скачать книгу бесплатно
И долгие годы многим казалось: а может быть, и в самом деле в Латинской Америке военные режимы действуют более успешно, чем гражданские правительства? Военные диктатуры казались эффективными и устойчивыми.
Сам генерал Пиночет всегда считал, что реформы можно проводить только при наличии сильной руки. Но в последние годы Чили опровергает слова генерала. Страна зажила полноценной жизнью, преуспела в развитии экономики именно после того, как военные уступили власть гражданским.
Несколько десятилетий назад двенадцать из девятнадцати латиноамериканских правительств были авторитарными. Теперь практически на всем континенте правят гражданские президенты. Политические перемены сопровождаются экономическими. После долгих лет упадка в Латинской Америке начался стремительный подъем. На всем континенте были проведены реформы: отпустили цены, сделали свободной торговлю, приватизировали государственные предприятия. Лозунг везде был один: больше рынка, меньше государства.
Генерал Пиночет в свое время сделал лишь один разумный шаг – согласился принять услуги чикагских экономистов, которые принесли с собой программу, опробованную во всех развитых странах. Но там не понадобилось совершать военный переворот, чтобы реализовать разумные экономические идеи!
Восхищение Пиночетом скрывает презрительное отношение к народу: он, дескать, неспособен распорядиться своей судьбой и нуждается в надсмотрщике, который кнутом погонит его к счастью. Демократия – роскошь, которую могут себе позволить другие страны, а на нашей почве она не приживется…
Если бы военные перевороты были верным путем к экономическому процветанию, то вся Латинская Америка давным-давно должна была бы процветать. Однако же диктатуры вели свои страны не только к кровопролитию, но и к нищете. На собственном кровавом опыте Латинская Америка убедилась в том, что нет иного выхода из кризиса, кроме развития рыночной экономики. Вот это и есть главный урок Чили – для Латинской Америки и для многих других стран. А сам генерал Пиночет последние годы жил в ожидании суда. И это тоже урок для поклонников чилийского пути.
Режим Пиночета был преступным и использовал преступников.
В нацистской Германии штандартенфюрер СС Вальтер Рауф служил в главном управлении имперской безопасности, занимался созданием технических средств для массового уничтожения людей. Душегубки – это его работа.
В конце войны Рауф руководил СД и полицией безопасности в Северной Италии. Наступавшие американские войска отправили его в лагерь для военнопленных. Он бежал. С помощью католического священника скрывался в монастыре. Отправился в Сирию. Бывший штандартенфюрер СС был назначен уполномоченным по реорганизации сирийских спецслужб. Перестроил тайную полицию, «второе бюро», по образцу гестапо.
Когда в Дамаске произошел очередной военный переворот, Рауфа обвинили в применении пыток. Рауф отправился в Латинскую Америку. Обосновался в Чили. Когда власть захватил генерал Пиночет, услуги бывшего штандартенфюрера СС вновь потребовались. Рауф работал на министерство внутренних дел, делился опытом, участвовал в пытках политзаключенных.
В ноябре 1975 года начальник чилийской тайной полиции генерал Мануэль Контрерас пригласил полсотни офицеров спецслужб из Уругвая, Аргентины, Парагвая, Боливии, Бразилии, Перу и Эквадора в Сантьяго. Здесь их приветствовал Аугусто Пиночет. Договорились помогать друг другу выслеживать и уничтожать политических врагов.
Так началась операция «Кондор» – в честь стервятника, парящего над Андами. Она объединила восемь южноамериканских военных диктатур. Они совместно планировали похищения, пытки, изнасилования и убийства политических противников.
Военные перевороты стерли демократию почти на всем континенте. Десятки тысяч людей были убиты военными правителями в семидесятых и восьмидесятых годах. Жертвы исчезали – в основном их сбрасывали в море с самолетов или вертолетов.
Почему Соединенные Штаты помогали военным диктатурам? Боялись революций в Латинской Америке.
В 1966 году аргентинский революционер Эрнесто Че Гевара попрощался со своим товарищем по оружию Фиделем Кастро и покинул Кубу, чтобы поднять революцию во всей Латинской Америке. Через год Че Гевару убили в Боливии. Но страх остался.
И в Западной Европе знали, что происходит на континенте. В 1977 году представители западногерманских, французских и британских спецслужб тайно прибыли в Аргентину для изучения методов «Кондора». Это было время расцвета левого терроризма – итальянских «Красных бригад», немецкой «группы Баадера-Майнхоф», Ирландской республиканской армии… Европейские спецслужбы не справлялись с волной террора и хотели воспользоваться методами «Кондора».
