скачать книгу бесплатно
Я снова радостно отмечаю это «мы» в речи сотрудников. Это здорово, когда люди ассоциируют себя с работой.
– Верно, можем. Есть такое понятие, «кривая опыта». Это разработка Бостон Консалтинг, которая находит взаимосвязь между количеством произведенной продукции и временем, в течении которого компания занимается производством. Грубо, с каждой пятилеткой производства одного и того же продукта, его себестоимость для компании-производителя снижается на десять процентов. «Максим» кормит людей уже почти двадцать лет, только на снижении себестоимости мы получаем ежегодно около десяти миллионов долларов. Я согласен потратить их на самолет.
Валера задумался на секунду и выдал фразу, которая меня прям порадовала.
– Максим Александрович, ты предлагал мне МВА оплатить?
– Оплачу, если ответишь на вопрос. Хачатур с Русланом, так же как и ты, понимают, что я готов к покупке. Потому они сейчас, прям уверен, варианты самолетов, выложенные на серваке, проверяют. Казарян сказал три варианта? Скажи, какой вариант он сам лоббировать станет?
– Ну это просто. Он выложит один какой-нибудь дешевый, может сильно бэушный борт, и один какой-нибудь очень хороший, но с дорогим люксовым наполнением, вроде красного дерева или золота в оформлении. Ты, понятно средний выберешь.
– Молодец. Обучение тебе компания оплатит. Садись, два. – И глядя в растерянное лицо помощника продолжаю. – В координатах прямой логики ты был бы прав, но это для фин директора «Максима» было бы слишком просто. Так директор магазина рассуждает, когда полку заполняет, поменьше дешмана и экстра дорогого товара и побольше среднего ценового сегмента. Это же известная фишка, ею еще риелторы любят пользоваться. Хочешь поскорее продать квартиру – вези клиента в убитую дешевую хрущевку, с соседями алкашами и рюмочной под окнами, потом отвези в нормальную, но с неадекватным хозяином, задравшим ценник выше рынка, ну а потом уже смело показывай ту жилплощадь со средней ценой, которую тебе нужно продать. – Смотрю на часы, у меня есть еще пять минут, можно пословоблудить. – Вот только Хачатур слишком умен для прямой логики, поэтому он ставит на первый, самый не дорогой вариант.
Я оказался прав, самым лучшим вариантом оказался самый не дорогой, всего девять с половиной миллионов долларов, бразильский Embraer Legacy 500, два пилота (это тоже плюс, я как-то опасаюсь самолетов с одним кэпом), восьмиместный, восемьсот пятьдесят километров в час и почти шесть тысяч километров дальность. Но главное, что этот борт и еще один из короткого списка финалистов, сейчас находился в Англии. Приобретать самолет за почти десять миллионов и не взглянуть на него вживую? Нет, не согласен.
Вот так, в первых числах октября, я принял решение лететь в Англию.
Если бы я знал, началом какой истории это все станет, я бы пожалуй отказался бы от приобретения самолета и продолжил бы пользоваться коммерческими рейсами. Хотя вру. Знай я все заранее – я бы еще быстрее собирал бы свой чемодан…
Глава 3
Сэр Александр никогда не был гурманом. Он любил изысканную еду, но вполне мог обойтись пресловутой овсянкой, кашей всего из двух ингредиентов, овса среднего помола и воды. Именно так, даже без грамма соли.
Но это совершенно не означало, что он не был знаком с шедеврами лучших мировых шефов, от классических до самых модных. И гастрономические тенденции последнего времени его совершенно не радовали. Ну скажите, откуда пошла эта мода, солить любое блюдо до критической черты, когда еще буквально крупинка – и все, блюдо пересолено. Вот и сегодняшняя булочка, вкусный, замечательный хлеб, но уже через мгновение во рту появляется это ощущение соли. Сэр Александр улыбнулся, вспомнив как охотясь на зайцев в своем поместье делал приманки из соли. Неужели современные шефы смотрят на посетителей ресторанов, как на дичь? Забавная мысль, стоит поговорить об этом с новым знакомым, Романовым. Странно, второй раз за утро он вспомнил об этом русском.
