скачать книгу бесплатно
– Вот африканские женщины котятся прямо под кустом и идут себе дальше работать.
– Ты не африканка. И я сильно сомневаюсь, что здесь уместно слово «котятся», словно это… – Летти понимала, что не может рассуждать о деторождении, поскольку ничего в этом не смыслит.
Она молча занималась бельем, а дождь все барабанил по жестяной крыше, и из открытого окна в прачечную проникали сладкие запахи мокрой земли. Допотопный каток надрывно скрипел, неохотно возвращаясь к жизни.
– Дэниел воспринял новость хуже, чем я ожидала, – как бы между прочим заметила Маргарет.
Летти, кряхтя, продолжала крутить ручку.
– Он еще слишком молод. И здорово натерпелся за последнюю парочку лет.
– Но он жутко зол на меня. Уж чего-чего, а этого я от него не ожидала.
– Полагаю, он разочарован. Потерять и мать, и тебя… – замявшись, произнесла Летти.
– Я же не специально. – Маргарет вспомнила о внезапной вспышке его гнева, когда он бросал ей в лицо такие обидные слова, как «эгоистичная» и «злая», до тех пор, пока отец с помощью подзатыльника не прервал его обличительную речь.
– Понимаю. – Летти оставила ручку и выпрямилась. – И они тоже понимают. Даже Дэниел.
– Но когда мы с Джо поженились, знаешь, у меня и в мыслях не было оставить папу и мальчиков. И вообще, мне казалось, что им все равно.
– Ну конечно, им не все равно. Они тебя любят.
– Я же не возражала, когда Нил уходил.
– Он уходил на войну. И ты понимаешь, что выбирать не приходилось.
– Но кто теперь за ними присмотрит? Если очень приспичит, папа погладит рубашку и вымоет посуду, но вот приготовить обед никто из них точно не сможет. И простыни не будут менять до тех пор, пока они не станут такими заскорузлыми, что своим ходом отправятся в корзину для грязного белья.
Маргарет говорила и говорила, а потом и сама начала верить в то, что на ней держится весь дом, заботу о котором она со скрытым негодованием взвалила на свои плечи два года назад. Ей и в страшном сне не могло присниться, что когда-нибудь придется заниматься стряпней и уборкой. Даже Джо все прекрасно понял, когда она призналась ему, что в этом деле она безнадежна, но, что самое главное, не горит желанием исправлять ситуацию. И вот теперь, вынужденная каждый день часами обслуживать братьев, с которыми когда-то была на равных, она чувствовала, как в ее сердце борются между собой печаль, раскаяние и молчаливая ярость.
– Летти, у меня так тяжело на душе. Ведь я и вправду считаю, что им не справиться без… ну, женщины в доме.
В прачечной повисло тягостное молчание. Собака заскулила во сне, перебирая лапами, будто она за кем-то гналась.
– Уверена, они могут пригласить кого-нибудь в качестве домоправительницы, – нарушила тишину Летти, но голос ее прозвучал как-то слишком уж беззаботно.
– Папа не захочет за это платить. Тебе ведь известно, какой он экономный. И, кроме того, не уверена, что они потерпят чужого человека на кухне. Ты же их знаешь. – Маргарет покосилась на тетю. – А с тех пор как Нил вернулся из армии, он вообще не желает ни с кем знакомиться… Ой, даже и не знаю…
А на улице дождь постепенно ослабевал и теперь не так сильно стучал по крыше, на востоке между свинцовыми тучами начало проглядывать голубое небо. Женщины замолчали, задумчиво уставившись в окно.
Не дождавшись ответа, Маргарет заговорила снова:
– На самом деле я все думаю, а стоит ли мне вообще уезжать. Я хочу сказать, какой смысл отправляться в такую даль, если я постоянно буду беспокоиться о семье? – Она вопросительно посмотрела на тетю и, не дождавшись ответа, продолжила: – Потому что я…
– Думаю, – подала голос Летти, – я могу им помочь.
– Что?
– Не надо говорить «что», дорогая. Если ты действительно так за них переживаешь, – ровным тоном произнесла Летти. – Я смогу приезжать почти каждый день. Просто чтобы помогать по мере сил.
