скачать книгу бесплатно
– Je t'aime… Je t'aime… Je t'aime…[20 - Je t'aime… Je t'aime… Je t'aime… – Я люблю тебя… Я люблю тебя… Я люблю тебя… (франц.)]
Махмуду приходилось терпеть весь этот кошмар, притворяясь влюблённым и печальным из-за того, что они не могут быть вместе постоянно. Она верила в это и тоже грустила, что живёт в Лионе, а он – в Хургаде.
Образ Луизы ещё долго преследовал его, даже когда она находилась уже далеко, в своей Франции: ему часто снились прозрачные девушки, похожие на медуз, которые протягивали к нему свои скользкие щупальца и требовали клятв в любви.
Весь этот театр влюблённых идиотов нужен был по той простой причине, что от француженки была какая-никакая, но польза: она каждый раз привозила для него что-нибудь по-настоящему старинное и ценное из коллекции фамильных украшений или предметов домашней утвари своей знатной семьи.
Как утверждала Луиза в перерывах между объяснениями в любви, эти вещи явились бы бесценными сокровищами для любого коллекционера, к коим ей странным образом хотелось причислить и Махмуда, что искренне удивляло его, так как он никогда не замечал за собой тяги к коллекционированию. Однако разубеждать её он не решался.
Махмуд был уверен: Луиза ничего не пожалеет для него… «…Особенно потёртой дырявой кухонной посуды и старых, поблёкших от времени побрякушек…» – думал он с ехидцей. Она утверждала, что все эти якобы бесценные сокровища ни в какое сравнение не идут с тем глубоким чувством, которое она питает к нему. Сам же он, в предметах старины разбирающийся примерно так же, как Луиза разбиралась в мужчинах, тайно сбывал вещички одному солидному американцу арабского происхождения, который посещал города Египта именно для скупки предметов старины.
Казалось, американцу безразлично, что покупать, лишь бы вещь была потёртой и выцветшей. Всякие кубки, бокалы, серебряные половники странной формы, ложечки и блюдца с женскими головками в чепчиках, розочками и сердечками, сотканными из листвы и с какими-то мелкими золочёными буковками на задней поверхности, перекочёвывали к нему. Именно эти едва различимые буковки скрупулёзно рассматривал американский коллекционер под лупой, после чего поспешно расплачивался с Махмудом, без сожаления расставаясь с заранее оговорённой суммой. Затем исчезал из Хургады надолго, до следующего приезда француженки, о чём просил предупреждать его загодя. Луизе же на вопрос о местонахождении антиквариата Махмуд врал, что ценности хранятся в надёжном месте, у его отца – знаменитого коллекционера – в их фамильном доме в Каире. После таких слов нечто похожее на улыбку счастья озаряло бледное лицо девушки. И тогда она говорила дрожащим голосом, любовно глядя на него своими небесными глазами: «Я так горжусь тобой, хабиби…»
Была у него ещё одна… Немка… Фрау Гретхен. Эта, как назло, почти всё время проводила в Хургаде и нуждалась в нём гораздо чаще, чем ему того хотелось бы. Одинокая скучающая дама преклонного возраста, вся такая чопорная и строгая, она питала к нему более чем нежные чувства.
Когда-то в далёкой молодости фрау Гретхен лишилась ноги в какой-то катастрофе, чудом оставшись жива. С тех пор к её бедру пристёгивался протез. Если она вдруг забывала смазать его металлические части специальным маслом, то при ходьбе протез начинал душераздирающе скрипеть и скрежетать, пугая окружающих.
Больше всего на свете Махмуд боялся тех моментов, когда старая ведьма лежала в постели полуобнажённая, скинув с себя шёлковое покрывало в ожидании эротических утех, и плотоядно улыбалась беззубым ртом. Рядом на прикроватной тумбочке в специальном рассоле лежал её зубной протез, а к изголовью кровати была прислонена отстёгнутая механическая нога.
