скачать книгу бесплатно
Слова в дни памяти особо чтимых святых. Книга четвертая. Август
митрополит Омский и Таврический Владимир (Иким)
Книга «Слова в дни памяти особо чтимых святых. Книга четвертая» представляет собой сборник из двадцати одной богослужебной проповеди митрополита Омского и Таврического Владимира, которые посвящены памяти отдельных святых Вселенской Церкви и Русской Церкви, соборам, а также отдельным событиям, связанным с ними (день кончины, обретения мощей, прославления и т.п.), охватывая месяц август. В этих проповедях житийные материалы совмещаются с современной духовно-нравственной проблематикой, историческими оценками и духовными уроками, преломляясь через личный многолетний опыт архипастырского служения автора. Книга предназначена для самого широкого православного читателя.
Митрополит Владимир (Иким)
Слова в дни памяти особо чтимых святых Книга четвертая: август
От редакции
Издательство «Сибирская Благозвонница» продолжает публикацию цикла богослужебных проповедей митрополита Омского и Таврического Владимира (Икима). Новая его часть называется «Слова в дни памяти особо чтимых святых». Эти Слова являются своего рода логичным продолжением серий «Вечное сокровище», «Врата покаяния» и «Сияние Пасхи», где толковались литургические Евангельские и Апостольские чтения на весь богослужебный год.
Традиционно многие церковные проповедники наряду с толкованием чтений из Священного Писания посвящали свои проповеди изложению житий святых угодников Божиих. Ибо, как писал преподобный Иоанн Дамаскин, «невозможно не праздновать памяти святых». Всей своей книгой митрополит Владимир побуждает нас интересоваться и изучать жизнь святых угодников Божиих. В чем же их необычность и особенность? По словам митрополита Владимира, «святые Божии обладают чистейшим сердцем и чистейшим разумом: именно из этого проистекает свойственный им дар прозрения. Внутренним взором святые видят других людей не такими, какими те хотят казаться, а каковы они есть: как по открытой книге, читают их мысли, прозревают их души до глубины. Радостно угоднику Божию созерцать сокровенный свет души ближнего, но тем больнее видеть ему и темные пятна, омрачающие возлюбленный образ Божий» (с. 614).
И в этом их харизматическая ценность и помощь для человека: «Благодаря чистоте сердца и разума святые Господни являются лучшими знатоками человеческой психологии и наилучшими наставниками человеческой жизни: указателями путей к бессмертному счастью в Царстве Отца Небесного. В большинстве случаев святые отцы обладают и тонким чувством красоты слова, ибо созерцают красоту Божественную, отражающуюся во всем лучшем, что есть во временном мире. Святоотеческие творения и духовная литература в целом не только неизмеримо превосходят по возвышенности и глубине мысли мирскую философию и литературу, но зачастую не уступают и даже превосходят их в формальном воплощении: стилистике, образности и прочих эстетических красотах, хотя красота формы для духовного слова и не является самоцелью. В России художественным совершенством отличались произведения преподобного Нестора Летописца, святителей Феофана Затворника и Игнатия (Брянчанинова), архиепископа Херсонского Иннокентия и иных многих. Известно, как гениальный А. С. Пушкин преклонился перед внезапной вспышкой поэтического таланта митрополита Московского Филарета. Однако в обществе имена духовных писателей отнюдь не овеяны столь громкой славой, как имена мирских литераторов, и духовные произведения отнюдь не имеют столь массового распространения, как мирская изящная словесность. Причина тому – человеческая леность и нежелание искать себе истинного блага. Духовная литература не только доставляет эстетическое наслаждение, чтение ее – это еще и очень нелегкий труд: постижение Божественных истин требует напряженного внимания, при этом пробуждается совесть, зовущая грешника отказаться от пагубных услад, а для падшей души это весьма болезненно. Известен афоризм: поэзия – путь покаяния, религия – путь спасения» (с. 616–617).
И этот путь спасения заключается для нас, по словам автора, в подражании святым угодникам Божиим: «Дорогие во Христе отцы, братья и сестры! Лучший способ почитания святых – подражать их жизни и следовать их наставлениям, по слову апостола Павла: подражайте мне, как я Христу (1 Кор. 4, 16). Многому и мы можем научиться [у них:] и упорному труду, и терпеливому преодолению трудностей, и смирению, и самоотверженной готовности пожертвовать всем ради Господа и ближних… Но главное – искренней, горячей вере в Бога, упованию на Него, любви к Нему и стремлению всегда и во всем, при любых обстоятельствах следовать Его заповедям. Без этих веры, упования и любви все перечисленное выше не имело бы никакого смысла – да и попросту было бы невозможно. Будем же стараться уподобиться во всем этом преподобным отцам нашим» (с. 578).
Это подражание сопряжено с почитанием нами и самих святых при служении только истинному Богу: «Хорошо нам служить святым угодникам Божиим молебны, хорошо строить храмы в их честь – но еще лучше стараться по мере сил подражать их жизни. Не только и не столько внешним подвигам – ведь и сами святые считали эти подвиги лишь одним из инструментов, но никак не целью – сколько их духовному содержанию. Будем стараться так же любить Бога и людей, так же стремиться к Небесному Отцу, так же являть окружающим образ Христов» (с. 676), как делали это они.
Итак, о жизни святых автор говорит просто, но ярко и убедительно. Книга поможет осмысленно участвовать в богослужебной молитве избранному святому. Полезной окажется данная книга и для священников при составлении проповеди, и в целом, как надеется редакция, найдет своего самого широкого благодарного читателя.
Слово на день прославления преподобного Серафима Саровского
(19 июля / 1 августа)
Ходите ко мне на гробик. Все, что ни есть у вас на душе, – припадите ко мне на гробик, да и расскажите. И услышу вас, и скорбь ваша пройдет!
Преподобный Серафим Саровский
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Дорогие во Христе братья и сестры!
В страшном 1923 году по всей России началось поругание православных святынь. Видя это, архиепископ Тамбовский Зиновий задумал спасти величайшее сокровище своей епархии – тайно вывезти на Кавказ честные останки преподобного старца Серафима. Однако замыслу архиепископа воспротивился «гробный» иеромонах Маркеллин, сказавший: «Стоя столько лет у святых мощей, я столько видел от них чудес, что уверен – преподобный и сейчас сам не дастся».
