скачать книгу бесплатно
– Нет, если, конечно, не был слишком юн, чтобы эта линия успела сформироваться. Но мы-то знаем, что это не так.
– У меня тоже нет линии брака, – печально признался Ричард; утро становилось по-настоящему отвратительным. – Только морщины. – Валери строго взглянула сначала на него, а затем на его ладонь.
– Нет, – возразила она, – у вас много линий брака, глядите: как минимум три.
– Три брака!
– Необязательно. Это может означать много браков, один брак и пару любовных историй или даже то, что у вас есть одна настоящая любовь и она в три раза сильнее того, что может испытывать один человек.
Ричард с отвращением сжал ладонь.
– Все это чертовски расплывчато, если хотите знать мое мнение!
– О да, – легкомысленно подтвердила Валери, – настоящее мумбо-юмбо. – Ему понравилось, как она произнесла «мумбо-юмбо». – Но некоторые люди верят в подобное, отчего оно становится интересным.
На верхней ступеньке лестницы с шумом возникла мадам Таблье.
– От всего этого итальянцы дали деру, – заявила она, едва отдышавшись. – Ну? Тело уже нашли?
– Тело?
Ричард встревоженно огляделся вокруг; подобная мысль, как ни странно, ему и в голову не приходила. Хотя спрятать тело здесь не представлялось возможным. Шкафа не было, только деревянная вешалка-перекладина. Кровать застелена, словно на ней и не спали, и под ней тоже определенно ничего не было. В углу стоял расписной сундук, как обычно, раскрытый, с высыпавшейся наружу лавандой. Багаж отсутствовал. На самом деле, не считая кровавого отпечатка, комната была абсолютно готова к приему нового постояльца.
– Все это очень хорошо, – заявила мадам Таблье, – но чем дольше кровь остается на стене, тем сложнее ее будет оттереть. Раз тела нет, так, может, все это лишь недоразумение, а этот тип просто смылся, не заплатив.
– Возможно и такое: порезался во время бритья. – Валери выглядела смущенной.
– У него густая борода, – заметил Ричард, заходя в ванную. – Тут дело не в бритье. – Он принялся открывать и закрывать шкафчики под раковиной, проверяя, есть ли здесь хоть какие-нибудь следы жильца.
– Может, носом кровь пошла? – предположила мадам Таблье. – У моего покойного супруга, упокой Господь его душу, как-то кровь из носа шла с такой силой, что ванная походила на бойню.
– Он был гемофиликом?[13 - Человек, страдающий от плохой свертываемости крови.] – Валери вздохнула; в ее голосе слышались отстраненность, даже разочарование, что такое перспективное приключение так банально закончилось.
– Нет, коммунистом до последнего вздоха, – последовал гордый ответ.
– Но я имела в виду…
– Или… – Ричард вышел из ванной, держа в руках небольшое ведерко с откидной крышкой, – он упал, раздавил свои очки и поэтому был в крови.
– Да, что ж, полагаю, вариантов множество.
Валери собралась уходить, но тут Ричард откинул крышку ведерка, а в нем оказались разбитые, окровавленные очки.
Глава третья
Куры глядели на Ричарда с подозрением, склонив головы набок с синхронностью пловчих, только без приклеенных улыбок. Лана Тернер и Джоан Кроуфорд перестали драться и теперь гадали: что происходит, почему их сейчас кормят? Их никогда не кормили в это время суток. Третья в их компании, Ава Гарднер[14 - Американская актриса и певица, одна из ярчайших звезд Голливуда 1940-х и 1950-х годов.], откладывала яйца в курятнике, громко при этом кудахча, действительно в разы громче обычного, так, будто, несмотря на почетную должность лучшей несушки, сожалела о чем-то, проходящем мимо нее.
– Значит, здесь ты предаешься размышлениям, Ричард?