Старуха лежала в постели неподвижная, бледная, освещённая лишь тусклым светом зловещих бликов от огромных ароматных свечей, расставленных заранее по всей спальне, как для какого-то жертвенного ритуала. Зрелище было ужасающее: эротическое белье, призванное разбудить желания плоти, наоборот, отторгало, лишь ещё явственнее подчёркивая сморщенное, как печёное яблоко, дряблое рябое тело с единственной ногой, плотно обтянутой шёлковым розовым чулком с блёстками. Она не спала, а лежала неподвижно в ожидании любви.
Несбыточной мечтой Махмуда было прийти в спальню в полной темноте и прилечь к уже спящей фрау. Но игривой немке не спалось и предаваться любви нравилось именно при странном свете догорающих свечей и никак иначе, что удавалось ему только после двойной дозы магического зелья. Любовники принимали его перед самим актом, на пару раскурив кальян, что являлось одним из элементов прелюдии: её это ещё больше распаляло, а его расслабляло.
Фрау Гретхен жила в Хургаде почти круглый год, занимая просторную комфортабельную виллу на самом берегу моря. Пару раз в году, в самые жаркие месяцы, она улетала в Германию по делам, но довольно скоро возвращалась. Старая карга пребывала в полной уверенности, что Махмуд скучает по ней и с нетерпением ждёт обратно. Он её не разубеждал, устраивая трепетные встречи по скайпу чуть ли не каждый вечер. Лил горючие слёзы в веб-камеру, убивался, что без неё пропадёт, и требовал немедленного возвращения.
Фрау Гретхен принимала весь этот спектакль за чистую монету или делала вид, что верит. Ей определённо льстило внимание молодого красавца-египтянина, но она, с присущими ей кокетством и жеманностью, сообщала ему, что сама пока не очень успела соскучиться и ещё немного побудет в Европе. Но скоро вернётся к нему и, разумеется, не забудет предупредить об этом. Махмуд полагал, хоть и не совсем был уверен, что она летала на родину не просто так, а для замены или ремонта своих протезов, не доверяя местным ортопедам и протезистам столь важные для неё атрибуты как искусственная нога и обе челюсти. Дни её отсутствия на египетской земле были для него по-настоящему праздничными, невзирая на то, что выклянчить для себя возможность жить одному на вилле немки ему никогда не удавалось. Фрау наотрез отказывала ему в этом благе, и о причинах отказа можно было догадываться. «Ревнивая ведьма…» – досадовал Махмуд, скрипя зубами.
Фрау Гретхен, надо отдать ей должное, кроме неуёмной сексуальности проявляла исключительную прямоту в отношениях с мужчинами. С первого же дня знакомства с Махмудом она заявила, что собирается использовать его для возрождения своей молодости, восстановления жизненных функций и продления жизни. В свою очередь, ему позволяется использовать её для регулярного пополнения его банковского счёта, если ему это удастся. Махмуд знал, что старуха-немка баснословно богата, но бесконечно жадна. Понятие о порядочности в делах и душевная щедрость у неё отсутствовали напрочь. Зато она умела доказать недоказуемое и каким-то образом всегда оказывалась права. Действовала она с немецкой точностью и без осечек. Обещания, которых она никогда не выполняла, но и не отказывалась от них, каким-то магическим образом сходили ей с рук. Обещала она многое: «золотые горы», если останется довольна Махмудом и получит неземное наслаждение. Обещала она ему и гражданство Германии, и готовый процветающий бизнес в Берлине, и хорошую машину, и дом с пышным садом в престижном районе. Он слушал её, как слушают сказку дети, и не мог не верить. Слишком правдоподобно всё это звучало из её уст, слишком красочно расписывались все преимущества близких с ней отношений.
Надо сказать, старуху он выносил с трудом и побаивался. Ей удавалось отравить даже те ночи, когда она отсутствовала в Хургаде. Скрип протеза, беззубая улыбка или клацающая вставная челюсть на тумбочке мерещились ему по ночам. Тогда он вздрагивал, просыпался в холодном поту, с ужасом прислушиваясь к ночным шорохам и опасливо вглядываясь в темноту. Однако ожидание золотых гор пересиливало страх, поэтому Махмуд старался не разочаровывать богатую старуху и всегда был рядом, когда та нуждалась в нём. Бывало, что фрау Гретхен подкидывала ему денег, только случалось это крайне редко – лишь в моменты её хорошего настроения или в минуты романтической рассеянности.
