скачать книгу бесплатно
Тени мудрецов. Часть 1
Дэлия Мор
От проблем невозможно спрятаться. Другой мир и чужое светило над головой, но духи Истинных за спиной прежние. Наилию и Дэлии снова угрожает опасность. Как сложится большая игра между "черными" и "белыми"? Получится ли победить, или мудрецы снова вмешаются в расклад?Обложка создана Ольгой Волковой aka Перекресточек с использованием изображений с сайта shutterstock.
Цикл «Цзы’дариец. Наилий»
Охота на мудрецов
Охота на мудрецов. Неизданное
Игры мудрецов
Тени мудрецов. Часть 1
Тени мудрецов. Часть 2
Тени мудрецов
Глава 1. Телепортация
Быть пассажиром на космическом корабле – все равно, что незваным гостем, задержавшимся у хозяев так неприлично долго, что на него перестают обращать внимание. Экипаж живет в ритме дежурств, от подъема до отбоя следя за системами транспортника, а мы, словно паразиты, только спим, едим и слоняемся по жилому отсеку. Сами себе готовим в пищевых автоматах из дегидратированных полуфабрикатов, развлекаемся разговорами в общей комнате, сидя на диванах, и разглядываем космос в иллюминаторах. Чистоту поддерживают дроны-уборщики, порядок – военная дисциплина, а мелкие неисправности находят и устраняют ремонтные дроны. Первый день моему любопытству хватало просто наблюдать, а сейчас появилась куча вопросов. И задать их можно только тому, кто знает, почему рядовой Тиберий, по легенде во второй раз оказавшийся в космосе, не знает, где на транспортнике туалет.
– Капитан Назо, – сажусь рядом с Публием на диван и спрашиваю: – А долго нам еще лететь?
Военврач будто дремлет, расслабленно откинувшись на спинку и прикрыв глаза. Кроме нашей группы из генерала пятой армии, полевого хирурга, снайпера, разведчика, главы службы безопасности и мудреца на тяжелом транспортнике летят три звезды разведки, семь экипажей боевых механоидов, офицеры, техники, инженеры и крупная группа ученых. В их разговорах звучит не Эридан со свадебной церемонией наследной принцессы, а другие планеты и проблемы.
– Скоро должны подойти к точке входа, – отзывается Публий, не открывая глаз. – Будет оповещение по громкой связи. Все пойдут к ячейкам готовиться к телепортации, а ты чтоб приклеился ко мне и ничего не делал без разрешения. По легенде ты инструктаж уже проходил, так что обойдемся краткими пояснениями.
Самую охраняемую из всех тайн цзы’дарийцев я знаю урывками. Наилий рассказывал о секретных установках на Дарии глубоко под землей, которые могут переместить любой объект в любую точку вселенной, наплевав на время и расстояние. Публий говорил, что технология до сих пор не отлажена, а потому телепортироваться с посторонними предметами в теле нельзя – могут сместиться и сильно навредить. Рэм давал подписывать документы о неразглашении самого факта телепортации, а в якобы прослушанном Тиберии инструктаже были рекомендации, как пережить процедуру с максимальным комфортом. Но я до сих пор не могла понять, куда и зачем мы летим прямо сейчас?
– Есть приклеиться и ничего не делать. А что такое точка входа?
Военврач обводит сонным взглядом общую комнату. Напротив нас сидит, уткнувшись в планшет, майор Рэм. Связи с Сетью в космосе нет, но многие материалы можно читать и без неё. Рядом двое рядовых за столом играют в Шу-Арлит и пьют из пузатых пластиковых пакетов разведенный горячей водой ягодный морс. У стены спорят ученые, рисуя пальцами на металле одним им видимые схемы и графики. В пищевом автомате кто-то готовит суп из морепродуктов, и в постоянно фильтруемом воздухе жилого отсека на мгновение появляется аромат густого томатного бульона. Всем совершенно точно плевать на нас с Публием.
– Ладно, расскажу, – военврач нехотя поднимает голову с синтетической обивки дивана, напоминающей микрофибру. Хозяйки на Дарии протирают такими тряпками пыль. – Во-первых, понятно, что если есть установка, для которой не существуют расстояния, то странно вообще выводить на орбиту космические корабли, когда их можно переместить с космодрома Дарии на поверхность любой планеты. Возникнуть, как мираж в пустыне, и оттуда уже марш-броском выдвигаться к театру боевых действий. Быстро, дешево и эффективно. Но как же тайна телепортации? В наше время так можно одурачить только аборигенов диких планет, считающих свой мир плоской тарелкой, стоящей на спинах трех китов, плавающих в первозданном океане. А все развитые расы в галактике давно в курсе, что не одни во Вселенной. Вот и приходится притворяться, что у нас, как у всех, есть космический флот, и мы им активно пользуемся. Десятки шпионских спутников гнарошей, дарлибов, легарцев вращаются на орбите Дарии и подглядывают, подслушивают, фотографируют. Стоит исчезнуть у них на глазах, и возникнет нездоровое и ненужное нам любопытство: «Как так получается?»
