скачать книгу бесплатно
Трактат человеческой Природы
Мариэтта Моро
Иногда бывает сложно вот так сесть и придумать что-нибудь такое, обязательно интересное, умное или, наоборот, глупое. Работая с текстом, я сталкивалась с вопросами, на которые я постаралась найти правильные ответы. Но мы разные, и каждый по-своему воспринимает информацию, обрабатывает и соответственно применяет ее в практике. Трактат человеческой Природы – универсальная книга, где каждый найдет ответ. Возможно, ответы приведут к новым вопросам, поэтому я отказалась публиковать подсказки и пояснения.
Трактат человеческой Природы
Мариэтта Моро
© Мариэтта Моро, 2022
ISBN 978-5-0056-1608-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
1
Солнце медленно катилось по бескрайнему небосводу, то и дело цепляясь за острые верхушки вечнозелёных елей, стоящих сплошным забором Живого леса. Устремляясь за горизонт где-то на Западе, оно изо всех сил старалось продлить минуты своего Величия, только поэтому осторожно касалось Земли своими лучами, давно остывшими в прохладном воздухе.
В это время на Востоке уже всё шептало о наступлении ночи, которая аккуратно застилала пространство своим тёмно-синим бархатным покрывалом. Нетерпеливая же Луна ожидала в стороне той самой минуты, когда в порядке строгой очередности, она сможет занять своё место на сцене и сыграть главную роль предназначения.
В этой вечной борьбе противоположностей и смене театральных декораций, были определены чёткие границы дозволенного. И стоило кому-нибудь из них нарушить хотя бы один пункт договора, сделать неверный шаг или допустить ошибку, как тут же другой становился по праву полноправным всем во всём этом неограниченном Пространстве. Для соблюдения же условий настоящего договора и сохранения Вселенского порядка, были выставлены строгие стражники времени и запущен основной механизм Бытия, где не обошлось без неё, которая уже долгое время не выходила из своего ветхого и Убогого жилища.
2
Там, в кромешной темноте, в ярком жёлтом кресле, давно выцветшем под лучами палящего Солнца, словно специально устроившись поудобнее для просмотра любимого кинофильма, она выкуривала пятую сигарету подряд, снова и снова раздавливая окурок в стеклянной пепельнице один за другим, беспощадно туша свою невыносимую боль и страдания.
Тут же на широком подлокотнике, где она любила перекидывать ноги, стояла большая кружка с обжигающим кофе, который с самого начала был обречён остаться нетронутым и остыть в этом проклятом осеннем холоде, вольно гуляющем и здесь, и там, застилая свои грязные следы разноцветной листвой.
В своей неподвижности, она размышляла о Вечном. О том, где вроде нет Ничего, одна Пустота, но столько всего, что можно заблудиться в своих же тревожных мыслях о Нём. Выстраивая логическую цепочку происходящего вокруг, она путалась в словах, постоянно спотыкаясь на неуловимом понятии, которое до настоящего момента представлялось очередным неразрешённым алгоритмом, требующим от неё срочного и незамедлительного ответа.
Казалось, всё оставалось на своих местах в этом непридуманном сумасшествии, но стекающая по щеке слеза выдавала череду сменяющих друг друга событий, происходящих где-то внутри неё и где-то там на краю Вселенной в её маленькой хижине.
На зажатых губах редко вспыхивала улыбка, но в то же самое мгновение исчезала за очередной предательской слезой бесконечной боли, выставляющей её слабость на всеобщее обозрение. От своего же стыда её щёки заливались румянцем.
В спутанных размышлениях она достала из пачки очередную сигарету, и яркое пламя худощавой уродливой спички в момент перенеслось на тонкий пергамент. Это наконец-то позволило сделать глубокую затяжку густого облака дыма ароматного табака. От удовольствия в лёгком забытье, она закрыла глаза и погрузилась в себя, чтобы постараться найти ответ на свой главный вопрос несмотря ни на что и во что бы то ни стало, даже если…
3
Не видя происходящего, она чувствовала, как голубой дым завладел её сознанием, всей её комнатой и в очередной раз, несмотря на сопротивление и большое желание остаться с ней, он исчезал в открытой форточке, минуя разбитые стёкла оконных рам, прокладывая себе новый путь к звёздам.
Ей не составило бы никакого труда отправиться за ним или более того, но навязчивые мысли, обременённые тяжестью возникающих один за другим вопросов, лишали её свободы, права на побег и всех оставшихся возможностей.
Сколько бы подобных нелепых ситуаций не происходило в её не менее нелепой жизни, с обострённым чувством наивности, она всегда находила выход. И сколько бы вопросов не вставало перед ней, она всегда находила ответ. Ситуации и вопросы всегда подобны друг другу. Каждая и каждый не похожи друг на друга. Всегда и каждый раз требуется особый подход, единственно-правильный путь и единственно-правильный ответ.