«Женщины… женщины…» – вздыхал Махмуд.
Воспоминания об этих женщинах навеяли мысли о последней из них, о Сандре. «…Видимо, потому что мне нужны деньги, – понял он. – Много денег…»
И всё это из-за мадам Шуфии… Хотелось выглядеть перед хозяйкой успешным хургадинским бизнесменом, этаким предприимчивым, образованным современным парнем. Он долго думал, в какой бы сфере это ему подошло бы больше всего, и не без гордости понял: в амплуа игрока на валютной бирже. А для этого нужны хоть какие-то деньги на счёте и некоторые навыки.
Навыки игры он имел, точнее, думал, что имеет. Когда-то давно Якио установил ему на компьютер обучающую программу, что-то вроде биржевого тренажёра, на виртуальном учебном счёте которого числился виртуальный миллион долларов. Махмуда это так вдохновило, что он без промедления с азартом приступил к игре: продавал валюту, покупал, снова продавал. В конце концов проигрался в пух и прах, и это произошло всего за несколько вечеров. Страданиям его не было предела: проигранного не вернуть…
Как наставлял Якио, нужно было вовремя остановиться и забыть о потерях. Он так и говорил: «Махмуд, о потерях забудь!» Остановиться-то он остановился… но слишком поздно: от виртуального миллиона остались крохи… какие-то пятнадцать тысяч. Кто смог бы забыть о потере такой сумасшедшей суммы! Единственное, что удалось, так это не дать разыграться своей фантазии и не вообразить проигранные деньги уплывающими к кому-то другому в виде аккуратно сложенных пачек стодолларовых купюр.
Махмуд имел представление об одном из важнейших правил биржевой игры, правда, весьма смутное, хоть японец не раз упоминал о нём: слушать сигналы. Однако сколько ни прикладывал он ухо то к клавиатуре, то к монитору, даже к дисководу прислушивался, никаких сигналов слышно ему не было.
Оказывается, как впоследствии объяснил Якио, до крайности раздражённый его бесконечными расспросами и нытьём, эти сигналы едва уловимы и исходят вовсе не из монитора или клавиатуры или откуда ещё, а становятся понятны по диаграммам и графикам биржевых сводок, и доступны не каждому, а лишь тому, кто разбирается в сложных биржевых показателях.
– Ты глухой, Махмуд! – был вердикт Якио, произнесённый ехидным тоном и с отвратительной усмешкой в хитрых узких глазах.
Махмуд тогда сник и стушевался, но втайне не переставал мечтать о восстановлении виртуального счёта до миллиона, однако как сделать это, понятия не имел, а Якио с тех пор оставался глухим к его мольбам о помощи.
Так и остался Махмуд с пятнадцатью тысячами виртуальных долларов, приняв единственно правильное решение раз и навсегда забыть о подобных играх: никаких виртуальных денег, никаких виртуальных потерь, никаких биржевых тренажёров. Однако флешку с программой «Биржевой тренажёр» суеверно хранил у себя на груди на золотой цепочке. Всё же пятнадцать тысяч, хоть виртуальных, согревали душу и придавали уверенности.
Сандра… Сандра… не успел Махмуд подумать о той женщине и выудить из глубин памяти её образ, как неожиданно раздался звонок скайпа и на экране ноутбука высветилось имя «Сандра». Так всегда… «На ловца и зверь бежит», – вспомнилась ему мудрая поговорка.
Ну что ж, почему бы не пообщаться с европейкой, тем более такой, как эта…
Много надежд и ожиданий он связывал с ней, хоть и зол был на неё. Вот так бездарно явиться к нему в Хургаду с пустой банковской карточкой, тем самым оставив его, любимого человека, без денег… Она не оправдала его ожиданий.
Простить этого Махмуд ей не мог. Приняв недовольное выражение лица, он нажал на кнопку ответа.
