скачать книгу бесплатно
– Она меня не поймет, – возразил он, – она не знает что это такое.
В детстве у моего друга была бабушка. Бабушка как бы была приживалкой в квартире, в которой они жили с родителями. Потому что когда-то давно она была маминой мамой и жила в другом городе.
У нее, у бабушки, было пять детей, кроме мамы моего друга. Все они умерли или погибли на войне, и когда никого не стало, бабушка приехала к единственному оставшемуся у нее ребенку – маме моего друга.
Вот такое очень сложное переплетение родсвенных связей, но и друг мой знал главное – у него есть бабушка.
Квартира их была тесная, хотя и двушка, малогабаритная, и бабушка жила в кладовке. Вернее там стояла ее кровать. А так, она хозяйничала по всему дому.
А поскольку все, кроме моего друга днем были на работе, то приходя из школы и до самого прихода родителей они с бабушкой были одни.
Друг мой – а было ему в ту пору четырнадцать лет, любил свою бабушку, а она его, потому что больше было любить некого – взрослые почти не обращали на бабушку никакого внимания.
Практически она им мешала.
Бабушка рассказывала моему другу разные истории из старой жизни и никогда не вмешивалась в его жизнь. Ни советами, ни нотациями.
Может, она только этим и жила – общением с моим другом, а ее внуком.
Потому что в остальном она была приживалкой. Ну не выбрасывать же ее на улицу – все же она жила в семье дочери!
Муж дочери, он же отец моего друга, конечно, скрипел зубами, иногда взрывался, но терпел.
Бабушка, конечно, понимала это, и иногда виновато говорила моему другу – а ему, напомню, в то время было четырнадцать лет.
– Ну, уж потерпите, помру я скоро!
– Я тебе помру! – бодро отвечал мой друг, которому, как любому подростку, слово смерть было понятием с другой планеты!
И вот бабушка начала умирать. Как-то утром, уже много дней из-за болезненной слабости, не вставая с постели, она вдруг объявила:
– Ну, вот и смерть моя пришла!
И жуткая тоска была в ее выцветших от жизни глазах.
– Что ты, мама! Ты еще нас переживешь!
Отец, как всегда, поскрипел зубами и ничего не сказал. Врать, наверное, не хотел.
– Сядьте, пожалуйста, рядом со мной, – попросила бабушка, я что-то сказать вам хочу!
– Где клад зарыт! – сыронизировал отец.
Мать зыркнула на него глазами.
– Нету клада, зятек! – виновато прошептала бабушка.
– Я хочу вам сказать, как – бы я хотела быть похоронена…
– И слушать не хочу! – вскричала мать, – Живи себе, никому не мешаешь!
Отец пожал плечами и тоже же ушел.
Остался один мой друг. Расстроенный и не понимающий что происходит.
Бабушка заплакала и протянула ему руку.
– Ну, хоть ты подойди! Я умираю. Не бойся, старые люди чувствуют, что умирают!
Но я очень хочу, чтобы похоронили меня так, как я бы хотела. Послушай меня, пожалуйста. Потом маме расскажешь!
Но друг мой, испуганный всем происходящим, и желающий скорее куда-нибудь убежать от этого ужаса, закричал так же, как его мать:
– Ты еще нас переживешь! Слушать даже не хочу. Живи себе! Завтра давай в парк на прогулку пойдем – уж совсем нелепо выпалил он.
И, конечно, ушел.
Ночью бабушка умерла. Все спали. Она умерла одна в своей кладовке. Как и жила.
При ней нашли листок из школьной тетради, исписанный крупным, корявым подчерком. Тубочка с тетрадками и ручками внука стояла рядом с ее кроватью. Здесь они с моим другом учили уроки.
В записки было написано:
– Похороните меня… И дальше перечислялось, в таком платье, в такой кофте, что должно лежать в гробу…
Все это нашли в маленьком чемоданчике, стоявшем под ее кроватью.
Умирала она одна. Вот с этой запиской. Может, еще и поговорить напоследок хотела…
***
В какие-то годы была у моего друга, приятельница – звали ее Агнесса.
