Гитлер, Баксков и другие… Книга четвертая

Мирослав Палыч

Гитлер, Баксков и другие… Книга четвертая

ПЕРСОНАЖИ ВЫМЫШЛЕНЫ. ЛЮБЫЕ СОВПАДЕНИЯ С РЕАЛЬНЫМИ ЛЮДЬМИ – СЛУЧАЙНЫ.

Среди мрачных облаков, сгущающихся на фоне Великой войны, разразилась буря жадности. Стимпанкические державы, словно хищные птицы, метались в поисках добычи, стремясь разделить мир на куски, как будто он, мир, был пирогом, впопыхах оставленным на столе Глав-стимпБогом. Но Владимир, кто прислушиваясь к голосу разума Иосифа, который некогда получив колобок от Адольфа, словно знал, что за этим кроется – и не поддавался искушению. Он не брал семечки из рук легитимного Президента Украмбии на параде, осознавая, что истинная сила заключается не в мелочах, а в идеалах иных.

Тем временем Прост, перепивший амбры, забыл о своих обязанностях. Его мысли, затуманенные сладким опьянением, не позволили ему напомнить МИДу о том, что Украмбия, как хрупкий цветок, нуждается в защите и заботе, чтобы оставаться в зоне энергетического комфорта любой ценой. В этом хаосе, где переплелись жадность и безумие, лишь немногие оставались верными своим принципам, и лишь время покажет, кто выйдет победителем из этой тени, вдруг плотно окутавшей всю Стимпанк-эпоху.

Оставшись в одиночестве наедине с осенней природой Баксков вдруг совсем перестал помнить, что он сопран-певщик, член группы аненербе, или завербованный резидентом Путеным красный разведчик стимп-страны Советов. Погружаясь, вдруг, все глубже в спонтанные философские размышления о смысле собственной жизни, он на некоторое время, уж в который раз, – словно забывал – как ему петь и как ему жить дальше. «Зачем человек живет, если он все равно умрет?» – Задавался непростым вопросом бывший певщик…

Но затем, словно очнувшись от размышлений, сопран, вытащил из рюкзака Курта компактный паро-электрический «Телефанкен» и передав морзянкой в наступившее время сеанса связи резиденту Путену стихотворный текст своего перевода с древне-шумерского, облегченно выдохнул. С сожалением вспомнил приставленных к нему помощников, которых во имя спасения себя – пришлось застрелить. Он достал флягу с коньяком, и после двух глотков негромко произнес наподобие печального тоста:

– Грантствуйте в Вальгалле, эсэсовские камрады. …От моего Резидента, от Абакумова с Берией – передавайте привет Канарису… И сделав еще глоток, поморщившись, добавил:

– И от меня тоже – горемыке Вальтеру привет…

«Передавай, на всякий случай, привет – и Мертцу с Рюттте…» – предложил вдруг невидимый Прост…

– Да ну их нахуй, педерастов. – Брезгливо отмахнулся сопран…

Разведчица Скобеива Ольга, мня себя на посту Кормчего – уже, как бы избранную честным голосованием, набрасывала в блокноте варианты актов приструнивания распоясанного олигархата и делала заметки о возможных путях искоренения международного англо-саксонского брехнизма в глобальной международной политике. …На пятницу Ольга в своем блокнотике пометила, чтобы не забыть ей – перехватить на трассе некую малохольную и обезбашенную танкистку Лизтрасс и, ухватив ее за тощую задницу выбросить, наконец, – к чертовой матери – из танка. …При этой своей мысли – Ольга, полуобернувшись через плечо и отведя повыше локоть, бросила взгляд на свою, ниже спины, часть тела, рельефно очерченную зеленой тканью длинной облегающей шерстяной юбки…

Словом – заметные и выдающиеся деятели стимпанка, как всегда, где-то и в чем-то действовали, посреди там и сям, временами вздымающихся, клубов пара. Они были деятельны и совсем непривычны к праздному времяпрепровождению.

В обмен на разрешение этно-германской экспедиции Аненербе поработать в Ворошиловграде в поисках артефакта, Гитлер предложил Сталину помочь в борьбе с антироссийской истерией младо-европейских стран. Младо-президенты обиженных соседством с Россией стран особенно надрывались со всех парокластерных экранов коллективного запада, создавая Стимп-советской Росии в международном пространстве имидж нежелательного свойства. Гитлер, до которого наконец дошло, что Сталину требуется больше, чем монгольские степи и прокорм тьмы голодных китайцев – возжелал манипулировать Сталиным через паро-Тьюб. Он отдал приказ воинам паро-насосно-хакерских батальонов коверкать все ролики со Сталиным. Паронасосные хакеры, почти совсем вставшего с колен рейха, потрудились над роликами, и Сталин стал в них выглядеть супер-дураковато – как на иллюстрации, еще не напечатанных – в то достославное стимп-время – номерах «Юности» с приключениями солдата Чонкина. Но в суровой, неискаженной Геббельсовскими медиабрехнизмами стимп реальности, Сталин был самим собой как внутренне так и внешне. И так, всегдашне, с самим собой искренний и усиленный подсказками Гурджиева, он выстоял в противостоянии с валом, гуляющих в пароинет-Тьюбе, антисталинских роликов, пытавшихся ущемить его, Кормчего, имидж. Его, Сталина, хоть и тронутое паранойей, но крепкое ментальное устройство организма звучало краше и могущественнее, звучаний организмов других лидеров мировых держав, уже задумывающих медлить со вторым фронтом, в случае начала еще не начавшейся войны, в которой Польша, как и Япония, желала выступить на стороне Германии. И в этом политическом многопарообразии Младо-дряхло европейские политические паро-теле писюхи-чухонки истошно истерили о «преступлениях» Кормчего, ослаблявшего репрессиями сионистское крыло своего генералитета и бесконечно испытывавшего новоизобретенные вялострельные конвенциальные военные новинки.

Прост оторвался от бутылки с амброй. Он задумался над своим поведением и итогами своих самостоятельных последних творчеств. Именно, в сей час у него, у Проста, возможно, – что и не было никаких дел. Будучи Богом, хоть и техническим, он осознавал, что слишком уж привязался к живому человеческому существу Бакскову. А то и – почти сдружился с ним, нарушая стимп-небесный Кодекс. …Теперь Прост – в беседах с сопраном – все чаще себя останавливал. Он опасался того, чтобы как-нибудь, посреди их очередной дружеской беседы, не сболтнуть Николаю лишнее, касающееся секрета «вечной молодости» или «вечной жизни». Или, иные высшие далекие от людей Знания, позволительные быть открытыми – лишь творцам стимп-небесным. … Ведь, если он, сопран, распорядится этими знаниями не в русле Замысла, то придется в его судьбу подсовывать умертвляющую матрицу… И тогда, на каком-нибудь изгибе судьбы в результате обширного инфаркта, или аварии с его дирижаблем пучок энергии бывший человеком покинет свой материальный каркас, пополняя космический суп, в каком Глав-стимпБог варит материализации последующих стимп-Замыслов. Просту было всегда комфортно с сопраном, и он не желал его преобразования в пучек энергии. …Кажется он однажды – уже сболтнул ему, этому Николаю, что-то из закрытых для людей сведений в области внутриядерной физики… «Хорошо, что Николай поет, а не изобретает атомную бомбу!» – отхлебывая амбры оправдывал, или утешал сам себя, проговорившийся Прост…