В восьмидесятые годы диктатуры рушились одна за другой, но страх перед насилием все еще преследует Латинскую Америку.
Генералы и радикалы
Иногда военные – защита от радикалов.
Турецкие генералы несколько раз брали власть в стране, ущемляя права человека, но одновременно они не пускали к власти радикальных исламистов, которые уничтожили бы демократию в стране. Однако постепенно военные утратили свое положение, а радикалы укрепились.
Нечто подобное произошло и в Пакистане. С момента объявления независимости в 1947 году страна находится в состоянии конфликта с соседней Индией, поэтому военные – хозяева страны. Они разрешают президенту, парламенту, правительству исполнять свои функции. Если генералам что-то не нравится, они убирают правительство и распускают парламент. Но пакистанские генералы сами взрастили своих врагов.
«Мы помогли создать моджахедов, – вспоминал бывший президент страны генерал Первез Мушарраф, – мы зажгли в них религиозный огонь, мы их вооружили и отправили вести джихад против советских войск в Афганистане. Мы не думали о том, как вернуть их к нормальной жизни после победы в войне. Эта ошибка нам дорого обошлась».
Спохватились, когда вооруженные ими террористы вышли из-под контроля. А фундаменталисты решили, что военные недостаточно ревностно следуют канонам ислама, да еще и опорочены сотрудничеством с Соединенными Штатами.
Радикальный ислам проник в армию, и для кого-то из офицеров исламские идеалы важнее армейского братства, что еще недавно было невозможно. Самого генерала Мушаррафа дважды пытались убить.
В первый раз его спасла американская техника, которая на несколько секунд задерживает передачу радиосигнала для взрывателя. Его кавалькада на большой скорости успела проскочить мост, под который была заложена взрывчатка. Взрыватели сработали, когда машины уже проехали.
Во второй раз камикадзе направил грузовик, набитый взрывчаткой, на его лимузин. Один из охранников пожертвовал собой, преградив своей машиной путь грузовику. Погибли четырнадцать человек. Полтора десятка исламистов потом приговорили к смертной казни. Половина из них была офицерами пакистанской армии.
И в Египте с 1952 года, когда военные взяли власть в стране, ничто не решается без армии. Гамаль абд альНасер, Анвар ас-Садат, Хосни Мубарак были военными, хотя они правили страной, сняв мундир. Всех троих ненавидели радикально настроенные исламисты.
Они несколько раз пытались убить Насера, который приказал их сокрушить. Тысячи исламистов оказались в тюрьме, многих замучили до смерти. Повесили теолога Саида Кутба, с чьим именем связывают возникновение доктрины радикального исламизма.
В окружении террориста Осамы бен Ладена всегда повторяли:
– Саид Кутб сформировал наше поколение.
Сменивший Насера на посту президента Анвар ас-Садат как человек набожный симпатизировал фундаменталистам. Не сознавал, что эти люди, готовые без колебаний пожертвовать и своей, и чужой жизнью, никогда не простят ему мира с Израилем.
Его убили 6 октября 1981 года, во время парада армии, которую он любовно пестовал. Халед аль-Исламбули, старший лейтенант египетской армии, остановил военный грузовик перед трибуной. Бросил в президента гранату и стал поливать его огнем из автомата.
Садатудачно выбрал себе преемника. Генерал Хосни Мубарак прославился во время октябрьской войны 1973 года. Он командовал военно-воздушными силами Египта, которые впервые на равных сражались с израильской авиацией. Мубарак продолжил политику своего предшественника.
И те же, кто убил Садата, охотились на Мубарака. Наконец пробил их час – началась «арабская весна». В 2011-м она смела Мубарака. Президентом стал Мохаммад Морей, лидер радикальных исламистов. Но насладиться своей победой они не успели.
При Мубараке египетская армия превратилась в высшую касту. Оснащенная современным американским оружием, она ощущает себя становым хребтом государства. Генералам не понравилось, как с ними обошелся президент Морей.
Министр обороны Абд аль-Фаттах ас-Сисси заявил:
– Мы лучше умрем, нежели позволим, чтобы народ терроризировали и шантажировали. Мы клянемся пожертвовать своей кровью ради Египта, мы защитим нацию от террористов, экстремистов и невежд.
В Иране в свое время вооруженные силы не посмели выступить против аятоллы Хомейни. Но Египет – не Иран.
