скачать книгу бесплатно
– Хозяин не хозяин, а владения свои знать надобно. Особенно где они кончаются. Негоже ходить в людское селение да коров пожирать. Да не боись, девонька, волки умные животные, жрать не станет, но предупреждение не лишним будет.
Немного успокоившись малышка вернулась на место, допить оставшийся еще теплый бульон.
– Потом Ярвинен просил заглянуть. Жена у него на сносях, уж почитай пятого вынашивает, а все как в первый. Не ладное дело.
– А чем здесь помочь сумеем?
От разыгравшегося любопытства малышки женщина тепло ей улыбалась. Хорошая душа знание любит, Один мудрого духа пошлет.
– Бровь Бальдра будет кстати.
Арне с хитрой искоркой в глазах повернулась к девочке, ожидая от нее верного ответа. Понимая чего ждет от нее знающая, Илва осмотрелась по сторонам. Висящие возле печи высушенные растения подсказали ей.
– Ромашка?
– Веерно молвишь. От всего помогает, и здесь свою роль исполнит.
– А потом?
Женщина хохотнула, убирая последний бутылек в карман.
– Ну а опосля зайдём к Ингрид Хьёрдисен. Одна она опеть осталась, утонул мужик, надо бы проведать да кервеля*[9 - В русском языке носит название Миррис душистый. Имеет широкое применение. Полностью съедобен, даже в виде семян. А так же добавляется в ароматическую полироль для мебели.] с элем занести. Сердце успокоить женское.
Убирая со стола посуду, девочка кивнула на слова наставницы, поймав себя на мысли, что не понимает, отчего, только женские сердца такие буйные.
– Оставь посуду, потом приберешь, некогда уж, дело к вечеру клонится.
Женщина махнула рукой и уже почти вышла из дома, как малышка задала ей вопрос, который та меньше всего ожидала.
– Сегодня ночью будет призыв, матушка? Можно мне посмотреть?
Быстро переплетая пальцами косу, с мольбой в глазах ожидала Илва ответа. Каждый год проводился обряд призыва духа зверя, и каждый год девочка слышала один и тот же ответ.
– Даже не думай об этом.
Гаркнула Арне и затопала прочь, ожидая, что девочка нагонит ее позже, а пока будет бежать, то растеряет по пути дурные помыслы.
– Но матушка…
На ходу надевая ботинки, почти падая, бежала за ней Илва, надеясь получить желаемое.
– Каждый год одно и то же, дитя. Сумасшествие какое-то, ей-богу. Дурно мне становится от твоих желаний. Не пришло еще твое время.
– А когда же оно придёт, мое время то?
Симона остановилась и, опустившись на колени пред девчушкой, нежно завела торчащие волосенки той за уши.
Илва всегда смотрела на знающую восторженными глазами, она не казалась пугающей. Сколько бы раз не пыталась Ульве представить на месте родной матушки устрашающую знахарку – не выходило. Видела лишь заботливые тёплые руки, со сморщенными ладонями и пальцами, от постоянного пребывания в кадке с водой, где варятся настои, седые шелковистые волосы, насквозь пропахнувшие фенхелем и крапивой, и милое сердцу, такое знакомое лицо с отметиной полумесяцем, на левой щеке прямо под глазом.
– Наберись терпения, Илва. Ежели Один позволит, то пробудим и призовём твоего духа хранителя, не сомневайся. Никуда он от нас не денется, а до тех пор ты должна делать все, что необходимо, дабы духа своего не разочаровать, а укреплять и насыщать.
Щекой прижалась малышка к мозолистой ладони Симоны.
– И что же делать надобно?
– Учись, дитя. Каждый день учись. Терпению, храбрости, мудрости набирайся. Уходишь в лес, смотри на растения да грибы разные, да запоминай чего вещаю, покамест я жива, обучу всему, что сама умею. В жизни, моя девочка, все пригодится. Когда подрастешь, то сумеешь подковать и иные умения. Тогда хранитель сам поскорее захочет тебя посетить.
Женщина поднялась, отряхнула подол юбки, исподлобья поглядывая на девочку, и зашагала нужной дорогой.
Домик Ярвинена была сразу за поворотом, его хозяин встретил старую провидицу и ее помощницу скромной улыбкой. Махнув рукой на входную дверь, он продолжил колоть дрова, подгоняя старших детей поскорее утаскивать поленья на место.
На деревянном полоке лежала его жена и тяжело дышала. Живот сильно раздулся и ходил ходуном, что причиняло будущей матери сильный дискомфорт.
– Приветствую, Анитра. Как наши дела?
Услышав голос Симоны, женщина неловко спустилась с лежанки, сложив руки на животе.
– Приветствую, Арне. Совсем замучил меня, ирод. Еще не родился, а уже охото прибить.
