скачать книгу бесплатно
– Тогда слушай.
Это предание о знаменитом певце Эллады Орфее и его любимой жене – нимфе Эвридике. Легенда гласит, что Орфей, потерявший свою возлюбленную, умершую от укуса змеи, решился на отчаянный поступок: он спустился в подземное царство, чтобы просить бога мёртвых Аида вернуть ему Эвридику. Верной спутницей и помощницей Орфея в трудном путешествии была его лира. Волшебные звуки музыкального инструмента могли останавливать реки, завораживать природу, животных и птиц.
Но есть и другая легенда. Она связана с вестником богов Гермесом. Странствуя по пыльным дорогам Эллады, Гермес нашёл черепаховый панцирь, приделал к нему стойки из рогов антилопы, натянул семь струн и запел, аккомпанируя себе на новом инструменте. Светоносный Аполлон, очарованный дивными звуками, склонил жадного до земного благ Гермеса к обмену. Тот отдал ему лиру за стадо коров. С тех пор солнечный бог никогда не расставался с музыкальным инструментом – лирой.
В искусстве звонкая лира принадлежала солнечному богу, покровителю искусств Аполлону, его этрусскому двойнику Аплу и двум музам: Эрато, покровительнице лирической поэзии, и Терпсихоре, вдохновительнице танцев.
Лира – так я хотела тебя назвать при рождении, милая внучка. Твоя мама довольно поздно тебя родила. Для меня твоё рождение, как символ вдохновения, искусства и просвещения. Всё это мне хотелось передать тебе через сакральный смысл твоего имени – Лира, как только твоя мама передала нам с дедушкой в руки тебя после роддома, – так завершила свой рассказ бабушка, нежно поглаживая меня по голове и похлопывая по спинке. Солнечное тепло, которое исходило от бабули, согревало меня, и я тихонечко засыпала.
Бабуля баловала меня не только легендами, сказками перед сном, но и фирменным десертом: половина кружки свежей домашней сметаны, полторы чайных ложки какао плюс сахар. Получался вкусный десерт, сметанно-шоколадный крем под названием «Шоколит». Я съедала его за считаные секунды.
Бабушка учила меня месить, делать тесто, печь пирожки с начинкой из конфет, лепить уральские пельмени, варить вкусную кашу, поливать цветы, ухаживать за растениями, наводить порядок в доме, гладить, шить и делать заплатки на случай, если что-то прохудилось из постельного белья. С ней мы вместе ходили за свежим молоком, ароматным облепиховым пермским хлебом. Навещали её подружек по особым случаям, на праздники. Все новые вещи бабушка, как правило, хранила в сундуках – до лучших времен. Учила меня бережливости.
Главным приверженцем чистоты в доме был мой дедушка. Он тщательно следил за тем, чтобы были идеально вымыты полы в его комнате. Если хоть одна соринка, пылинка не убрана, он заставлял меня заново мыть полы, чтоб сверкали чистотой.
Одевалась бабулечка всегда нарядно. В основе её гардероба в основном были платья и юбки. В дополнение к платью она надевала жемчужную нить на шею и серьги из натурального нежно-белого жемчуга, её любимый комплект – подарок от дедушки. Бабушка была для меня воплощением женственности. Она учила меня, что стареть надо красиво. Залог красивой старости – это пожинание плодов прожитой жизни. Важно учиться цвести и расцветать всей душой, работать над собой всю жизнь. И не лениться: будучи на пенсии, она подрабатывала в детской поликлинике. Мыла и дезинфицировала металлические шпатели для языка. Я любила приходить к ней на работу и помогала, пересчитывая количество вымытых шпателей. В обеденное время мы играли с ней в Айболита. Бабушка была моим пациентом, я проверяла ей горло.
Бабушка с дедушкой для меня пример счастливого и долговечного брака: вместе они прожили полвека. Дедушка в войну был героем-танкистом, бабушка трудилась в тылу и молилась за всех, кто ушёл на фронт защищать Родину.
Глава 2
Возвращение на родину
В Ташкенте мы прожили с мамой семь лет и решили вернуться на родину в Пермь. Я хорошо помню тот день, последнюю встречу с папой перед моим отъездом.
Мой папа был высоким, статным мужчиной. Выделялся из толпы крепким телосложением. Рядом с ним я чувствовала себя очень хрупкой. Всё время ждала папиной ласки, нежности, защищённости от внешнего мира, его заботливого отношения ко мне. Он для меня человек, по которому я всегда скучала, с нетерпением ждала встреч. Время, которое я проводила с ним в детстве, количество дней, проведённых вместе, можно пересчитать по пальцам. Папа не приходил ко мне на день рождения, не звонил, не интересовался, как мои дела. Каждый раз я ждала его с огромным трепетом. При встрече растворялась в объятиях его больших мужских рук.