– Джин тоник, джин самый сухой и совсем чуточку.
– Ваш друг уже сделал заказ, два джина, сею секунду сайеди, располагайтесь, сейчас принесу. – Темнокожий бармен почтительно поклонился и взял в руки голубую бутылку «Bombay Sapphire».
В баре было пусто. Лишь один столик, возле западного окна, был занят пожилым джентльменом.
Темно коричневый загар и частая сетка морщин у глаз говорили о том, что мужчина очень давно живет в солнечных странах. Но, все же, это наверняка был англичанин. Никто, кроме истинного джентльмена, не станет в таком климате носить костюм тройку. И взгляд. Такой взгляд, словно определяющую пол хромосому, передают английские лорды своим детям. Это тот взгляд, которым до сих пор смотрят английские аристократы на все, что их окружает в бывших колониях, то есть везде, за пределами туманного острова.
А еще поведение. Сэр Александр встретился глазами с незнакомцем. Представитель любой национальности тут же подал бы ему сигнал. Славянин, вероятно, вскочил и выкрикнул бы что-то приветственное, американец взмахнул бы рукой, приглашая присоединиться, европеец, разумеется кроме итальянцев, как минимум бы кивнул. Англичанин смотрел на Александра бесстрастно, как мог бы смотреть на изящную, но не шедевральную статую в каком-нибудь провинциальном музее.
– Мы знакомы?
– Я представился в письме…
– Так это было ваше послание? Не судите строго, не было возможности ознакомиться.
Александр отодвинул тяжелый стул и присел к низкому столу. Раз уж соотечественник сумел предугадать не только его появление в баре, но даже напиток… Стоит дать ему шанс, нужно уважать возраст и ум.
– Мы знакомы лишь отчасти. Я знаю вас, но не был вам представлен. Меня зовут сэр Реджинальд, барон Альхерст, когда-то я знал вашего дядю, сэра Бассета.
– Он служил…
– Именно, я тоже служу…
Тем временем бармен поставил перед ними два высоких тонких бокала. Слава Богу, ни коктейльных соломинок, ни льда или лимона. Очевидно, бармен был опытен и умел на взгляд определить национальность. Ну а иначе и быть не могло, в этом ремесле без отлично развитой интуиции придется жить на мизерную зарплату. Словно в подтверждение этих мыслей сэра Александра, бармен поставил на столик менажницу с фаршированными оливками и арахисом и низкий бокал рокс с огуречными палочками.
Сэр Реджинальд сделал первый глоток и счастливо улыбнулся.
– Не взыщите, но пропорции бою я указал сам, если не понравится – не сердитесь на него, он лишь очень верно выполнил заказ.
Сэр Александр сделал глоток. Его намерения чуть освежиться тоником с привкусом джина были нарушены, похоже, равной пропорцией сорока семи градусного напитка с содовой. И вновь на ум пришла Россия, с ее варварскими водочными традициями. Это уже по меньшей мере странно, почему все утро в Дубае он вспоминает далекую холодную страну?
– Вы не находите странным, что исконно английский напиток, джин, назвали «Сапфир Бомбея»?
Сэр Александр поморщился. Разумеется внутренне, ни один мускул не дрогнул на лице. Неужели для его соотечественников так важно начинать беседу с ничего не значащих слов? Вероятно, сейчас будет переход с голубого джина на водоемы за окном, оттуда будет перекинут мостик к местному климату, затем вернемся к архитектуре и таким образом завершим этот квалификационный заезд.
– Что до названия, вас ведь не смущает Кохинур… Да и вообще, странно, что вы называете джин «исконно» английским напитком.