Разумно. Могла и сама догадаться. Имея цель докопаться до истины, любой шпион рано или поздно докопается. Технологию телепортации можно скопировать, и тогда цзы’дарийцы не только потеряют звание самых мобильных наемников в галактике, но и рискуют дождаться гостей с других планет в своей пустыне.
– А, во-вторых?
Капитан улыбается, расчесывая пальцами не по Инструкции длинные пряди на макушке.
– А, во-вторых, физики вычислили, что в определенных зонах в космосе телепортация требует меньших затрат энергии. Возле Дарии они стали точками входа, а по близости от других населенных планет – точками выхода. И не спрашивай почему, я не знаю. Уровня доступа к информации уже не хватает.
Закончив маленькую лекцию о телепортации, Публий встает с дивана и расправляет плечи. От нашего вынужденного безделья мышцы затекают, и весь будто покрываешься паутиной и плесенью. Тренировочного зала на транспортнике нет – роскошь. А в тесных коридорах и маленьких отсеках, с вечно путающимися под ногами дронами, далеко не разбежишься. Я видела, как дежурные из экипажа украдкой отжимались, и представляла, как мучается Наилий. Он не тренировался только с сотрясением, во все остальные дни время находил, не смотря на сложный график.
Здесь на транспортнике мы почти не видимся. Слишком далеко генерал от рядового медицинской службы. Наилий живет в отдельном отсеке, днем пропадает на летной палубе, а я скучаю. Если бы не прошлое ночное дежурство и объятия посреди звезд – взвыла бы от тоски. Но при всех бойцах пятой армии из-под маски мудреца Медиума даже посмотреть не могу на любимого мужчину.
– Капитан Назо, разрешите еще вопрос.
Публий шутливо закатывает глаза, но кивает благосклонно. Знаю, что надоедаю расспросами, но не к Рэму же идти за ответами? Лысый стервятник постоянно делает вид, что меня не существует. А Трур встретил старого знакомого, и теперь его не вытащить со склада.
– Здесь всем нужно на разные планеты, как я поняла. Транспортник будет несколько раз телепортироваться?
– Да, в порядке срочности и важности. Первыми на Эридан высадимся мы, а транспортник полетит дальше. Когда соберемся обратно, нас заберет тот, что будет ближе. Маршруты составляют долго и тщательно, чтобы не гонять космические корабли полупустыми. Плановые рейды разведчиков, исследовательские экспедиции ждут полета на Дарии месяцами. А генерал может выставить своей операции высочайший приоритет и его погрузят на борт, даже если мест нет.
– Понял. Спасибо, капитан Назо.
Тоже встаю, чтобы размяться, а из динамиков раздается протяжный сигнал объявления по громкой связи.
– Внимание! – говорит строгий мужской голос. – Всем пассажирам и членам экипажа пройти в жилой отсек. Код один-один.
– Телепортация, – расшифровывает Публий. – Пойдем, но не беги быстро. Ляжешь в ячейку последним.
Объявление повторяют еще дважды, а потом включают не то сирену, не то звуковое напоминание из трех протяжных гудков. Нас с капитаном подхватывает поток цзы’дарийцев и засасывает в узкое жерло перехода между отсеками. Крепко прижимаю локти к телу и смотрю под ноги, чтобы не столкнуться с кем-нибудь, но военные даже в спешке внимательны и дисциплинированы. Будто по плацу маршируют на учениях, а не собираются расщепить свои тела на атомы и собрать их снова.
От последней мысли живот скучивает спазмом страха. Тело расщепляют, а сознание? Понятно, что потом все возвращается на место и не путается, но что будет с моими духами? Не успеваю спросить их об этом, поток выносит на металлическую лестницу к длинным ярусам спальных ячеек. Поднимаю голову, выглядывая из-за широких спин в черных комбинезонах, и давлюсь кашлем от удивления. Бездна, они раздеваются! Четко, быстро и догола. Перед глазами мельтешат мужские тела, как камни на доске для игры в Шу-Арлит. Черные, еще одетые, и белые, уже голые. Бойцы переговариваются, смеясь, забрасывают одежду в открытые дверцы ячеек и, сверкнув ягодицами, ныряют внутрь, прокатываясь по роликам.