Наши встречи в одночасье заканчивались, были на вес золота, коротки… Возможная причина – конфликт родителей. Мама считала папу предателем, говорила, он не достоин упоминания. Как только я заводила разговор о папе, мама буквально за считаные секунды раздражалась, злилась и кричала на меня. Ни разу я не услышала от неё доброго слова о папе. Её воспоминания о нём проникнуты болью, обидами, разочарованием.
…На улице стояла солнечная, тёплая погода. Чувство радости и облегчения переполняло меня: я предвкушала переезд.
Встречу с папой запланировали в центре города. Он повёл меня в самый дорогой ресторан Ташкента. При входе сразу договорился с администрацией ресторана. Нас проводили в отдельный зал, где играла живая музыка. Официанты приносили вкусную еду.
Папа заказал себе несколько горячих блюд. Затем просил коньяк. Спустя некоторое время потерял над собой контроль. Громко говорил, курил прямо за столом рядом со мной. Постоянно шутил, рассказывал истории о своём бизнесе. Расспрашивал, как мои дела.
Я радовалась, сидя с ним рядом. Правда, меня расстраивало, что он выпивал при мне.
Он всё говорил и говорил, наклонялся ко мне: потрепать по плечу, крепко обнять. В нос бил запах горького табака. Едкий дым сигарет клубился мне в лицо, слезились глаза.
Стопки выпиты, еда съедена, разговоры в затуманенном сознании закончены, музыка утихла. Официанты расходились. В ресторане наступила полная тишина.
Тогда я осмелилась спросить прямо:
– Пап, скажи, а ты меня любишь?
– С чего такие вопросы, дочка? – засмеялся папа, потирая подбородок.
– Просто мама… – начала я, но не успела закончить.
Он меня перебил:
– Лира, ты маму не слушай сильно.
Он снова засмеялся, но негромко. Посмотрел на меня серьёзно, вмиг отрезвев.
Внутри вдруг всё замерло, будто сейчас решится моя судьба.
– Если честно, Лира, ты уже большая, – продолжил папа. – Думаю, ты поймёшь отца. Твоя мама очень хотела ребёнка. Я был молодой. У меня тогда уже был сын, твой сводный брат Андрей. Я понимал: второго ребёнка мне сложно обеспечивать. Об этом честно говорил твоей маме. В результате дал слабину, поддался на её уговоры, хотя вот тут… – с силой ткнул пальцем себе в левую сторону груди, – сердцем понимал: не готов, но родилась ты… – он остановил рассказ и вздохнул: – Ребёнок – большая ответственность. Сложности с работой, с жильём, понял: не смогу нас прокормить. Славно, что ты родилась, красивая и умная, но я не хотел твоего рождения, был не готов. Понимаешь меня теперь?
Его ответ настолько пронзил моё сердце, растоптал душу. Я заплакала, не сдерживая себя. Молчаливые слёзы стекали по щекам, гроздьями падали на летнее платье в горох. Он молча смотрел на меня, не пытаясь утешить.
Спустя некоторое время я встала и попросила отвезти меня домой. На улице темнело. На такси он отвёз меня домой. Мы попрощались. Навсегда.
Мне было тогда 11 лет. Прошли годы, я повзрослела. До сих пор не знаю о его судьбе: после нашего переезда в Россию папа ни разу не давал о себе знать, не помогал материально.
В Перми часто вспоминала о нём. Мечтала его увидеть. Спрашивала маму, известно ли ей что-нибудь, но она не понимала моего интереса, ругалась. Я оставалась неуслышанной. Отца любила таким, какой он есть: пахнущий табаком, разгорячённый и весёлый, отказавшийся от меня. Я продолжала его любить. Не держала на него обиды, отпуская всё плохое из памяти.
* * *
Когда мне исполнилось семь лет, в моей жизни появился новый папа. В то время пока ещё виделась с родным отцом. Мама всё равно хотела, чтобы её мужчину я называла папой. Внутри меня скрывался дикий протест. Не считала дядю Яшу своим отцом. Мои попытки отвертеться заканчивались тем, что отчим устраивал скандал маме. Она, сдаваясь под его натиском, ругала меня и в конечном итоге заставляла называть его папой.
Не понимала, зачем меня заставляют? Я дядю Яшу не считала и не считаю папой. Отлично помнила родного отца и знала, что он у меня есть. Попыталась объяснить маме своё возмущение, она нервно ответила:
– Пойми: важен не тот, кто родил, а кто воспитал. Дядя Яша для тебя делает гораздо больше, чем твой родной отец.
Ответить ей я ничего не смогла.
