Взор Талимана

скачать книгу бесплатно

Взор Талимана
Ксения Викторовна Мирошник

Четыре клана, четыре совершенно разных народа объединились в поисках решения общей проблемы. Илая стала одной из тех, кого отправили в долгое путешествие в неизведанные земли. Ей предстоит отыскать путь в Безликий город, где когда-то обитали Боги, сотворившие ее мир. Илае и ее спутникам необходимо выяснить, кто наслал смерть на их родные земли и что можно сделать, чтобы спасти свой дом. Сможет ли она справиться со своими страхами, чтобы обрести настоящих друзей и открыть сердце для истинной любви? Хватит ли ей сил встать лицом к лицу со своим врагом и выстоять в решающей схватке?

Ксения Мирошник

Взор Талимана

Пролог

Воздух покидал легкие неумолимо, и голова разрывалась от боли. Бурные, неистовые потоки воды швыряли нежное девичье тело на подводные камни, причиняя просто нестерпимую боль. Бурлящая горная река была такой холодной, такой опасной. Девушка изо всех сил сопротивлялась бушующей стихии, но, что она могла против смертоносных сил природы.

Её кидало, терзало и переворачивало с ног на голову, вдоль и поперек. Иногда ей везло, и голова оказывалась на поверхности, давая возможность сделать спасительный, но такой короткий вдох. Между такими вот редкими глотками воздуха, легкие едва не взрывались, и девушка сражалась с собой, чтобы не попытаться вдохнуть под толщами ледяной воды. Руки и ноги начинали неметь, от долгого нахождения в водах суровой Приторны, а горло саднило и раздирало от желания дышать.

Еще несколько беспощадных бросков и ее швырнуло на что-то твердое, на поверхности реки. Прилагая титанические усилия, она вцепилась руками в огромное бревно, которое так удачно оказалось на ее пути. Этот счастливый случай, дал ей немного времени перевести дух и попытаться оглядеться. Девушка жадно глотала воздух, даже за шумом реки слыша, как хрипят ее легкие, мучимые спазмами. От долгожданной полноты дыхания у нее закружилась голова, и потемнело в глазах.

Нужно было что-то срочно предпринять, она совсем замерзнет, если не выберется на берег и не разведет костер. Собрав остатки мужества, она снова погрузила тело в воду, непроизвольно открыв рот от холода. Сжав зубы и продолжая цепляться за ствол дерева, она начала медленно его вращать, чтобы найти, за что ухватиться покрепче. Чуть дальше, после небольших порогов, река станет спокойнее и можно будет выбраться на сушу. Пороги! Вот еще одно испытание, которое жизненно необходимо преодолеть.

Шум воды стал нарастать, приближая неизбежное, и девушка решила искать быстрее. Ей нужно, чтобы быстрое течение и камни не выбили бревно из-под нее. Ей снова повезло, она нашла большой сук и вцепилась в него что было сил, а потом запрокинула ногу, оседлав бревно и зажав бедрами. Теперь оставалось только молиться Муалле, богине клана Каллима, из которого она была родом.

Бревно стремительно неслось к порогам и ей пришлось зажмуриться, чтобы сохранить самообладание и не завизжать. В этих местах её крик разлетится на много миль. Буквально врезаясь ногтями в жесткую кору, девушка пыталась удержаться. В этой части реки, пороги были небольшими и должны были скоро закончиться. Она возносила молитву богине, когда ее «плот» влетел в каменные ступени, созданные самой природой и заливаемые бурной горной рекой.

И снова ее бросало и швыряло от камня к камню, от чего бревно скрежетало и ломалось. Девушка чувствовала приближение холодной руки смерти, но продолжала верить в спасительную силу богини, оберегавшей её. Ещё один удар о камень и ещё один…, не выдержав последнего, дерево разлетелось в щепки, сбрасывая пассажирку в воду. К счастью, пороги закончились и река хоть и текла быстро, но все же ровно. «Еще немного, О милостивая Муалла, еще чуть-чуть. Дай мне еще немного сил» – молила она. От того как напряженно девушке приходилось сжимать бревно, ее мышцы звенели и дрожали. От долгой и мучительной борьбы с бушующей стихией, силы покидали ее, а вера таяла.

