скачать книгу бесплатно
– Отбелить кожу нельзя, но смешать кровь можно. Небесный сброд не брезговал служанками, я знаю. В её утробе цзы’дарийские выродки!
Каждое слово, будто на части режет. Сжимаюсь все сильнее и ничего не могу сделать. В детстве я играла в прятки и часто слышала голоса тех, кто ходил в двух шагах от меня. Еще верила, что не найдут, но звук становился все громче. И вот на плечо ложилась рука, и со смехом звучало: «Туки-туки, Веста. Ты раскрыта».
– Цзы’дарийцы бесплодны, – громко объявляет Имари. – По крайней мере, здесь. Каждый делает укол, и никто от них забеременеть не может. Небесный сброд кровь не мешает. Вы ошиблись, вождь.
Много ей рассказал Малх. Каждый боец перед посадкой в десантную капсулу еще на Дарии делает укол препарата временной стерилизации. Промахов не бывает. Есть маленькие исключения вроде очень занятого генерала и его не слишком аккуратного в исполнении инструкций медика. Я готова выдохнуть с облегчением, но Рагнар поднимает Имари на смех:
– Что за чушь вы несете? Еще скажите – у них так принято.
– У них Инструкция, – холодно отвечает принцесса. – Она выше обычаев, желаний, лени и злого умысла. Ни одна женщина на планете не понесла от цзы’дарийца. За это положен трибунал.
Напряжение никак не хочет отпускать, не смотря на попытку спасти меня. Имари говорит правду, которую не может знать избалованная эриданская принцесса. К бывшим охранникам королевская семья относится так же, как к слугам. Они едва ли нас по лицам различают. А за что отправляют под трибунал, даже я до недавнего времени не знала.
От Рагнара снова пахнет жженой резиной. Он словно сам чувствует фантомный запах, раздувая ноздри и низко наклоняясь к эриданке:
– Будь я глупым мальчишкой, взбесился бы от ревности и выбил признание, откуда в вашей голове такие шокирующие истины? Но я не стану. Их легко проверить. Не только вы общались с небесным сбродом, принцесса. Никуда они с планеты не делись. Все так же ходят по шахтам и гоняют мой изможденный народ. Доберемся до Северных земель – спросим.
«Вот и разгадка неучтенных войск, госпожа», – усмехается вместо меня Лех.
Вождь лиеннов разворачивает к выходу из купе и жестом зовет за собой мать. А у меня сил не хватает обдумывать услышанное.
– Воды, – слабо прошу принцессу и падаю на сидение.
***
Из темноты выдергивает плач ребенка. Назойливый, раздражающий. Создатель говорил, что природа специально создала его таким невыносимым. Иначе матери забывали бы кормить детей. Еще бы. По ушам режет и заставляет сжиматься в комок. Кто-нибудь выключите его! Успокойте! Да что же он плачет?
– Киара? – тонко зовет Имари и прикладывает холодную ладонь ко лбу. – Тебе нужно раздеться, тепловой удар будет. Я расстегну платье.
– Нет, – слабо отвечаю и не узнаю собственный голос. – Нельзя. Воды. Ребенок. Кто плачет?
– Не знаю, – распахивает глаза эриданская принцесса.
Кудри выбились из прически и окружают лицо темным ореолом. Мать Рагнара назвала меня черной ведьмой. Она ошиблась. Черная здесь Имари. Темная. Мысли не собрать. В голове все время плачет младенец. Да прекратите же!
– Воды.
– У меня нет, – шепчет принцесса и снова гладит по лицу. Силикон притупляет ощущения, но мне легче. – И ребенка здесь нет. Киара, вставай. Пожалуйста, мне страшно одной.
Дети есть. Во мне двое, и где-то рядом сыновья Балии. Они кричали?
«Никто не кричал. У вас галлюцинации, госпожа», – отвечает Лех.
Он тоже, наверное, галлюцинация. Энергию взять негде, много ушло на подселение, но я до сих пор слышу голос духа. И говорит он ужасные вещи. Галлюцинации. Настоящие, а не слова пришедших из-за барьера духов. У меня тепловой удар? Раздеваться нельзя. Нельзя.
– Рагнар снова придет, – причитает Имари. – Не оставит меня в покое. Киара, я ничего не понимаю. Какие ведьмы? Что цзы’дарийцы делают в шахтах? Киара!
Не вижу её и себя почти не чувствую. Тело, будто чужое. Так бывает после наркоза, но я всего лишь упала в обморок. Во рту сухо. Язык прилипает к небу.