– Вы про этого доброго парня, Вильгельма Оранского и его «Славную революцию»? – Сэр Реджинальд нисколько не обиделся на столь не вежливое замечание, напротив, он даже во второй раз улыбнулся. – Да, у истории отменное чутье. Если бы не голландский король, так бы наш народ и остался бы с пивом, да и мы бы с вами кроме виски в патриотическом порыве ничего бы не поднимали. – Рука взлетает в невысоком салюте. – Боже, храни королеву!
– За кровавые сражения и смертельные болезни. – Сэр Александр отвечает салютом.
– Ну что вы, что вы, в той, кххм, структуре, которую я представляю, есть и иные способы продвижения по карьерной лестнице. Хотя вы правы, раз уж мы пьем «Сапфир Бомбея» с хининовым тоником, упоминаем Кохинур и вообще, кххм, находимся в жарком, хоть и сухом климате, то ваш тост вполне уместен. Ну так и перейдем тогда к делу.
Они засиделись. В это время в бар никто не заглядывал, поэтому двум джентльменам никто не мешал. За почти часовую беседу, хотя назвать этот спич сэра Реджинальда, с редкими вкраплениями слов сэра Александра, беседой было бы не верно. Скорее, это был рассказ более опытного джентльмена своему молодому товарищу:
– Группа «Гринго» появилась на горизонтах нашей службы уже лет двадцать назад, в нулевых. Информацию о них мы получили по каналам обмена со штатовскими ЦРУ и АНБ. До десятого года у нас даже отдельного сотрудника на эту шайку не было назначено, это была лишь одна из многих, очень многих организаций, имеющих экстремистские взгляды, но не более того. Пристально следить за каждой пивной, где поднимают тосты за свержение якобы не народного правительства – так мы очень скоро налогоплательщиков разорим. Но в две тысячи десятом к власти в «Гринго» пришел новый лидер. Очень мудрый и энергичный. – Сэр Реджинальд хрустнул ломтиком огурца. – Вы, кстати, знаете этимологию слова «гринго»? – Увидев отрицательный жест собеседника он продолжил. – Во времена американо-мексиканской войны в середине девятнадцатого века, армия США носила зеленые мундиры. Вот мексиканцы и говорили, «green go», то есть «убирайтесь зеленые». Но, к сожалению, это не единственный возможный смысл…
– Вперед зеленый? – Догадался сэр Александр.
Прежде, чем ответить, старик сделал долгий глоток из уже наполовину опустевшего бокала.
– Все верно, вы очень быстро улавливаете нюансы, ваш дядя не зря вас рекомендовал в свое время. – Еще один глоток. – О том, кто выступает под зеленым знаменем вам нужно рассказать?
– Я знаю, что вы думаете, что я знаю. – Сэр Александр так же делает большой глоток тонизирующего напитка. – Но так же я знаю, что «зеленое знамя» ислама это скорее бренд, на самом деле первые знамена были черно-белыми, да и вообще, к исламу в равной степени можно отнести черный, белый, красный и зеленый цвета. Вот хоть бы флаг наших нынешних гостеприимных хозяев, эмиратов… Итак, примерно десять лет назад ваши подопечные из «Гринго» назначили нового генерального менеджера и провели ребрендинг, став, вероятно, ультра исламистами? И к чему эти знания мне?
– Видите ли, сэр Александр. Сейчас на дворе две тысячи девятнадцатый, то есть, с момента назначения нового, как вы его назвали, «генерального менеджера» прошло уже почти девять лет. Но мы до сих пор не знаем его имени. Причем, не только мы, мидовцы в МИб, но и наши коллеги в службе безопасности МИ5 МВД, и военная разведка. И сразу отвечу на не заданный вопрос, наши коллеги из АНБ минобра США и из ЦРУ так же не имеют ответа на этот вопрос.
– Это чрезвычайно любопытно, и я искренне признателен своему дядюшке за рекомендации меня в качестве благодарного слушателя, вот только, сэр Реджинальд, два вопроса: зачем вам знать имя руководителя «Гринго» и, главный вопрос, зачем вы все это мне рассказываете?