Можно понять убежденность «гробного» инока, множество раз бывшего очевидцем того, как подле чудотворных останков преподобного Серафима Саровского (1754–1833) прозревали слепые, распрямлялись горбатые, начинали ходить параличные. А как часто «гробным» служителям приходилось счищать дорожный песок и глину с «туфелек-сандалий», в которые были обуты святые мощи: преподобный Серафим и после кончины обходил дозором обители Сарова и Дивеева. Однако в том безумном году ожидания нового чуда не оправдались. Воинствующие безбожники беспрепятственно похитили честные останки всероссийского молитвенника. Кощунники заметали следы: от Сарова в четыре разные стороны разлетались тройки с пьяными седоками, и одна из них увозила синий ящик с «косточками» преподобного Серафима. Последним эхом преступления был набатный звон, грянувший с колокольни села Кременки, когда мимо проезжали похитители святых мощей. После того – никаких сведений. Казалось, святыня утрачена безвозвратно…
Великий печальник земли Русской прозорливый старец Серафим знал об ужасах, ожидавших наше Отечество. Однажды преподобный Серафим взмолился ко Господу, прося лишить его Царствия Небесного, но отвести от России грядущие бедствия. Правосудный Бог не внял этому прошению угодника Своего: к тому времени нечестие пустило уже слишком глубокие корни в русском народе. И вот, когда настала лютая година, когда богоборцы повлекли на распятие Русь Православную, когда вновь стали распинать Христа, но уже не Его Самого лично, так как Он воскрес и восседает одесную Бога Отца, но Его духовное Тело – Его Святую Церковь, тогда и преподобный Серафим предал им на поругание и честные останки свои.
В 1991 году чудотворные останки Серафима Саровского вновь явились православному русскому народу.
«Среди лета запоют Пасху» – так пророчествовал о будущих своих торжествах преподобный Серафим Саровский. Уже дважды сбывалось это предсказание, дважды Православная Русь, прославляя Всероссийского молитвенника, летней порою оглашала звуками пасхальных песнопений места земных его подвигов. Впервые это произошло на заре нынешнего века.
Такого поистине всенародного христианского праздника, в который вылилось прославление преподобного Серафима Саровского в 1903 году, не было в России на протяжении двух столетий, со времен Петра I. Теперь же во главе со святым и благоверным монархом, будущим страстотерпцем Николаем II пришли поклониться Саровскому чудотворцу сотни тысяч русских людей, тех, в ком не угасла святая вера. Словно бы ожило древнее святорусское благочестие, всех русских людей, от генерала до нищего бродяги, объединило чувство любви к небесному предстателю Руси преподобному Серафиму.
Но знали ли эти ликующие толпы, какие чудовищные бедствия ждут их в недалеком будущем? Знал ли, например, совершавший тогда праздничную Литургию архимандрит Андрей (князь Ухтомский) (1872–1937), что через двадцать лет он станет преследуемым богоборцами епископом, возглавит в Средней Азии борьбу с обновленческой ересью, а затем будет отправлен на лагерную каторгу и затем будет расстрелян в страшном 1937 году? Знал ли святой царь Николай II об ожидающей его и всю его Семью мученической кончине от рук большевистских палачей в 1918 году? По преданию, во дни Саровских торжеств царь получил запечатанный конверт – письмо преподобного Серафима, дошедшее до него через десятилетия, – и, прочитав, безутешно плакал. Никто, кроме Государя, не знал, что было в послании старца, но ныне мы можем догадаться об этом. Лучше всех знал о мрачном будущем Отечества сам преподобный Серафим Саровский, предвещавший: «О, какая будет радость! Среди лета запоют Пасху! Но эта радость на самое короткое время, далее будет такая скорбь, какой от начала мира не было». Преподобный Серафим говорил о своей канонизации и последующих страшных годах революционного лихолетия.
Впоследствии, когда, по пророчеству старца, уже «лились реки русской крови», в народе стали говорить, что дни прославления преподобного Серафима были словно «прощанием Бога с Русской землей». Да, народ-отступник, по-видимому, как будто был оставлен Правосудным Господом в годину революционного безумия и долгие десятки лет пребывал под гнетом безбожного режима. Но это только лишь для внешнего взора. Конечно же, Бог не оставляет Своим Промыслом Свого творения и заботится о его спасении. Того же желают и о том же молятся Ему Его святые, предстоящие Ему на небесах. О том же молились в советских лагерях, тюрьмах, изгнаниях и саровские монахи и дивеевские монахини. И вот в конце концов вернулся к нам преподобный Серафим, вновь явлены народу святые мощи Всероссийского молитвенника, снова запели русские люди среди лета пасхальные песнопения. Однако от нас самих во многом зависит чтобы Дивеевские торжества 1991 года были новой встречей России с Милосердным Господом.
Да, вновь печальник земли Русской преподобный Серафим Саровский обращается к заблудшему своему народу с призывом вернуться на путь правды Божией. Вновь пролился на нас поток чудес от святых мощей великого старца, снова обращены к нам благодатные слова его наставлений, благодатные уроки его жития. И судьбы Отечества нашего зависят от того, сумеем ли мы расслышать и понять небесный призыв.
«Сей – от рода Нашего», – сказала Пречистая Матерь Божия о преподобном Серафиме. С раннего детства его сопровождали знамения Господни, свидетельствующие о его избранности. Семилетним ребенком Прохор Мошнин (так звался будущий подвижник в миру) упал с высокой колокольни, но Бог сохранил его невредимым. Еще через три года мальчик тяжко заболел, врачи предвещали ему смерть, но Царица Небесная, явившись Прохору во сне, обетовала исцеление. Осенняя слякоть заставила крестный ход с чудотворной иконой Пресвятой Богородицы пройти через двор Мошниных, мать Прохора выбежала навстречу c умирающим сыном на руках, он приложился к иконе – и стал здоров. И c детских лет взращивал в себе Прохор святое боголюбие, каждый день спешил во храм Божий, углублялся в молитву, читал и перечитывал Священное Писание. Все яснее становилось, что чистое сердце и возвышенный разум юноши ведут его не к мирской суете, а в тишину иноческой обители.
Девятнадцати лет Прохор стал послушником Саровского монастыря и сразу же изумил братию ревностью в подвигах поста и молитвы.
Спал он по два-три часа в сутки и жалел, что не в состоянии, подобно бесплотным Ангелам, каждый свой миг посвящать служению Богу. Однако это не было ревностью не по разуму, свойственной новоначальным и часто увлекающей их в прелесть гордыни. Молодой послушник ничего не делал без благословения духовных отцов, старцев обители.
Проходя монастырские послушания, Прохор старался стать слугою всем; его приветливость, искренняя любовь и уважение к братии оградили юного подвижника от зависти и нареканий. Из всех работ, на которые назначал его настоятель, ему лучше всего давалось столярное мастерство, братия прозвали его Прохор-столяр. Все окружавшее его молодой подвижник старался сделать предметом благочестивых размышлений. Столярничая, он помнил, что подобным ремеслом некогда занимался Сам смиренный Христос Спаситель в доме мнимого Своего отца Иосифа Обручника. Плотничье и столярное мастерство были любимым рукоделием преподобного Сергия Радонежского (1314–1392) – его Прохор особо чтил, его житие считал для себя недосягаемым образцом. Смиренный юноша медленно возрастал от силы в силу, не ведая, что милостью Божией сумеет достичь подобной же славы. В сонме русских святых эти два духовных богатыря стоят рядом – преподобный Сергий и преподобный Серафим, Всероссийский игумен и Всероссийский молитвенник.
