скачать книгу бесплатно
Он развёл руками, но губы так и остались растянуты в улыбку.
– Короче, Маресьев. Ждут они тебя. Я договорился. Так что, если документы с собой, то поехали. Я тебя до самого порога довезу и с рук на руки сдам.
До столицы добрались за рекордные восемь часов. Иногда, глядя, как Жека Майоров, вполголоса матерясь, выкручивает руль своей Икс пятой, обходя попутных чуть ли не в лоб встречным, Сердюк ловил себя на завистливой мысли, что хорошо быть начальником райотдела, пусть даже бывшим. Никаких ограничений скорости.
В самой Москве после безумной гонки по трассе казалось непозволительно медленно ехать каких-то восемьдесят, а чаще вообще двадцать. Но вскоре мелькнули набережная, Садовое кольцо, ещё какой-то десяток поворотов, похоже, Матвей не очень хорошо ориентировался в центре, и машина с трудом втиснулась возле тротуара на Гончарной.
Майоров со смешанным чувством посмотрел на друга. С одной стороны, он прекрасно понимал Хохла. А с другой… Длительный опыт общения со всё набирающим силу и власть, сливающимся с государственными структурами, криминалитетом, накладывал свой отпечаток на видении мира и образе мышления. И этот самый образ мышления не мог позволить действовать так безрассудно и, чего греха таить, по-дурацки. Ну чего он добился-то? Как ни крутись, а плетью обуха не перешибёшь.
Хохла уже давно увели вглубь сияющего лампами дневного света помещения, а Матвей всё сидел в кресле холла, и, чтобы не уснуть, прокручивал события последних суток, вероятные последствия и его возможные действия в свете этих событий.
– Доброе утро. Это вы привели Андрея Васильевича?
Он, оказывается задремал. Надо же, и не заметил. Майоров сфокусировал взгляд на девушке в стандартной офисной униформе – узкая чёрная юбка, белая блуза, на груди – бейдж с именем. Имя тоже было стандартным. Даша. Ни должности, ни подразделения. Он коротко кивнул.
– Понимаете, видимо, организм вашего… Это ваш брат? – Она попыталась изобразить на лице печаль.
– Друг. – Коротко поправил Матвей. Он уже понял, о чём ему сейчас скажут.
– Как я могу к Вам обращаться? – задала стандартный вопрос Даша.
– Девушка, пожалуйста, короче. Я очень спешу.
Даша посмотрела в глаза собеседнику. Эти глаза явно видели смерть, и не одну. Она кивнула, скорее для себя, и спросила:
– Я могу отдать вам документы Андрея Васильевича? Извините, сердце не выдержало тестовых нагрузок. Мы сделали всё, что могли.
Маленький, три на четыре, кабинет напомнил детство, врачей, поликлинику. Два узких, характерных для центра Москвы, окна, стены, окрашенные в казённый голубой цвет. Напротив деревянной двери низкая кушетка с очень условной толщины матрацем, на столе в стакане обычные ртутные градусники, подсознание отказывалось воспринимать их как термометры, с ними длинные медицинские лопаточки из нержавейки и рядом пара стопок листов писчей бумаги. В голове против воли пронёсся запах мази Вишневского и вкус ультрафиолетового облучателя для горла.
Андрей Васильевич посмотрел на сидящего напротив полного молодого человека с заплетённой в широкую косу бородой, и в чёрной футболке с броской надписью по-английски «Заболела моя утка», хмыкнул, поняв, что в словах нарочно поменяли местами буквы «U» и «I», взял ручку, и принялся заполнять анкету.
Реальные вылеты… А какие они ещё могут быть? Конечно, да. Сколько часов… Боевые вылеты… Места службы…
– Скажите, Артемий, – поднял он глаза.
– Да? – молодой человек чуть искусственно улыбнулся и отложил какой-то гаджет.
– У меня большинство мест службы и боевых вылетов до сих пор не рассекречено. Что писать?
– А! Да так и пишите – секретно. Это всё равно внутренняя анкета, она нужна лишь для подтверждения того, что вы нам подходите.