Это оказалась Валери, которая неслышно, можно сказать, беззвучно возникла у него за спиной. Странно, подумалось ему, как быстро они перешли к довольно-таки близкому общению: от «мсье» и «мадам» к «Ричарду» и «Валери», от vous к tu[15 - От «вы» к «ты» (фр.).] – в общей сложности меньше чем за час. Чтобы преодолеть минное поле французского разговорного этикета, требовалось обычно намного больше времени. А тут все случилось прямо-таки молниеносно, причем Валери, безусловно, сама выбрала момент. Ричарду это льстило, даже странным образом приободряло его, хотя он не мог понять причину.
Конечно, вероятность совершения насилия, а возможно, даже и убийства, по предположению мадам Таблье, в какой-то степени ломала барьеры. Как в военное время, когда крайние обстоятельства заставляли решать дела быстро, не разводя церемоний. Но, если отбросить в сторону их потеплевшие отношения, оставались еще кровь на стене и пропавший постоялец. Ричард наслаждался тем, что его мозг обозначил как всплеск уверенности, как и только что завязавшейся дружбой с привлекательной женщиной, но в то же время переживал по поводу кровавой составляющей всего этого.
Он собирался было ответить, проявив типичный британский стоицизм и подчеркнув, что, пока он продумывает следующий шаг, жизнь должна продолжаться.
– Думаю, на твоем месте мне тоже было бы непросто со всем этим справиться, – сказала Валери без намека на жалость.
«Проклятие, она в моей голове! – Ричард мысленно переполошился и теперь кидал зерно курам слегка резковато, за что был удостоен сердитого взгляда от Джоан Кроуфорд. – Эта женщина – телепат!»
– Жизнь должна продолжаться, – сказал он, – а мне просто надо было собраться с мыслями, да и моих дам следовало покормить.
Из курятника раздался резкий крик с отчетливо насмешливыми нотками, но Ричард не заметил легкой улыбки, скользнувшей по губам Валери.
– И что же ты решил? – спросила она, подыгрывая его образу скупого на слова главного героя.
– Ну… – он медленно закрыл коробку с зерном.
– Он останавливался здесь прежде, этот мсье?
– Граншо? Да.
Он обернулся, чтобы взглянуть ей в лицо, но она присела на корточки, собирая разбросанные зерна в раскрытую ладонь, чтобы покормить с нее куриц. Он и сам неоднократно пытался проделать это, пока не отнес эту задачу к разряду нерешаемых, а теперь с ревностью наблюдал, как Лана, Джоан и встрепанная Ава приближались к чужой ладони как ни в чем не бывало.
– Этот визит был третьим, а может быть, четвертым; нужно проверить записи. – Ему не удалось скрыть раздражение.
– Так ты точно не знаешь?
Она поднялась и постучала ладонь о ладонь, стряхивая шелуху от зерна. Курицы застыли у ее ног, как послушные ученики.
– Ну, как я и сказал, лучше свериться с записями. – Ричард избегал смотреть ей в глаза.
– Но, если он бывал так часто, разве ты не успел узнать о нем хоть что-то?
– Нет, не успел.
Он хотел было добавить, что у него здесь гостиный дом, а не тюрьма, и, честно говоря, почему гость приезжает – это не его собачье дело. Но передумал.
– Ну? – спросила она после недолгого молчания.
– Ну.
– Может, пойдем и взглянем на твои записи? – Она выделила последние два слова так, словно многого не ждала.
– Что, сейчас?
– Мсье… – начала она, и от этой внезапной официальности в голове у Ричарда звякнул тревожный звоночек; так бывает, когда родитель называет ребенка полным именем, и всем понятно, что ничего хорошего не последует. – У вас пропал постоялец, пожилой мужчина. Мы обнаружили кровь на стене и разбитые очки. Полагаю, нужно что-то предпринять, не так ли?