– Ой, Летти, да неужели?! – Маргарет постаралась, чтобы ее голос звучал в меру удивленно и в нем слышалась благодарность.
– Ужасно не хочется наступить кому-нибудь на больную мозоль.
– Нет… Нет… Конечно нет.
– И мне не хочется, чтобы ты или мальчики подумали… будто я стараюсь занять место вашей матери.
– Ну что ты! Никому такое даже в голову не придет!
Женщины молча переваривали то, что наконец было высказано вслух.
– И люди могут… неправильно понять. В нашем городе и вообще… – Летти машинально пригладила волосы.
– Да, они могут, – с серьезным выражением лица проронила Маргарет.
– Но с другой стороны, я пока без работы. Ведь военный завод закрылся. А семья должна быть на первом месте.
– Именно так.
– Я хочу сказать, мальчики нуждаются в женском влиянии. Особенно Дэниел. Он сейчас в том возрасте… И я ведь не делаю ничего плохого. Ничего такого… ну, ты понимаешь…
Если Маргарет и заметила, как у тети порозовели от удовольствия щеки, то ничего не сказала. Если тетина внешность в последнее время и изменилась – взять, к примеру, новую губную помаду, – что несколько усложняло для Маргарет ведение переговоров, то она решительно отмела все подозрения. Если ценой ее законной свободы станет узурпация освободившегося места матери, что ж, она постарается видеть в этом только хорошее.
Угловатое лицо Летти озарилось улыбкой.
– В таком случае, дорогая, если тебе так будет легче, я позабочусь о них, – сказала она. – И о твоей Мод тоже. Тебе не придется беспокоиться.
– Ну, о ней я меньше всего беспокоюсь. – Маргарет с трудом поднялась со стула. – Я собираюсь…
– Да, я сделаю все возможное, чтобы они были в порядке, – продолжила Летти. Согретая надеждой наконец обрести свое женское счастье, она вдруг стала словоохотливой. – Если тебе действительно так будет легче, Мэгги, дорогая, чем могу – помогу. Да, тебе не придется беспокоиться. – Почувствовав неожиданный прилив сил, она выжала последнюю рубашку, бросила ее в корзину для белья и приготовилась к новому сеансу сушки. Затем вытерла крупные костлявые руки о передник. – Ну вот. Ладно. Почему бы мне не приготовить нам по чашечке чая? А ты пока напиши письмо на флот, скажи, что согласна, и тогда мы будем знать, что все устроилось. Ты ведь не хочешь упустить место на корабле? Как та бедняжка, которой не повезло.
Маргарет выдавила сияющую улыбку. Если верить статье в «Гламуре», она, возможно, больше никогда с ними не увидится. И к этому тоже надо быть готовой.
– Знаешь что, Мэгги, я, пожалуй, проверю ящики в твоей комнате: не надо ли чего подлатать. Я ведь знаю, что с иголкой ты не дружишь, а мы хотим, чтобы ты выглядела как конфетка, когда встретишься с Джо.
Вы не должны осуждать их, говорилось в статье. Но вы должны быть уверены, что никогда не будете винить вашего мужа в том, что он разлучил вас с семьей. Тетя по-хозяйски перетаскивала корзинку с бельем, точь-в-точь как в свое время мама.
Маргарет зажмурилась и сделала глубокий вдох, слушая, как по прачечной эхом разносится голос Летти.
– Заодно приведу в порядок пару рубашек твоего отца. Раз уж я возьмусь за шитье. Дорогая, я ведь прекрасно вижу, что мужчины выглядят немного усталыми, и мне не хочется, чтобы говорили, будто я… – Она покосилась на Маргарет. – Я позабочусь о том, чтобы здесь все было тип-топ. О да. Тебе не придется ни о чем беспокоиться.
Маргарет не хотелось, чтобы они оказались брошены на произвол судьбы. Уж лучше так, чем если появится кто-то, кого она вообще не знает.
– Мэгги?
– Мм?
