеюсь, ты не дышала этим дымом?
– Нет, мама, вовремя успела упасть на пол.
– Так иди домой! – Мать озабочено смотрит на часы. – Не задерживай меня, нужно начинать прием. Сама видела, сколько больных в коридоре!
– Так молока свежего нужно. Наша химичка велела выпить два стакана молока, и обязательно.
– Зайдешь к бабе Клаве, бабулька нальет парного молочка. Я позвоню! Вот, возьми, купишь шоколадку! – Мать суёт денежку, целует в лоб. – Беги, скорее домой, обязательно выпей молока!
– Мам, когда ты придешь домой? – Жалобно начинаю канючить.
– Девочка моя, сегодня обедай без меня. немного задержусь, много работы. Нужно сдавать квартальный отчет. Схватив портфель, взяла деньги. Настроение было подпорчено. Обратно мама задержится на работе! И мне придется слушать экскурс в историю в исполнении бабы Клавы. Эта мысль меня не слишком радовала, но отступать было некуда.
– Ладно, иду домой!
– Не забудь выпить молоко! – Мама склоняется над журналом. Кисло улыбаясь, выхожу из кабинета. Как только за мной закрылась дверь, с кресла срывается старушка, и мышью прошмыгивает за спиной в кабинет. Начинается самый банальный прием участкового терапевта. А дома ждёт форменный допрос. Бабе Клаве было все интересно, ведь до ушей старушки дошли слухи, что ученики подорвали сельскую школу. Мне пришлось полчаса объяснять, что школа не взорвана, стоит благополучно на месте. Никто не пострадал, из учеников все живы и здоровы. Просто нас попросили уйти домой, и выпить по стакану молока.
– Ага, всё понятно! – Заметно погрустнела баба Клава, поскольку особых, жаренных фактов от меня не узнала. – Вот, внучка, молочка попей – Старушка ставит передо мной трехлитровый бутылек. – Свеженькое, недавно Маньку выдоила!
– Спасибо! – Наливаю стакан, оно было теплое. Вздохнув, думаю: «Это нужно. Это лекарство!». – Закрыв глаза, выпиваю стакан. На второй стакан тёплого молока уже боевого настроя не хватило.
– Спасибо! – Выдавливаю из себя, – Мне нужно на завтра уроки делать, занятия не отменили.
– Ты, деточка, поспи, страстей-то насмотрелась! – Заохала старушка. А это дельная мысль, как отмазаться от повторного экскурса в историю!
– Я, наверное, пойду, малость посплю. Что-то голова разболелась!
– Мамка сказала выпить два стакана молока! – Строго нахмурилась старушка.
– Я чуть позже выпью. Больше не лезет! – Отвертелась от этой перспективы, и быстренько ретировалась в свою комнату. Там, достав из тайника любимые журналы покойного отца, обратно мысленно принялась бродить по улицам Парижа. О, Париж, Париж, ты так далек, и так заманчив! Так увлеклась рассматриванием картинок, что не услышала, как стукнула дверь. Оторвав взгляд от фотографии Эйфелевой башни, вздрогнула всем телом. И растерянно подняла глаза, мысленно спрашивая себя, не изменяет ли мне зрение. Напротив меня стоял президент.
– Ой, – Подскакиваю от неожиданности. – А мама на работе, ведет плановый приём больных! Хотите, отведу вас в местную поликлинику.
– А мне твоя мама вовсе и не нужна! – Ласково улыбается президент. Это меня ставит в тупик.
– Тогда вам, наверное, нужна баба Клава? Так бабулька живет в соседнем доме. Хотите, позову! Президент отрицательно качает головой.
– И баба Клава тоже не нужна. – Скажи честно, ты все еще хочешь побывать в Париже? Я гордо вскинула подбородок:
– Мечтаю побывать в Париже? – Грустно вздыхаю. – Побывать в Париже – это самая сладкая детства и всей жизни! Только вот кто меня туда пустит? И за какие деньги туда поеду? Кто мне оплатить эту поездку? Отца у меня нет, он погиб. А мама, простой участковый терапевт, не так уж много зарабатывает! – Разочарование и горечь сквозили в каждом слове.
