Я возвращаюсь за тобой

скачать книгу бесплатно

Итану не удалось уйти из «Боатхауса». Он сидел на одном из барных стульев и искоса наблюдал за церемонией, ломая голову, что имела в виду Селин, произнося эти загадочные слова? И почему она выбрала «Солнце восходит», песню Джорджа Харрисона, для прохода к алтарю? Песню, которую он поставил ей когда-то, сказав, что для него солнце – это она. Единственный человек, который освещает его жизнь.

А что еще говорят, кроме ерунды, когда влюблены? – вздохнул он, заказывая еще одну водку в надежде, что алкоголь немного притупит его страдания.

– … Дорогая Селин, дорогой Себастьен, сейчас вы сделаете самый важный в жизни выбор. Выбор, который приведет вас к Божьей благодати. Именно Ты, Господи, держишь в своих руках наши судьбы, Ты единственный Владыка прошлого, настоящего и будущего, и Ты подарил Селин и Себастьену любовь, которая связала их воедино…

Она предупредила: «в нашей истории точка невозврата будет через десять минут». Через десять минут я выйду замуж, через десять минут дверь закроется навсегда.

Последний призыв, последний шанс.

– …В этот день, исполненный надежд, ваши отношения станут другими, вы должны будете давать друг другу силы и помогать друг другу. В этот исполненный надежд день, Селин и Себастьен, вы объявляете всем о своей любви, привязанности и уважении. Мы все, собравшиеся здесь, станем свидетелями вашего бракосочетания, поддерживая вас и желая счастья…

Итан слез с табурета и подошел к дверям в сад. Он чувствовал себя чудовищно одиноким, всеми покинутым. Голова кружилась. Опять началась эта назойливая мигрень, которая преследовала его с утра и еще усилилась после самоубийства Джесси, нескольких часов допроса в полицейском участке и двух коктейлей «Мартини» с водкой. Его мучил страх, бил озноб. Он плотно застегнул куртку и постарался идти не шатаясь.

Стоявший перед женихом и невестой священник вновь начал говорить, на этот раз более торжественным тоном:

– …Брак призван освятить союз мужчины и женщины. Его цель – это рождение и воспитание детей, взаимопомощь и поддержка в богатстве и бедности, в болезни и здравии…

Селин была права, сказав, что его жизнь пуста. Для кого он жил, заперевшись в своем одиночестве и саморазрушительном индивидуализме? Сострадание, любовь, нежность – эти чувства давно были ему незнакомы. Он внезапно понял, что у него не было ни одного друга с тех пор, как пятнадцать лет назад он вероломно бросил Джимми на улицах Нью-Йорка. Он совершенно одинок, это правда. Чтобы убежать от серых будней, которые приготовила для него жизнь, он бросил все и остался в полном одиночестве. Он всегда верил, что быть одному – значит быть сильным, а любить – значит растерять всю энергию. Теперь он понял, что все не так просто, но было уже поздно.

– …Брак – это серьезное решение, которое исключает легкомысленное отношение к жизни, капризы или безответственность. Это окончательный выбор, потому что люди не вправе разорвать узы, освященные Богом…

Вот она, точка невозврата – сейчас. Даже не через десять минут, а едва ли не через десять секунд. А что произойдет, если он прямо сейчас все это прекратит, выйдет вперед и во всеуслышание признается Селин в любви? В кино именно так и происходит. В кино все бы решилось за три минуты, в кино Итан был бы положительным, уверенным, легким человеком. Но все это происходит не в кино, и он кто угодно, но только не герой. Он остановился, растерянный и охваченный сомнениями.

– …Поэтому, если есть здесь кто-нибудь, кто знает серьезное препятствие, мешающее этому союзу, пусть говорит сейчас или никогда…

Пусть говорит сейчас или никогда… Фраза эхом отдалась в застывшем саду. Стоящая перед алтарем Селин слегка обернулась, словно искала его глазами. Мгновение, казалось, застыло в вечности, и вдруг Итан в одну секунду понял, что он сейчас прервет церемонию. Потому что их роман не окончен.