Сэр Реджинальд знаком руки показал темнокожему бармену, что нужно обновить напитки, в тишине дождался появления двух новых хайболов с коктейлем и лишь после этого продолжил.
– Я позволю себе начать ответ издалека, – он усмехнулся, – вы ведь уже поняли, что я, как любой старик, люблю поговорить…
– Да, по новой порции выпивки я догадался, что ответ не будет коротким.
– И вновь восхищаюсь вашей прозорливостью, – улыбка, глоток и вот уже лицо старого джентльмена вновь абсолютно бесстрастно, – но вернемся к серьезным темам. Как вы поняли, организация «Гринго» имеет исламские корни, а из того, что я не назвал вам страну происхождения – вы, вероятно, уже сделали выводы о том, что это международная группа. Все именно так, родились они в Калифорнии, но дальше они не стали жить по месту регистрации, а напротив, стали регулярно менять страны. Нам кажется, что в настоящее время они, штаб-квартира «Гринго», базируется где-то в Африке, или вот прям здесь, на Аравийском полуострове. То есть на территории «Дар-уль-Исхам». Вы знакомы с этим понятием?
– Ни в малейшей степени.
– Ну что ж. – Еще один долгий глоток. – С точки зрения «Гринго» весь мир делится на три области. Первая, «Дар-уль-Исхам» – это мусульманские земли, где проживают и правят правоверные. Это так называемые «правильные» земли. Вторая категория, «Дар-уль-Харб». Это страны, в которых мусульмане живут под властью неверных, «кяфиров» или «гяуров». Разумеется, с точки зрения «Гринго» это – «неправильные» земли. Третья область, «Дар-уль-Сульф» – это страны, в которой живут и правят неверные. – Снова глоток и ловко подцепленная деревянной шпажкой зеленая оливка с розовой рыбой внутри отправляется в рот. – И вот тут два очень важных момента, которые, по сути, и являются ответом на ваш первый вопрос, а какое нам собственно дело до этого «Гринго». Во-первых, на территории, где живут правоверные, но управление принадлежит кяфирам, не действуют никакие нормы или законы. По сути, это территории законного беззакония, на них можно делать абсолютно, повторяю, абсолютно все, что угодно. А теперь в цифрах. Во Франции, например, доля мусульман составляет примерно десять процентов. У нас, в Великобритании, чуть ниже, порядка шести. Но если смотреть в динамике… За пятьдесят лет только у нас их количество выросло с пятидесяти тысяч до трех с половиной миллионов. – Сэр Реджинальд сделал очередной глоток и откинулся в кресле, будто и не собирался продолжать.
– А каков второй важный момент?
– О, это самое интересное. По нашей информации, «Гринго» рассматривает третью категорию земель, «Дар-уль-Сульф», как территории временно, – он подчеркнул это слово интонацией, – временно занятые неправоверными.
Несколько минут они сидели в молчании.
– Вы так и не ответили, зачем вам имя руководителя «Гринго»?
– Ну, тут все просто. Экстремистская организация «Гринго» ставит своей целью организацию на территории современной Европы и Африки мусульманского халифата, а этот самый, неизвестный нам пока руководитель, предполагается единственным претендентом на роль императора, вернее халифа.
– Ого, однако парни не мелочатся. Но ведь это все просто дичайший бред. Что с того, что какая-то организация, даже экстремистского толка, стремится к мировому господству? Ну серьезно…
– Когда-то так же говорили и про нацистскую партию, и про «талибан»…
– Хорошо. Но остается второй вопрос. Зачем вы все это мне рассказываете?