Ответа она дожидаться не стала, решительно двинувшись вперед. Плечи оставшегося позади Ричарда уныло опустились. Такого не должно было случиться. Только не с ним. Он был вполне счастлив жить, слегка отстранившись от окружающего мира, не то чтобы прячась, а просто стараясь не лезть на передний план. Запасной, актер второго плана. Однако, увидев, что его постоялица марширует прочь, даже – как он внезапно осознал – без понятия, где у него находятся записи, Ричард не мог подавить ужасное, неотвязное чувство, что Валери д’Орсе не собирается мириться с таким положением дел.
* * *
– Если хочешь, можешь подождать тут, пока я схожу за своим ноутбуком.
Валери оглядела гостиную Ричарда, впитывая малейшие детали. Ричард гордился тем, в какой чистоте и порядке им с мадам Таблье удавалось содержать гостиницу; они усердно трудились над этим, замечая каждое пятнышко на стенах и маниакально преследуя любую паутинку. Но то гостиница. В огромном хозяйском доме дела обстояли совсем по-другому. Отчетливо ощущался недостаток той преданности чистоте, что отличала мадам Таблье. Словно его собственное жилище было тщательно скрываемым, как у Дориана Грея, портретом его chambre d’hote[16 - Гостиница (фр.).]. На всех поверхностях лежали книги, в разных местах расположились с полдюжины забытых кружек, дивиди-диски без обложек и даже две пустые винные бутылки на маленьком обеденном столе. Можно было предположить, что это комната рассеянного интеллектуала, профессора, находящегося в шаге от прорыва. Но на самом деле здесь все просто кричало, что это «холостяцкая берлога», и Ричарду безо всяких веских причин вдруг стало слегка стыдно за нее. Однако Валери одарила его широкой улыбкой, устроилась за столом, немного расчистив место, и разместила Паспарту, которого захватила с собой из общей гостиной в неизменной переноске, на стуле подле себя. Собака осмотрела окрестности без тени одобрения.
– Я на минутку. Думаю, он где-то там, наверху. – Ричард скрылся из виду. – Я вчера допоздна смотрел фильм.
– Ясно, – откликнулась она, и Ричард настроился на неизбежный вопрос «Какой фильм?», которого, к его разочарованию, не последовало.
Он спустился обратно через несколько минут, найдя в конце концов искомый девайс на кровати, под левой подушкой, включил его, с облегчением обнаружив, что заряда достаточно, и пристроился за плечом Валери, неловко вбивая данные своего сайта.
Сайт медленно начал загружаться. Древний «макбук» Ричарда с нацарапанными карандашом на листочках записками по обе стороны от мышки шумно заурчал, постанывая, словно древний старик, поднимающийся из кресла. Впервые между ними возникло неловкое молчание. Валери сидела, неестественно выпрямившись, почти настороженно, а Ричард нервно топтался за ее спиной. Наконец сайт загрузился полностью, и Ричард успел кликнуть на страницу «Заказы» до того, как Валери, словно устав от их странного расположения, взяла дело в свои руки и принялась листать список имен.
– Дюпон, Форе, Фавро, Госсе, а, Граншо. – Она дважды кликнула по имени. – Венсан Граншо: да, он останавливался здесь четыре раза.
– Так я и сказал, – вставил Ричард, довольный собой.
– Ты сказал, три или четыре, – тактично напомнила она. – В действительности последние четыре раза он приезжал в среду вечером. Почему?
– Это не то чтобы…
– Хочу сказать, это очень странно, нет?
– Не думаю.
– Зачем старику это делать?
– Ну…
– Какого он возраста? – Она резко обернулась к нему.
Ричард почесал затылок.
– Понятия не имею.
Она недоверчиво уставилась на него.
– Тебя действительно настолько не интересуют люди? Почему так? – добавила она мягче.
– Не то чтобы я…
– Сколько мне, по-твоему?
Мозг в его черепной коробке скорчился, словно пародируя картину «Крик» Эдварда Мунка.