Через девять лет монастырского послушания Прохор был пострижен в иночество с именем Серафим – так зовутся чистейшие духи света, пламенеющие Боголюбием. И не одно имя, но и священную сущность пламенного Ангела воспринял Саровский подвижник; ныне Церковь воспевает ему: «Ангел на земли и во плоти Серафим».
Вскоре после принятия иноческого образа преподобный Серафим был рукоположен в сан диакона. Во время служения за Литургией Великого Четвертка он удостоился необычайного видения – его взору предстал Сам Искупитель Христос, шествующий по воздуху в сопровождении Ангельских Сил. Иисус Сладчайший благословил молящихся, а затем вошел в Свой образ в иконостасе храма. Об этом видении преподобный Серафим говорит: «Сердце мое возрадовалось тогда… в сладости любви ко Господу», – и в нем созрело решение еще теснее соединиться с Богом.
По благословению старцев преподобный Серафим выстроил для себя отдельную келью – деревянную избушку в лесной глуши, на берегу реки Саровки. Там, стремясь к совершенству, проводил он жестокое житие в посте, трудах и непрестанной молитве. Питался он сначала только черствым хлебом, которым запасался на всю неделю, приходя по воскресеньям в обитель ради причащения Святых Таин Христовых. Часть от скудной своей трапезы преподобный Серафим уделял диким зверям; среди них был огромный медведь. Подвижник кормил своего мохнатого друга из рук, а иногда позволял это делать и навещавшим его братиям. Дикие звери ластились к святому отшельнику, как некогда к Адаму, когда между людьми и животными еще не пролегла пропасть человеческого грехопадения.
Вскоре подвижник отказался и от редких посещений братий, он взял благословение на полное уединение, – и в ту же ночь в знамение воли Божией тропку к его келье завалили деревья, сделав ее непроходимой. Преподобный Серафим перестал брать в монастыре хлеб, пищей ему служили овощи, выращиваемые им на огороде. Два года он питался только травой снытью. Тело свое летом он не оберегал от комаров, зимой – от мороза. Тогда же преподобный Серафим совершил подвиг столпничества – тысячу дней и ночей стоял он на коленях на гранитном камне с воздетыми к небу руками, повторяя молитву мытаря: Боже, милостив буди мне, грешному (Лк. 18, 13). Так в суровых подвигах выковывал Саровский подвижник свою душу – на благо всему русскому православному народу.
Человеконенавистник диавол со злобой смотрел на подвиги угодника Божия и сумел возбудить против него злобу человеческую. Крестьянам соседнего села сатана внушил безумную мысль, будто преподобный Серафим прячет в своей келье несметные сокровища. Грабители явились к отшельнику, когда он рубил дерево в лесу, и потребовали денег. Услышав, что никаких денег у преподобного нет, обезумевшие корыстолюбцы набросились на него. В то время преподобный Серафим еще отличался необычайной физической силой, в руках у него был топор, он мог легко отбиться. Но он вспомнил cлова Спасителя: все, взявшие меч, мечом погибнут (Мф. 26, 52), – оставил топор, сложил руки крестом на груди и сказал разбойникам: «Делайте, что вам надобно». Били его свирепо, желая забить до смерти, обухом топора проломили голову, а потом топтали упавшего ногами. Грабители вломились в келью святого, однако не нашли там никаких сокровищ, кроме иконы и нескольких картофелин. Тогда, осознав ужас своего злодеяния, они убежали.
Господь не допустил смерти Своего угодника от рук убийц. Преподобный Серафим очнулся, и первым его делом была благодарственная молитва Всевышнему, сподобившему его пострадать без вины. Затем святой подвижник помолился о прощении греха своим истязателям и потихоньку побрел в обитель. Он пришел туда на следующее утро, видом своим напугав братию: голова его была покрыта запекшейся кровью и прилипшей к ней грязью, зубы выбиты, одежда превратилась в лохмотья, сквозь которые виднелось израненное тело.
Врачи, срочно приглашенные настоятелем в обитель, удивились тому, что изувеченный монах еще жив: у него была проломлена голова, сломаны все ребра, оттоптана грудь, он был покрыт множеством ран, каждая из которых смертельна. Пока медики совещались, преподобный Серафим заснул, и во сне явилась ему Пресвятая Богородица, сказавшая в сторону врачей: «Что вы трудитесь?» – и благоволившая повторить уже слышанное им о нем самом: «Сей – от рода Нашего». Милостью Царицы Небесной преподобный Серафим оправился от смертельных ран. Вскоре поймали изувечивших его грабителей, но святой подвижник настоял на том, чтобы их простили и отпустили с миром.
Народное поклонение преподобному Серафиму в России началось задолго до официального прославления его в 1903 году. Однако в домах благочестивых людей прошлого столетия хранился не тот образ Саровского подвижника, к которому мы привыкли, – седовласый сгорбленный старец, опирающийся на палочку, – а совсем другое изображение. Это были копии портрета работы художника Серебрякова, сделанного еще до случая с грабителями. На портрете был изображен рослый черноволосый богатырь-инок, крепкий не только духом, но и телом. Согбенным убогим старцем преподобный Серафим стал после того, как изувечили его людское корыстолюбие и злоба.
Смиренный Саровский подвижник молитвенно понес на себе грех народа: как молился он некогда за соблазненных диаволом крестьян-грабителей, так перед Престолом Всевышнего возносил преподобный Серафим молитвы за русских людей, обманутых богоборческими посулами рая на земле, грабивших и крушивших святые храмы и монастыри. Так же и ныне пламенно взывает Всероссийский молитвенник ко Вседержителю, прося помиловать нас с вами, коснеющих в греховном безумии. И нам надо знать, что это наше нечестие словно тяжким грузом огорчает душу молящегося за нас преподобного Серафима Саровского, с любовью взирающего на нас, недостойных, со святых икон и с высот Горнего Царства.
Бо?льшая часть жития преподобного Серафима прошла в подвигах уединенных, в самоочищении и молитвенном общении с Всевышним, в постижении собственной души и воли Господней о себе. «Если себя не понимаешь, то можешь ли рассуждать о чем-либо и других учить?» – говорил великий старец. Целых сорок семь лет, почти полвека, провел преподобный Серафим в сокровенном иноческом делании: послушании, молчальничестве, столпничестве, затворе, молитвенных воздыханиях, – прежде чем душа его обрела равноангельскую чистоту. И только тогда по велению Пречистой Матери Божией вышел Саровский подвижник на великое служение людям – соделался старцем-духовником, прибежищем и утешением всего русского православного народа.