Воспитывал он меня очень жёстко, строго. В чём-то переходил все грани разумного, применяя физическое наказание, насилие, всячески оскорбляя.
Однажды ему не понравилось, как я ем макароны. Мама никогда не делала замечаний по этому поводу. Я ела так, как мне было удобно: втягивала макаронины в рот, напрягая щеки. В этот раз я тоже ела именно так. Мне казалось, так вкуснее. Тем более мама сидела рядом.
Дядя Яша сел за стол и недружелюбно покосился на меня.
Я подумала: мало ли, растрёпанная, и поправила хвостик.
– Не трогай волосы за столом, – резко сказал он, не глядя на меня, смешивая соус с макаронами.
Я убрала руки от волос и продолжила обедать. «Наверное, он просто не в духе. Так бывает», – подумала я.
Вдруг он резко схватил столовую ложку, лежащую на столе, и ударил ею мне по лбу.
– За что-о-о? – тут же заплакала я.
Мне было 8 лет. Удар был сильный.
Слёзы потекли по моим щекам непроизвольно, моментально застилая глаза. От слёз фигура дяди Яши напротив превратилась для меня в бесформенное пятно.
– Сколько раз повторять: ешь нормально! Что ты как свинья? Следует наматывать макароны на вилку, придерживая ложкой, есть как человек! – показывая, как надо делать, кричал он.
– Яша, – тут же сказала мама.
Я замерла с открытым в рёве ртом: мама вступилась, значит, она меня защитит.
– Что «Яша»?! Скажи, что я не прав! Ей сколько раз было сказано? А? Достаточно, считаю. Зато запомнит накрепко.
Я перестала реветь. Истеричные всхлипы всё равно прорывались из моей груди. Пыталась вернуться к макаронам, но из-за слёз в горле они казались мне совсем невкусными.
– Ну, ложкой по лбу – уж как-то слишком… – слабо произнесла мама. – Ребёнок ведь.
– И что? Меня так бабка воспитывала. И ничего, вырос нормальным. Вдобавок кирзовыми сапогами меня била!
Мама попыталась что-то добавить, но дядя Яша сказал: хочет поесть в тишине. Так он говорил, когда разговор был исчерпан.
Я долго сидела над тарелкой, пытаясь впихнуть в себя остывшие макароны. В рот ничего не лезло. Мама сначала ругалась, чтобы я всё доела, но сжалилась и выбросила слипшуюся оранжевую массу в мусорное ведро, пока дядя Яша не видит.
Когда я подросла, правил, ограничений стало в разы больше. Если меня отпускали погулять до 20:00, то не дай бог опоздать домой на 5-10 минут.
Оценки в школе получала не всегда идеальные. Меня часто не отпускали из дома, но звёзды однажды сошлись, и я смогла погулять с подружкой.
Мы гуляли на площадке с ней и её маленькой сестрой. Я любила маленьких детей. Девочке было пять лет, весьма любознательная. Мы придумали: вся площадка – пиратский корабль, а мы – морские волки. Правда, малышка решила стать принцессой. Гонялись за ней по всему «кораблю», сбежав из «трюма».
Позже к нам присоединились ребята из соседнего двора. Теперь мальчики – пираты, а мы все – принцессы. У пиратов нет цели, а принцессе важно вернуться домой, в своё королевство вовремя. Её ждали подданные.
Я посмотрела на часы одного из взрослых мальчиков. Внутри всё упало: часы показывали 10 минут девятого. Я скомканно попрощалась с ребятами и побежала домой, забыв самую дорогую сердцу игрушку ростом с меня. Собака Филя, точь-в-точь как в передаче «Спокойной ночи, малыши!».
Филю на день рождения подарила бабуля. Она сшила игрушку для меня, зная, как сильно я люблю героя детской передачи. Он нравился мне намного больше, чем Степашка. У Фили были большие уши и длинные лапы. С ним я не расставалась: он гулял на улице со мной, как самый преданный и верный друг. И тут я его забыла на заброшенной стройке. Помчавшись домой, я не сразу поняла, что Фили со мной нет. Торопилась и думала: дядя Яша сейчас посмотрит на часы, в очередной раз начнёт на меня ругаться.
Пиратская жизнь, в которую так влилась, кружила мне голову. С грустью подумала: «Как жаль, что принцесса возвращается домой! Была бы пираткой – домом мне служило бы море, обязательно был свой остров сокровищ», – и немного подняла себе настроение.
Добравшись до комнаты в общежитии, почти успокоилась. Лифт не работал. Мне пришлось бежать сломя голову по чёрной лестнице, перепрыгивая в шлёпках на платформе через несколько ступенек. Каждая секунда была на счету.