– Я плохо угадываю возраст, – медленно протянул он, но тут же быстро добавил: – Но он старый, довольно сутулый, говорил мало, но, когда обращался ко мне, ему приходилось поднимать голову.
– Почему вечер среды? – Она снова повернулась к ноутбуку.
– А еще у него были трость и широкое пальто со шляпой. В дни ярмарки, похоже, всегда холодно.
– Так четверг – ярмарочный день? – Она живо обернулась.
– Да, – подтвердил он торопливо, сам не понимая, что случайно обнаружил.
– Вот! – Внезапно она вспыхнула энтузиазмом, словно охотничья собака, напавшая на след, но внезапно огонь потух, и она покачала головой. – Но зачем?
– Возможно, у него семья в этой местности.
– Так почему бы не остановиться у них?
– Может, он их недолюбливает.
Она одарила его взглядом поверх очков, казалось, говорившим «Сейчас не время для шуток», что показалось ему несправедливым, поскольку он, вообще говоря, не шутил.
– А здесь может быть записан его домашний адрес?
– Люди не всегда сообщают такую информацию; зависит от того, каким образом они расплачиваются, – пояснил он, протянув руку над ее плечом и снова взяв под контроль тачпад, и тут же почувствовал, что Валери опять напряглась. – О, – он быстро отступил, – здесь есть домашний адрес. Никогда не рассматриваю здесь все как следует.
– А где этот Вошель? Ты знаешь?
– Чуть дальше по дороге, тоже относится к долине Фолле, – сказал Ричард, смущенно почесав подбородок. – Минутах в двадцати или около того.
– Туда ходит автобус номер шесть. – Мадам Таблье возникла в дверях, и выражение ее лица возвещало о надвигающейся буре. Руки она скрестила на груди.
– Что вы имеете в виду: автобус номер шесть? Это важно? – Ричард был рад, что тут Валери проявила инициативу; судя по виду мадам Таблье, она вряд ли стала бы терпеть глупые вопросы от него.
– Это специальный рейс, – произнесла эта неординарная женщина, хоть и неохотно, как будто против воли. – Он ходит в ярмарочные дни, чтобы люди из соседних городов могли приехать посудачить.
– Или сделать покупки, – вставила Валери.
– В основном посудачить.
– Так, значит, Вошель на самом деле не так уж и далеко?
– Путь не близкий, минут двадцать пять, не меньше, я бы сказала. Одна из моих сестер переехала туда тридцать лет назад. С тех пор я ее не видела.
В устах мадам Таблье это прозвучало так, как если бы пресловутый городок располагался в Бермудском треугольнике или на другом континенте, а не в одной с ними долине.
– Но почему вы с тех пор не встречались с сестрой?
– Что, тащиться в Вошель? Я ж не Жак Кусто. Только у сплетников и болтунов на это хватает времени, а не у нас, работяг. Мы иногда пишем друг другу.
Повисла тишина, и Ричард заметил изумление на лице Валери. А вот сам нисколько не удивился. Он еще помнил, как, когда они только переехали в этот тихий уголок в долине Луары, их познакомили с соседями, переживавшими, что дочь «уезжает» от них. Они с женой пытались проявить сочувствие, пока не выяснилось, что «уезжает» она всего лишь в соседнюю деревню, не дальше трех километров отсюда. В деревне есть такие люди: любые перемены, какими бы мелкими они ни были, – всегда большое дело.
– Ну да ладно, – пожала плечами мадам Таблье. – У меня есть плохая и хорошая новости. – Она сделала паузу для пущего эффекта. – Пара итальянцев съехала. Наверное, перепугались. Сложили чемоданы и усвистели. Заплатили наличными – две сотни евро, верно? – в общем, вот они. Считайте, если не доверяете.
Она шагнула вперед и положила четыре банкноты по пятьдесят евро на клавиатуру ноутбука шикарным жестом картежника, выкладывающего победную комбинацию в покере.