Египетские генералы совершили переворот. Отстранили от власти Морей и арестовали его соратников. И очень многие египтяне были рады перевороту и благодарили военных. Президентом стал фельдмаршал ас-Сисси.
В погонах и без погон
В пятидесятые и шестидесятые годы на Востоке приходили к власти националистически настроенные молодые военные, например ливийский полковник Муаммар Каддафи. Революция означала отказ от колониального прошлого, от монархий, от старых режимов, чтобы вернуть утраченное самоуважение и добиться социальной справедливости в стране.
Военные приходили к власти, обещая свободу и равенство. Но кумиры, которыми толпа так восхищалась, устраивали себе красивую и роскошную жизнь. Сажали всех, кто мешал им наслаждаться неограниченной властью и воровать. И в конце концов люди восставали против коррумпированных диктатур.
И все-таки военные продолжают брать власть в свои руки. В Таиланде – в 2014-м, в Зимбабве – в 2017-м, в Судане и Алжире – в 2019-м, в Мали – в 2020-м. После пандемии ковида произошла целая серия военных переворотов – от Западной Африки до Юго-Восточной Азии. Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш назвал это «эпидемией». Когда страна в бедственном положении, военные уверенно заявляют: только мы знаем, как спасти родину…
Вообще говоря, в самых что ни на есть демократических странах тоже к власти приходили генералы.
В роли французского президента генерал Шарль де Голль жестоко подавил товарищей по оружию, которые требовали, чтобы он не предоставлял Алжиру независимость. Военные несколько раз пытались убить генерала де Голля.
Американский генерал Дуайт Эйзенхауэр, в годы Второй мировой верховный главнокомандующий войсками союзников в Европе, кавалер советского высшего полководческого ордена «Победа», став президентом, возненавидел военно-промышленный комплекс. Он был до такой степени страстным противником войны и милитаризма, каким может быть только опытный военный.
Военные приходили к власти в разных странах и в разное время. Трудно всех стричь под одну гребенку. Опыт показывает, что политическая удача сопутствует генералам, когда они перестают быть генералами. Из генерала может выйти хороший политик, если он вовремя снимет погоны и поймет, что должен не приказывать, а убеждать. Не командовать, а следовать законам, в том числе законам экономики…
Так что бы произошло, если бы летом 1917 года генерал Корнилов взял власть?
За несколько дней до Октября известный революционер Леонид Борисович Красин, который вскоре станет наркомом и членом ЦК партии большевиков, писал жене:
«Настроение у толпы более кислое и злое, чем летом, да и в политике идет какая-то новая анархистско-погромная волна… Пожалуй, если бы Корнилов не поторопился, его выступление могло бы найти почву».
Россия находилась на распутье. При генералах мог сложиться жесткий режим, но без разрушения экономики, без раскулачивания и уничтожения крестьянства.
Последний командующий белой армией генерал Петр Николаевич Врангель начал на юге успешные экономические преобразования, сохраняя политический плюрализм. Во главе правительства он поставил Александра Васильевича Кривошеина, помогавшего Петру Аркадьевичу Столыпину проводить земельную реформу, которая в начале XX века преобразила Россию. Генералы хотели удержать страну на том пути, каким она шла с тех великих реформ, превративших Россию в одну из основных экономических держав. Россия вошла в пятерку крупнейших промышленно развитых стран.
Многие европейские государства после Первой мировой прошли через авторитарное правление. Из двадцати восьми европейских стран только одиннадцать имели демократические конституции. В большинстве воцарились диктаторские режимы. Как, скажем, в Испании, которой долгое время управлял Франциско Франко, самый молодой генерал в Европе после Наполеона. Когда он ушел, Испания отказалась от диктаторского прошлого, вернулась к нормальной жизни и вошла в общеевропейское сообщество.
Александр Керенский. Самое опасное – проявить слабость?
Министры Временного правительства, которые руководили страной с февраля по октябрь 1917 года, говорили потом, что не случись большевистского переворота, не был бы подписан сепаратный договор с кайзеровской Германией в Брест-Литовске 3 марта 1918 года. Россия закончила бы Первую мировую войну вместе с союзниками по Антанте и вместе со всеми заключила бы мир в Версале.
