скачать книгу бесплатно
Видно, он решил покончить с собою. То, что он хочет сделать, нельзя назвать иначе, как самоубийством. Ужасно! Она никогда не думала, что он способен на это. Этого нельзя допустить. Это слишком жестоко. Не ее вина, что она его не любит. Мысль, что она будет виновницей его смерти, была ей нестерпима. Она тихонько заплакала.
– О чем вы плачете?
Он говорил холодным голосом.
– Ведь вы же не обязаны ехать?
– Нет, я еду добровольно.
– Вальтер, прошу вас, не ездите туда. Ужасно думать – вдруг что-нибудь случится, вдруг вы умрете?
Его лицо оставалось бесстрастным, но тень улыбки мелькнула в глазах. Он не отвечал.
– Где находится этот город? – спросила она после паузы.
– Мей-Тан-Фу? Он на одном из притоков Уэстерн Ривер. Мы должны подняться вверх по Уэстерн Ривер, а дальше на носилках.
– Кто это – мы?
– Вы и я.
Ей показалось, что она ослышалась, и она вопросительно взглянула на него. Теперь он улыбался уже не одними глазами, и темные глаза в упор смотрели на нее.
– Вы надеетесь, что я с вами туда поеду?
– Я думал, что вы этого пожелаете.
Она быстро дышала, дрожь пробежала по ее телу.
– Ведь там не место женщинам. Миссионер уже несколько недель тому назад выслал оттуда жену и детей. Чиновник с женой давно здесь, я их встречала в обществе. Припоминаю теперь, как он говорил, что они откуда-то выехали из-за холеры.
– Там живут пять медицинских сестер.
Ею овладела паника.
– Ехать мне туда было бы безумием. Вы знаете, что я слаба здоровьем. Д-р Хейворд велит мне уехать из Чин-Иена, даже жара мне вредна. Ведь там тоже очень жарко, мне этого не перенести. Еще холера! Я там сойду с ума от страха. Зачем добровольно искать неприятностей? Мне нет причины туда ехать. Я там умру.
Он продолжал молчать. В отчаянии она взглянула на него и едва не закричала. Его лицо покрылось какой-то темной бледностью, которая безумно испугала ее. В глазах светилась ненависть. Можно ли допустить мысль, что он желает ее смерти? Взволнованным голосом она продолжала говорить:
– Это нелепо. Если вы считаете себя обязанным ехать – это ваше дело. Вы не имеете права требовать, чтобы я ехала. Я ненавижу зрелище страданий и болезней. Холерная эпидемия! Я на храбрость не претендую, и на такое дело у меня ее не хватит. Я останусь здесь, пока не наступит время ехать в Японию.
– Я надеялся, что вы не. захотите отпустить меня одного на такое опасное дело.
Теперь он уже откровенно издевался над ней. Она пришла в полное недоумение. Она не была уверена, что он говорит то, что действительно думает; может быть, он просто хочет запугать ее.
– Я не думаю, чтобы разумный человек решился осудить меня за то, что я отказываюсь ехать в опасное место, где мне делать нечего и где я буду совершенно бесполезна.
– Вы бы могли быть очень полезны мне, поддерживая и утешая меня.
Она еще больше побледнела.
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
– Я не думаю, что нужно обладать выдающимися умственными способностями, чтобы понять меня.
– Вальтер! Я не поеду. Чудовищно просить меня об этом.
– В таком случае и я не еду. Я немедленно возьму назад свое прошение.
17
Она с изумлением посмотрела на него. То, что он сказал, было так неожиданно, что она растерялась и совсем перестала понимать смысл его слов.
– Не понимаю, что вы такое говорите? – запинаясь, произнесла она.
Сама она почувствовала, какой фальшью звучат ее слова, на его же суровом лице они вызвали усмешку презрения.
– Боюсь, что вы меня сочли большим дураком, чем я на самом деле.
Она не знала, как ей поступить: отрицать ли возмущенно свою вину, или обрушиться на него с горькими упреками? Он точно читал ее мысли.
– Я имею все нужные доказательства.
Она разразилась слезами. Слезы лились легко, не мучительно, она их даже не утирала, они давали ей время собраться с мыслями, но выдумать ничего она не могла. Он спокойно наблюдал за ней, и его хладнокровие ее пугало. Наконец, терпение его истощилось.