Смущаясь и отворачиваясь ото всех, не замечаю, как поднимаюсь на наш ярус и чуть не врезаюсь в Рэма. Майор уже босиком и в одной рубашке. Увидев меня, он усмехается и дергает за липучки.
– У тебя ненормально большие глаза, Тиберий. Яйца где-то прищемил?
Поперхнувшись ответной колкостью, намертво прилипаю взглядом к рисункам черной тушью на теле Рэма. Орнамент из тонких линий и широких лент начинается на шее, захватывает плечи и спускается по груди под резинку исподнего. Никогда прежде такого не видела.
– Зачем это? – спрашиваю, чуть было не ткнув пальцем в перекрестие линий на предплечье лысого стервятника.
– Ритуальные татуировки гнарошей, – вместо Рэма отвечает у меня за спиной Публий. – Здесь буквально написано, что перед тобой доблестный воин, и не стоит пытаться проверить это в поединке, иначе один из крупнейших кланов назовет тебя врагом. Высшая честь для представителя другой расы.
Гнароши тоже космические наемники. Синекожие и четырехрукие исполины на две головы выше цзы’дарийцев. Что могло произойти, чтобы главе службы безопасности оказали честь? Я разглядывала его привязки вдоль и поперек, но никаких странностей не находила. А тут такой сложный рисунок с глубоким смыслом. Мне бы язык прикусить, но любопытство толкает под руку не хуже демонов:
– Они смываются?
– Нет, только срезаются вместе с кожей, – кривится Рэм и снимает исподнее, а я, не выдержав отворачиваюсь, утыкаясь носом в комбинезон Публия. На любимого мужчину долго стеснялась смотреть без одежды, а массовое раздевание перед телепортацией выше моих сил.
– Ты слишком остро реагируешь, – шипит военврач, – так нельзя.
– Нельзя было брать его сюда, – ворчит Рэм. – Ни опыта, ни подготовки, ни банального соображения, что можно делать, а что нет.
– Майор, разве не в ваших интересах помогать Тиберию справляться с легендой операции? Вместо того чтобы лишний раз провоцировать.
Публий говорит со старшим по званию очень жестко и одновременно дергает меня за плечи, разворачивая обратно. Знаю, что перегнула палку. Мужчины себя так не ведут даже в терме, где купаются одни женщины, но ничего не могу с собой сделать. Лицо под маской пылает жаром, и смотреть могу Рэму только в глаза. Вокруг щелкают замками дверцы ячеек, и суета понемногу стихает. Не стоит вот так торчать у всех на виду, но стервятник не выпустит меня из когтей, пока не насладится триумфом.
– Руководит операцией капитан Вир, а я не обязан нянчиться с нилотами чужих генералов. Если мудрец не может справиться с эмоциями, то лучше вернуть его на Дарию. Подальше от позора на всю галактику. Я терпел этот фарс дома, но всему есть предел, капитан Назо. Нельзя решать важные политические вопросы с грелкой в постели, а другого применения выдающимся способностям Тиберия я не вижу.
Как бы не было обидно, а Рэм прав. Потому и Публий молчит, даже не пытаясь защитить меня. Там, где каждое слово может стать решающим, не существует незаметных мелочей и простительных слабостей. А я дергаюсь, как девчонка, случайно открывшая дверь в мужской душ. Наилий доверяет мне и очень сильно рискует. Неужели сложно запомнить, что я теперь мужчина? Обращаться к Рэму по званию и перестать реагировать на его выпады хотя бы те несколько дней, что мы на Эридане?
– Виноват, майор Рэм, – опускаю взгляд и произношу как клятву: – больше такого не повторится.
– Посмотрим, – цедит он сквозь зубы и запрыгивает в ячейку.
Стою, будто сама раздетая и облитая чем-то липким и противным. Умеет Рэм макнуть с головой в дерьмо, но сейчас правда лучше проглотить и перетерпеть. Не докажу ничего на словах, да и фокус с подселением вряд ли впечатлит майора. Я для него навсегда останусь генеральской подстилкой, хоть тройкой себя назову, хоть императрицей.