«И что твой Наилий? – стонет Юрао. – Где носят местные демоны проклятого генерала? Вечер за окном, а транспортник еще утром должен был встать на орбиту».
«Значит, его там нет, – отвечает Инсум. – Угомонись. Истерика делает только хуже».
«А если он мертв? А если нас никто не спасет?»
«Замолчи!»
Духи ругаются. Давно их не слышала. Все-таки забрала энергию похоти у Рагнара, не прошла даром попытка подселения. Открываю глаза и вместо лица Имари вижу темно-фиолетовое небо за окном. Действительно вечер. Наилия нет. Десантных капсул с цзы’дарийскими бойцами тоже нет. А поезд все так же грохочет по рельсам, и Северные земли близко.
– Кольцо, – приходит в голову шальная мысль и высказывается вслух. – У вас есть золотое кольцо, Ваше Высочество?
– Н-нет, есть сережки.
Сбитая с толку вопросом принцесса отвечает не сразу. Еще дольше дергает мочку уха с увесистой каплей чистого золота. Надеюсь, на Эридане оно без примесей. Средство общения с миром за барьером должно быть из натуральных материалов. Еще нужен шнурок из шерсти или хлопка. Сниму амсу, тонкая кожа тоже подойдет. Раз Кукловод не хочет говорить со мной, как остальные духи, значит, зайдем с другой стороны. Маятник двадцать циклов общается с жителями мира за барьером, раскачивая каплю воска над листом бумаги. Если ему отвечают, то и мои вопросы услышат.
– Помогите сесть, – прошу Имари и негнущимися пальцами сбиваю с её ладони сережку. Не получилось взять.
– Я подниму, – успокаивает принцесса. – Киара, обопрись на меня. Так зачем кольцо?
– Ведьма я, – шепчу в ответ и пытаюсь улыбнуться. Высохшие губы болезненно трескаются, и на кончике языка остается медный привкус. – Колдовать буду.
Лех не видит чужих духов, сидя в моем теле, но Кукловод у нас с Наилием общий. Он обязан чувствовать обоих. Если мой мужчина мертв, я должна знать.
Листа бумаги нет, но без него можно обойтись. Маятник чертил диаграмму стандартных ответов, а меня сейчас устроят два простых. «Да» и «нет». Сережка может качаться вперед-назад, вправо-влево. Эти движения и будут ответами.
«Лех, какие правила? К кому мне обращаться? Как понять, что отвечает именно Кукловод, а не кто-то другой?»
«Нет правил. Спросите сначала то, что знаете только вы с ним».
Легко сказать. Кукловод проснулся недавно и все, что сделал – притащил меня в руки к Рагнару. Вернее, к его матери, считающей меня частью пророчества. Сколько циклов, на самом деле, готовилось то, что происходит сейчас? Поводок так туго затянут, что не вырваться. Я уже и не хочу. Пусть Кукловод скажет, что с Наилием.
«Кукловод, ты слышишь меня?»
Имари с любопытством маленькой девочки, впервые открывшей книгу со сказками, следит за сережкой. Капля золота висит на шнурке от амсы и не двигается. Из-за слабости во всем теле держать на весу украшение не просто. Рука дрожит, сережка звенит, и я роняю её на столик в купе.
– Не получается, да? – лезет с расспросами принцесса.
– Получится. Сейчас.
Давно не чувствовала себя такой размазней. Симптомы впору выписывать в длинный столбик. Самый неприятный – тошнота. Позывы терзают пустой желудок, и у икоты привкус горечи. Хорошо, что я голодна. Нельзя пачкать сидения в нашем с принцессой купе. На такой жаре от запаха нас обеих начнет тошнить еще сильнее. Я отталкиваю руки Имари и пытаюсь сесть ровно. Подвигов не нужно. Просто удержать сережку на шнурке. Повторяю вопрос и смотрю на золотой маятник. Галлюцинация или нет, но он качается вперед, потом назад. Амплитуда нарастает, ответ обретает твердость: «Да. Слышу».
– Качается! – восторженно комментирует Имари. – Я, кажется, знаю, что ты делаешь. Мы так забавлялись в детстве. Загадаешь что-нибудь и ждешь, пока маятник пойдет по кругу. Значит, сбудется. Но чаще сами его колебали, невтерпеж было. А в чем колдовство?
– В ответах, – с трудом отвечаю я. – Вы правы, я задаю вопросы.