– Ваши слезы ничему не помогут.
Его голос, такой холодный и суровый, вызвал в ней чувство негодования, и к ней вернулось самообладание.
– Мне все равно. Я надеюсь, что вы согласитесь дать мне развод. Мужчину это не компрометирует.
– Смею спросить: зачем мне подвергать себя малейшей неприятности ради вас?
– Для вас это совершенно безразлично. Я только прошу вас сделать для меня то, в чем джентльмен отказать не может.
– Мне слишком дорого ваше благополучие.
Она выпрямилась и вытерла глаза.
– Что вы хотите этим сказать? – спросила она.
– Таунсэнд женится на пае только тогда, если ему придется фигурировать на суде в качестве ответчика вместе с вами, и дело будет настолько скандально, что его жена волей-неволей должна будет развестись с ним.
– Вы не отдаете себе отчета, какой вздор вы говорите! – вскричала она.
– Ах вы, дура, дура!
Тон его был настолько пренебрежительный, что она вспыхнула от негодования. Прежде она слышала от него только милые, ласковые, любезные слова, и тем труднее было ей теперь переносить от него оскорбления. Она привыкла к тому, что он всегда был готов исполнить всякую ее прихоть, всякий каприз.
– Хотите знать правду? Он всей душой жаждет возможности жениться на мне. Доротти Таунсэнд согласна дать ему развод, и мы повенчаемся, как только получим свободу.
– Говорил ли он это вам буквально в таких выражениях, или это вывод из ваших собственных впечатлений о нем?
Глаза Вальтера сверкали грубой насмешкой, и Китти почувствовала легкое беспокойство. Она не была уверена, что Чарли ей это когда-либо говорил в таких выражениях.
– Он мне говорил это много, много раз.
– Это ложь, и вы знаете, что это ложь.
– Он меня любит всем сердцем, всей душой. Он любит меня так же страстно, как я его люблю. Вы нас поймали. Я ничего не отрицаю. Вот уже год, как я его любовница, и горжусь этим. Весь смысл жизни для меня сосредоточен на нем, и я рада, что вы, наконец, все знаете. Нам до тошноты надоело прятаться, притворяться и обманывать.
Большой ошибкой с моей стороны было выйти за вас, я не должна была этого делать, я поступила, как настоящая дура. Я вас никогда не любила. Мы с вами ни в чем не сходимся. Вы не любите тех, кого я люблю; то, что вас интересует, мне кажется скучным. Слава богу, это кончено.
Он слушал ее спокойно, ни один мускул его лица не дрогнул. Он выслушал ее со вниманием, и по выражению лица не было видно, чтобы ее речь произвела на него впечатление.
– Знаете ли вы, почему я согласилась стать вашей женой?
– Потому что вы хотели выйти замуж раньше вашей сестры…
Это была правда, и ей показалось забавным, что он это знает. Странно то, что, несмотря на страх и на злобу, которую она к нему чувствовала, ей стало его жалко.
Он слегка улыбнулся.
– Насчет вас я никогда иллюзий не имел. Я знал, что вы пустая, легкомысленная и глупая женщина, но я вас полюбил. Я знал, что ваши вкусы, ваши идеалы пошлы и низки, ко я любил вас. И то, что другие мужья считают своим правом требовать, я принимал как милость от вас.
Таких слов Китти никогда не слыхала; всю жизнь ее хвалили, восхищались ею, всячески льстили ей. Ею овладел бешеный гнев, всякий страх был забыт, кровь застучала в висках, и злоба душила ее.
Оскорбленное тщеславие может сделать женщину столь же мстительной, как львицу, у которой отняли детенышей. Ее чудные глаза потемнели от злобы, но она не потеряла самообладания.
– Если мужчина не умеет привлечь женщину и заставить ее себя полюбить, то это его, а не ее вина.
– Очевидно.
Его насмешливый тон усилил ее раздражение. Она почувствовала, что, сохранив хладнокровие, она сможет сильнее уязвить его.