За великие подвиги благочестия Господь наделил преподобного Серафима великими духовными дарованиями, и он смог принять на себя труднейший подвиг любви христианской, ответственность за души ближних и дальних, как поется в Акафисте этому святому: «Старцу сущу в затворе Небесе и земли Царица явися, повелевающи, да открыет затвор свой и да не возбранит людем православным внити к себе, но да всех пети научит Христу Богу: Аллилуиа».
До того ни одному человеку не было доступа в убежище Саровского затворника, а вступив на путь старческого служения, преподобный Серафим настежь растворил двери своей кельи и своего сердца для всех людей. Молва о великом наставнике, утешителе и чудотворце разнеслась по всей России, число его посетителей за один день достигало тысячи человек. Христианское служение людям преподобный Серафим сравнивал с материнскими заботами: «Чадолюбивая матерь не в свое угождение живет, но в угождение детей. Немощи немощных чад сносит с любовью, нечистоту падших очищает, омывает тихо-мирно, облачает в ризы белые и новые». Таковым же явился подвиг самого Саровского старца, кроткого освободителя душ и тел немощных людей от греховной нечистоты.
За многие годы уединенного отшельнического собеседования с Господом преподобный Серафим воспламенился Божественной любовью к людям. Каждого приходящего к нему святой старец встречал словами: «Радость моя, Христос воскресе!», целовал им руки, кланялся в ноги, прозревая в любом грешнике живую икону, сокровенный образ Божий. Будучи истинным ангелом во плоти, он учил христиан духовной бодрости и священной радости о Господе: «Нет нам дороги унывать! Господь Адама воскресил! Смерть умертвил!»
Однако излучающий любовь старец становился строг и даже суров, когда дело касалось святыни Православия. Одному из суемудров, искавших «истину» вне Церкви, духоносный подвижник отвечал: «Оставь свои бредни! Жизнь наша есть море. Святая Православная Церковь – наш Корабль, а Кормчий – Сам Спаситель. Если и на таком Корабле и с таким Кормчим люди не все спасаются от потопления, то куда же ты стремишься со своим ботиком?» Другого «искателя» увещевал: «Не нужно внимать хульным мыслям, за которые ждет вечная казнь». И ко всем сынам и дочерям православного народа обращен завет Всероссийского молитвенника: «Не води дружбы и не имей союза с врагами Христовой Церкви, то есть с еретиками и раскольниками».
Однажды братия Саровской обители были поражены неожиданным поступком любвеобильного старца. Преподобный Серафим отказал в благословении блестящему офицеру – князю Сергею Волконскому, резко сказав ему: «Гряди, откуда пришел». Позже преподобный старец отвел недоумевающих иноков к ископанному им колодцу, дотоле чистейшему, вода которого вдруг сделалась мутной и грязной, и пояснил: «Так и этот человек намеревается возмутить Россию». Князь Волконский был участником декабристского заговора.
Великий угодник Божий преподобный Серафим прозревал судьбы России вплоть до последних времен недолгого торжества антихриста, знал и о грядущем революционном безумии. Декабристы являлись опаснейшими сеятелями мятежа, недаром их «заслуги» так высоко оценил Ленин, видевший в них «пробудителей революционной агитации». Преподобный Серафим Саровский говорил, что революционеры – это антихристиане, которые приведут к разрушению христианства на земле и отчасти Православия, что закончится в итоге воцарением антихриста.
Уже сбылось одно из грозных пророчеств Духоносного Саровского старца: «До рождения антихриста произойдет страшная революция в России, превышающая всякое воображение человеческое, ибо кровопролитие будет ужаснейшее. Произойдет гибель множества верных Отечеству людей, разграбление церковного имущества и монастырей, осквернение церквей Господних, уничтожение и разграбление богатства добрых людей, реки крови русской прольются». Это было сказано еще в начале позапрошлого века. Преподобный Серафим говорил и еще о более страшных антихристовых временах полной богооставленности, то есть по сути полного оставления и забвения Бога миром, стремящимся к погибели, которую «испытают на себе и последние христиане, но только лишь на самое краткое время, по миновании коего не умедлит вслед явиться Господь во Славе Своей».
Ныне мы видим почти повсеместное торжество порока, умножение самых отвратительных грехов, омертвение веры среди большей части человечества. За тлетворными веяниями современности люди духовно чуткие ощущают приближение Страшного Суда Божия. Но великим утешением служит нам предвещание духоносного Саровского старца: «Не до конца прогневается Господь и не попустит до конца разрушиться земле Русской, потому что в ней одной преимущественно сохраняется еще Православие и остатки благочестия христианского».
Серафим Саровский казался человеком простым, некнижным, ничего не писал, его наставления дошли до нас лишь в пересказе духовных детей старца. И однако же Русская Церковь не знает богослова, равного преподобному Серафиму: именно им преподано русскому православному народу учение о цели жизни христианской – стяжании Духа Святого. Это высочайшее знание, с тою же полнотой освещенное лишь в творениях древнехристианского подвижника, преподобного Макария Великого (300–391), и других святых подвижников древности, святой Саровский старец изъяснял простыми словами, доступными пониманию каждого.
Как по-домашнему, тепло и задушевно, повествует преподобный Серафим об истине, превышающей всякую земную философию: «Вот я вам расскажу про себя, убогого Серафима. Родом я из курских купцов. Так когда не был я еще в монастыре, мы, бывало, торговали товаром, который нам больше барыша дает. Не тот хорош купец, который много накопит да распродаст как попало, но тот есть самый лучший купец, который купил вовремя и дешево, а продал дорого и составил через это капитал. Но так же надобно рассуждать о богатстве вечном. Дело наше христианское состоит не в увеличении счета добрых дел, но в извлечении из них большей выгоды, то есть в приобретении Духа Святого Божия».
Некоторым «идеалистам» могут показаться как будто «низкими» и не подходящими для столь высокой тематики слова, которые употребляет духоносный старец: «барыш», «богатство», «выгода». Но мы знаем, как подобные мечтатели, не скопившие духовного богатства, чуждые Духа Святого, остававшиеся в плену страстей и заблуждений, бросались «служить человечеству» – и сколько бедствий государствам и народам принесло их «бескорыстное служение»! А преподобный Серафим призывает прежде всего спасать собственную душу, стремиться к приобщению Божественной благодати, и этот кажущийся «эгоизм» на деле является единственным путем к истинному служению людям, на которое способен только богопросвещенный человек. Духоносный старец Саровский желающих потрудиться на ниве Божией призывает: «Радость моя, стяжи дух мирен, и тогда тысячи спасутся около тебя».