Маленькое представление хорошо отвлекает от проблем с Рагнаром. Принцесса, увлекшись, сует нос к раскачивающейся сережке. Молчит и не дергает, но я догадываюсь, что позже попросит узнать что-нибудь для неё. А сейчас колебания успокаиваются. Кукловод ждет следующий вопрос. Мне сложно думать, хватаюсь за обрывки воспоминаний и ассоциаций.
«Сон, что я видела в спальне про замки. Змеи укусили меня?»
Единственный раз четвертый дух говорил со мной, когда змеи черной смолой текли из замочных скважин. До нас с Наилием они добрались, но опутали руки, превратившись в нити марионеток. Сережка качается вправо, отвечая «нет». Ответ правильный, но после игр полукоматозной пары Телепата и Сновидца я не спешу доверять тем, кому мои сны – не тайна. Нужно что-то еще более личное.
«Наша с Наилием близость в машине, когда он заматывал руки ремнем. Мы помирились после ссоры и спешили на учения военных медиков. Мне было хорошо, а генералу нет. Правда?»
Спрятать правильный ответ в мыслях тяжело, но я стараюсь. Запутываюсь в деталях, бесконечно вспоминая сладкую и острую боль. Собственный взрыв. Как билось сердце, и кружилась голова в жарком салоне. Чуть меньше, чем сейчас в купе. Маятник расплывается перед глазами, но отчетливо качается вверх-вниз. «Да».
«Невероятно, – выдыхаю, роняя маятник, и откидываюсь на спинку сидения. – Лех, он мог ответить наугад? Как живой? Бывает же, что случайно выбираешь и оказываешься прав».
«Нет, госпожа. Кукловод так не умеет. Проверка пройдена. Он знал верный ответ».
Бездна, откуда? Четвертый дух проснулся гораздо позже, а сейчас я намеренно сбивала с правды. Никогда и ни с кем не обсуждала тот единственный раз, когда Наилий не был со мной до финала. Остался неудовлетворенным. И я ничего не заметила. Поняла позже, уже, когда летели в транспортнике на Эридан.
Почему он промолчал? Не захотел портить едва наладившиеся отношения? Боялся опоздать на учения и потому не настоял на еще одной близости? Или прятал очередного демона из своей стаи?
Друз Агриппа Гор спал только с девственницами, иначе не получал удовольствия. Я видела таких пациентов в психиатрических клиниках. Мощные блоки в их сознании психиатры не могли обойти. Не все психи – мудрецы, но все мудрецы – психи. Что если у Наилия был такой же блок? Тотальный контроль во время близости вплоть до дыхания партнерши. Я отдавалась, не думая, а он, позволив мне управлять собой, не смог излить семя. Разочаровался, но промолчал. Сделал это для меня. А потом каждый раз успевал перехватить инициативу и оказаться главным. Сомневаюсь, что признался хоть кому-нибудь. Мужчины тяжело переживают неудачи. Но от единственного своего духа не мог закрыться. Кукловод знал. И ответил верно.
«Лех, он читает его мысли! Здесь. Сейчас, Значит, генерал жив».
«А вы спросите, госпожа, – осторожно подталкивает дух, а я снова хватаюсь за маятник. Повторяю вопрос, не сводя взгляда с золотых бликов на гранях украшения принцессы.
– Когда вот так качается это что значит? – спрашивает она, тыча в маятник пальцем.
– Это значит «да», нэлла.
Облегчение тратит последние силы. Зажимаю сережку в кулаке и не хочу отдавать. Мой личный канал связи с любимым мужчиной. Самый необычный из всех, что я могла представить. Один Кукловод на двоих. Одинаково внимательный к нему и ко мне.
– Спрашивай вслух, – теребит Имари. – Мне тоже интересно. Или нельзя? – принцесса переходит на язык жестов и уже привычно показывает «военная тайна». Восторженное дитя, дорвавшееся до маленького чуда. И пора уже задавать полезные вопросы.
– Помощь в пути? – уступаю ей и спрашиваю вслух, снова опустив маятник над столом. – Бойцы генерала придут за нами?
Раз Кукловод читает мысли, то в курсе приказов и планов генерала. Маятник долго висит над точкой равновесия, а потом отклоняется влево.
– Нет, – обреченно сообщаю принцессе. – Никто за нами не придет.
Глава 3. Засада в лагере
Ящики с оборудованием Трур и Рэм перетаскивали обратно в гостевые покои дворца. Рагнар исчез вместе с молодой женой, и требование к цзы’дарийцам немедленно покинуть планету король снял. Если бы это радовало генерала.