Она прекрасно понимала, что для возникновения вопроса не всегда требуется причина, как обязательный элемент. Но когда причина появляется, как фундаментальный и незаменимый знаменатель для возникновения вопроса, такие вопросы звучат более качественно, более звонче, более громче. Они набатом проходят по всем венам и мелким кровеносным сосудам, а потом словно электрический разряд устремляются прямо в сердце и наглым образом выпадают кислотным осадком в самой душе, угрожая ей Смертью.
Именно такие сложные вопросы и не менее сложные ситуации требуют незамедлительного решения, потому как они становятся жизненно необходимыми, так как в это самое время они без особого на то разрешения переходят в статус жизненно угрожающих. Именно поэтому только Она сама могла нести и вынести это бремя ответственности.
Сегодня был тот самый момент, когда они предстают в своей идеальной форме, обязательно обладающие лаконичной внешней структурой, облечённой в роскошные и богатые рамки правильной геометрии и не менее идеальные с внутренней обратной стороны. Их содержание и объём, обладающие гладкостью и тонкостью, всегда были подобны хрупкому изящному хрусталю. Одно неверное движение или ошибка могли привести к краху, к гибели, к той самой пыли, из которой вряд ли стало возможным воскресить ту самую идеальную систему, а равно потеряться или вовсе сначала слиться воедино, а потом полностью раствориться без остатка в этой Пустоте.
Сегодня же был тот самый момент, когда она не имела права ошибиться в правильности своих же движений, ошибиться в своих же расчётах, ошибиться в своих же просчётах, чтобы в очередной раз не убить Его, а дать тот самый последний шанс из немногих, чтобы выжить самой на пепелище избитых формул Истины.
Сегодня был тот самый момент, когда в очередной раз она могла порадовать себя новой теорией, которую она обязательно, без лишних усилий шутя, перевела бы в статус неоспоримых аксиом. Сегодня должно было принести некую радость в предвкушении нового открытия, словно в руках была новая игрушка, но радости в её глазах было недостаточно, чтобы чувствовать уверенность. Видимо игрушка не была такой новой, чтобы беспрекословно понравиться, чтобы заинтересовать её.
Размышлять о глупостях было совершенно бесполезно, поэтому она просто сделала очередную затяжку дотлевающей сигареты у неё в руке. Опуская окурок в переполненную пепельницу, она всё же засомневалась в том, что именно это сможет ей как-то помочь. Нужна ли ей была эта помощь, она сама точно не знала, да и знать о ней Никто не знал, лишь она одна.
Словно запутавшись в мыслях, в действиях, во всём, она сама ещё не знала, как лучше поступить в такой ситуации нерешённого вопроса, который издевался над ней своей настойчивостью. До этого момента она вроде как не совершала каких-либо грубых, видных невооружённым взглядом ошибок, и сегодня не хотелось делать отступлений от установленных Правил. Хотя ей можно было бы простить, лишь потому, что, несмотря ни на что, она оставалась сама собой, не притворяясь кем-то другим.
Сколько бы идеальных теорем и аксиом не было выведено ей ранее, ни одна из них не подходила под описание спутанных мыслей о Нём. И весь этот иллюзорный мир казался лишь её незрячим образом, тем нереальным измерением действительности, где нет сходства с отражением параллельной реальности.
Сегодня у неё не было особого желания разбираться в простых истинах, тем более она не хотела кого-либо спасать в этой сложившейся ситуации, накренившейся неуклюже на бок, но её желание понять саму причину вопросов, настойчиво пульсировало в висках.
4
Невыносимая боль, неожиданно пришедшая в голову, заставила её встать и наконец-то зажечь свечу. Лёгкий отблеск танцующе встрепенулся над обугленным фитилём, и комната моментально вспыхнула знакомыми очертаниями, которые она уже давно не помнила или вовсе забыла.
Кое-где оставались клубы парящего голубого дыма, словно специально притаившихся в углах для сокрытия важных улик. Но они никак не могли помешать своей хозяйке, чтобы сориентироваться в этом ветхом интерьере, который давно покрылся непроницаемым слоем пыли столетий.
Этот дом уже давно стал для неё чужим.
Такое невозможно было упустить из вида, пропустить мимо своих чувств. Словно кто-то специально сделал его таким незаметно для неё.