Но не нужно думать, что преподобный Серафим, говоря так, уподобляется римо-католикам с их «бухгалтерским учетом добрых дел», «сокровищницей заслуг святых» и практикой индульгенций. Да, усердно «трудятся» римо-католики и протестантские секты с их навязчивым миссионерством и показной благотворительностью. Еще недавно, в девяностые годы, еретики ринулись в наше Отечество и совращали многих, но мы знаем, какая духовная мерзость запустения царит в их собственных богатых странах, и понимаем, что их внешнее «добро» несет с собой вольно или невольно зло заблуждений или коварных лжеучений. Преподобный Серафим предупреждал: «Вражеская воля научает человека или не делать никаких добродетелей, или делать их из тщеславия, или для одного добра, а не ради Христа – а лишь такое (ради Христа) доброе дело приносит нам плоды Святого Духа. Все же не ради Христа делаемое, хотя и доброе, мзды в жизни будущего века нам не представляет, да и в здешней жизни благодати Божией тоже не дает».
Учение преподобного Серафима о стяжании Духа Святого оберегает православных людей от пустого обрядоверия, от фарисейской гордыни внешнего благочестия, от суеты фальшивого миссионерства – от тех ловушек, которые расставляет диавол на пути ищущих правды Божией.
Для самого же святого Саровского подвижника стяжание «духа мирного» было не умозрительной теорией, а живым опытом. Великими трудами над собой преподобный Серафим достиг той чистоты сердца, при которой человек еще на земле может удостоиться вселения в него Бога, соделаться обителью Духа Божия.
По молитве своего великого наставника «служка преподобного Серафима» Н. А. Мотовилов однажды сподобился узреть его светоносный облик, и вот что он свидетельствует: «Я взглянул в лицо его, и напал на меня благоговейный ужас. Представьте себе, в середине солнца, в самой блистательной яркости его лучей, лицо человека. Вы видите движение уст его, меняющееся выражение его глаз, слышите его голос, чувствуете, что кто-то вас руками держит за плечи, но не только рук этих не видите, не видите ни самих себя, ни фигуры его, а только один свет ослепительный, простирающийся далеко, озаряющий и снежную пелену, покрывающую поляну, и снежную крупу, осыпающую сверху и меня, и великого старца».
Десятилетиями подвизался преподобный Серафим в трудах над своей душой, пока не стяжал Духа Святого. Совершивший подвиги благочестия, кажущиеся невозможными для человека, богомудрый Саровский старец предостерегает духовных детей своих от неразумной торопливости, дает простые и посильные каждому заветы: «Иди средним путем, выше сил не берись – упадешь, и враг посмеется тебе. Вот что делай: укоряют – не укоряй; гонят – терпи; хулят – хвали; осуждай сам себя – так Бог не осудит; покоряй свою волю воле Господней; никогда не льсти; познавай в себе добро и зло – блажен человек, который знает это; люби ближнего твоего» – и довершает поучения прибауткой: «Все делай потихоньку-полегоньку, а не вдруг: добродетель не груша – ее вдруг не съесть».
За полвека упорного возрастания потихоньку-полегоньку из силы в силу преподобный Серафим сподобился от Господа благодатных дарований чудотворения. По молитве его исцелялись неизлечимые больные, он подробно отвечал на письма духовных детей своих, не распечатывая их, его видели молящимся в воздухе. А сам смиренный старец называл себя убогим Серафимом и говаривал: «Как железо ковачу, так я предал себя и свою волю Господу Богу: как Ему угодно, так и действую, своей воли не имею, а что Богу угодно, то и передаю».
Двенадцать раз за время земного его жития преподобному Серафиму являлась Пресвятая Богородица. Во время последнего Своего явления, за год до его кончины, Царица Небесная сказала: «Скоро, любимец Мой, будешь с Нами».
Пламенный по имени и духу своему, преподобный Серафим горел ко Господу молитвой за несметное множество духовных своих детей. Этот пламень был и внешним спутником жития святого старца. Его «служка» Н. А. Мотовилов рассказывает: «В келии старца я видел множество лампад и зажженных свеч пред образами на круглых подносах, на коих от многолетнего капавшего со свеч воска образовались как бы холмы восковые. Такое огромное количество свеч и лампад, так что от теплоты огненной у него нестерпимый жар в келии был». Эти огни преподобный Серафим теплил пред Господом за всех, кто просил его молитв. Вся келья святого старца была заполнена связками свечей, так что оставался лишь узенький проход к образам. Ему говорили, что в любой миг келья может загореться от такого обилия «огнеопасных предметов», но преподобный Серафим ответствовал: «Пока я жив, пожара не будет, а кончина моя откроется пожаром». Так и сбылось.
Незадолго до своего ухода в иной мир святой старец сказал радостно: «Телом я почти уже мертвый, а душою будто только что родился!»
Прекрасна была кончина Саровского праведника. На воскресной Литургии он причастился Святых Христовых Таин, благословил и поцеловал всех братий-иноков, сказав им: «Спасайтесь, не унывайте, бодрствуйте, ныне всем нам венцы готовятся». Потом пошел на место будущей своей могилы, в долгом раздумье смотрел на землю. Вечером иноки слышали, как святой старец пел в своей келье пасхальные песнопения, славил Христа Воскресшего. А наутро увидели, что из двери кельи тянется дымок. Потушив чуть тлевший огонь, братия узрели преподобного Серафима стоящим на коленях перед образом Богородицы «Умиление». Думали, что старец уснул, хотели его разбудить – но чистая душа его уже отлетела к Небесному Отцу.
Новое огненное чудо преподобный Серафим совершил вскоре после своего преставления ко Господу. Явившись во сне Н. А. Мотовилову, Саровский чудотворец посоветовал врачевать болящих водою с камня, на котором он совершал подвиг столпничества. Однако от этого гранитного монолита не удалось отбить ни кусочка. Тогда любвеобильный угодник Божий вновь явился своему «служке» и повелел развести на камне костер. После этого огромный камень распался на мелкие части, разошедшиеся по всей России и ставшие источниками чудесных исцелений.