«Как холодно» - подумала она, закрывая глаза и поддаваясь все явнее замедляющемуся потоку. Муалла услышала мольбы, и девушку вынесло на берег, спустя лишь несколько минут безвольного плавания. Она оказалась погруженной в грязь, но это уже не заботило её. Кашляя и сплёвывая воду, девушка ползла по скользкому месиву, стремясь попасть на твердую землю.

Достигнув, наконец, своей цели, она перевернулась на спину и прикрыла глаза. Немного отдышавшись и замедлив пульс, юная каллиманка посмотрела в небо, провожая взглядом медленно плывущие облака и до конца не веря, что ее снова миновала беда. «Моя Муалла хранит меня», – пробормотала она, широко улыбаясь.

Внезапно, яркий дневной свет заслонила тень и девушка напряглась. Она повернула голову и увидела трех воинов, с направленными на нее луками. Все они были одеты в шкуры разных животных.

– Ты нарушила границы клана Барсов, теперь ты наша пленница. Подчинишься ли ты закону? – спросила, вышедшая вперед, женщина в шкуре волка. «Не может быть, не могу поверить, что я не на той стороне реки». – Подумала девушка. Теперь у нее будут проблемы, чтобы выкупить ее обратно, отцу придется внести немалую плату или выполнить любую просьбу главы клана Барсов. Но закрыть глаза на закон она не могла, для такой как она – это равносильно позору. Девушка поднялась на ноги.

– Я подчиняюсь закону Талимана! – гордо расправив плечи и подняв голову, сказала она.

I

Два месяца спустя…

– Твое поведение недопустимо, Илая. – Высокий сухопарый мужчина с угловатыми чертами лица и серьезными глазами, стоял посреди сарая, в котором держали девушку уже три дня. За внешним спокойствием этого человека, скрывалась настоящая ярость. – Ты постоянно ввязываешься в разного рода неприятности, доставляя сплошные хлопоты. Изволь объяснить, как ты оказалась на территории клана Барсов?

Илая четко усвоила, что отец не любил слабаков и не позволял дочерям мямлить. Глава клана Каллима Ваху, много лет ждал наследника, но его супруга Минат, после рождения их единственной дочери Литы, больше не смогла зачать. Ваху воспитывал девочек в строгости и требовал беспрекословного послушания. Они никогда не слышали от него лишнего доброго слова и уж тем более не знали теплых отеческих объятий, поэтому сейчас, стоя перед отцом, Илая не ждала понимания. Она прекрасно знала, что за этот проступок придется платить не только главе клана, но и ей самой.

– Мы с Микой упражнялись у Мирного утеса и не все пошло гладко. Стараясь четко выговаривать каждое слово, ответила девушка. Она знала, чем грозил ее ответ, но врать Ваху было страшнее. Как глава клана и старший маг, он умел распознавать ложь. – Я немного перестаралась, и вихрь получился слишком сильным, меня отбросило в реку, а потом слишком быстро отнесло вниз по течению. Выбравшись на сушу, я не сразу поняла, что нахожусь на чужой земле, поэтому не успела сбежать. Смиренно прошу прощения, отец.

– Твоя сила не зря связана до достижения тобой совершеннолетия. Ты не умеешь владеть собой, ты порывиста, несдержанна и эмоциональна. Разве не запретил я тебе упражняться?

– Да отец, запретили.

– Почему ты ослушалась меня?

– Я полагала, что моих знаний уже достаточно…

– Ты решила, что умнее меня? – Ваху грозно поднял бровь, и вопрос этот прогремел так, что задрожали стены ветхого сарая.

– Нет, отец.

– За твое освобождение люди потребовали столько лекарственных зелий, что ты просидишь здесь достаточно долго, чтобы подумать над своим поведением. Надеюсь, это станет достаточным уроком для тебя и собьет эту ненужную спесь, которая передалась тебе от матери. Она тоже была сумасбродной.

– И вы не ленитесь напоминать мне об этом день ото дня, – процедила сквозь зубы девушка, но Ваху, если и слышал, то предпочел не обратить внимания.