– Сэр Александр. По нашим данным, «Гринго» активно ищет себе партнеров в России. Эта страна обладает неиссякаемыми ресурсами и приложиться к ним – заветная мечта любой организации. Вы – известный, – старик прищурил левый глаз, словно смотрел в прицел, – известный в узких кругах специалист по России, об этом и ваша встреча в соседнем зале кстати говорит. Да не смущайтесь, сэр Александр. Неужели вы хотели бы жить в стране, спецслужбы которой не могут получить любую информацию о любом человеке? Ну, почти о любом… Так вот, сэр Александр, по нашим предположениям, в ближайшее время «Гринго» начнет искать людей в России. Это наверняка будут не мусульмане, напротив, вероятно это будут этнические русские. Учитывая, что вы только что встречались с господином Сингхом, одним из немногих, известных нам реальных управленцев «Гринго»…
– Я, кххм, «работаю» с этим человеком уже не первый год. – Сэр Александр намеренно якобы признался в связях с финансовыми мошенниками, это полезно в переговорах, он показывает противной стороне, что полностью согласен с их главенством, да и прав сэр Реджинальд, спец службам, при желании, этот факт стал наверняка известен достаточно давно. – Да, не первый год. И на мой взгляд, Патель Сингх не может быть руководителем глобальной организации, он человек-функция, дорогая, высококвалифицированная, очень мудрая, но функция.
– Все верно. По нашим данным, он занимает не самое высокое положение. Уже уровень директора, но еще даже не вице президента. Примерно, как температура тридцать семь и шесть по Цельсию у больного. Явно не здоров, но и в неотложку звонить не с чем. Для нас такой объект максимально интересен. У него еще и перспективы в организации не вполне четкие, а главное, не гарантированные. Поэтому он их потерять не побоится. Нет еще в нем и стойкости, воли высших руководителей. Но при этом у него уже есть очень много контактов и информации. Он главного имени не знает, но он знает того, кто знает того, кто скорее всего знает… И он вам доверяет. Вернее, не доверяет, но как хороший пес, уже раз впустивший вас в свой двор, не станет на ваш запах лаять. Но главное даже не в этом. Как и вы, ловко признав свою работу с ним, показали мне только что свое доверие, так и я вам скажу откровенно, других вариантов выйти на руководство «Гринго» за несколько лет работы мы так и не нашли.
Старик вновь поднимает стакан и смотрит сквозь оставшийся напиток на солнце за окном. После почти минутной паузы, сэр Александр не торопит, старый джентльмен все же продолжает:
– Сэр Александр, нам нужен русский, не связанный с их, – он глазами выделяет это слово, – не связанный с российскими спец службами, и уж тем более никак не связанный с нами. Никаких наших школ и колледжей не то, что у него самого, но даже у его детей или племянников. Мода на английское образование, конечно, помогает нам в пополнении рядов наших друзей, – он снова выделяет слово приподнимая брови, – но это не тот случай. Нам нужен русский, которого мы сможем познакомить с Пателем Сингхом и внедрить в «Гринго». Этот русский станет амбассадором «Гринго» в России, этот человек выведет нас на руководство «Гринго», этот человек будет нашим троянским конем, с его помощью мы уничтожим организацию. – Сэр Реджинальд продолжает тихим, и каким-то торжественным голосом. – Сэр Александр, от имени Ее Величества, я прошу вас найти такого русского.
Глава 4
Итак, решение принято, никаких больше задержек рейсов, пьяных попутчиков, овербукинга или «простите, шампанское только сладкое».
Площадь России меньше двадцати тысяч квадратных километров. Имея самолет с дальностью полета пять с половиной тысяч километров (меньше, чем прописано в ТТХ, но я никогда не верил инструкциям), вы получаете в свое распоряжение круг площадью почти девяносто пять тысяч квадратных километров. Я представил карту мира. На своем самолету я могу попасть из Краснодара в любую точку на поверхности в почти сто тысяч квадратных километров. Забавно, я могу попасть в Кению или Гренландию, а вот до Владивостока мне одного бака не хватит…
Я сижу в широком аэрофлотовском кресле. На столике сервирован обед. Меня всегда забавляла эта сервировка. В стандартный куверт бизнеса входят несколько ложек, ножей и вилок. Металлических. Уж не знаю, что за металл, возможно он обладает какими-то волшебными свойствами и в руках террориста, как второй терминатор, превращается в жидкость? Иначе объяснить логику отбирания у пассажиров из ручной клади пилок для ногтей я не могу. Или предполагается, что раз сумел найти деньги на бизнес класс, то в жизни у тебя все замечательно и менять ты ничего не собираешься? Ведь любой террорист хочет что-то изменить. Или это имущественный ценз, как в избирательном праве древних Афин или Рима?