– Я, конечно, не очень образованная и развитая женщина. Я самый обыкновенный, средний человек. Я люблю то, что любят те люди, между которыми я прожила всю жизнь. Я любила танцевать, играть в теннис; люблю театры и люблю мужчин, которые хорошо играют во все игры.
Мне всегда было с вами скучно, и мне надоело то, что вас занимает. Вы меня таскали по бесконечным, картинным галереям в Венеции, когда я предпочла бы играть в гольф в Сандвиче.
– Я это знаю.
– Мне очень жаль, что я не оправдала ваших надежд. К сожалению, я всегда чувствовала к вам физическое отвращение. Едва ли вы имеете право поставить мне это в упрек.
– Я вас и не упрекаю.
Китти было бы много легче, если бы он пришел в бешенство и начал бы неистовствовать и кричать. Она бы тогда отвечала ему тем же, но его сверхчеловеческое самообладание бесило ее, и в эту минуту она возненавидела его, как никогда прежде.
– Мне кажется, что вы даже не человек. Отчего вы не вломились в комнату, когда вы знали, что мы с Чарли там. Вы могли бы хоть попытаться исколотить его. Вы, верно, боялись?
Как только она произнесла эти слова, ей стало стыдно, и она покраснела. Он не отвечал, но его глаза выражали ледяное презрение, и едва заметная усмешка скользила по его губам.
– Может быть, как известное историческое лицо, я слишком горд, чтобы драться.
Китти не нашла никакого ответа и только пожала плечами.
– Кажется, я сказал все, что имел сказать. Если вы откажетесь ехать в Мей-Тан-Фу, я возьму свое прошение обратно.
– Отчего вы не хотите дать мне развод?
Он перестал, наконец, смотреть на нее, откинулся к спинке кресла и зажег папиросу.
Он докурил ее, не произнеся ни слова, и, бросив окурок, обратился к ней с легкой улыбкой.
Снова он посмотрел на нее.
– Если миссис Таунсэнд обещает мне, что она даст мужу развод и, если я получу от него письменное обещание, что не позже недели, после утверждения обоих постановлений суда, он на вас женится, я согласен исполнить вашу просьбу.
В его голосе слышался какой-то оттенок, который смутил Китти, но из самолюбия она должна была с достоинством принять его предложение.
– Это очень великодушно с вашей стороны, Вальтер.
К ее удивлению он вдруг разразился громким смехом. Она сердито вспыхнула.
– Над чем вы смеетесь? Тут ничего нет смешного.
– Извините. Вероятно, чувство юмора у меня иное, чем у вас.
– Поторопитесь, если вы хотите застать Таунсэнда в канцелярии. Если вы решите ехать со мной в Мей-Тан-Фу, то необходимо выехать послезавтра.
– Вы хотите, чтобы я ему сегодня же сказала?
– Зачем терять время?
Ее сердце забилось сильнее. Беспокойства она не чувствовала, но что-то неуловимое ее тревожило. Ей бы хотелось получить возможность отложить этот разговор, немного приготовить Чарли.
Она была вполне уверена в нем; ведь он любит ее так же сильно, как и она его. Преступно было бы даже допустить мысль, что он не примет с восторгом выход, навязанный ему обстоятельствами. С серьезным лицом она обратилась к Вальтеру.
– Я думаю, вы не знаете, что такое любовь. Вы не можете себе представить, как мы с Чарли безумно влюблены друг в друга. Для нас только это и важно. Всякая жертва, которую потребует наша любовь, будет для нас легка.
Он слегка поклонился, но ничего не сказал и проводил ее глазами, пока она мерными шагами выходила из комнаты.
18
Она написала Чарли записочку следующего содержания: «Пожалуйста, прими меня. Дело неотложное». Китаец-слуга вернулся и сказал ей, что мистер Таунсэнд просит ее подождать. Она сильно волновалась. Когда она вошла в кабинет, Чарли сделал несколько шагов ей навстречу и вежливо поздоровался с ней, но как только слуга вышел и затворил за собой дверь, он отбросил церемонно-вежливое обращение и сказал ей:
– Знаешь, милая, не приходи ко мне, пожалуйста, в служебное время. Я страшно занят, и к тому же нам не следует давать повод к сплетням.
Она вскинула на него свои чудные глаза и постаралась улыбнуться, но губы не складывались в улыбку.