Ну, сами напросились. Андрей Васильевич усмехнулся. В таком случае считай, вся анкета под этот гриф попадает. Обнародовать можно будет лишь стандартное согласие на обработку персональных данных и добровольное согласие на обследование.
Писал он минут десять, и всё это время казалось, что молодому человеку не важна информация в анкете, ждёт лишь, пока клиент закончит. Поэтому было не удивительно, что, лишь мельком глянув на заполненные ровным, убористым почерком листы, Артемий поднялся и по-ленински протянул руку вперёд.
– Идёмте.
– Куда? – Не понял Сердюк.
– Будем вас обследовать. Не бойтесь, ничего страшного не произойдёт.
– Обследовать? – ничего не поняв, переспросил Сердюк.
Артемий кивнул.
– Полное погружение, – он поболтал пальцами над своей лысеющей головой. – Вам известно, что это такое?
И, не глядя на недоуменное пожатие плечами, продолжил:
– Это когда мозг считает, что всё вокруг реально. А нервная система, как вам известно, управляет всем организмом. Вы, должно быть, слышали про первые опыты в сфере суггестии? Когда гипнотизёр внушал пациенту, что прижигает ему руку сигаретой, а сам касался карандашом. Пациент получал реальный ожог.
– А это? – Сердюк указал на костыли.
– Ну, физически ноги вам будут не нужны. А вот психологически мы сейчас всё и выясним. Идёмте.
Они прошли через неприметную дверь в смежную комнату и первое, что бросилось в глаза – это огромный, быка засунуть можно, томограф. К удивлению Андрея Васильевича, здесь тоже не было людей в белых халатах. Кнопки аппарата нажимал всё тот же жалеющий больную утку молодой человек.
– Раздевайтесь, – деловито бросил он.
Принял одежду, потом костыли, рассеянно бросил всё куда-то в сторону, на стул, помог бывшему лётчику улечься на холодную, жёсткую каретку прибора, и вернулся к пульту управления. Сердюк поёжился от соприкосновения с ледяным металлом, где-то сзади глухо загудел мотор и его втянуло в тёмное нутро. Тут же по телу, как в сканере, пробежал мертвенно-голубой луч яркого, будто от электросварки, света, вокруг загудело. Волосы на голове и всём теле встали дыбом и запахло озоном. Над головой по очереди с со щелчками загорались белые лампы, электромагнитное поле достигло такой напряжённости, что ощущалось уже безо всяких приборов, самим телом. Массивный томограф завибрировал сначала еле заметно, но потом всё сильнее и сильнее. Внезапно через оба виска Андрея Васильевича ударил электрический разряд, тело изогнулось дугой, и сознание камнем ухнуло прямо в ненасытное Великое ничто. Последняя его мысль была о картине, которая теперь так и останется в чужих безнаказанных руках.
Глава 2
Свет. Маленькая, еле заметная, точка через несколько секунд превратилась в ослепительную звезду, ещё через минуту стала светлым кружком, и Андрей Васильевич почувствовал, что он летит. Не было ни притяжения, ни сопротивления воздуха, ни рёва двигателей, ни мелькающей внизу местности. А главное, никаких приборов. Интересно, подумал он, в кабине приборы уже не замечаешь. Вроде, и не смотришь на них никогда и только словно сами собой откладываются в памяти нужные параметры. А тут их нет, и, оказывается, без приборов почти вообще никак. В таких условиях только настоящий истребитель может заметит полёт. Только какой-то несуразный. Вроде бы, Сердюк стоял вертикально, как на полу, правда, ни на что не опираясь, и в то же время стремительно двигался вперёд.
Вот он, свет в конце тоннеля, отметил про себя лётчик. Но в такой позе лететь очень некомфортно. Он лёг на грудь, как пловец на воду, раскинул руки. Так Андрей чувствовал себя гораздо привычнее. Не хватало только перегрузок и чувства разрезаемого воздуха. Ну и данных по полёту. Из всех ориентиров оставался один светлый круг впереди, к которому он и двигался. Но это уже хоть чуть-чуть становилось похоже на привычный полёт. Сердюк завалился на правую руку и выполнил простейшую бочку.