Так, размышляя ни о чем, я провел свой, вероятно предпоследний полет коммерческим рейсом. Сегодня осмотрю два самолета, заеду к старинному знакомому за вином и переночую в Сити, а завтра вернусь в Москву, возможно заеду в свой столичный офис, потом домой, в Краснодар. По каким критериям я буду решать, подходит мне самолет или нет я не знал и даже не хотел задумываться. Проверять технику и документы я точно не стану, буду просто прислушиваться к своим ощущениям. Надеюсь, я сразу смогу понять, моя это машина или нет.
За четыре часа полета из Шереметьево в Хитроу я отлично отдохнул. Предстоящие два дня обещали быть напрочь предсказуемыми и спокойными. Поэтому, уже после приземления и рулежки, когда к выходу присосался рукав переходя в терминал и стюардесса пригласила пассажиров бизнес класса на выход, я даже не отключил музыку и лишь кивнул Валере, своему помощнику, что сам заберу свой чемоданчик. Багажа у нас не было, тут не Шарль Де Голь, контроль англичане проводят, в отличие от соседей, быстро, так что я рассчитывал уже через десять минут сесть в машину к нанятому на два дня водителю.
Через двадцать секунд оказалось, что рассчитывать на предсказуемость в стране, подарившей миру Алису – несколько опрометчиво.
Как обычно, на выходе из самолета нас провожает старшая борт проводница и капитан. Я бросаю дежурное «спасибо» и вежливую улыбку, в очередной раз отмечаю про себя, что нужно поговорить с Валерой, который проходит мимо аэрофлотовцев даже не поблагодарив их за работу, и делаю шаг на площадку рукава. Как обычно, на ней стоит какой-то сотрудник в ядовито зеленом светоотражающем жилете и таможенник в светло голубой рубашке с ромбами на рукавах, черном галстуке и черном жилете с полосками черно-белых шашечек. А вот вместо обычного молчания или даже редкого приветствия этот таможенник вежливо, но твердо, прикасается левой рукой к моему рукаву и говорит совершенно неожиданное:
– Your passport sir. – Раскрывает красную книжицу. – Mister Romanof? Follow me please. – Делает правой рукой приглашающий жест в сторону служебной дверцы, при этом взглядом ловит Валеру Золотухина. – You too sir.
Мало что понимая я спускаюсь по железной лестнице. И тут все встает на свои места.
Таможенник, неловко присев на одно колено, ставит штампы в моем и Валерином паспортах.
– Welcome to Great Britain gentlemen. – Отдает Валере оба паспорта, а я уже сажусь в гостеприимно распахнутую шофером дверь черного Rolls-Royce, в котором примерно четыре месяца назад уже ездил из аэропорта на встречу с сэром Александром.
Вначале я было решил, что мы поедем по М25, любимому детищу Геймановского демона Кроули, обогнем с северо-запада Лондон и отправимся на север, в Лестершир, в поместье сэра Александра. Но, проехав по кольцевой буквально пару миль, водитель вырулил на Бат Роад. Значит все-таки едем в центр. Ну что же, вместо ожидаемых пары-тройки часов до поместья меня ожидает примерно столько же, но в пробке. Задавать вопросы шоферу я не стал, наверняка у него есть инструкции, и если «принимающая сторона» желала что-либо мне передать, он непременно бы уже выдал мне нужную информацию.
Валера сидит справа от меня и во всю глазеет по сторонам. Парень впервые в Великобритании, ему еще интересно. Я даже чуть-чуть позавидовал помощнику. Это очень приятное ощущение открытия чего-то нового, того, что еще не знаешь, не видел, не пробовал, не слышал или не читал. Я ни в коем случае не говорю о том, что я пресытился или потерял остроту ощущения. Нет. Просто те чувства, впечатления и эмоции, которые испытываешь, впервые попадая в какую-то страну, уже никогда не повторятся.