– Как только зелья будут готовы, тебя приведут домой. Но до тех по, тебе не позволяется покидать этот сарай и говорить с кем-либо. Это мое решение, оно тебе понятно?

– Да, отец.

С того памятного разговора, Илая провела в этом сарае уже два месяца, или около того. Её кормили, поили, не били и не унижали. Конечно, она этого и не ждала, но страх внушенный всем детям клана, побороть было сложно. Людей считали дикарями и варварами, злыми и неоправданно жестокими. Закон о пленении не велит пытать или истязать, нарушившего границы, но первое время Илая все же опасалась. Для нее не иметь возможности видеть дневной свет, мыться и общаться с другими живыми существами, тоже было пыткой. Но между кланами есть определенные договоренности, поэтому требования Ваху исполнялись неукоснительно, независимо от того, что думают об этом люди.

Проведя все это время в заточении, Илая и гневалась, и обижалась, и негодовала, и даже радовалась, что отец не придумал что-нибудь более изощренное. Упражняясь с Микой, Илая знала, на что шла. Друг был единственным, кто потакал ее желаниям, ему уже исполнился двадцать один год и его силу никто не связывал, поэтому Мика считался полноценным магом. Над Илаей же посмеивалось, чуть ли не все поселение, а все из-за того, что Ваху связал ее магические способности, не позволяя ей овладеть силой в полной мере. Несмотря на то, что она была дочерью главы клана, ее все равно считали неудачницей и изгоем, называя «полумагом» или «недомагом». Девушка полностью винила в этом отца. Илая была его дочерью от первой жены Диры, которую он не любил и не почитал, поскольку ему её навязали. Дира родила дочь, и Ваху был недоволен, обращаясь с ними все хуже с каждым днем. Когда Илае исполнилось семь, Дира умерла, и Ваху тут же привел в дом Минат, у которой уже была Лита на руках. Все это выглядело чудовищно, поскольку все поселение знало, что глава начал сожительствовать с Минат, когда Илае было два. Нелюбовь к старшей дочери Ваху скрывать не умел, отсюда и отношение соплеменников. Усугубляло положение еще и то, что девушка все время шла на конфликт, огрызаясь и защищаясь. Минат не раз пыталась уговорами обуздать нрав Илаи, но безуспешно.

Ваху долго ждал, что огромная сила и таланты Диры передадутся дочери, и она сможет принести пользу клану, но его ожиданиям не суждено было сбыться. Повзрослев, девушка стала очень похожей на свою мать, но владеть, так как она, своей силой не научилась. От чего-то, она никак не могла ее обуздать и подчинить своей воле. С девочкой занимались лучшие маги, но каждый из них был уверен, что это безнадежно. Ваху принял решение связать магию Илаи, посчитав, что она еще к ней не готова. Это больно ударило по ее самолюбию и репутации в клане. Отец позволил ей оставить только «вихрь», поток воздуха, которым она могла защитить себя в случае чего. Минат постоянно убеждала девушку, что Ваху желает лишь защитить ее от нее же самой, но Илая не верила, чувствуя все нарастающую неприязнь к отцу. Через несколько недель, ей исполнится двадцать один год и тогда, девушка сможет сама отвечать за себя, станет свободным членом клана. Заклинание падет и Ваху отныне будет для нее лишь главой клана, не более.

День тянулся за днем все медленнее, все однообразнее, превращая ее существование в настоящую муку. Характер Илаи нельзя было назвать ни терпеливым, ни спокойным от того она и чувствовала себя без движения несчастной. А вот к одиночеству ей не пришлось привыкать, Илая любила его и очень ценила. Мика был единственным ее настоящим другом, но в последнее время они редко общались, потому что он собирался жениться. Не видеть небо, лес, горы, животных вот, что стало истинным наказанием, и отец об этом прекрасно знал.

Несколько раз, за время пленения, Илая слышала разговоры людей снаружи, о том, что созывается экстренный совет глав четырех кланов. Такое бывало только в исключительных случаях, а значит, что-то происходило в Талимане, требующее немедленного вмешательства. Мир между кланами нарушиться не мог, это исключено. Ни один из кланов не жаждет господства над другим. Между расами есть жесткий свод законов, который исключает такую возможность, значит, происходило что-то другое, не менее серьезное. Природное любопытство и легкое беспокойство не давали девушке покоя.