Наилий сидел на стуле возле заново развернутой системы слежения и с ненавистью смотрел на пустой экран. Радиус действия маяка на одежде Дэлии уже не доставал до дворца. Исчезла красная точка, а вместе с ней уверенность, что с любимой женщиной пока все в порядке.
– Рэм, почему она не активировала аварийный маяк?
Безопасник, красный от жары и перетаскивания тяжестей, устало выпрямил спину. Ящик так и держал в руках.
– Не могу знать, Ваше Превосходство. Может быть, рядом лиенны, и она боится вынимать его из перчатки, а сил продавить кнопку через силикон не хватает. Я связывался с эриданским управлением железных дорог, поезд следует четко по графику от станции к станции без остановок. Будем надеяться, что еще жива. Шансов много.
«Больше, чем ничего, но меньше, чем достаточно», как любил говорить мастер. Публий еще пару часов назад заподозрил у генерала адреналиновый взрыв и накачал блокатором. Теперь Наилию было тепло и пусто. Он почти не реагировал на доклады Рэма, не смотрел на часы и не рвался больше пешком броситься в погоню. Транспортник в расчетное время не вышел на орбиту. Маленький отряд из начальника безопасности, медика, снайпера и генерала оставался без подкрепления. А что они могли вчетвером?
– Поставь ящик, зачем ты в него вцепился? – проворчал Наилий. – Связисты у нас в резерве были? Что у них с оснащением…
– Ваше Превосходство, маяк! – перебил безопасник, с громким стуком уронив ящик на пол. Генерал развернулся к мониторам и долго не мог понять, куда Рэм показывает. Мониторы пусты.
– Где?
– Переносной сканер, – пояснил Рэм, хватая устройство со стола. – Только что маркер вспыхнул. Вот.
От майора остро пахло одеколоном. Переборщил утром, когда брился. На голодный желудок от древесных нот парфюма мутило, но Наилий терпел. Чуть дрогнувшими пальцами коснулся экрана сканера. Маркер пульсировал кровяной жилкой. Жива.
– Это точно она? То есть никто не мог украсть маяк и активировать вместо неё?
– Вряд ли, – поморщился Рэм. – Лиенны аварийные маяки в глаза не видели, эридане тоже. Наше внутреннее оборудование. Они бы скорее выкинули, чем догадались вдавить кнопку. Тут другой вопрос. Если она до этого сидела тихо, то что заставило сейчас вспомнить про маяк?
Опасность. Генерал не сказал вслух, но они с майором друг друга поняли. Дэлию предупреждали, что частота аварийного маяка известна бойцам Малха. Она поэтому не хотела его активировать, когда генерал просил остаться на планете и ждать помощи. Боялась, что из одного плена попадет в другой. Проклятый эриданский клубок! Все смешалось в кучу – свои, чужие, враги, предатели.
– Если бы я был разведчиком Малха и захотел заманить неугодного генерала в ловушку, – медленно рассуждал Наилий, – то обнаружив его женщину с маяком, обязательно бы его активировал. В поезде Имари. Любовница Малха. У него бойцов хватает, чтобы её отбить.
Прозвучало обреченнее, чем он хотел. С той болью, что не позволялась генералу. Кто он, если не может защитить любимую женщину? Когда спальню в особняке разнес, думая, что навсегда ушла к Агриппе, не было так паршиво. Сила в руках звенела, ярость клокотала. А сейчас впервые воли не хватало бороться. Положит группу, сам сдохнет, но все равно её не спасет. Вселенная решила отомстить за всех, кого отправил в бездну. Генерал, адреналиновый монстр, генетический мутант. Кто он? Пустышка.
– Зачем Малху принцесса после Рагнара? – осторожно заговорил Рэм. – Он проиграл эту битву, отдал её добровольно.
– Нет, иначе бы не тронул. Оставил невинной. Но он взял её, как клеймом пометил. Идея с Публием и операцией – блеф. Нельзя полагаться на то, что не можешь контролировать. Я хорошо знаю Малха, он бы не стал всерьез рассчитывать на гименопластику. Успокоил девчонку, а сам ждал её позора и публичного изгнания. Планировал выкрасть по дороге на плантации сахарного тростника, и приказ этот до сих пор в силе. Перекроют его бойцы ветку на одной из станций и снимут Имари с поезда.
– Там заложники, – упрямо качнул головой Рэм. – Одержимый поклялся их убить, если увидит хотя бы одного цзы’дарийца по дороге в Северные земли. Малху не нужно портить отношения с сестрой короля. Как он будет добывать родий, если умрут её сыновья?