Потому что их любовь очевидна.

Потому что это он, потому что это она.

Но это – только слова. А что он в действительности может предложить Селин? Он снова вспомнил ее вопрос: «Почему ты меня бросил?» Он ответил уклончиво, но правда-то заключалась в том, что он и сам не знал. Долгое время после их разрыва он продолжал думать, что опасен для Селин. Останься он с ней, то, вне всяких сомнений, его любовь в конце концов превратилась бы в отраву, в бомбу, в острый нож. Вначале эта уверенность немного утешала. Именно тогда он с головой ушел в работу. Потом произошло знакомство с Лореттой Краун, и он стал знаменит. По мере того как он поднимался по социальной лестнице, а горестное чувство притуплялось, ему все легче удавалось убедить себя, что его страхи – всего лишь плод воображения. Легкий способ закрывать глаза на то, что он поступил как мерзавец. А правда была в том, что он бросил Селин так же, как до этого бросил Марису и Джимми. Просто потому, что не хотел ни от кого зависеть, хотел быть свободным от всех привязанностей и от ответственности. «Делать все, что хочу, когда хочу и как хочу». Правда и то, что какое-то время он наслаждался своей свободой. Но вместе с успехом и деньгами в его жизнь проникли цинизм и его двусмысленные удовольствия – алкоголь, женщины, наркотики, азартные игры. Это продолжалось до тех пор, пока он уже не смог выносить того человека, в которого превратился.

И теперь, когда его жизнь разваливалась на куски, он наконец-то решился быть честным с самим собой, Итан понял, что уже ни в чем не уверен. За секунду до того, как Селин произнесла решающее «да», его снова охватило острое ощущение, что он для нее опасен. Он снова пережил то глубоко иррациональное чувство, которое отгонял все это время, отчетливое предчувствие угрозы. И он понял, что если и готов взять ответственность за что-либо в жизни, то вот она: защитить женщину, которую он любит, даже если это и значило отказаться от нее.

Итан взглянул на Селин в последний раз, словно хотел навсегда врезать в память ее черты, а потом отвел глаза.

История их любви закончилась.

Точка невозврата пройдена.

* * *

После небольшой паузы церемония возобновила свое плавное течение: последовали обещания и обмен кольцами. Гости, вооруженные камерами и фотоаппаратами, спешили обессмертить самые трогательные моменты: все это будет так славно смотреться в фильме из семейной хроники, его потом покажут детям и будут пересматривать, смахивая слезу, каждую годовщину.

– Селин, ты берешь в мужья Себастьена. Обещаешь ли ты быть бла-бла-бла бла-бла-бла бла-бла бла-бла бла-бла?

– Да.

– Бла бла-бла бла-бла-бла бла-бла-бла бла-бла бла-бла бла-бла нести все эти годы в знак вашей любви и вашего желания оставаться верными друг другу.

Пока дети, участвующие в церемонии, радостно обходили гостей с корзинками для пожертвований, Итан заказал еще одну порцию спиртного и просмотрел сообщения и электронную почту, которые скопились в его «Блэкберри»: встревоженные послания от Лиззи и от агента, просьбы об интервью, явный знак того, что медиа уже начали травлю, и отказ клиентов от участия в семинарах. Это его не удивило. Кадры с самоубийством Джесси, должно быть, уже показали по всем каналам. Так всегда и бывает в эпоху расцвета массовых коммуникаций: один кадр может разрушить репутацию в мгновение ока. Несколько часов назад он был «психоаналитиком, который соблазняет Америку», а теперь превратился в убийцу четырнадцатилетней девочки.

Sic transit gloria mundi. Та к проходит мирская слава.

В последнем сообщении говорилось, что заказанная машина уже ждет перед «Боатхаусом».