Странно, но уже через сорок минут мы были в Кенсингтоне. Пробок, которыми всегда отличался Лондон, почему-то не было. Мы обогнули Гайд парк снизу, с юга, а затем, по кольцу вокруг арки Веллингтона, поехали на север. Через пятьдесят минут после выезда из Хитроу мы подъехали к отелю Мариотт.
– Your keys gentlemen. – Шофер протянул Валере два белых конверта с бордовым логотипом Мариотта в левом верхнем уголке. – Sir Alexander will be waiting for you in thirty minutes. Do you know the Speakers' corner?
– Sure, we'll be there in half an hour. – Я подхватываю свой чемоданчик из багажника, опережая потянувшегося было за ним боя. – Не вздумай чаевые совать, – шиплю Валере и мы входим в отель.
– Высказывать можно совершенно, абсолютно любую идею, говорить можно что угодно. – Сэр Александр ведет Валерия под руку и говорит, слегка склонившись к его плечу.
Я иду чуть сзади и внимательно смотрю на этот спектакль. Мы подошли к низенькой, кованой ограде «Уголка ораторов» ровно через тридцать минут после выхода из машины. И практически сразу к нам подошел сэр Александр. Рыжие ботинки, темно-серый костюм-тройка, иссини-белая рубашка и узкий черный галстук. Сдержанно кивнув мне, словно и не он привез нас в этот парк, англичанин тут же взял моего помощника под локоток и повел по дорожкам куда-то в сторону озер. Судя по кружащим, якобы праздно шатающимся, парням в черных костюмах и с кляксами блю туф гарнитур в ушах, посторонних к нам вежливо не подпустят. Очень интересно.
– Но, разумеется, есть и ряд ограничений. Даже в «Уголке ораторов» вы не можете критиковать королеву или религию, нельзя говорить экстремистские лозунги или призывать к насилию. – Сэр Александр отпустил Валерин локоть и, покровительственно взяв его за плечо. – И главное, если вы Вальерий, решите что-либо высказать, вам непременно понадобится коробка, ящик или любая вещь, на которую вы сможете встать ногами. Согласитесь, от хорошей жизни обращаться с призывами к народу никто не станет, а говорить о проблемах в королевстве, стоя на королевской земле – мягко говоря не вежливо.
Я улыбнулся, потому что Валера обернулся ко мне. Судя по его лицу, беседа была явно чуть выше его понимания. Он еще не научился оперировать полутонами, интонациями, тембром и жестами. Для него все еще, как в армии, есть право и лево, хорошо и плохо, правильно и не правильно. Но то, что он понимает, что двухмерная система координат не работает – это уже выгодно отличает его от большей части людей.
– Валерий очень интересовался историей парка. – Я вижу удивленный взгляд помощника и признательно-согласный взгляд англичанина, и, тем же искренним тоном, продолжаю. – Сэр Александр, возможно у вас найдется знающий экскурсовод?
Через семь минут я и мой английский знакомый сидим в лодке. Озеро Серпенталь не очень большое, но его вполне хватает на то, чтобы даже не имеющий преград над водой разговор оставался только между собеседниками.
– Максим. Во-первых, ваш самолет. Ну полно вам делать удивленные глаза, неужели вы бы хотели дружить с человеком, который не может получить информацию о любом человеке, – сэр Александр прикрыл глаза, будто что-то вспоминая, – ну, практически о любом, да, собственно, ваши продавцы сегодня от встречи откажутся. Оба. – Англичанин еще раз улыбается, но как-то, презрительно, что ли? У англосаксов это очень тонко получается, губы как будто не только в стороны раздвигаются, неуловимым движением верхняя уходит вперед и выражение становится вежливо-насмешливо-презрительным. – Оба ваши продавца получили неожиданные предложения на их товар. Щедрые предложения. И даже предоплата уже была акцептована обоими продавцами. – Снова та же самая улыбка. – Приятно иметь дело с жадными и глупыми людьми, они такие предсказуемые, просто прелесть. Оба продавца, которые, по моей информации, согласились забронировать самолеты до завтрашнего дня под вас, так вот они оба согласились уже продать свои самолеты другим покупателям, предложившим цену на пять процентов выше. И оба уже приняли, на их взгляд, невозвратный аванс в виде десяти процентов от стоимости сделки.