Крыша, ещё совсем недавно сверкающая под Солнцем, проржавела и прохудилась в нескольких местах. От этих недостатков и непогоды внутри самого дома часто шёл дождь или даже снег, что создавало атмосферу настоящего волшебства в красках Вечера. Любые осадки заставляли штукатурку то и дело с грохотом осыпаться на пол, что часто сбивало её с мысли. Оконные рамы, когда-то выкрашенные в ярко-голубой цвет, потрескались в краске и лишились стёкол. Входные двери жутко скрипели, но именно это было тем маячком, который звонил и оповещал о приходе гостей.
Хотя в нём не было необходимости. В этот старый дом никогда никто не заходил, напротив, его обходили далеко стороной, о чём свидетельствовали протоптанные дорожки в отдалении заброшенного сада. И лишь кирпичная труба, покрывшаяся чёрной гарью дыма, стойко принимала на себя все удары судьбы и, казалось, она ещё простоит не один десяток столетий. Именно её стойкость внушала уверенности в завтрашнем дне и не давала развалиться этой Убогой хижине до самого основания.
5
Если внешнее убранство дома со временем претерпело глобальные изменения, то внутренняя обстановка оставалась в неизменном виде, впрочем, как и сама хозяйка, которую было сложно вот так сразу обнаружить в этом запылившемся интерьере.
Для своей же уверенности, она осмотрелась по сторонам небольшой комнаты. Неподдельная наивная улыбка озарила её лицо и снова исчезла. Это была единственная комната, которая использовалась ей по назначению в Последнее время. Другие же за ненадобностью были заперты на замки и заколочены грубыми досками, чтобы не дать ветру разгуляться сквозняком по ним.
Большое витражное окно, давно утратившее свои краски и основной рисунок из-за баловства местных мальчишек, которые бросали бесчувственные камни в дом сумасшедшей, стерпели многое, но не потеряли свою гордость. К тому же тёмно-бордовые занавески, тяжело свисающие до самого пола, скрывали все его недостатки Прошлого в Настоящем.
Тут же стоял массивный рабочий стол из старого Дуба. Он был сильным, хитрым, умным, в меру добрым и смелым, через-чур мудрым, когда рос на мягкой опушке лохматого леса. Но один удар молнии изменил его в корне. Он сам просил её продлить его время полезности и нужности. Он принимал на себя практически все её выходки, все её чувства и те камни мальчишек, взамен на свою новую Жизнь. Он терпел жуткий беспорядок, бессмысленные мазки масляной краски и невыносимую грязь, которые она просто называла своим незамысловатым наивным творчеством. Он восхищался ей.
На столе среди разбросанных непонятных книг и абсолютно бездарных учебников, были хаотично разложены испачканные фиолетовыми чернилами и яркими красками акварели, белые чистые листы бумаги… некоторые из них пожелтели от Времени и покрылись толщей пыли, другие же манили своей нетронутой чистотой. Если бы была такая возможность разложить всё по порядку в этой крохотной комнатушке, вряд ли что-то потом можно было бы отыскать. Тем более у неё не было такой цели – всё и все всегда были у неё перед глазами, словно на ладони, словно Всё это абсолютно соответствовало идеальному Порядку бытия.
Рядом с её излюбленным ярким жёлтым креслом, в шаговой доступности располагался мольберт, у подножия которого вырисовывались тюбики высохшей краски и коробки, наполненные десятком использованных кистей и сотней сточенных до самого основания карандашей. Стеклянные пузырьки с растворителем ещё были живы, их выдавал резкий запах, стойко заполняющий эту мастерскую десятки лет.
Здесь казалось было всё, чтобы чувствовать себя комфортно и ни в чём не нуждаться из внешнего нереального мира. В этой оглушительной тишине было возможным провести ещё одну Вечность, но каждый новый ход минутной стрелки настенных часов, снова и снова возвращал её к той действительности, где мысли о Нём сменялись чувством Вины. Где вопрос и его причина оставались в своём неизменном виде и терпеливо ожидали в стороне от неё принятия решительных действий, не покидая её ни на секунду уходящего Времени.
Она же никуда не спешила, тем более не хотела искать для себя более лёгкий путь. Это не было в её правилах. Она не играла, это Время шутило над ней, разграничивая своими векторами безграничное Пространство. Сейчас время располагало той самой точкой отсчёта откуда всё началось. За ней же оставалось право следующего хода. Один её небрежный взгляд к потолку мог сказать о многом, в то время как часы, словно специально замедлили свой ход и остановились, чтобы не сбить её с правильной мысли построения правильного пути.
Теперь точно не стоило растрачиваться минутами неизбежного, которое лишь с первого взгляда не имело границ. Это обязательно должно было случиться, произойти именно так неожиданно и невероятно внезапно, где она лишь терпеливо выжидала подходящий момент. Именно поэтому ей пришлось утроиться поудобнее в своём ярком жёлтом кресле и оставить нетронутой кружку кофе, чтобы не упустить из вида это неуловимое мгновение, чтобы не потерять в этой яркой вспышке мысль о Нём.