Он залпом осушил бокал и вышел из ресторана как раз в тот момент, когда Селин, под руку с мужем, шла между рядами гостей под дождем из розовых лепестков.

9

Чайна-таун

Доктор Шино Мицуки рассекал толпу, спешащую по Чэннел-стрит. Была самая середина дня, и жизнь в Чайна-тауне бурлила.

Манхэттен – Китайский квартал

Суббота, 31 октября

14 ч 32 мин

Район напоминал жужжащий красочный пчелиный улей. В воздухе носились острые запахи, они одурманивали и вызывали тошноту – специи, кухонные отходы, камфора и сандал. Повсюду стояли пестрые лотки – дешевые украшения, шелковые ткани, лампы, ласточкины гнезда, сморщенные грибы и сушеные крабы, пиратские DVD, поддельные сумки «Луи Вуиттон» по десять долларов и прочие подделки всех видов… Здесь звучали кантонский и пекинский диалекты, бирманская, филиппинская и вьетнамская речь. Можно было подумать, что находишься одновременно в Гонгконге, Шанхае и Гуанчжоу…

Китайский квартал первоначально возник в районе Мотт-стрит, занимая около десятка зданий, и вокруг «Конфуциус-плаза», в двух шагах от Маленькой Италии. Это был густонаселенный район, вдоль узких улочек теснились маленькие разукрашенные домики с коваными лестницами. В середине девятнадцатого века, когда первые китайские моряки, к которым вскоре присоединились их соотечественники, приехавшие из Калифорнии на строительство железной дороги, начали заселять эту подозрительную часть Нижнего Ист-сайда, никто и представить себе не мог, что она станет самым масштабным китайским поселением в Западном полушарии. В последние годы в связи с экономической экспансией Срединной империи Чайна-таун даже поглотил Маленькую Италию, старинный итальянский квартал, который сжался до небольшого райончика на Малберри-стрит с ресторанами для туристов. Шино Мицуки спокойно спустился к Коламбус-парк и решил завернуть в ресторанчик на Мотт-стрит, где был завсегдатаем. Он сел за столик в глубине зала перед позолоченной статуей Будды. Официантка принесла зеленый чай, а потом подкатила тележку, на которой были расставлены разные виды димсам[17 - Димсам или дяньсинь – легкие блюда, которые в китайской традиции чаепития подают вместе с чашкой китайского чая, как правило, до обеда. Они представляют собой разложенные по нескольким блюдцам небольшие порции фруктов, овощей или морепродуктов.] в бамбуковых коробочках. Шино Мицуки взял себе дымящиеся равиоли, маринованные куриные ножки и два рисовых шарика, обсыпанных кунжутом. И стал наслаждаться обедом под благостным, нездешним взглядом Шакьямуни[18 - Одно из имен Будды. – Прим. авт.].

Шино Мицуки заступал на дежурство только через час, но он всегда приезжал в больницу раньше. Это давало ему возможность прийти в себя и сосредоточиться, а это необходимо для работы хирурга. Сегодня он работал в отделении скорой помощи, и, как и каждый год, вечер Хэллоуина был богат на несчастные случаи, в больницу все время привозили раненых пьяных, попавших в переплет.

Шино заканчивал обед, не поднимая глаз. Время от времени он отваживался поднять голову и украдкой посмотреть, как, игриво улыбаясь, двигается по залу красивая официантка. И ей его внимание нравилось. Если бы он пригласил ее пойти вечером на выставку Мома, в кино или на караоке, он был почти уверен, что она согласится. Но Шино Мицуки давно отказался от личной жизни. Он выбрал спокойствие, жизнь в мире с самим собой, лишенную страданий и страсти. Поскольку мы почти никогда не пожинаем того, что посеяли, он решил посвятить свою жизнь очищению кармы. Конечно же, все его благонамеренные поступки заканчивались ничем, но какая разница: он жил в ожидании следующей жизни и многих других после нее. Цикл перерождений длится века – до тех пор, пока не сольешься с Вечностью.