Спустя два с небольшим месяца, за ней, наконец, пришли. Воин в шкуре рыси сопроводил ее в дом главы клана Барсов.

Микон – глава клана людей, седовласый старик с очень добрыми глазами, но твердым характером, сидел в кресле, явно предназначенном для человека, вдвое крупнее, которым он вероятно когда-то был. Он говорил с двумя своими воинами. Одной из них была Зира, правая рука Микона, женщина с кожей цвета спелого каштана и бездонными черными глазами. О ней и ее доблести слышали во всех кланах. Второго воина, девушка не знала.

– Проходи, Илая. – Сказал Микон, жестом отсылая своих людей. Зира тут же вышла из зала, а мужчина остался, встав чуть поодаль. – Я думаю, ты уже догадалась, что твое заключение подошло к концу.

Илая, как дочь главы клана, часто видела Микона, но никогда не говорила с ним. Его внешний вид говорил о мужестве и хладнокровии, но манера говорить придавала его характеру еще и какую-то особую теплоту, что немало удивило Илаю.

– Тебя проводят в родительский дом и получат плату за нарушение наших границ, – продолжил он. – Пока рядом с тобой будет мой провожатый, ты обязана подчиняться ему, ибо он отвечает за твою безопасность. Как только он передаст тебя отцу, его власть над тобой прекратиться.

– Мне это известно, – ровным голосом, ответила Илая, хотя это стоило ей немалых усилий. Конечно, она гораздо быстрее добралась бы одна, и уж тем более не хотела подчиняться человеку. Девушка сильнее многих в клане ненавидела людей, которые по ее мнению, совершенно безнаказанно, уничтожают природу, которую она призвана защищать. Эти варвары убивают животных не только ради необходимой пищи, но и ради шкур, костей и просто тренировок в меткой стрельбе из лука. Илая считала это глупостью и жестокостью. Один из ее даров, «слышать» души всех живых и не живых существ, совладать с которым было сложнее всего. Когда он открылся в ней, голоса животных и зов мертвых людей сводили ее с ума. Но стоя здесь она вынуждена была повиноваться, как велит закон Талимана и, невзирая на собственное отношение к этим чудовищам. Прятать свои эмоции, она научилась благодаря суровому характеру отца, поэтому на недовольство данной ситуацией не указывало ничего в ее позе или выражении лица.

– Тебя проводит один из моих лучших воинов, – сказал Микон, указывая на мужчину в зале. – Киран, подойди.

Илая даже не повернула головы, ей было абсолютно все равно, кто поведет ее домой. Она продолжала смотреть только на человека, сидевшего в кресле.

– Он знает, что от него требуется и уже получил, оставленные твоим отцом инструкции. Можете отправляться.

Илая заставила себя слегка поклониться, выразив почтение, а потом развернулась к выходу. Позади, раздались шаги провожатого.

– И еще кое-что Илая! – окликнул ее Микон. – Решение о столь долгом твоем пребывании здесь, принимал твой отец.

Девушка обернулась и успела заметить сочувствие и даже что-то похожее на жалость в глазах старика. Такого она не ожидала, совсем. Никто и никогда не смотрел на нее так, от чего сердце непривычно сжалось, и немного прислушавшись к своим ощущениям, она поняла, что они ей не нравятся.

– Родителей не выбирают, – сказала она, прежде чем подумала о смысле своих слов. Прежде, она никогда бы не осмелилась сказать это вслух. Ей показалось, что Микон хотел еще что-то сказать, но передумал, и Илая вышла из зала.

На улице она остановилась, чтобы пропустить провожатого, ибо не представляла, какой именно путь он изберет. Илая знала, что ей придется безропотно следовать за этим воином и не выказывать непочтения, это прописано в законах Талимана. Девушка решила, что эти два дня пути будет расценивать, как еще одно испытание на самообладание и выдержку.