– Как тебе кажется… Как тебе кажется, твой отец не будет возражать? Я хочу сказать, против меня. – Лицо Летти – лицо сорокапятилетней женщины – внезапно приняло озабоченное выражение и стало трогательно-беззащитным, совсем как у молодой невесты.
Уже гораздо позже, размышляя над этим долгими бессонными ночами, Маргарет так и не смогла понять, что заставило ее сказать это. Ведь она вовсе не была подлой или злой. Более того, она не хотела, чтобы Летти или папа коротали оставшиеся им дни в одиночестве.
– Мне кажется, он будет в восторге, – произнесла она, погладив собаку. – Летти, он очень тепло к тебе относится. И мальчики тоже. – Она принялась внимательно разглядывать занозу в руке и закашлялась. – Он частенько говорил, что ты для него… как сестра. Человек, с которым он может поговорить о маме и который помнит, какой она была… И конечно, если ты будешь стирать им рубашки, то заслужишь их бесконечную благодарность.
Мэгги не осмелилась поднять глаза, но остро почувствовала, как окаменели юбки Летти, как застыли на месте ее худые сильные ноги. А руки, такие ловкие и быстрые, безвольно повисли вдоль тела.
– Да, – наконец сказала Летти. – Конечно. – Голос ее звучал слегка сдавленно. – Ну, пойду приготовлю нам чая. Как и обещала.
Глава 2
Двух кенгуру, вылезших из материнской сумки 12 месяцев назад, собираются переправить самолетом в Лондон; за время пути они съедят 12 фунтов сена. Австралийская авиакомпания «Квантас» сообщила, что кенгуру проведут в воздухе всего 63 часа.
Сидней монинг геральд. 4 июля 1946 года
За три недели до посадки
Дорогой Иэн!
Ни за что не догадаешься – я еду! Понимаю, тебе трудно поверить, я сама почти не верю, но это правда. Папочка замолвил за меня словечко своему старому другу из Красного Креста, у которого имеются высокопоставленные друзья в Королевских ВМС, и вот уже вышел приказ о том, что мне предоставляется место на первом отходящем отсюда корабле, хотя, строго говоря, у меня низкий приоритет.
Поэтому, чтобы избежать волнений, пришлось сказать остальным невестам в округе, что я собираюсь в Перт навестить бабушку, но вот я уже здесь, в Сиднее, отсиживаюсь в отеле «Уэнтворт», чтобы попасть на борт раньше других.
Дорогой, жду не дождусь встречи с тобой. Ведь я ужасно по тебе скучаю. Мамочка говорит, что, как только мы найдем себе дом, они с папочкой сразу приедут. Они планируют путешествовать самолетами австралийских международных авиалиний – интересно, а ты знал, что на «Ланкастриане» до Лондона всего 63 часа лету? Мамочка попросила меня узнать у тебя адрес твоей мамы, чтобы, как только я приеду в Англию, она могла выслать мне туда оставшиеся вещи. Не сомневаюсь, они лучше поймут ситуацию, когда познакомятся с твоими родителями. А то им почему-то кажется, что в результате я окажусь в сырой халупе где-нибудь посреди английского поля.
Но так или иначе, мой дорогой, я отрабатываю новую подпись, учусь отзываться на «миссис» и привыкаю к обручальному кольцу на пальце. Жаль, конечно, что у нас не было настоящего медового месяца, но мне без разницы, где мы его проведем, лишь бы быть с тобой. Все, заканчиваю, так как днем иду в Клуб американских жен в Вуллумулу, хочу узнать, что мне понадобится в пути. У американских жен масса возможностей, не то что у нас, бедных английских жен. (Шучу-шучу!) Но хочу тебе сказать, что если меня заставят в очередной раз слушать «When The Boy From Alabama Meets A Girl From Gundagi», то я полечу к тебе сама на крыльях любви. Не забывай меня и пиши, когда у тебя выдастся свободная минутка.