Отсутствие горизонта свело на нет всё чувство пилотажа. Какой смысл переворачиваться, если земля и небо вертятся вместе с тобой? Ощущения полёта на спине не было. Он ещё немного повертелся. Попытался сделать свечку, потом петлю Нестерова, но отсутствие горизонта не позволило. Его равномерно тянуло к свету. Половина удовольствия от полёта пропала, осталось лишь монотонное механическое движение, как в пассажирском лайнере. Тогда он напрягся, пытаясь мысленно разогнать свой несуществующий летательный аппарат до максимальных скоростей, и на полном ходу влетел в ослепительное пятно.
Вспышка, заставившая до щелчка распахнуть веки и тяжело задышать. Будто вынырнул с критической глубины. Сердце колотилось, и пришлось сделать несколько принудительно глубоких, медленных вздохов, чтобы успокоить пустившийся вразнос мотор. Минута, и он уже спокойно лежит на той же самой каретке, что и до своей смерти. Или не смерти? Что-то всё вокруг не напоминает ни рай, ни ад.
Андрей Васильевич огляделся. Он находился в странной ёмкости, чем-то напоминающей кошачий лоток. Низкие эмалированные бортики, мелкая металлическая решётка на полу, под которой чувствуется влага. Кошачьего запаха, к счастью, не было. Это явно не томограф. Да и помещение совсем другое. Стены покрыты панелями из лучших сортов ценного пластика, потолок представляет из себя одну большую плоскую лампу. А сам он лежит абсолютно голый. Хоть бы трусы оставили, обиженно подумал Сердюк. И тут же заметил на стоящей рядом с его контейнером низкой этажерке пару кроссовок светло-серого цвета, а на полочке над ними комбинезон в тон. Чистое бельё подогнали, как после бани. Что же, стоит одеться. Только вот как добраться до одежды? Интересно, ноги они не отремонтировали? Он решил для проверки поднять правую. Как там? Нужно напрячь вот эти мышцы… Сейчас попробуем… Ничего не получилось, нога осталась неподвижна. Вот и ответ. Даже на том свете его никто бесплатно лечить не будет. Остаётся придвинуться на руках и…
Кое-как подцепив комбинезон, Андрей Васильевич машинально засунул правую ногу в штанину и замер. Конечность функционировала штатно. Как так-то? Он попытался впихнуть левую. Надо приподнять бедро… Ни фига. Ну и хрен с ним, одеваться надо. Он, не задумываясь, напялил комбинезон, при этом нога сама сделала всё как нужно. Спрыгнул со своего кошачьего лотка, и сделал пару шагов. Работает!
– Эге-ге!!! – В голос закричал Сердюк и в порыве чувств попрыгал сначала на правой ножке, потом на левой.
Всё работало. Ноги были абсолютно здоровы. Но почему тогда не получалось задействовать их сознательно? Он задумался. В голову ничего не приходило. Да и ладно, махнул про себя рукой Андрей Васильевич и тут же понял – он просто отвык напрягать ноги. Почему-то вспомнилось: «Нельзя попробовать поднять руку. Можно только поднять её». Кажется, на каком-то тренинге в интернете какой-то тамошний умник так говорил. И надо же, оказался прав.
Сердюк сделал несколько восторженных шагов по кабинету и внезапно остановился, сражённый мыслью. А дальше-то что? Ну, ноги ему подшаманили, но ведь не для того, чтобы запереть в этой комнате? Тут ни стола, ни унитаза. Что дальше-то делать?
Внезапно перед глазами появилась надпись: «Базовый коммуникатор ID: FE4B976FE4B976F7E0F7E03E3EF8F8-114 активирован. Желаете установить личный идентификатор?». Вот будто прямо перед глазами висит стеклянный экран, на который выведена эта надпись. Сердюк повертел головой. Объявление послушно следовало за фокусом глаз.
– Вот она какая, виртуальная реальность, – пробормотал еле слышно Андрей. – И как мне этот идентификатор поменять? Не хотелось бы отзываться на подобную белиберду. Да и в бою такой позывной…
Он недовольно поцокал языком.