– Извини, нужно было предупредить тебя про раздевание, – шепчет Публий. – Предосторожности при телепортации максимальные. Все неорганическое должно быть как можно дальше от тела. Тебе тоже придется снять одежду, но давай дождемся, пока останемся одни.
Молча киваю и слежу, как последние пассажиры готовятся к телепортации, а по лестнице к нам поднимаются Трур и капитан Вир. Разведчик ростом ниже Наилия, но умудряется смотреть на всех свысока. Широкий и круглый нос, пухлые губы, а глаза мелкие и глубоко посажены так, что взгляд Остия Вира кажется свирепым, даже когда он смеется. На меня он смотрит с подозрением и старается обходить стороной. Может, тоже не любит психов, как Рэм?
– Нас ждете? – спрашивает капитан Вир, открывая свою ячейку.
– Да, – Публий тянет меня за рукав, отступая от соседней дверцы. – Трур, готовься, я помогу.
Разглядываю номера на ячейках, пока мужчины раздеваются. Под штанинами комбинезона у Трура два протеза. Один до колена, другой до середины бедра. Черный металл тускло блестит под лампами жилого отсека, а сервоприводы работают бесшумно, но мне все равно иногда слышится скрип или шипение. Ноги снайпер потерял на Эридане, долго потом служил старшим виликусом, а теперь снова летит туда.
– Обопрись на меня, – просит Публий, наклоняясь к протезам и надавливая на незаметные кнопки.
Металл отделяется от ровных культей ампутированных ног и Трур теряет опору, грузно повалившись на медика. Цепляется, как утопающий за спасателя, но все равно соскальзывает. Невыносимо видеть муку у него на лице. Жизнерадостный, сильный, бесконечно добрый Трур…и вот так.
– Подождите, помогу.
Остий бросается к ним, ныряя под руку снайпера. Вдвоем капитаны поднимают его к поручню ячейки и помогают забросить ноги внутрь.
– Спасибо, – говорит он оттуда, – а протезы?
– Я их положил в нижнюю свободную ячейку, – отвечает Публий. – Не вылезай без меня, хорошо?
– Хорошо, – бесцветным эхом звучит голос Трура и дверца опускается.
Вслед за ним в свою ячейку укладывается капитан Вир, а военврач начинает обещанный короткий инструктаж:
– Тиберий, когда все будут готовы, в каждую ячейку выпустят сонный газ. Он безвредный, не волнуйся. Постарайся лечь удобно и не дергайся. Перехода ты не почувствуешь. Заснешь здесь, проснешься в системе Эридана.
Вот только одна проснусь или с духами? Может телепортация разбудить Кукловода? Не очнуться ли два других духа?
«Лех, Инсум, Юрао не молчите».
«Нам все равно, где физически окажется тело, – отвечает Лех, – будем рядом, госпожа. Все шестеро. Для нас тоже не существует расстояний, но доберемся до вас иным путем. Свой вы проделаете одна».
«Что именно случится, не скажете?»
«Нет. Наши секреты строже ваших, и наказание за болтливость существенней».
Значит, я останусь без стража сновидений. Скверно. После психиатрической клиники панически боюсь снотворного. Нет ничего хуже, чем смотреть кошмар и не просыпаться, потому что препарат не дает. Давно не нервничала так, как во время покушений на меня и Наилия, но все равно неуютно.
– А нельзя без снотворного? – с надеждой заглядываю в дымчатые глаза капитана Назо и вижу в них шок.
Медик зло и часто мотает головой.
– С ума сошел? Нет! В сознании я тебя через телепортацию не пропущу. Это не обсуждается!
Расстроенно поджимаю губы и расстегиваю молнию комбинезона. Отсек пуст, но из двери в переборке вдруг появляется генерал.
– Тьер, – сквозь зубы ругается Публий, – я же просил…
– Может, что-то случилось?
– Как же.
Медик со вздохом отходит в сторону, стоит Наилию подняться по лестнице. Генерал хмур и сосредоточен, а я насмотреться на него не могу. Соскучилась по льдисто-голубым глазам, веснушкам на носу. Поцеловала бы каждую, но нельзя сейчас. Рядовой Тиберий вытягивает спину перед хозяином пятого сектора и сдержанно приветствует:
– Ваше Превосходство.
– Волнуешься? – спрашивает он, вглядываясь в меня, словно выискивая тщательно скрываемые от него признаки смертельной болезни.
– Наилий, он спокоен, как транспортник на курсе, – теряет терпение Публий, – ты почему еще не в ячейке командного отсека? Время уходит.