Твоя Эвис
В течение четырех лет с момента своего основания Клуб американских жен собирался каждые две недели в элегантном белом доме рядом с Королевским ботаническим садом. Изначально его целью было помочь девушкам, приехавшим из Перта или Канберры, скоротать бесконечные недели до получения разрешения на поездку в Америку для воссоединения с их американскими мужьями. Девушек учили шить лоскутные одеяла, распевать «Звездно-полосатый флаг» и давали материнские советы беременным и кормящим матерям, а еще тем, кто так и не смог разобраться, что их сильнее мучает: страх перед дальней дорогой или мысль о том, что они в результате никуда не уедут.
Однако в последнее время клуб перестал быть чисто американским: принятый в США закон о военных невестах позволил ускорить отправку двенадцати тысяч недавно заключивших брак австралийских жен, поэтому на смену лоскутным одеялам пришли полуденный бридж и советы, как привыкнуть к английской еде и ее скудному рациону.
Многих вновь прибывших невест распределили по семьям в Лейчхардте, Дарлингхерсте[6 - Лейчхардт, Дарлингхерст – районы Сиднея.] или в пригородах Сиднея. Они словно оказались в странной прибрежной зоне: их жизнь в Австралии еще не закончилась, а новая – где-то там далеко – пока не началась, они целиком сосредоточились на детализации будущего, о котором совершенно ничего не знали и которое не могли контролировать. Поэтому на их встречах два раза в неделю у всех, естественно, была одна-единственная тема для разговоров.
– Одна моя знакомая девушка из Мельбурна отправилась через океан на борту «Куин Мэри»[7 - «Куин Мэри» – трансатлантический лайнер, назван в честь супруги короля Георга V королевы Марии.] в каюте первого класса, – рассказывала какая-то очкастая девица. О лайнере говорили как о Священном Граале в мире транспорта. В Австралию до сих пор продолжали приходить письма с легендами об этом судне. – Все плавание она жарилась у бассейна. А еще там после ужина были танцы, различные игры и вообще… И она купила на Цейлоне совершенно божественные платья. Плохо только то, что ей приходилось делить каюту с какой-то женщиной с детьми. Фи! Повсюду липкие следы от пальцев на одежде, а в половине шестого начинал орать младенец.
– Дети – это благословение Господа, – безапелляционно заявила миссис Проффит, которая проверяла швы на зеленой шапочке с коричневой шерстяной подкладкой. Сегодня они собственными руками делали подарки для детей из Лондона, лишившихся крова в результате бомбардировки. Одной из девушек английская свекровь прислала книгу «Полезные вещи из обрезков и остатков», и миссис Проффит выписала оттуда советы, как сделать ожерелье из металлических колец для куриных лап и ночную кофту из старой сорочки и панталон. – Да, – сказала она, с любовью оглядев всех девушек. – Когда-нибудь вы поймете. Дети – это Божье благословение.
– А отсутствие детей – еще большее, – пробормотала кареглазая девушка, сидевшая рядом с Эвис, панибратски пихнув ее локтем.
В другое время Эвис и пяти минут не выдержала бы в такой пестрой компании девиц – некоторые из них явно только что прибыли с захудалого полустанка, у них даже туфли были припорошены красной пылью – и не захотела бы тратить столько часов своего драгоценного времени на то, чтобы выслушивать бесконечные лекции пожилых старых дев, которым война дала уникальный шанс хоть как-то скрасить свою унылую жизнь. Но сейчас она уже десять дней находилась в Сиднее вместе с другом отца, мистером Бартоном, единственным человеком, которого она здесь знала, и расширить круг общения могла исключительно в Клубе американских жен. Более того, она все еще не решила, как объяснить папочке поведение мистера Бартона. Ей пришлось раза четыре, не меньше, напоминать мистеру Бартону, что она замужем, однако она не была до конца уверена, что для него это хоть что-то меняло.
На сегодняшних посиделках присутствовали еще двенадцать молодых женщин. Некоторые из них провели с мужьями в общей сложности не более недели, а добрая половина почти год не видела своих суженых. При отправке на родину приоритет отдавался воинским частям, а вовсе не «соломенным вдовам», как их здесь называли. Некоторые оформили нужные бумаги заранее, но с тех пор прошло уже больше года, а они так и не получили ни ответа ни привета. По крайней мере одна, не выдержав жутких жилищных условий, сдалась и вернулась домой. Остальные, ведомые слепой верой, отчаянием, любовью или чаще всеми этими чувствами одновременно, пока держались.