– Как тут вообще текст ввести? – уже громче потребовал Сердюк.
И сразу же узнал. Существовало три базовых способа. Можно было после команды «Текст» начать проговаривать вслух, и тогда интерпретатор сам переделывал звуки в буквы. Недостатком являлось произношение, из-за которого получившийся текст приходилось корректировать. Второй способ годился для коротких предложений или одиночных слов. Нужно было представить нужную фразу из букв и поместить их в требуемое место. Минусом была длина текста. Понятно, что «Войну и мир» в уме побуквенно не представишь. Третий способ – виртуальная клавиатура. В левом верхнем углу, прямо под бровью, загорелся еле заметный значок.
– Чёрт, откуда я это знаю? – обалдело спросил сам себя Сердюк, и тут же понял, откуда. Базовые коммуникаторы снабжены развёрнутой справочной системой, описывающей все документированные функции.
– Вот, блин, – проворчал лётчик.
Он представил слова «Андрей Васильевич» перед глазами. Буквы разбегались, и чтобы собрать их в нужной последовательности пришлось повозиться. Минуты через три это удалось, но при попытке вставить с трудом собранную строку вместо той абракадабры, что сейчас являлась идентификатором, отчество всё равно расплывалось. Он оставил только «Андрей». Получилось гораздо быстрее, но перед глазами всплыло окно: «Этот идентификатор занят. Желаете изменить на Андрей 45F034?».
– Однозначно нет, – от негодования вслух отказался неопытный пользователь и задумчиво добавил. – Значит, наших тут немало. Может, кого из знакомых встречу?
Он попробовал «Хохол», но, видимо, украинские братья тоже активно использовали виртуальность. Хохлов было поменьше, восемьсот с чем-то, но позывной с длинным номером всё равно не хотелось брать. А вот «Сердюк» почему-то прошёл. Даже первым. Лётчик очень удивился, что такая распространённая в незалежной фамилия в виртуальном мире ещё не представлена. Но, плохо ли, хорошо ли, а базовый коммуникатор с идентификатором «Сердюк» начал работу. И первым делом указал своему пользователю на дверь. В прямом смысле. Одна из панелей стены тут же подсветилась красным и над ней появилась надпись: «Дверь в коридор. Закрыта. Желаете воспользоваться?». Естественно!
В коридоре пахло озоном. Пахло? Когда это Андрей Васильевич пропустил передачу запахов через интернет? Хотя, не такой уж он и ярый пользователь. А вот то, что никого нет, это не понравилось. Сердюк прошёл вперёд, выбрав естественное для мужчины направление – налево. Через пару десятков метров коридор свернул в большой светлый зал. Вот тут уже было полно народа.
Кроме людей, в глаза бросалась некая неправильность освещения – будто сквозь зелёное стекло. Спектр, как в лесу, когда лучи пробиваются через листву деревьев. Цвет приятный, но очень непривычно. Второе, что он заметил – светящаяся панель во всю стену. На тёмно-зелёном, почти чёрном фоне менялись светло-зелёные цифры. Обычное, двадцатичетырёхчасовое время. Если верить часам, то без двадцати минут полдень. Второй строчкой, поменьше, мелькали убывающие секунды. Обратный отсчёт. Судя по всему, оставалось не более трёх минут до какого-то события. Понадеявшись в душе, что это не взрыв, Андрей двинулся в обход зала.
Он наслаждался каждым шагом нормально работающих ног. Чувствовал, как в подошвы упирается гладкий ровный пол, как обдувает щиколотки невесть откуда взявшийся сквозняк… Ощущать себя вновь здоровым было не просто приятно. По сравнению с этим щемящим чувством все наркотики мира меркли. Припомнилась поговорка, слышанная когда-то в Анголе: «Хочешь сделать человека счастливым, забери у него что-нибудь ценное, а потом верни». Всё абсолютно точно. Сейчас Сердюку было плевать, что будет дальше, какие неприятности могут случиться с ним в этом виртуальном мире, главное – вот. Ноги! Они ходят, он их чувствует. Чувствует, как по очереди напрягаются мышцы при каждом шаге, чувствует, как упираются в пол сначала пятка, потом потихоньку вся стопа, чувствует, как при движении ногу обдувает поток воздуха… Он чувствует себя полноценным!