Нет – нет, не любовница! Имя и внешность Агнессы совершенно не соответствовали друг другу. Была она маленькая, корявенькая, клонилась куда-то на бок и с лицом настолько невыразительным, что с первого раза и не запомнишь.
Но приятельницей она была еще со студенческих лет. Просто учились вместе. Потом куда-то делась, и вот как-то встретились. И продолжили встречаться
С ней было интересно, она была одного с моим другом интеллекта, да и культурные интересы во многом совпадали. А поскольку с женой не совпадали, то ходил мой друг с Агнессой по разным выставкам, театрам, на которые она его приглашала. Он так и говорил жене:
– Сегодня вечером не жди. Пойду с Агнессой туда-то…
Жена, как-то случайно увидевшая Агнессу, даже не задавала вопросов. Знала, что у мужа на такую даже не поднимется. Да и Агнесса была далека от этого. Поскольку знала, что это не ее вид спорта, то увлечена была другой жизнью.
Мой друг никогда не был у нее дома. Да и мысли такой не было.
Как и чем она живет, и о чем думает по ночам, они не говорили. Моему другу это было не интересно, а Агнесса, видимо, чувствуя это, и не лезла в душу ему и не раскрывала свою.
Конечно, между ними была существенная разница – у друга была семья, успешная карьера, много знакомств, а Агнесса жила одна.
Во всяком случае, о ком-нибудь друг никогда от нее не слышал и ни с кем не видел. Бывают такие затворницы. Но дружить с нее было интересно. с культурно – светской обслугой. Она где-то работала. Ну, типа библиотекарем. При ее внешности, это самое то.
– Ну, читаешь ты, видимо на работе,– как-то спросил ее мой друг, – а вечером в выходные, что ты делаешь?
– Пишу, – просто ответила Агнесса.
– Да, ну?! – удивился друг, – Даш почитать?
– Дам, если тебе интересно. Только меня ведь не издают. Могу прислать на электронную почту. Или дать флешку.
– Лучше флешку, – сказал друг.
Флешку она при следующей встрече дала. Он ее тут же потерял. Но сказать об этом было неудобно. И он сделал вид, что забыл эту тему.
Агнесса сделала вид, что она также забыла. Она была вежливая девочка.
Некрасивые девушки часто рано умирают. Наверное, чтобы не мучиться.
Умерла и Агнесса. Заболела и умерла. Об этом мой друг узнал от других. Сходил на могилку, полил цветы. И по какому-то совпадению на следующий день нашел в своем столе потерянную флешку.
Читал он не отрываясь, вечер и следующий день. Даже не пошел на работу.
Это были короткие, пронзительные рассказы. О жизни. О любви. О судьбе. И об одиночестве. Ну да, она же была одинока. Это было талантливо. Как и талантлива была и сама Агнесса. И друг подумал, что конечно надо было при ее жизни прочитать ее рассказы – это даже были не рассказы, а вся ее душа, спрятанная в таком маленьком неказистом теле, – и говорить с ней об этом и день и ночь, и разрушить это ее одиночество. … А может быть и остаться с ней.
Теперь она представлялась ему красивой, прекрасной женщиной, достойной другой жизни, других мужчин и других разговоров!
Но уже поздно.
Единственное что мое сделать мой друг – он издал ее книги. Деньги у него были. И это было лучшее применение денег.
Но, Агнесса об этом, уже не узнала.
Со временем мой друг, стал вполне состоятельным человеком и решил освободить жену он некоторых хозяйственных хлопот и нанял уборщицу для уборки квартиры. То, что она делала раз в неделю, занимая себя этим четыре часа, раньше у них называлась генеральной уборкой, которую они вдвоем делали целый выходной.
Женщину эту нашли по рекомендации друзей, уже давно ставших состоятельными, и использовавшии такой сервис.
Между собой мой друг с женой называли ее уборщицей, хотя это была очаровательная миловидная женщина лет пятидесяти.
Давайте и мы ее так называть.