Генерал не реагирует на сдавленное шипение капитана, а меня обволакивает тонкий аромат апельсина. Тяну носом фантомный запах с наслаждением. Так пахнет мой мужчина. Соскучилась до дрожи. Это хуже мук неразделенной любви – смотреть издали и не сметь сказать ни слова. Ходить мимо, не оборачиваясь, когда больше всего хочется просто обнять. Повиснуть на нем, чувствуя, как крепко держат сильные руки. Наилий, лучше бы я ждала тебя на планете. Хотя нет. Там бы извелась еще больше.
– Все нормально будет, – отчаянно стонет Публий, – чем его организм отличается от других? Ну, чем? Иди уже, Ваше Превосходство. Я напишу, как проснется. Подробно. Могу сфотографировать и показать, что все в порядке.
– Напиши, – тихо говорит Наилий и качается ко мне.
Закрываю глаза, губы горят, мечтая о поцелуе. Коснуться бы на мгновение. Нет. Нельзя.
– Я все равно рядом, – шепчет генерал, – не бойся.
Аромат апельсина исчезает и Наилий уходит, а под потолком отсека загорается красное табло с предупреждением.
– Несколько минут осталось, – ворчит Публий, – раздевайся.
Комбинезон снимаю быстро и прячу в нишу, а с рубашкой сложнее. Почти прижимаюсь грудью к ячейке, чтобы даже случайно не попасть в объектив камеры. Белье решаю не трогать вовсе. В ячейке как-нибудь сподоблюсь. Места мало, но и я – не крупный мужчина, плечами задевающий стенки. Подтягиваюсь на руках и прокатываюсь внутрь на роликах. Дверцу захлопывает Публий, и на транспортнике снова срабатывает сирена. Успеет ли сам? Яростно ворочаюсь в ячейке и понимаю, почему раздеваются догола снаружи. Будь проклята прижимистость конструкторов! Место они сэкономили. Ногой отталкиваю от себя белье и нервно вздыхаю. Сонный газ пахнет жасмином, и стенки ячейки начинают прыгать перед глазами за мгновение до падения в черноту.
Ангар. Старый и наспех сделанный. Проржавевшие опоры прикрыты снаружи листами. В каждую щель и дырку бьет яркий дневной свет.
– Уходи, – хрипло говорит Наилий, а сам держит за плечо. У меня на руках младенец, туго замотанный в пеленку. Крутит головой и морщит нос. Еще не кричит громко, только недовольно хнычет. Может, мокрый или проголодался. Мы давно здесь. На лице Наилия черные мазки копоти, за спиной шатаются пьяные от усталости бойцы. Генерал приказал загородить ящиками дверь. Больше негде прятаться. Только здесь.
– Уходи, пожалуйста, – просит генерал, уткнувшись лбом мне в висок, – пока есть время. Я здесь сам.
Руки затекают от напряжения, боюсь выронить ребенка и прижимаю к груди все крепче и крепче. Некуда идти. За стенами ангара взрывы и выстрелы, земля вздрагивает под ногами.
– Уходи, – стонет Наилий и толкает нас назад. Проваливаюсь спиной в темноту, как в патоку, и застреваю в ней. Бесконечно медленно пятно света с генералом внутри отдаляется от меня. Силуэт Наилия прямой, как посох, упрямый и несгибаемый. Дверь ангара вздрагивает от взрыва и проламывается внутрь. Ребенок кричит, перекрывая грохот, а я падаю.
Они ходят вокруг стаей шакалов, загнавших раненого хищника. Ржут и тычут в нас пальцами. Боятся, иначе давно бы бросились зубами перегрызть глотку. Наилий обнимает, пряча между нами младенца. Из ушей генерала неровной дорожкой стекает темная кровь. Её запах вязнет на зубах, закатывается на корень языка. Я хочу сплюнуть густую слюну, но не могу пошевелиться.
– Вот и все, Наилий, – звенит высокий и чистый, как у ребенка, голос, а мне он напоминает крик ястреба. – Скажи что-нибудь.
Генерал не слышит, а я да. Булькающий смех, стук раскладывающихся треног станковых пулеметов, металлический лязг патронной ленты. На утоптанной земле ангара воронки от пуль и острые зубы осколков. В наши сердца смотрят семь стволов пулеметов.
– Всегда побеждает сильнейший, все остальное чушь, – изгаляется и насмехается голос. – Где твои мудрецы? Где твоя армия? Скажи.
Генерал молчит, а я нет. От боли слова злые и короткие, но на каждое лишь новый взрыв смеха.
