скачать книгу бесплатно
С этой минуты я – Человек! Серия «Сказки и фантастика». Выпуск 1.
Валерий Мирошников
Мы все родом из сказок, которые нам знакомы с детства. Наше мышление создается сказкой – ее языком и сюжетом. Наши жизненные ценности выражаются алгоритмикой поведения сказочных героев. Сказки рассказывают о прошлом и задают направление в будущее. Поэтому реалии сегодняшнего дня тоже проще всего и глубже всего осмысляются в сказке. И в этом поиске наука не противоречит сказке. Фантастическое допущение может быть любым, но оно запускает в обществе вполне закономерные процессы.
С этой минуты я – Человек!
Серия «Сказки и фантастика». Выпуск 1.
Валерий Мирошников
© Валерий Мирошников, 2024
ISBN 978-5-0064-0570-7 (т. 1)
ISBN 978-5-0064-0529-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Фантастические сказки
Нанодобротин или Колокольчики начинают и выигрывают
У одного аспиранта – звали его Василий – вечно не хватало времени, чтобы сходить со своей девушкой в кино или ресторан. Жанну это ужасно злило. А еще у него не было денег, машины, совести, чувства юмора и перспектив. Девушка так говорила.
– Что это за тема диссертации «Реакция колокольчиков на появление коровы на лугу»! – возмущалась Жанна. – Кому это нужно? Поучись у Мишки Говорова. Из одного детдома вышли, а он уже президентский грант получил, нанокомпозиты для самолетов последнего поколения разрабатывает. И ведь Говоров звал тебя в новую лабораторию. А ты? Му-у!
– Милая, ты не понимаешь! Колокольчики невероятно чувствительные, их форма помогает им определять настроение живого существа…
Но Жанна парня не слушала, а хлопала дверью и уходила. Однажды, когда девушка грохнула дверью особенно сильно, от стены отвалился здоровенный кусок штукатурки. Но не это главное. Даже Василий этого и не заметил. Его потрясло, что стрелка индикатора дрогнула. Четвертый месяц аспирант бился над прибором для измерения электрических импульсов колокольчиков, но никак не удавалось подобрать частоту, на которой сигнал будет устойчивым. И только вчера Василий собрал хитрую приставку, что учитывала параметрическую модуляцию сигнала. И вот сегодня стрелка, лежавшая на боку четыре месяца, наконец, двинулась с места.
– Модулируется поляризация? Обалдеть! – бегал Василий от индикатора к осциллографу.
Но оказалась важна не только поляризация, не только частота, не только добротность контура, оказалась важна… злость.
– Я измерил длину волны злости! – рассказывал Василий Мишке Говорову.
Они подружились еще в детстве, и, пожалуй, Мишка единственный не считал занятия Василия ерундой. Обладатель президентского гранта всегда внимательно слушал и даже давал ценные советы и не менее ценные приборы из казенной лаборатории, но перспективы получения финансирования считал призрачными. «Скорее верблюд пройдет в игольное ушко, чем колокольчики попадут в план Академии наук», – резюмировал, бывало, он.
– Да Бог с ней, с Академией! Ты сюда смотри, – показывал Василий. – Цветок реагирует на злость, и я замерил основные параметры сигнала. Информация передается за счет переменной ежевидной поляризации.
– Ежевидной? – изумился Мишка.
– Ну, это я так назвал. Взгляни на осциллограф, сам поймешь!
– То есть можно измерить, насколько индивид добр или зол? – спросил Михаил.
– Я уже измерил! И даже ввел классификацию! – Василий извлек из кипы бумаг на столе помятый ватман. – Вот информационное поле доброго человека с гладкой котообразной мурлыкающей поляризацией. А вот злого…
– С ежевидной и фыркающей.
– Да. Если в излучении человека более 50% положительных поляризаций – его логично считать добрым. Если свыше 51% негативных – все, что индивид делает, обращается во зло.
– Причем объективно, никакой относительности, – заметил Михаил. – Философы просто взвоют, ты их без хлеба оставишь.
– О классификации. Имеются ступени в каждой иерархии. Я их по-военному назвал. Солдат Добра любит порядок, его тянет строить, создавать. Вот характерное излучение. Солдат зла всюду несет хаос, насилие, разрушение. Вот излучение хаоса, что подпитывает его информационное поле. Видишь?