Только теперь во всём этом сумасшествии всё встало на свои места, иначе она с самого Начала ошибалась в своих расчётах идеального. В этом во всём однозначно что-то было, чего было достаточно, чтобы снова, как много тысяч лет тому назад, ощутить невероятный комфорт и уют для истерзанной души надоедливыми мыслями о Настоящем, Прошлом и Будущем.
6
Очередная слеза медленно катилась по щеке, обгоняя всё на своём пути. Как же ей хотелось захлебнуться в своих же слезах и забыть всё то, что есть, и чего нет, словно никогда ничего не было. Словно она никогда ничего не рисовала подобного, на реальных холстах действительности и впереди у неё было, как много лет тому назад, ровно столько же возможностей, сколько было у неё в самом Начале, когда всё это началось.
От отчаянья она закрыла глаза, и полностью погрузившись в себя, прикурила новую сигарету. Голубой дым теперь стремительно направлялся к потолку, рисуя на нём ажурные кружева.
Оставаться здесь не имело никакого смысла. Ей сейчас не хватало того самого обжигающего кофе, но он давно остыл, покрывшись плёнкой густых сливок. А налить себе свежего кофе у неё бы не получилось из-за катастрофической нехватки времени, которое итак стояло на месте. Бросив небрежный взгляд на кружку, и сделав очередную затяжку, она достала из плательного шкафа тонкое шерстяное пальтишко и накинула его на плечи. Учитывая непогоду внутри дома, она мысленно вычисляла пропорцию внешних погодных условий. Наверное, поэтому, без всякого сомнения, она вытащила с полки массивный шарф и обмотала им несколько раз вокруг шеи.
Тряпичную сумку со всем необходимым она перекинула через плечо. Следующими были стоптанные ботинки с зелёными шнурками, в цвет её токсичного состояния. С ними было бы несколько сложнее, если бы пришлось завязывать непременно красивые аккуратные бантики. Но они выглядели настолько изношенными и через-чур непривлекательными, что можно было просто шагнуть в них без особого труда. Тем более за время, потраченное на шнурки, она могла бы изменить своё решение и остаться дома.
В таком приподнятом настроении, она покинула свой чужой дом, чтобы убедиться в самой себе и убедить себя в Нём, в своей главной причине сегодняшней нерешённой ситуации, чтобы точно не ошибиться в этом прозрачном осеннем холоде и не превратить всю эту картину в Вечный лёд.
Дверь тоскливо скрипнула несколько раз на металлических навесах, словно прощалась со своей хозяйкой Навсегда, но не закрылась плотно от внешнего Мира. Она же бежала по ступенькам вниз, просчитывая по привычке каждую из них, как в том далёком детстве маленькая девчонка с русыми косичками до плеч, пыталась запомнить дорогу обратно. Словно она не хотела забыть, куда возвращаться, чтобы помнить, где её дом, если конечно это будет необходимо для неё самой. Словно она специально оставляла причину для оправдания самой себя, если ей нарочно придётся вернуться сюда.
Так она сделала свой первый шаг в неизвестность, пытаясь скрыться от вопросов, переполняющих её голову, чтобы дать правильный ответ ему, чтобы освободить его от бремени ответственности за неё.
7
Какой необыкновенный удивительный Мир вырос за горизонтом. Это первое, что возникло у неё в голове, в её мыслях. Солнце ещё не успело полностью спрятаться от неё где-то в конце на Западе, поэтому было дополнительное время рассмотреть это всё Новое лишь в общих очертаниях и отдельных силуэтах.
Этот мир предстал перед ней в том самом виде, в тех мрачных красках убогой красоты, в которых она видела его тысячи лет тому назад, но где-то на другой Планете, давно потерявшейся во Вселенной. Она уже не надеялась увидеть такое и вспомнить ту палитру, канувшей в безумие Божественных красок.
Она не пыталась сопротивляться, когда иллюзорность её мыслей сменялась жестокой и омерзительной реальностью. В этом не было никакой нужды, стоило только осмотреться по сторонам. Тем более не было ни малейшего желания обманывать себя, ведь это было понятно с самого Начала, и лишь хрупкая Надежда теплилась в сердце горячим угольком.
Она прекрасно знала, к чему это может привести, если даже не ошибиться в своих просчётах. И она прекрасно видела свою ошибку, только идти обратно не было смысла, да и возвращаться в принципе было некуда, поэтому от безысходности самой ситуации и навязчивости вопроса, она сделала свой следующий более уверенный шаг.