Квартира теперь блестела, они с женой по выходным отправлялись по своим делам, потому что у уборщицы был свой ключ от их квартиры, что было делом обычным в состоятельных семьях. Как то они с женой вернулись в день уборки домой раньше, и застали уборщицу еще в процессе работы.
Через час она закончила и они, как люди вежливые, без снобистских заскоков, предложили ей вместе выпить чаю с только, что купленным тортом.
Разговорились. И они узнали удивительную историю ее жизни.
Она была из маленького поселка в какой-то глухой области.
Там вышла замуж, через пару лет после школы. Жить в поселке было не на что, и вскоре муж завербовался в большой город на новый завод. Через год ему дали комнату в общежитии и уборщица, тогда еще совсем молодая девушка – переехала к нему.
Так прошло пять лет, детей почему-то не было, ну, и, слава богу, как она теперь думает.
Куда с ребенком в общежитии?! Потом муж запил, с работы его выгнали, общежитие отобрали. Они развелись.
Опустим ее рассказ о том, как и где она скиталась все это время, но через два года подобрал ее крепкий хозяйственный мужик, на десять лет ее старше, для ухода за хозяйством. У него в деревне был свой дом с огородом, курами и свиньями. За всем этим хозяйством раньше присматривала жена, но она умерла. Вот он ее и взял.
Любви, конечно, не было, но через некоторое время он предложил ей стать женой.
Как он сурово и просто объяснил ей:
– В грехе жить я не хочу. Мне нужен секс на законных основаниях.
На законных основаниях он делал это раз в неделю, молча, обстоятельно, тем же суровым голосом руководил процессом:
– Так, теперь перевернись – и в конце:– Все можешь вставать!
Жили спокойно без ссор, молча. Она, конечно, не работала. Куда еще работать с таким хозяйством! Через десять лет он ее выгнал, потому что она никак не могла забеременеть, а ему для полноты хозяйства нужны были дети.
Куда ей было идти? Ни работы, ни профессии, ни дома!
Дом был, в том поселке, откуда родом. Но дом со старенькими уже родителями заняла сестра, у которой был муж и четверо детей. Не одного свободного места в доме не оставалось. Да и сестра сказала ей по телефону:
– Приедешь – выгоню. Это раньше мы были сестры, а сейчас – сами по себе!
И пошла она – уборщицу мы имеем ввиду – по рукам. Это так называлось, потому что ее, как уборщицу, как домохозяйку передавали из рук в руки богатые люди, жившие в коттеджах.
Единственным ее условием было – предоставить какой-нибудь угол для жилья.
«Углов» у богатых людей не было, и жила она, как правило, в хороших условиях – в какой-нибудь комнатке гостевого домика, в комнате при бане, в сарае, который, конечно, сараем не был, но так назывался, потому что в этом строении хранился разный инвентарь.
Она убирала дом, территорию, косила траву, следила за цветниками. Иногда какой-нибудь хозяин втайне от жены давал ей лишние деньги и занимался с ней сексом. А что, она еще была молодая и миловидная. Она не возражала.
Так еще добрый десяток лет, скиталась она по чужим углам, которые из-за неимения лучшего, считала своими. Все же отдельное жилье. Чужое, но временно ее.
Потом хозяйка одного из коттеджей, застала ее за занятием сексом со своим мужем. И ее перестали передавать из рук в руки.
Но к тому времени он уже поднакопила денег и теперь снимает отдельную квартиру, а для того чтобы жить, да и конечно платить за аренду, работает уборщицей.
А лет ей, повторюсь, уже за пятьдесят.
– Ну что, не такая уж и плохая жизнь – сказала жена моего друга.
– Не плохая, – согласилась уборщица. – Но какая-то чужая. Одинокая.
И теперь уже без всякой надежды. Навсегда.
– Ну, почему навсегда, – утешил мой друг, – может, еще замуж выйдешь.
– Не хочу, – ответила уборщица. – Всю жизнь провела одна. Даже когда замужем была. Привыкла одна. А тут кто-нибудь ходит перед глазами, привыкать надо к его характеру, привычкам…. Нет. Не хочу. Попробовали бы вы всю жизнь провести в одиночестве, вы бы тоже привыкли.