Но Временное правительство не позволило бы союзникам по Антанте заключить договор с разгромленной кайзеровской империей на таких невыносимо обидных для немцев условиях. Следовательно, не появился бы Адольф Гитлер, нацисты не взяли бы власть в Германии и не развязали бы Вторую мировую войну…
Более того, руководители Временного правительства были уверены, что если бы Александр Федорович Керенский оставался у власти, Российская империя бы не распалась, сохранилось бы единое государство…
В ожидании победы
Первая мировая война затянулась, но император Николай II, возложивший на себя обязанности верховного главнокомандующего, нисколько не сомневался в победе России и ее союзников по Антанте над державами Четверного союза – Германией, Австро-Венгрией, Османской империей и Болгарией.
Почему в феврале 1917 года Николай уехал из Петрограда в Могилев, где находилась Ставка? Его ждал начальник штаба верховного главнокомандующего генерал от инфантерии Михаил Васильевич Алексеев. Императору предстояло утвердить план большого наступления – в апреле, оно должно было стать сокрушающим ударом по Германии. А министр иностранных дел Николай Николаевич Покровский предложил императору готовить военную операцию, чтобы взять Босфор и Константинополь.
Сложилось мнение, будто в Первую мировую российская армия терпела поражение за поражением. Это вовсе не так!
Правда, неудачно сложилась судьба войск, которые в самом начале войны – в августе 1914 года перешли границу и начали наступление на Восточную Пруссию.
«Вторжение в Восточную Пруссию было не только нашей обязанностью, но и диктовалось нам инстинктом самосохранения, – вспоминал выдающийся военный теоретик генерал-майор царской армии Александр Андреевич Свечин. – Германия поворачивалась к нам, с началом войны, спиной. Мы должны были напрячь свои силы, чтобы больно ее укусить и помнить при этом, что чем больнее наш укус, тем скорее ее руки выпустят схваченную за горло Францию и кулаки ее обрушатся на нас».
Потери российской армии в первый год войны были значительными. Но рухнул план начальника германского генерального штаба графа Альфреда фон Шлиффена быстро разгромить Францию и после этого развернуть все силы против России. Кайзеровскому командованию пришлось изменить свои планы, ослабить нажим на Францию и перебросить войска с Западного на Восточный фронт.
Летом 1916 года Юго-Западный фронт начал успешную операцию, которая позволила нанести серьезный удар по австрийским и немецким войскам. Это знаменитый Луцкий прорыв, который при советской власти стал именоваться Брусиловским, поскольку генерал Алексей Алексеевич Брусилов перешел на сторону советской власти. На самом деле главную роль сыграл командующий 8-й армией генерал Алексей Максимович Каледин, но он был врагом большевиков, и его вычеркивали из истории.
На Кавказском фронте, которым умело командовал генерал Николай Николаевич Юденич, русские войска наступали, взяли города Эрзурум и Трапезунд.
«Российская армия, – вспоминал Уинстон Черчилль, в ту пору первый лорд адмиралтейства, – вступила в кампанию 1917 года непобедимой и более сильной, чем когда-либо».
Генералы понимали, что Первая мировая будет выиграна. Но зачем делить победу с императором? Ни генералы, ни депутаты Государственной думы, очень влиятельной в ту пору, не желали позволить императору победоносно закончить войну. Победителями должны были стать они сами. И по праву управлять послевоенной Россией. Потому и решили в феврале 1917 года избавиться от императора.
Если бы правительство не свергли
Для Франции и Англии, да и для других европейских стран Первая мировая стала кровавой бойней. Погибло вдвое больше британцев, втрое больше бельгийцев и вчетверо больше французов, чем во Вторую мировую.
Франция потеряла больше всех. Под ружье призвали восемь миллионов человек. Погибли почти полтора миллиона. Еще полмиллиона попали в плен и пропали без вести. Ежедневно на поле боя находили свою смерть примерно девятьсот французских солдат. Как говорить о победе при таких ужасающих потерях?
Разгром французской армии в начале войны привел к тому, что немецкие войска глубоко вторглись на территорию страны, готовились штурмовать Париж. В результате всю войну боевые действия шли на французской территории. Отчаяние распространилось по стране. Разочарование и усталость были столь велики, что во французской армии начался мятеж. Целые дивизии выходили из повиновения. Солдаты дезертировали, штурмом брали поезда на Париж и требовали создания солдатских советов, как это происходило в России.
В Англии среди мобилизованных в армию (это в основном рабочий класс) погиб каждый десятый. А среди офицеров, то есть, как правило, младших сыновей аристократических семейств, – каждый пятый! Никогда британская аристократия не несла таких потерь.
– Когда я вижу список убитых, – печально констатировал тогдашний британский премьер-министр Дэвид Ллойд Джордж, – то думаю, зачем нам было одерживать все эти победы?