В 1903 году, в дни прославления преподобного Серафима Саровского, от святых его мощей проистекло неисчислимое множество благодатных исцелений. Записаны свидетельства о происходившем тогда в Сарове: бросает костыли крестьянин с разбитыми упавшим деревом коленными чашечками; с глаз крестьянки, лишившейся зрения за двадцать лет до того, как чешуя, спадает слепота; ребенок, все кости которого искривлены, вдруг распрямляется, кричит: «Я хочу бежать!» – и бежит; исцеляется эпилептик; еще один ребенок, глухонемой от рождения, начинает говорить; исчезает злокачественная опухоль желудка… исцеляется застарелое кровотечение… – подобных записей множество. То было истинное торжество веры Православной. Всему русскому народу Господь являл могущество угодника Своего, молитвенника Всероссийского. Казалось бы, столь щедро обласканная Небесным Отцом, Россия должна неколебимо на века утвердиться в святой вере… Увы! Всего через тринадцать лет народ-отступник понесся в бесовской пляске под звуки дикой песни: «Вставай, проклятьем заклейменный…»
Второе обретение святых мощей преподобного Серафима, свершившееся в 1991 году, также сопровождалось множеством чудесных исцелений: врачевались и телесные, и душевные болезни, возвращался здравый рассудок бесноватым. Думается, это знамение от Всероссийского молитвенника указывает на главный недуг нынешней России. Да, в наше Отечество особенно в девяностые годы и поныне вторглись полчища духов злобы, порабощающие себе русских людей: бесы разврата и наживы, демоны колдовства и ворожбы, змеи ересей и языческих культов, аспиды раздора и ненависти. И об исцелении России от беснования ныне молится перед Престолом Всевышнего преподобный старец Серафим Саровский. Но не врачует Господь тех, кто сам не хочет исцеления, и не поможет нам могучее предстательство Всероссийского молитвенника, если сами мы не последуем его завету: «На отгоняющих нас от Духа Святого врагов наших надобно так нападать, покуда и прах их возметется».
Возлюбленные о Господе братья и сестры!
Мы с вами все строим какие-то планы, что-то рассчитываем слабым своим умом, надеемся на жалкие свои силы, а потом печалимся и отчаиваемся, когда рушится наше благополучие. И не слышим мы ласкового увещевания небесного покровителя нашего, преподобного Серафима: «Беда-то вся наша в том, что мы не ищем разума Божественного, который не гордится, ибо не от мира сего есть».
При всем великолепии Саровских торжеств начала прошлого века в тогдашних знамениях сквозила тревога: когда вскрывали могилу преподобного Серафима, крестьяне окрестных селений видели зарево над Саровом и в ужасе думали, что там полыхает опустошительный пожар. Чудеса празднества в Дивееве в 1993 году вселяют надежду: когда явились сюда вновь обретенные честные мощи Всероссийского молитвенника, радостно заиграло спокойное до того солнце, а потом народ увидел чудесный радужный ореол над крестом Троицкого собора.
Вновь русский православный народ среди лета запел Пасху, торжествуя встречу с великим служителем Христа Воскресшего, преподобным Серафимом Саровским. Да не замутится и в нас с вами эта чистая радость греховной нашей нечистотой, дабы могли сбыться надежды на духовное воскресение Отечества нашего. И в этом чаянии воззовем к преподобному старцу Серафиму, неугасимому светочу земли Русской:
«На тя бо упование ныне возлагаем, отче благосердый: буди нам воистину ко спасению путевождь и приведи нас к невечернему свету жизни Вечныя богоприятным предстательством твоим у Престола Пресвятыя Троицы», Которой подобает всякая слава, честь и поклонение всегда, ныне и присно и во веки веков.
Аминь.
Слово на Собор Курских святых
(19 июля / 1 августа)
От юности Христа возлюбил еси блаженне, и Тому единому работати пламенне вожделев, непрестанною молитвою и трудом в пустыни подвизался еси, умиленным же сердцем любовь Христову стяжав, избранник возлюблен Божия Матере явился еси. Сего ради вопием ти: спасай нас молитвами твоими, Серафиме, преподобне отче наш.
Тропарь преподобному Серафиму
Саровскому
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Дорогие во Христе отцы, братья и сестры!
Сегодня Святая Православная Церковь восхваляет Собор Курских святых, то есть празднует память всех святых, просиявших своими подвигами во имя Христово в старинном русском городе Курске или так или иначе связанных с ним. Праздник этот был установлен Церковью совсем недавно – в 2003 году, но включенные в Собор святые угодники уже давно почитаются всеми православными христианами мира.
Собор Курских святых – это святитель Иоасаф (Горленко), епископ Белгородский († 1754); преподобные Феодосий Печерский († 1074), Серафим Саровский († 1833), Макарий Оптинский († 1860), Иоанн (Крюков), затворник Святогорский († 1867), Исаакий (Антимонов) Оптинский († 1894), Илия Верхотурский († 1900); мученики и исповедники Никодим (Кононов), епископ Белгородский († 1919), Иувеналий (Масловский), архиепископ Рязанский († 1937), Александр (Щукин), архиепископ Семипалатинский († 1937), Дамиан (Воскресенский), архиепископ Курский († 1937), Павлин (Крошечкин), архиепископ Могилевский († 1937), Иоасаф (Жевахов), епископ Могилевский († 1937), Иоанн (Пашин), епископ Рыльский († 1938), Антоний (Панкеев), епископ Белгородский, Митрофан (Вильгельмский), Александр (Ерошов), Михаил (Дейнека), Матфей (Вознесенский), Ипполит (Красновский), Николай (Садовский), Василий (Иванов), Николай (Кулаков), Максим (Богданов), Александр (Саульский), Павел (Брянцев), Павел (Попов), Михаил (Вознесенский), Георгий (Григорий Богоявленский) († 1938), Онуфрий (Гагалюк), архиепископ Курский († 1938), Лука (Войно-Ясенецкий), архиепископ Симферопольский († 1961). Все они, независимо от времени и обстоятельств жизни, дают нам замечательные примеры подлинного пребывания со Христом и во Христе – а также и верности избранному ими пути, несмотря ни на какие, даже самые страшные трудности и испытания, ни на какое противодействие со стороны окружавшего их общества и подчас даже собственной семьи.
С подобным противодействием пришлось столкнуться, например, преподобному Феодосию Печерскому (1029–1074), одному из родоначальников русского монашества. Услышав имя преподобного Феодосия, все обычно вспоминают о нем как о великом православном подвижнике и одном из основателей знаменитой Киево-Печерской обители; но мало кто помнит, что свой выбор монашеского пути этому праведнику, чье детство и юность прошли в Курске, пришлось отстаивать долго и упорно.