Эвис была здесь новенькой. Слушая их рассказы о семьях, в которые их определили, она в очередной раз мысленно поблагодарила родителей за то, что могла позволить себе такую роскошь, как гостиничный номер. Ее затея была бы не столь волнующей, если бы ей пришлось жить с какой-нибудь ворчливой престарелой парой. Тем более что все и так с каждым днем становилось чуть менее захватывающим.
– Если эта миссис Тидворт еще раз скажет: «О, дорогая, неужели он еще не послал за тобой?» – клянусь, я ее придушу.
– Ей это нравится, старой суке. То же самое она проделывала с Мэри Найт, когда та у нее жила. Уверена, старуха только и ждет, чтобы ты получила телеграмму «Не приезжай».
– А я больше не могу слышать все эти причитания типа «ты еще пожалеешь».
– Надеюсь, что осталось недолго, а?
– А когда приходит следующий?
– Примерно через три недели, если верить моему предписанию, – ответила кареглазая девица. Ее вроде бы звали Джин, но у Эвис была плохая память на имена, она забывала их сразу же после знакомства. – Хорошо бы он оказался не хуже «Куин Мэри». Ведь там был даже парикмахерский салон с настоящими фенами. А я ужас как хочу перед встречей со Стэном привести в порядок волосы.
– Она была замечательной женщиной. Королева Мария, – послышался голос миссис Проффит с другого конца стола. – Настоящей леди.
– А ты что, уже получила предписание? – хмуро посмотрела на Джин сидевшая напротив веснушчатая девушка.
– Еще на прошлой неделе.
– Но у тебя же низкий приоритет. Ты ведь сама говорила, что сдала документы только месяц назад.
В разговоре возникла неловкая пауза. Девушки обменялись многозначительными взглядами и снова сосредоточились на своем вышивании. Миссис Проффит удивленно подняла глаза, явно почувствовав возникшее в комнате легкое напряжение.
– Кому-нибудь нужны нитки? – глядя поверх очков, спросила она.
– Ну может же человеку просто повезти?! – воскликнула Джин, встав из-за стола.
– Как так вышло, что ее берут на борт? – спросила веснушчатая девица у своих соседок. – Я жду вот уже пятнадцать месяцев, а ее отправляют ближайшим кораблем. Разве это правильно? – Ее голос звенел от обиды, и Эвис взяла себе на заметку в дальнейшем помалкивать о своем предписании.
– Она беременна, да? – пробормотала другая девушка.
– Что?
– Джин. Она едет как семья. Американцы, например, всегда пропускают вперед тех, у кого срок больше четырех месяцев.
– Кто делает пингвина? – спросила миссис Проффит. – Для пингвина надо непременно использовать черную нитку.
– Постой-ка, – сказала рыжеволосая девушка, продевая нитку в иголку. – Ее Стэн уехал в ноябре. Она говорила, на том же корабле, что и мой Эрни.
– Значит, она не может считаться семьей.
– Или она… и…
Девушки многозначительно переглянулись, скривив рот в усмешке.
– Сара, милочка, ты закончила кенгуренка? – Миссис Проффит одарила девушек сияющей улыбкой и достала из матерчатой сумки несколько кусочков желтовато-коричневатого фетра. – По-моему, кенгурята прелесть какие милые. Правда?
Несколько минут спустя вернулась Джин. Она села на свое место, воинственно скрестив руки на груди. Однако поняв, что перестала быть темой для обсуждения, заметно расслабилась, хотя, возможно, и удивилась внезапному порыву трудового энтузиазма у собравшихся.
– Я встретила Иэна, своего мужа, на благотворительной вечеринке с танцами, – решила нарушить затянувшееся молчание Эвис. – Вместе с другими девушками я была в организационном комитете, и он оказался вторым, кому я предложила чашку чая.
– И это все, что ты ему предложила? – подала голос Джин.