– Да-да, вспомни Федьку Жиганова из нашего класса, – сказал Михаил. – Пацан органически не выносил порядка. Наслаждение получал от сорванного урока. Рассказывал мне: «Выйду в город, пока хоть копейку не отберу у прохожего – никакого настроения!»
– А это его инфограмма.
– Жиган же в тюрьме!
– Я по фотографии.
– Вот даже как! – присвистнул Михаил. – ФСБ такая находка весьма заинтересует.
– А это офицер зла, – продолжал Василий. – Ему энергия насилия уже не нужна, она короткодействующая, офицер подпитывается тщеславием. Великолепный организатор, дьявольское обаяние, но сам не стремится быть на виду, действует чужими руками. Угадаешь, чья инфограмма?
– Блин! Царьков Стас! Это же он вечно Жигана науськивал и подмигивал.
– Царькова инфограмму я с телевизора снял. Стас же теперь в депутаты метит! А вот офицер Добра. Тоже лидер, но не подавляет свою команду, а помогает развиваться. Вот смотри модуляция сотрудничества. Узнал себя? – улыбнулся Василий Михаилу. – Ты в нашем классе считался заводилой.
– Да когда же ты успел инфограмму отснять? Когда с Варькой заходили, что ли?
– Тогда-тогда. Кстати, у Варьки тоже сильная модуляция сотрудничества. Девчонка может и тихая, а, что называется, душа коллектива – всегда вовремя поддержит. Так что вы взаправду два сапога – пара.
– А Жанна что?
– С Жанной худо, – вздохнул Василий.
– Давай, делись! Не молчи!
– Вот ее инфограмма! 32% зла, а на прошлой неделе было 28%.
– А что происходит?
– У ее матери зла 64%, она темный офицер. Больше того, у нее прослеживается связь с генералом. Самая интимная.
– Любовник?
– Ее шеф.
– Директор детского благотворительного фонда?! Он же само благообразие!
Директор благотворительного фонда «Счастливое детство» К. Г. Благостин давно уже не получал удовольствия от грубых энергий насилия и тщеславия. Его интересовала власть в самой чистой ее форме. Не власть подкупа, когда берут твои деньги и тебя же презирают. Не власть силы, когда боятся и ненавидят. А власть мысли, когда тобой восхищаются, тебя боготворят, высказанные идеи хватают на лету академики и президенты и спешат исполнить, даже не понимая конечного замысла. Конечный замысел не должен сознавать никто, чтобы не возвысился сам до понимания хода вещей и не стал конкурентом. Соперников Константин Георгиевич стремился обезвредить на самых дальних подступах к осмыслению общественных процессов, и в этом ему немало помогал благотворительный фонд, разыскивая по школам и олимпиадам страны талантливых детей. Чтобы затем направлять их развитие в нужную для директора сторону – знать многое о частном, а целостность и Добро не замечать и осмеивать «соплежуйством». Таких он поддерживал, продвигал по службе, выделял гранты. Его протеже чувствовали себя общественно-значимыми, раскатывали в дорогих машинах, ходили на правительственные приемы. И даже не понимали, у кого в руках ниточки, что направляют их поведение.
– В его речах 99% истины и 1% смертельного яда, – горячо говорил Василий. – Благостин – идеолог зла, он заражает людей миллионами.
– Я подозревал, что с фондом не все в порядке. Но чтоб настолько!
– Это показывает прибор!
Тех, кто избегал его деформирующего воздействия, Константин Георгиевич с помощью натасканных агентов влияния убирал с дороги – ломал их карьеру, разрушал личную жизнь, вводил в конфликт с правоохранительными органами. До прямой ликвидации шеф опускался редко – в ней не хватало наслаждения победы. Это был показатель того, что человек сумел уклониться от его влияния, и у Благостина просто не оставалось выбора. А он не любил, когда у него нет выбора. Предпочитал ветвистые комбинации со многими вариантами и продуманными каналами обратной связи.
Благостин нажал кнопку вызова секретарши:
– Ираиду Викентьевну ко мне!
Ираида Викентьевна как раз и была матерью Жанны, и в темной иерархии она недавно заняла место офицера. Произошло это вскоре после того, как женщина устроилась на работу в Фонд и подпала под влияние Благостина. С этого момента в доме прекратились скандалы, из-за чего муж Ираиды боготворил ее начальника и любовника. Жена стала к супругу более внимательна, но смысл ее жизни переместился туда, где она была послушницей и рабыней своего учителя и господина.