Будущий подвижник был старшим сыном княжеского тиуна (судьи), человека знатного и обеспеченного. Отца он лишился в совсем юном возрасте (Феодосию не было еще и тринадцати), и оставшаяся одинокой мать, как это часто бывает в подобных случаях, всю свою привязанность перенесла на детей. Родительская любовь – вещь сама по себе естественная и прекрасная; но, увы, как и все в этом падшем мире, она также бывает подвержена человеческим страстям и нередко впадает в крайности. Все мы знаем примеры, когда родители, злоупотребляя родительской властью и требованием почтения к себе со стороны детей, пытаются полностью контролировать своих чад, даже совсем взрослых, диктовать им собственные решения относительно их жизни, не считаясь с их стремлениями, наклонностями и желаниями и забывая о том, что дети – не роботы и не марионетки, а такие же, как и сами родители, люди со свободной волей, дарованной им Самим Господом…
Так и мать Феодосия яростно воспротивилась решению сына принять монашество – хотя юноша стремился к этому пути с детских лет и все его склонности явно указывали на то, что ему уготована Господом монашеская стезя. Но мать была уверена, что лучше знает, что именно нужно ее ребенку, – и, чтобы заставить сына отказаться от своей мечты, не останавливалась ни перед чем, даже перед жестокими побоями… Удивительно, но Феодосий при этом вовсе не озлобился на мать – ведь в его душе жила та искренняя христианская любовь, которая и подобает желающему стать монахом: любовь прощающая и жертвенная, но в то же время не переходящая в человекоугодие. Несмотря на все усилия матери, Феодосий не отказался от своего намерения; дождавшись, пока вырастет младший брат, и препоручив ему заботу о матери, юноша тайком покинул родительский дом и отправился в Киев, где и принял постриг, став учеником преподобного Антония Печерского (983–1073). Так любовь и кротость, соединенные с христианским мужеством, дали миру великого подвижника; а что было бы, если бы матери удалось сломить волю сына или если бы сын позволил злобе на несправедливые действия матери возобладать в собственной душе? И то, и другое – прекрасный урок для нас всех, как детей, так и родителей.
Непонимание родных на пути к монашеству пришлось испытать на себе и другому праведнику, святителю Иоасафу (Горленко), епископу Белгородскому (1705–1754). Отец его был военным, дослужился до чина полковника и, как многие отцы, мечтал о том, что сын пойдет по его стопам. Однако юношу влекла монашеская стезя; он долго не решался открыться родителям, а когда, наконец, поделился с ними своим намерением – получил отказ в родительском благословении. Долго и упорно уговаривали родители своего сына вернуться к военной карьере; как и преподобному Феодосию, будущему святителю пришлось принимать постриг втайне от своей семьи… В конце концов монаху Иоасафу удалось примириться с родными, а его верность избранному пути и желание служить Господу и людям принесли поистине благие плоды. Православным людям Белгорода святитель запомнился как мудрый пастырь, строгий к себе и другим, но в то же время искренне, по-отечески любивший свою паству и заботившийся о ней. Любой страждущий, нуждающийся или несправедливо притесняемый мог рассчитывать на его помощь; после кончины этого милостивого и нестяжательного пастыря в его келье не нашли никакого имущества, кроме рясы да нескольких медных монет…
Нелегок был путь к подвижничеству и у преподобного Иоанна, затворника Святогорского (1795–1867). Как и святые Феодосий и Иоасаф, Иван Крюков (таково было имя преподобного в миру) с ранних лет мечтал о монашеском пути, но властная мать вынудила его жениться. Иоанну не хватило решимости преподобного Феодосия, чтобы отказаться от навязанного жизненного пути; зато ему хватило стойкости и постоянства, чтобы продолжать бережно хранить свою мечту о монашестве в течение многих лет. В возрасте около сорока лет, уже будучи вдовцом, Иоанн все же выполнил эту мечту: принял постриг в Глинской пустыни Курской епархии. Известная поговорка «лучше поздно, чем никогда» оправдалась в его жизни в полной мере: преподобный достиг на этом пути таких духовных высот, что смог понести даже один из труднейших монашеских подвигов – затворничество. Вот как описывает жизнь старца Иоанна в затворе один из его современников:
«Представьте себе тесную и низкую келию, своды которой не выше роста человеческого, иссеченную в мелу, свет в которую проникает через узкую скважину, пробуравленную наружу скалы на довольно большом расстоянии. Атмосфера келии резко холодная и сырая, напоминает собою ледник: она как бы колет вас и возбуждает в теле озноб лихорадочный. Все убранство келии составляет деревянный открытый гроб с большим надмогильным деревянным крестом у изголовья, на котором написан распятый Господь; в гробе немного соломы и возглавие, и в таком виде служил он ложем успокоения затворнику, претружденному подвигом бдения молитвенного. Вот все успокоение, которое дозволял себе подвижник: затем небольшой аналой у святых икон, деревянный обрубок, служивший вместо стула, кувшин для воды, горнец для пищи, нагольный тулуп, ветхая мантия с епитрахилью и неугасаемая лампада – удовлетворяли все жизненные потребности затворника, да еще неизменные его тяжелые железные вериги и жесткая власяница, которые носил он на своем теле и которые сами составляли немалое испытание своей тяжестью и остротой. Правило молитвенное по заповеди отца Арсения совершал он следующее: в сутки полагал 700 поклонов земных, 100 поясных, произносил молитв Иисусовых 5000, Богородичных 1000, читал акафисты Сладчайшему Иисусу, Богоматери и Страстям Христовым, помянник… приобщался Святых Христовых Таин… в соседней пещерной церкви Иоанна Предтечи, где служилась еженедельно Литургия по вторникам…
Крепость духа подвижника Божия была поистине изумительна: все терпел он мужественно ради Господа и спасения своей души; страдания Господа всегда представлял он взором души своей и, противопоставляя им свой подвиг, считал его ничтожным от искреннего сердца».
За свою добродетельную подвижническую жизнь преподобный Иоанн сподобился дара прозорливости и чудотворения. В затворе он провел целых семнадцать лет, непрерывно творя молитву Иисусову.
Неправда ли, дорогие мои, житие преподобного Иоанна – замечательный пример того, что никогда не стоит отчаиваться и ставить крест на своих благих намерениях и мечтах? Конечно, бывает и так, что мечты наши не исполняются потому, что Господь уготовал нам нечто лучшее: ведь только Он один действительно знает, к чему именно каждый из нас готов и что принесет нам подлинное духовное благо. Но если намерения наши совпадают с Господней волей о нас, то рано или поздно нам удастся воплотить их в жизнь. Если, конечно, мы сами не махнем на них рукой и не предпочтем просто плыть по течению…
И это справедливо отнюдь не для одних только монахов, но и для каждого христианина – монаха, женатого или безбрачного мирянина, священника, епископа… Ведь все эти пути отличаются друг от друга лишь внешними обстоятельствами, а суть и цель у них одна – стяжание Духа Святого, что возможно для всех христиан без исключения, вне зависимости от их «гражданского состояния». Об этом часто говорил один из величайших подвижников Курской земли и всего Православия в целом – преподобный Серафим Саровский (1754–1833), в день обретения мощей которого Церковь и повелела праздновать память Собора Курских святых. Так, например, когда один из духовных чад преподобного, Николай Мотовилов, выразил сомнение в том, что он, женатый мирянин, помещик, может так же стяжать Божественную благодать, как и строгий монах-подвижник, каким был батюшка Серафим, святой ответил ему так: «Что же касается до того, что я – монах, а вы – мирской человек, то об этом думать нечего: у Бога взыскует правая вера в Него и Сына Его Единородного. За это подается обильно свыше благодать Духа Святого. Господь ищет сердца, преисполненного любви к Богу и ближнему, – вот престол, на котором Он любит восседать и на котором Он является в полноте Своей пренебесной славы. Сыне, даждь Ми сердце твое (Притч. 23, 26), – говорит Он, а все прочее Я Сам приложу тебе, ибо в сердце человеческом может вмещаться Царствие Божие (см. Мф. 6, 33). Господь равно слушает и монаха, и мирянина, простого христианина, лишь бы оба были православные, и оба любили Бога из глубины душ своих, и оба имели веру в Него, хотя бы яко “зерно горушно”, и оба двинут горы (см. Мк. 11, 23)».