Британия вступила в войну как мировой кредитор, а окончила вся в долгах. Франция пострадала больше всех, но Англия потратила больше других. И после окончания боевых действий премьер-министр Ллойд Джордж обещал «выжать из германского лимона все».
Разгром, крах, бегство – к российской армии в Первую мировую это не относилось. Российская армия действовала значительно удачнее.
В 1916 году Россия согласилась еще и напрямую помочь изнемогающей Франции. Из Парижа прибыли министр юстиции Рене Вивиани и министр вооружений Альбер Тома. 28 апреля в Могилеве, где находилась Ставка, они подписали соглашение об отправке русских войск во Францию.
Император откликнулся на просьбу Парижа компенсировать потери французских войск в боях с немцами. Отправил во Францию сорок тысяч солдат – четыре бригады. Среди тех, кого послали воевать на Западный фронт Первой мировой, был будущий министр обороны СССР маршал Родион Яковлевич Малиновский.
После окончания войны Франция потребовала отрезать от Германии Эльзас и Лотарингию, где была сосредоточена горно-металлургическая промышленность, и Саарскую область, богатую углем. Польша, только что получившая независимость, претендовала на Верхнюю Силезию с ее угольными месторождениями и порт Данциг (Гданьск). Литва рассчитывала на порт Мемель (Клайпеда). Дания желала получить северную часть Шлезвиг-Гольштейна.
Русскую землю в Первую мировую немецкий сапог не топтал. Поэтому и не возникло такого страстного желания отомстить, заставить немцев расплатиться за причиненные ими страдания и компенсировать потери.
Если бы Временное правительство оставалось у власти, российская делегация участвовала бы в переговорах в Версале, где победители в Первой мировой определяли будущее Европы. И российская дипломатия позаботилась бы о том, чтобы условия мирного договора были иными – менее обидными и не воспринимались бы в Германии как несправедливые, грабительские и глубоко унизительные. Именно эти настроения приведут к власти нацистов во главе с Гитлером…
Да и ситуация внутри России была бы иной. Если бы Временное правительство не свергли, не вспыхнула бы Гражданская война, и империя бы не рассыпалась.
Принято считать, будто национальные движения разрушили Российскую империю. На самом деле в 1917-м сепаратизма еще не было. Народы России желали всего лишь культурной автономии, сохранения родного языка, традиций, желали, чтобы их интересы учитывались высшей властью в далекой столице…
Политический сепаратизм, выход из состава России, попытки создать самостоятельные государства начались уже после октября 1917 года, после прихода к власти большевиков.
Его носили на руках!
Деятельность Временного правительства и по сей день остается недооцененной. Но если бы не Октябрь, Россия стала бы крупнейшей индустриальной державой, не заплатив такой страшной цены, которую ее заставили заплатить большевики.
Что произошло в 1917-м?
В феврале императора заставили отказаться от власти. Предполагалось, что Николай передаст трон сыну – цесаревичу Алексею. Но он был неизлечимо болен. Сознавая, что век больного мальчика не будет долгим, Николай не хотел с ним разлучаться.
Изменил свою ВОЛЮ:
«Мы передаем наследие наше брату нашему великому князю Михаилу Александровичу и благословляем его на вступление на престол Государства Российского».
Рвущийся к власти истеблишмент такой вариант не устроил. Председатель государственной думы Михаил Владимирович Родзянко связался с начальником штаба верховного главнокомандующего генералом Алексеевым:
– Кандидатура Михаила Александровича как императора неприемлема.
Родзянко сообщил Алексееву, что найдено иное решение: будет созвано Учредительное собрание.
А пока что власть берет на себя Временное правительство:
– Это гарантирует колоссальный подъем патриотических чувств, небывалый подъем энергии, абсолютное спокойствие в стране, и победа, самая блестящая, этим обеспечивается. Войска в Петрограде, услышав такое решение, начали успокаиваться.
Председатель Думы не понимал, что происходит в стране.
Устранение Николая – это дворцовый или военный переворот. А вот после того, как он покинул трон, произошел слом государственной машины и общественного строя. Очень скоро исчезла и Государственная дума – законно избранный парламент. Тогда и началась революция, разрушившая империю.
Временное правительство рассчитывал возглавить Родзянко, который называл себя «самым большим и толстым человеком в России». Он верил в свои таланты.
Самоуверенно сказал:
– Дайте мне власть, я расстреляю, но в два дня все будет спокойно и будет хлеб.