Глава 11
С экрана ноутбука на Сандру холодно смотрел Махмуд.
– Осама! Осама… Как давно мы не виделись! Мне нужно столько тебе рассказать… Я так виновата перед тобой, прости, любимый, – задыхаясь, дрожащим голосом лепетала Сандра.
Он молчал.
– Я целый месяц… целую вечность… никак не могла дозвониться до тебя, – путаясь и запинаясь, говорила она прерывающимся от волнения голосом. – Я так люблю тебя, так люблю… Я волновалась, всё ли у тебя в порядке, любимый.
Махмуд напрягся: «О чём это она? За что я должен её простить?» Весьма неплохое начало разговора.
Ему положительно нравилось общаться с этой женщиной. Чувство вины – как раз то, что нужно. Ещё чуть-чуть, и можно начинать вить из неё верёвки.
На всякий случай он горестно поднял бровь и прошептал:
– У меня всё плохо! Из рук вон плохо… в этом есть и твоя вина тоже…
Махмуд вскочил с места и, не закончив фразы, отошёл от журнального столика, на котором стоял ноутбук. Мысль работала быстро.
«Так, так, так… Эта дура прилетела ко мне из Дублина. Я встречал её в аэропорту. Дальше… Кальян, орфи, квартира. Утро. Подарки. Затем я её покидаю… Шарики. Торг…»
Махмуд улыбнулся, вспомнив, как удачно у него всё сложилось в тот день, но тут же загрустил от мысли о пропавшей тумбочке.
И всё… Больше он об этой Сандре не слышал. Значит, нужно всё обернуть в свою пользу: она, его молодая жена, в первый же день совместной жизни ушла, бросила его. И наверняка ходила по пляжу в полуголом виде, встречалась с другими мужчинами… Она, его жена, ему изменила! «Хорошо я придумал», – Махмуд в очередной раз похвалил себя за находчивость и смекалку.
Вернувшись к компьютеру, он остановил на Сандре тяжёлый долгий взгляд, выражающий укоризну, обиду, ревность, злость и ещё много всяких неприятных чувств.
– Как… Как ты могла? Как ты могла это сделать? – начал он.
– Что? – пролепетала несчастная женщина, подавшись вперёд, готовая внимать каждому слову любимого.
– Ты ещё спрашиваешь? Как ты могла так поступить со мной?!
Сандра в оцепенении смотрела в веб-камеру и молчала.
– …Бросить меня, хабибти… бросить и уйти к другому. Ты ведь жена мне! Я одного не пойму: почему ты так поступила со мной, что я тебе сделал? Почему ты уехала, так и не дождавшись меня? – каждое слово Махмуд произносил с надрывом. Потом добавил с безнадёжной грустью: – Я очень зол на тебя, очень…
Выдержав длинную паузу, во время которой Сандра чуть не потеряла сознание, Махмуд добавил дребезжащим от злости голосом:
– Когда я вернулся, чтобы забрать тебя домой, тебя там уже не было. Мне много плохого рассказали о тебе. Ты, видимо, не знаешь, но Хургада – город маленький, здесь все про всех всё знают. Я знаю, у тебя были мужчины! Признайся, это так? Только не ври мне, – угрожающе зарычал он, разыгрывая перед Сандрой уязвлённое чувство собственного достоинства.
Она обомлела.
– О, Осама… Что ты такое говоришь?! – запинаясь и захлёбываясь предательски брызнувшими слезами, выдавила из себя Сандра. – Погоди… выслушай меня… Я тебе сейчас расскажу. Я не виновата!
– Хорошо, – холодно ответил Махмуд, – я тебя слушаю. Говори.
Сандра начала сбивчиво рассказывать, что с ней произошло: её ограбили, вытащили деньги, косметичку с драгоценностями, банковскую карточку, мобильный телефон. Она не нашла в своей сумке ничего, кроме паспорта, просроченного авиабилета, пустого кошелька и щётки для волос. Кто-то проник в квартиру, когда она спала, и распотрошил её чемодан, вытащив оттуда всё ценное.