– Я сейчас лечу на своем личном вертолете во Францию. Место для одной девочки могу найти. Ты согласна отправиться со мной в Париж?
– Я? В Париж? – Чуть не задохнулась от счастья. Но потом отвожу взгляд и смущенно бормочу. – А как же мамочка? Она вернётся с приема домой, а меня нет. – Все еще немного сомневаюсь в неожиданном счастье. – Мама будет волноваться! – Искра сомнения мелькает в глазах.
– А мы полетим в Париж на вертолете. Это будет быстро. Твоя мама даже не узнает, что тебя не была дома! Так ты согласна лететь со мной?
– Вы еще меня спрашиваете? Конечно, согласна!!! – Легкий румянец смущения проступает на щеках. – Закричала, боясь, что откажут, не так поймут. И президент из комнаты уйдет один.
– Тогда пошли со мной! – Президент подаёт руку, и мы выходит во двор. На пустом огороде, заросшем сорняками, стоит белый, с голубыми полосками, вертолет. Пилот вежливо распахивает передо мной дверцу.
– Проходите, занимайте свободное место! Усаживаюсь в мягкое кресло, и удивленно смотрела на президента, – Скажите честно, откуда вы узнали, что мечтаю побывать в Париже?
– Это мой маленький секрет! Я много чего знаю, не зря ведь выбрали президентом! – Губы президента тронула хитрая улыбка. С невероятным спокойствием пододвигает ко мне плетеную корзиночку с круасанами. – Угощайся! В этот миг заработали винты, и вертолет плавно, как птица, взлетает вверх. Меня впереди ждёт Париж. Вот город мечты, точно такой, как на журнальных картинках, которые выучила практически наизусть. Душа наполнилась неземной радостью. Это дарило покой. Все тревожные мысли ушли далеко за горизонт. Вот площадь Согласия, Дворец Инвалидов, и в нем могила самого Наполеона. А вот здесь Триумфальная арка. Вот Лувр, а там сияет разноцветными огнями Мулен Руж. Но символ Парижа, Эйфелева башня, манит больше всего. Она, такая большая, и загадочная, наполненная синим туманом тайны. – Глубоко вдыхаю воздух, чтобы немного успокоиться. – Ведь моя мечта лежит у моих ног.
– Тебе действительно интересно? – Спокойно спрашивает президент. Под пытливым взглядом щеки заливаются румянцем.
– Конечно, интересно! Ведь это город моей мечты!
– Ляля! Лялечка, проснись, дочка! – Словно издалека слышу голос матери. Открываю глаза. Вертолет, президент, Париж, всё это исчезло. Мама держала в руке любимые журналы. Увы, вертолет, президент, и Париж, все это исчезло с моим сном в один миг.
– Мама?
– Ляля, ты так крепко спала! – Кладет ладонь на пылающий лоб. – Ты обратно мечтаешь о Париже?
– Отдай! Сейчас же отдай журналы! – Выхватываю из рук матери журналы, и прижимаю к груди. Но краем глаза успеваю уловить мимолетное удивление на лице матери. – Париж, Париж…. Тяжело вздыхаю. Обижено всхлипываю. – Размечталась о Париже, как маленькая девочка, что такая чушь приснилась!
– Не грусти, малышка! – Мать улыбается, но замечаю, что как в глазах матери вспыхивают едва уловимые хитрые искорки. – Недавно по телевизору слышала, что скоро отменят все визы в страны Западное Европы.
– И что это значит? – Настораживаюсь.
– Это значит, что во Францию можно будет намного легче попасть. Всего лишь нужно оформить загранпаспорт. Глядишь, малость разбогатеем, и твоя мечта очень скоро сбудется. – Мама гладит волосы. Однако по грустным глазам матери понимаю, что успокаивает. А в ближайшее время могу рассчитывать на покупку зимних сапог. Но никак не на путевку, пускай даже самую дешевую, в Париж. Обратно Ангел-хранитель грустнеет.