Видящая подошла к Анитре, провела кончиками пальцев по животу, придирчиво подмечая любые изменения. Мрачная маска тенью легла на ее лицо.
– Готовься, вот-вот появится.
– А не рановато ишо?
Встревожено наблюдала женщина за действиями ведуньи.
– Ему лучше знать, когда пора. Ты тут не хозяйка.
– Опять мальчишка чтоль? Ох, и замучили они меня, сил нет.
Симона поджала губы, протягивая приготовленный настой и порошок из ромашки.
– На-ка, поможет успокоить вас обоих. Боль снимет. Как всегда принимай. Вот только…
Анитра благодарно кивнула, принимая кульки.
– Только что?
– Бранишь мальчонку почем зря. Крепкий будет, достойный сын, хоть и раньше положенного явится. Ругаешься, а он все слышит, от того и буянит. Давай пошепчу.
– Ой, ох, пошепчи, пошепчи уж, пожалуйста. Не думала я, что так…
Илва смотрела во все глаза, стараясь не упустить ничего, уж больно нравилось ей смотреть на врачевание Симоны. Вытянув скрюченные пальцы, та замерла подле живота.
Младенец словно почувствовал и потянулся в сторону помощи. Тихий шепот заполонил сознание Ульве, но слов разобрать не получалось. Однако через пару минут бледность сошла с лица хозяйки дома, она будто вздохнула свободнее.
– Ну все, теперь отдыхайте. И не ругай ребятенка, а то сама не рада будешь!
Когда они уходили, то маленькая помощница заметила, с какой любовью жена Ярвинена глядела на мужа и своих детей. Всё-таки многого она еще не понимала.
По пути к дому конунга Илва решилась на непростой вопрос.
– Симона, а ты почему замуж не пошла?
Брови слышащей взметнулись вверх, словно чибисы над океаном. Она даже остановилась, хотя дойти осталась всего пара миль.
– А зачем мне это надобно? Такие уж мы северные женщины. Не нужен нам мужик, чтобы себя бабой чувствовать. Руководит моей жизнью лишь один мужчина.
Пришла пора удивляться и самой Илве.
– Кто таков? Неужто и я его знаю?
Симона от души рассмеялась над детской нелепостью и непосредственностью.
– Ты пока с ним не знакома, девочка, но каждый день ходишь по его земле, под его солнцем и луной.
Девочка призадумалась на мгновение.
– Конунг Хардгерд?
Симона продолжила движение, тепло улыбаясь, а после возвела руки к небу.
– Один, моя девочка. Лишь он единственный властен надо мной. Хардгерд хороший мужик, держит Скъяльт, защищает, хоть и закостенелый, чего греха таить. Но это нам даже лучше так будет.
Илва открыла рот, чтобы спросить, что такое закостенелый, не болезнь ли какая скорчила вождя общины, как до них донёсся от его дома гром барабана. Симона напряглась и ускорила шаг, девочка старалась не отставать.
– Что-то случилось, Симона? В этот барабан стучат, только когда беда на общину опускается! Неужто стряслось чего?! Симона, что чувствуешь?
Со всех уголков Скъяльта начали сбегаться к дому конунга жители. Бросали все домашние дела и стекались на звуки тревожной мелодии. Бомг. Бомг. Бомг. Стук был мягкий, кожа по коже, но отчего-то мурашки пробегали по всему телу народа.
Подойдя к самому входу, они увидели, что Хардгерд стоит у барабана и держит незнакомого мужчину за копну кудрявых рыжих волос. Он почти не сопротивлялся, не мог, руки за спиной туго связаны коровьей верёвкой. По инструменту продолжал бить его верный помощник и младший брат – Вигге Хардгерд. Похожий как две капли воды на конунга Якоба, разве что в плечах тому немного уступал.
Оба мужчины производили неизгладимое впечатление. Высокие и мужественные, с русыми волосами по пояс, разве что у младшего, по обеим сторонам от лица заплетены две косички, и такой же кустистой бородой. Нос с горбинкой, глубоко посаженные серые глаза смотрят зорко, видят насквозь твои мотивы и замыслы.
Конунг общины самый лучший воин. Так часто он участвовал в боях, с самых что ни наесть двенадцать зим, а потому мало где осталось на его теле чистых мест без каких-либо шрамов и рубцов. Вигге от братца не отставал, но его лицо было более приветливым.
– Жители Скъяльта, благодарю вас за то, что откликнулись на мой зов. Пред вашими очами человек недостойный зваться мужчиной, он пришёл на мою землю, вкусил со мной из одной чаши мою еду и нанёс ущерб моей чести, чести моей семьи, и нашей общины!
Якоб выдержал паузу, а услышав в ответ ожидаемые возгласы удивления и пренебрежения, адресованные гостю, продолжил свою речь. Его голос звучал басовито и нарочито громко.