– Э, мэн, ты чего скалишься как смайлик?
Он отвлёкся от внутренних ощущений и посмотрел на стоящего перед ним худого молодого человека, над которым пунктуальный базовый коммуникатор зажёг надпись: «Нагибатор3031».
– Чего? – Андрей не понял вопроса.
– Чего улыбаешься, нуб? Или в виртуалки никогда раньше не играл? Как тогда тебя взяли-то?
Андрей осторожно посмотрел на «Нагибатора», которого в этом состоянии мог бы перешибить пополам одной левой, и ответил:
– Я лётчик.
– А! – собеседник хлопнул себя по лбу. – Так ты человека сам выбрал? А мне вот не дали, жадюги. Я танк, понимаешь? Хотел за орков биться, а вошёл вон.
Он с неприязнью обвел руками своё худое тело и брезгливо отряхнул ладони.
– Но тут, видать, как везде. Нужные расы только нужным людям.
Нагибатор обвёл рукой зал, и Сердюк только сейчас заметил, что далеко не все присутствующие были людьми в анатомическом смысле этого слова. Кое-где группировались здоровяки не ниже трёх метров, а в двух местах он увидел типичных гномов – широкоплечих коротышек. Одна группа была с бородами, другая почему-то без.
– Как тебя зовут? – спросил он у Нагибатора. Обращаться по такому дурацкому имени не хотелось.
– Не видишь, что ли? – зло ответил тот. – Или у тебя базком барахлит?
– Не барахлит. Но называть тебя Нагибатором – себя не уважать. Имя хоть есть?
– Ну есть, – неохотно подтвердил Нагибатор. – Паша я.
– Да… Редкое имя. А фамилия?
– Не люблю я её.
– Прекрати. У меня фамилия Сердюк, и я ей горжусь. Её известный кораблестроитель носил, тот, который подводную лодку «Малютка» придумал. А у тебя?
– Ну понятно, – обиженно протянул собеседник. – Ты потому и ник от фамилии выбрал. А если я своей назовусь, все оборжутся.
– Это какая?
– А ты смеяться не будешь? – совсем по-детски скривился Паша.
В ответ Сердюк уверенно повертел головой.
– Полусухой, – еле слышно произнёс Нагибатор.
– Как?! Полу… Ты – Павел Полусухой? – Андрей еле сдерживал смех. – Дельтапланы проектируешь? Или зонтики?
– Хорош ржать! – взвился собеседник, но тут успокоился и спросил. – А почему дельтапланы?
– Ну, – Сердюк развёл руками, показывая всю очевидность вывода. – Павел Сухой проектировал самолёты. Ты – Полусухой, значит что-то классом поменьше. Дельтапланы там…
– Чё, правда? – поднял глаза Паша.
Взгляд, как у побитой и прощённой собаки, отметил про себя Андрей Васильевич. А вслух спросил:
– Что правда?
– Ну, про самолёты. Их что, Сухой проектировал?
– Ну да, Павел Осипович. Ты что, не слышал про СУ-27 и так далее?
– Подожди… – собеседник смешно наморщил нос. – Это же которые сушки, верно?
– Ну да, они самые.
– Так их Сухой проектировал? И чё, правда Павел?
– Осипович. Всё верно.
– Вау!!! А я тогда Полусухой! Почти как он! Офигеть… – Он хлопнул Сердюка ладонями по плечам. – Где же ты раньше был, когда я ник выбирал?
– Тоже ник выбирал, – весело ответил Андрей.
– А тебя-то как звать?
– Андрей Васильевич.
– О, как. Васильевич. Чего строжишься, Васильевич?
– А ты сам подумай. Вот сколько мне лет по-твоему?
– Ну, – собеседник изобразил на лице работу мысли. – Ну, допустим, тридцать. Но здесь-то какая разница? Это виэр. Глянь на себя.