Балия не стала молчать на допросе. Сдала всех цзы’дарийских союзников, начиная с Остия Вира. Наговорила разведчику на трибунал с расстрелом. Многое в голове не укладывалось, хоть и звучало логично и объясняло прежние нестыковки. Лиеннские партизаны потому так мастерски уходили от цзы’дарийских рейдов, что всегда знали, где и когда они будут. А их вылазки напротив были неожиданными и очень успешными. Потерями в тысячи бойцов легион Малха обязан своему командиру и его разведчику.
Остий сливал информацию Рагнару через детей Балии. Маленькие принцы любили кататься по железной дороге, а с собой брали разноцветные воздушные шарики. Их надували кроты, переодетые слугами и прятали внутри записки. На конечной станции шарики незаметно меняли, пока дети кушали в вагоне-ресторане, и обратно принцы везли записки-ответы. Тот лиенн, что был связным, и выкрал их из дворца. Мальчишки его узнали и радостно пошли с добродушным дядей в любимый поезд. Достойный ответ на цинизм их матери.
Наилий не жалел заложников. Он бы с удовольствием вырезал весь эриданский королевский гадюшник и оставил одного Таунда. Но дядя вступился за сестру и племянников, поставив условие: «Если принцы пострадают, то добычи родия не будет».
С родием оказалось сложнее, чем с партизанами. Эриданские промышленники и королевские советники, которые так яростно прогоняли цзы'дарийцев с планеты, давно были в доле от добычи редкого металла. Их тоже сдала посвященная в интригу Балия.
Разработка месторождений не прекращалась ни на один день. Родий аккуратно упаковывался в паллеты и отправлялся на склады, где его охраняли умышленно забытые на планете бойцы Малха. Зачем это делалось, Балия не знала. Наилий догадывался, но хотел лично спросить у полковника. Показаний Балии вместе с признаниями Остия и ему на трибунал хватило бы. Осталось только спасти Дэлию от Рагнара, дождаться, пока вирус выкосит больше половины лиеннов, прогнать через службу безопасности всех бойцов Малха, забытых на планете, и можно возвращаться домой. Но транспортника не было, а маяк Дэлии отчаянно привлекал не тех спасателей.
– Что у нас со связистами в лагере резерва? – вернулся к прерванной мысли генерал. – Оборудованием их оснастили, как положено, или пожадничали?
– Как положено, – кивнул безопасник. – Лично проверял.
– Значит, установка, сканирующая эфир в космосе, у них есть. Рэм, я должен знать, где транспортник. Его действительно нет в этой части галактики или он висит на орбите и по приказу Малха ждет, пока из нашей группы будет некого спасать?
Безопасник промолчал и задумался. Знал настроение генерала, поэтому не рискнул говорить вслух очевидные вещи. В лагере засада. Она там есть, обязана быть или разведчиков Малха нужно списать на Дарию с отметкой о профессиональной непригодности. Вопрос – как организована? По-старинке с двумя-тремя звездами бойцов, сидящих по палаткам и от скуки играющих в Шу-Арлит? Или с современными ловушками под каждым камнем? Тогда лагерь будет пустым и проницаемым насквозь тепловизорами. А стоит в него сунуться – подорвешься на первой же хитрой мине. Ставились они за мгновения, обезвреживались долго.
Кого послать проверить? Трура? Снайпер, конечно, умел ходить тихо и вести себя незаметно, но в ловушках разведчиков не разбирался. Рэма? Он ранен и не спит вторые сутки. Хрустнет ветка под ботинком, засечет засада, один не отобьется.
– Нам ведь только установка нужна, – рассуждал безопасник. – Громоздкая, зараза, на горбу не утащишь. А если тихо пробраться в лагерь, отсканировать космос и вернуться?
– Нет, – мотнул головой генерал. – Терять вас по одному я не хочу. Вместе в лагерь пойдем. Времени нет. Я ставил нашей операции высший приоритет. Все лимиты на непредвиденные обстоятельства у транспортника исчерпаны. Или его взорвали, или он умышленно задержался. Что у нас с оружием?
Рэм пошел к ящикам в глубине будуара, грузно переваливаясь с ноги на ногу. Раненый бок ныл и беспокоил, несмотря на медикаменты. Даже у личной тени генерала, как его в легионах называли за глаза, был предел. Он никогда не жаловался, казался надежнее металла и умел выкручиваться из безвыходных ситуаций. Один из немногих, кому Наилий верил слепо. Один из тех, кого по-настоящему боялся потерять.