Конунг показательно дернул за космы мужчину и бросил его на колени перед жителями. Неизвестный сгорбился, почти коснувшись носом земли. Пыль поднялась и осела на юбке Симоны. Илва спряталась за видящую, вцепившись в ее подол всеми силами. Резко мужчина вскинул голову, и на коленях двинулся в сторону Арне, глядя безумными глазами. Скъяльтцы попятились, испуганно вздыхая и вздрагивая.
– Он лжет, ничего такого я не делал! Поверьте мне! Я всего лишь принес вести с соседних земель!
Одним прыжком вождь достиг своей цели, вновь схватив нарушителя за волосы, рванув на себя с такой силой, что мужик прикусил язык, глаза его закатились. Он дёрнул кадыком, а Илва за спиной матушки заметила, как пот стекает с его лица и шеи крупными каплями. Девочка ощутила, что пот выступил и у нее подмышками и под коленями, ноги стали ватными.
– Да как ты смеешь упрекать меня во лжи, стоя предо мной и моим народом на коленях, скот! Как может твой поганый язык такую дерзость молвить!
Зарычал Якоб, и его внутриутробный рык подхватил Вигге. Толпа оглушительно закричала, загудела и принялась топать ногами. Кто-то из толпы выкрикнул:
– А чо за весть то?
Вождь устремил холодный взгляд на вопрошающего, но все же пнул в бочину мужика.
– Говори, о чем просят, животное!
– Я.. Яя-я.. вещал, мол, у соседей в домах полы из досок делаются, так теплее говорят, а ссс-скот на улице живет и не мм-мерзнет..а у вас все по старому ишо..
Толпа ахнула. Бабы прикрыли рты руками.
– Можете ли вы в это поверить жители Скъяльта? Что я, ваш конунг да мог бы сделать, шоб вам хуже жилось, чем соседям нашим, а? Шоб я против народа своего пошёл?? Суд над тобой грядет, наглец!
Ульве увидела, как пристально следит за реакцией народа вождь, и как за ним наблюдает Симона. Однако никто не вмешивается. Тихие шепотки и гул продолжались.
Мужик снова собирался двинуться вперёд, но тут Якоб вытащил из лежащего рядом полена топорик и со всего маху воткнул гостю в шею. Тот лишь захрипел и упал наземь. Кровь брызнула в разные стороны, продолжая окроплять землю и бревна священной жидкостью.
Мужики Скъяльта свистели и оглушительно орали, одобряя поступок Якоба. Бабы старались закрыть детям глаза, но находились и те, кто наоборот демонстративно показывал зрелище, мол, так и надо. Илва была бы рада закрыть глаза, да не смогла. Вместо этого она уставилась, не в силах отвести взгляд, на торчащий из горла топорик, ровные края раны.
В блеске орудия виднелась человеческая плоть и кость, отражался край языка, выпавшего изо рта. Глаза, выпученные от страха, смотрели, казалось прямо на нее.
Симона Арне повернула голову на девочку, поджав губы в тонкую линию, но ничего не сделала. Когда люд начал расходиться по своим обыденным делам, словно ничего не произошло, Видящая взяла девочку под локоть и сказала:
– Беги-ка, малышка в дом, да поскорее. Помойся и спать ложись. Дальше сама закончу.
Илва сделала, что велено. А ночью ей приснился знакомый тихий шёпот матушки.
Глава 3. Невеста ясеня
Пять зим назад
– Илвааа! Илвааа, святой Один, Илвааа, скорее!
Девочка выглянула из дома на чей-то зов, наскоро вытирая о штаны мокрые руки. Она только что отмачивала травы для настоек, но назойливый крик отвлек ее от важного дела. Размокнут лепестки и стебли слишком сильно, как пить дать.
Из-за забора появился старый житель Скъяльта, он встал у самого входа, опустив руки на колени, и тяжело дышал.
– Что случилось? К чему такая спешка? Я отвар делаю, а если он попортится, то Симона мне уши надерет.
– Молю, Илва, помощь нужна, корова то наша, кормилица последняя в семье осталась, с ума сошла! Помоги в чувства привести!
– С ума сошла? Это как это?
Ульве нахмурила брови, внимательно вглядываясь в старика. Мужик пару раз тяжело вздохнул, переводя дух, а после продолжил.
– Паслась она на лугу, возле леса который, заплутала видать, али бес какой ей на шею прыгнул, уж не знаю. Увел он ее вглубь, а обратно она как ошалелая домой прибежала. На дыбы встаёт, прыгает, словно коза молодая, глаза кровью налиты, да шеей все крутит. Я верёвку то закинул на шею, привязал к столбу, а дальше усе. Подойти не даёт. Чаво делать то, Илва?
– Дак это тебе к Симоне надобно.