Толкнув дверь, вошла в комнату и сообразила: в руках пусто, чего-то не хватает. Неожиданная догадка пронзила меня: я забыла своего Филю! Но о возвращении не могло быть и речи. Впереди ждало наказание.
Мама готовила на кухне ужин, её любимый «кудрявый супчик» – так называла суп из того, что найдёт в холодильнике. В ход шли лук, морковка, картошка, рис, иногда макароны.
Подняв на меня взгляд и переведя его на часы на стене, мама побледнела.
Дядя Яша тут же отвлёкся от матча.
Я успела снять шлёпки на платформе. Он резко встал с дивана.
– И как это понимать?
Я молчала, не поднимая на него взгляд.
– Смотри в глаза, когда с тобой разговариваю.
Голос дяди Яши звучал громко в нашей комнате общежития. Немаленький мужчина занимал половину прохода к основной части комнаты. В такие минуты горела желанием просочиться мимо него, прыгнуть в своё кресло-кровать, свернувшись клубком, зарыться в одеяло с головой.
Я подняла на него глаза.
– Извините, заигралась.
– Не ври! Ты сознательно ослушалась. Проявила, так скажем, характер. Так или нет?
– Нет, – я так сильно замотала головой, что в шее что-то хрустнуло.
– Не смей мне врать, – дядя Яша покачал головой. – Со мной твои выкрутасы не пройдут. Характер будешь в другом месте показывать. Быстро в угол!
Я помедлила, бросив взгляд на маму. Мама испуганно смотрела на меня, прижав к груди полотенце.
– Яша, – сказала она, почувствовав мои мольбы о помощи.
– Да что же в этом доме никакого послушания?! – вдруг взорвался дядя Яша. – Я сказал: в угол! Ты наказана!
Он схватил меня небрежно, грубо повыше локтя и, больно дёрнув, поставил в угол комнаты рядом со шкафом.
Непроизвольно побежали по щекам слёзы. Я плакала, переживала: не могу забрать Филю, не смею сказать маме, что во дворе на заброшенной стройке осталась моя любимая игрушка. Я боялась: если попытаюсь отпроситься за Филей, дядя Яша устроит скандал, подумает, что ищу повод сбежать на улицу.
– Обязательно так доводить меня до белого каления? – выругался дядя Яша.
– Она опоздала всего лишь на 10 минут.
Мама вдруг обрела голос. Я смотрела в угол, трясясь всем телом от рыданий. Слышала, как он подходит к маме. По-настоящему его ненавидела, думая: в следующую секунду ударит маму.
Он разговаривал на повышенных тонах:
– Сегодня 10 минут, завтра полчаса, а через неделю она пропадёт на сутки. Ты первая ко мне прибежишь: «Яша, найди мою дочь!»
– Не преувеличивай! Она хорошая девочка, – тихо сказала мама.
– Только благодаря моему воспитанию, – спокойно ответил дядя Яша и добавил, обращаясь ко мне: – Постой так часик-другой, подумай над своим поведением!
Мама вернулась к готовке.
За опоздание дядя Яша наказывал меня, ставя в угол на три-четыре часа, а то и больше. Заставлял рано ложиться спать – в девять часов вечера, закрывая половину комнаты, где находилось моё кресло-кровать, ширмой из покрывала. Следил, чтобы мои глаза были закрыты.
Дожидался момента, когда я засну. Просыпалась я из-за шума среди ночи, долго не могла уснуть. Сквозь ширму видела, что он делал ночью с мамой, вызывая во мне к нему ещё большее отвращение.
Наутро мы с мамой отправились в магазин. Пулей вылетела из подъезда и поспешила на заброшенную стройку. Там нашла только разорванные в клочья ушки и лапки Фили. Соседские дети, видимо, решили надо мной подшутить. Или же злились на меня: я не жила здесь всю свою жизнь, а переехала сюда не так давно. Так или иначе, Филю было не спасти.
Я рыдала на весь двор, упав на колени, согнувшись над изуродованной собакой. Мама, увидев, что я горько плачу над варварски разорванным детьми Филей, подбежала успокаивать и сама расстроилась, сказав:
– Его невозможно собрать по частям и зашить.
Для любого ребёнка потеря плюшевого друга – настоящая трагедия. Долго из-за чувства вины я не могла смириться: предала Филю, оставив на стройке из-за страха перед грозным дядей Яшей. Если бы я предприняла попытку вернуться на заброшенную стройку в тот же вечер, возможно, спасла бы «жизнь» Филе. Но дядя Яша ни за что бы не отпустил меня.
Бывала в нашем доме относительная идиллия. Отчим появлялся в восемь вечера, слишком поздно для него. Как только он входил в комнату, от него чувствовался кисловатый запах алкоголя. Дядя Яша любил выпить. Он пил вино после работы и был тогда добр ко мне.