О том же говорил преподобный и другому духовному сыну-мирянину незадолго до своей кончины: «Царство Божие – не брашно и питие, но праведность и радость во Духе Святом (Рим. 14, 17). Только не надобно ничего суетного желать, а все Божие – хорошо, и девство славно, и брак благословен Богом: И благослови я Бог, глаголя: раститеся и множитеся (Быт. 1, 22). Только враг смущает все».
Вообще, если человек искренне стремится всей своей жизнью исполнять волю Господа, служить Ему и ближним – Господь обязательно поможет ему в этом, укажет наилучший путь и поддержит на этом пути, даже если внешние обстоятельства будут против.
Так, например, будущий подвижник Оптинский Макарий (1788–1860) в юности служил по финансовому ведомству и, казалось, не собирался становиться монахом. Однако духовная жизнь всегда привлекала его больше всех прочих сторон бытия; и после кончины родителей, в возрасте двадцати двух лет, молодой человек оставил службу и поступил послушником в Площанскую пустынь. Первым наставником его был один из учеников преподобного Паисия Величковского (1722–1794) – старец Афанасий. Следуя примеру своего духовного отца, Афанасий занимался изучением и переводами святоотеческой литературы – в те времена очень многое из обширнейшего святоотеческого наследия оставалось еще не переведенным на русский язык, что немало затрудняло развитие духовной жизни в Русской Церкви. Афанасий приобщил к этому благодатному труду и своего ученика. Преподобный Макарий продолжил труды своего старца по изучению и переводам святоотеческого наследия; под его мудрым руководством, как чисто практическим, так и духовным, в обители возникла целая школа переводчиков духовных книг, было собрано воедино и издано множество трудов святых, в том числе самого преподобного Паисия. Вклад преподобного Макария и его соработников в дело духовного просвещения России был поистине неоценим; кроме того, благодаря этим трудам к Церкви потянулись представители интеллигенции – в частности, на исповедь к старцу Макарию приезжали такие известные литераторы и мыслители, как Николай Гоголь и Алексей Хомяков.
Недаром другой подвижник, святитель Игнатий (Брянчанинов; 1807–1867), так отзывался о преподобном Макарии: «Отец Макарий в наше время был лучшим наставником монашества, действовал со своим понятием, с целию угождения Богу и пользы ближним, при значительном самоотвержении».
Старец Макарий постоянно подчеркивал, как важно для христианина непрестанно взращивать в себе любовь к Богу и ближнему. «Вы имеете желание приблизить себя к Богу и получить спасение, – писал он одному из духовных чад. – В этом состоит весь долг каждого христианина, но сие совершается чрез исполнение заповедей Божиих, которые состоят все в любви к Богу и ближнему и простираются до влюбления врагов. Читайте Евангелие, там найдете путь, истину и жизнь, сохраняйте Православную веру и уставы Святой Церкви, поучайтесь в писаниях церковных пастырей и учителей и соображайте жизнь свою по их учениям. Но одни правила молитвенные не могут нам принести пользы… советую стараться сколько можно обращать внимание ваше на дела любви к ближним: в отношении к матушке вашей, супруге и детям, пещись о воспитании их в Православной вере и доброй нравственности к подчиненным вам людям и ко всем ближним. Святой апостол Павел, исчисляя разные виды добродетелей и подвигов самоотвержения, говорит: если я сделаю то или это, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы (1 Кор. 13, 3)».
Неустанно боролся старец с обрядоверием, с тем прискорбным явлением, когда христианская жизнь сводится лишь к выполнению неких внешних правил, тогда как собственно духовная работа над своей душой оказывается забыта. А ведь искреннее стремление послужить Господу состоит вовсе не в стремлении «вычитать» как можно больше молитв и «отстоять» как можно больше церковных служб!
«Не в том только состоит дело спасения, что сходить в церковь да сесть за пяльцы, а надобно смотреть за сердцем своим и истреблять страсти: гордость, самолюбие, тщеславие, гнев, ярость, злобу, обжорство, похоть плоти и прочее; в том-то и состоит наша духовная брань – противиться страстям, истреблять их помощию Божиею».
Прекрасный пример того, что никакие обстоятельства не могут помешать христианину служить Богу, находим мы и в житии преподобного Исаакия Оптинского (1810–1894), бывшего в течение тридцати двух лет настоятелем Оптиной пустыни. Как и многие Оптинские старцы, преподобный Исаакий пришел в обитель уже человеком зрелым – в тридцать семь лет, да к тому же был поставлен на одно из самых «суетных» послушаний – хозяйственное. И все это не только не помешало ему достичь духовного совершенства, но, напротив, опыт, приобретенный за годы благочестивой христианской жизни в миру, весьма пригодился ему в монастыре, а непрестанные труды на благо монастыря стали для него прекрасным упражнением в деятельной любви к ближнему.
Поучений старца Исаакия до нас дошло не много, но те, что дошли, дышат подлинной духовной мудростью. «Живите по совести и просите помощи у Царицы Небесной, и все будет хорошо», – говорил он.
Последними же словами старца перед кончиной были: «Любите Бога и ближних, любите Церковь Божию, в службе церковной, в молитве ищите благ не земных, а небесных!» Трудно придумать более краткое и одновременно более полное описание сути христианской жизни.
Пожалуй, одним из самых тяжких испытаний для всякого человека является то, когда на него по причине его убеждений ополчаются не просто родственники или друзья, а вся его родная страна. Это страшное испытание выпало и на долю курских православных христиан в годы безбожной власти. Курская епархия дала миру немало новомучеников и исповедников; мученическую кончину за Христа претерпели два Курских архиепископа подряд…