– Ираида, ты рассказывала однажды о женихе твоей дочери, – повернулся к женщине Благостин. – Он ведь занимается…
– Колокольчиками, – подсказала Ираида.
– Да-да, колокольчиками. Я предупреждал, что данное направление бесперспективно…
– Да Жанночка плешь проела придурку, чтобы занялся настоящим делом. Извините!
– Я понимаю накипевшие эмоции, но появились новости о твоем предполагаемом зяте. Он в ходе псевдонаучных изысканий изобрел некий прибор…
– Кто бы мог подумать!
– Прибор, который может сделать очень опасной жизнь самого изобретателя и всех, кто с ним связан. Будет лучше для него и для окружающих, если данный прибор исчезнет. А мы сможем сохранить открытие для человечества, к тому же оно поспособствует нашей образовательной деятельности.
– Я поняла. Полагаю, та компания байкеров, которую Фонд недавно спас от тюрьмы, не сможет отказать нам в маленькой услуге. А Жанночка им популярно объяснит…
– Значит, Фонд только прикрытие? – возмущался Михаил.
– Не совсем. Благостин воистину озабочен воспитанием нового поколения и вкладывает в образование много сил и средств. Потому что рабов следует взращивать с детства.
– Чтобы они восторгались и гордились своим рабством.
– Но миллионов почитателей ему мало, шеф и к Жанночке клинья подбивает, – усмехнулся Василий.
– В каком смысле?
– В том самом.
– Но он же вроде… с матерью! – не понял Михаил.
– Для матери он – гуру. И для Жанночки общение с учителем станет посвящением. Или закланием жертвенного агнца.
– Черт-те что! И что же теперь делать?
– Есть одна идея!
Идея оказалась проста, как все гениальное. Поскольку волновые характеристики всех составляющих злобы уже определены, то можно создать материал, поглощающий излучение зла и отражающий Добро.
– Нанокомпозит! – догадался Михаил.
– Именно!
– С частицами, по величине совпадающими с длиной волны излучения и спирально закрученными в соответствии с переменной ежевидной поляризацией. Это возможно, но…
– Что «но»? – с нетерпением спросил Василий.
– Это безумно дорого! И очень долго. Перебор всех вариантов займет годы, – покачал головой Михаил.
– А мы подойдем проще! Мы ведь хорошее дело сделать хотим?
– Конечно, хорошее!
– Вот садись и думай. Перебирай варианты. Как только наткнешься на оптимальный вариант – прибор отметит максимум доброго излучения.
– Мысленный эксперимент! – воскликнул Михаил. – Эйнштейн отдыхает!
Через 9 часов друзья уже определили необходимый вид наночастиц и подробно расписали технологию изготовления.
– Жанна, я хотел с тобой поговорить!
– Поздно! Я поняла – ты меня не любишь!
– Жанночка, ты же сама хотела, чтобы я работал с Мишей. Я теперь у него в лаборатории. Я просто не мог прийти. Столько работы…
– Не звони мне больше!
Звонок разбудил Василия в полночь.
– Лабораторию ограбили!
– Какую лабораторию? Кто ограбил? – Василий спросонья не мог понять друга.
– Сработала сигнализация, – объяснял Михаил. – Полиция вызвала меня. В лабораторию вломились, побили окна, но вся аппаратура на месте. Унесли только инфоскоп и архив инфограмм.
– Специально приходили, – догадался Василий. – Но прибор ведь несложный, сделаем новый.
– Представляешь, что можно натворить, имея в руках подобный прибор? Мы проявили неосторожность! Кому же понадобился инфоскоп?
– Об открытии еще никому не известно. Здесь явно замешан кто-то из близких или…
– Благостин?
– Если они просмотрят архив, то найдут там себя! И поймут, как много мы о них знаем. У нас мало времени!
– Очень, очень занятно! – восклицал Константин Георгиевич Благостин, просматривая материал, изъятый у Василия. – Ай да поросята! Ай да сукины дети! Смотри, Ираида, это вот я! 89,57% зла. С точностью до сотых процента измерили. Скрупулезно подходят, стервецы! Ираида! А это ты! 68,25% зла и за месяц прогресс только 1,15%. Ираидочка, что-то ты на месте топчешься!
– Это измерено до кражи со взломом!
– Тоже верно! А давай измерим, что стало теперь! – Благостин развернул прибор. – Колокольчик как измерительная система! Надо же такое придумать!