– А завтра ваши покупатели откажутся от покупки и продавцы придут ко мне с извинениями?
– Совершенно верно.
– Но как же «невозвратный» аванс? Или в характеристике жадные и глупые оба прилагательных были равноценны?
– Вы замечательный собеседник, вам не нужно пояснять детали. Именно так. Мои юристы не просто так самые дорогие в Сити. Конечно, заработать на отказе от приобретения самолетов я, – пауза, и снова вежливая улыбка, – конечно не я, а компании-покупатели, вряд ли смогут, но уж свой задаток они точно вернут. И оба продавца завтра же вас наберут, извинятся и попросят о встрече, на которой, зная вас, вы минимум десять-пятнадцать процентов скидки от их вчерашней «финальной» цены получите. А это годовая зарплата одного отличного капитана, ну, или зарплата двух хороших пилотов. Хотя, опять же зная вас, вероятно вы «хорошим» кэпом в своем самолете не ограничитесь.
– И все это для того, чтобы покататься в лодке?
– А вы считаете это недостаточным поводом? Хотя да, вы, – англичанин чуть наморщил высокий лоб и, как будто вспомнив что-то продолжил, – Максим, вы же первый самолет покупаете? А ведь собственный самолет это лишь промежуточный этап перед яхтой. Да да, человек первые девять месяцев своей жизни живет в жидкости, в материнской утробе. Отсюда и наша любовь к воде, отдых на море, озере, вообще у воды, да что там, даже шум родника или фонтана действует на человека успокаивающе, он как будто возвращается в детство. Поэтому уверяю вас, Максим, уже через пару-тройку лет вы станете присматривать себе яхту.
Я не стал ничего говорить. Просто выжидательно смотрел на него. Но Александр будто бы потерял интерес к беседе и разглядывал набежавшие темные тучи.
– Вы сказали «во-первых». Может уже перейдем к остальным пунктам?
– Да, вы правы, это даже и дождиком назвать нельзя, не то, что на это недоразумение отвлекаться. – Сэр Александр переводит взгляд с низкого неба на меня. – Итак, во-вторых, я уверяю вас, что никто о нашем сегодняшнем разговоре без вашего ведома не узнает. Мы позаботились о том, чтобы даже направленным микрофоном нашу беседу не, – он чуть помедлил, видно, что русские слова все еще рождаются у него в мозге, а не слетают с кончика языка как у носителя, – нашу беседу не зафиксировали.
Мы неспешно проплываем мимо пункта проката синих пластиковых катамаранов. Почему-то прокат не работает, наша легкая бело-серая лодка – единственное плав средство на поверхности озера.
– В-третьих, я очень ценю, уважаю и люблю вашу родину. И я уверяю вас, что в отличие от нашего официально анонсируемого курса, вашу страну уважает большинство кабинета и даже сама королева.
– Любить уже означает уважать и ценить. – Я перебиваю собеседника. Не вежливо? Согласен. Но и тратить время на «околопогодные» вводные в беседу я не хочу. Хотя, если подумать…
Наверняка у Александра есть ко мне какое-то дело, иначе мы бы не встретились. Четыре месяца назад, когда я с ним познакомился, после не самых лучших в моей жизни дней, мы сошлись на согласии встречаться раз в год. Раз уж следующая встреча произошла так скоро, явно тут не простое «я соскучился по общению с умным человеком».
– Любовь это безусловное обязательство. – Я продолжаю быстро, не давая собеседнику времени на его реплику.