– До реки доберемся на лошадях. Оставим их у Соснового моста, дальше через мост и прямиком через лес в поселение. – Голос воина был низким, но не громким. Говорил он спокойно, сдержанно и без каких-либо эмоций. Как ни странно этот голос понравился Илае и сказал ей о многом. Этот человек говорит не много, не любит праздной болтовни и не растрачивает слова впустую. Умея «слышать», девушка научилась и понимать. Воин не был жестоким или злобным, об этом поведал ей его тембр, мягкий и тягучий, словно мед. – Думаю, заночуем в лесу, но это, как пойдет.

– Мне все равно…, – Илая повернулась, чтобы дать ему понять, что обсуждать это она не намерена, но застыла не договорив. Воин говорил вовсе не с ней, и теперь, и он и, стоявшая рядом, Зира вопросительно смотрели на нее. Девушка разозлилась на себя и, решив не давать никаких объяснений, снова отвернулась.

Клан Барсов, тоже ненавидел магов. Вообще, эта неприязнь существовала годами и была двусторонне направлена, взращивая в детях обоих кланов, предубеждения в отношении друг друга. Люди считали магов чистоплюями и слабаками, потому что маги не умели сражаться, используя свои собственные силы, а полностью полагались на магию, против которой, людям нечего было поставить. Клан Барсов был уверен, что магам все слишком легко дается. Иногда даже казалось, что люди брезгуют общаться с каллиманами и всячески избегают любых контактов, будто магия это плохо и упаси Каалла, заразно. С чего тогда Илая предположила, что он говорит именно с ней?

Воин еще несколькими фразами перекинулся с Зирой и направился к лошадям. Илая следовала за ним по пятам, чувствуя себя глупо. Девушка никак не могла вспомнить его имя, потому как и не запоминала, зная, что обращаться к нему не станет. Провожатый снарядил лошадей, повесив им через спины сумки со снедью и одеялами. Все это он проделал привычными движениями, будто часто бывал в разъездах. То, что ее помощь ему явно не понадобиться, позволило Илае рассмотреть его повнимательнее. Она, вероятно, не стала бы этого делать, если бы ее не заинтриговало то, что поведал ей его голос. Мужчина был молодым, но определенно старше ее двадцати лет, причем старше лет на пять или даже шесть. Он был широк в плечах и выше Илаи, примерно в пол головы. Крепкое, привыкшее к нагрузкам тело и на редкость спокойное лицо, словно человек был полностью в ладу с собой. Взгляд тоже был безмятежным, делая его карие глаза добрыми. Завершала этот образ короткая, но довольно густая, темная, как и волосы, борода

Воин с легкостью запрыгнул в седло и слегка повернул голову в направлении Илаи, давая ей знак следовать его примеру. Этот жест показался девушке высокомерным, словно ему претило даже смотреть на нее, не то, что говорить с ней. Это позволило Илае полностью определиться в своем отношении к нему.

II

Клан Барсов занимал, по большей части, территории у подножия гор. Они селились в каменных домах, которые крыли, и топили лесом, произраставшим вокруг. В этом не было ничего удивительного, ведь они должны были как-то жить, но Илая все равно злилась. Почти невозможно было отделаться от предубеждений, вбитых в голову практически с младенчества, о том, что чтобы ни делали люди, идет во вред.

Илая и ее спутник медленно пересекали поселение, обращая на себя внимание жителей. Девушка не ощущала себя красавицей, какой была ее матушка, но, по словам окружающих, считалась привлекательной. Длинные, чуть ниже поясницы, волосы, стянутые в две тяжелые косы, всегда мешали ей, но отец не позволял их постригать, это считалось неприличным. Их основной цвет темной меди смешивался с прядями, окрашенными в огненный закат. Правильные, пропорциональные черты лица и светлые голубые глаза придавали ей вид, необычайно мягкий и нежный, что никак не вязалось с характером Илаи. Мика всегда говорил, что ее пухлые губы, словно просят поцелуя, притягивая взгляд. Когда он впервые это сказал, она сломала ему нос, им тогда было четырнадцать и пятнадцать лет соответственно. Несмотря на то, что Илая никогда не интересовала его как спутница жизни и будущая жена, он часто раздавал ей комплименты подобного рода, чтобы спровоцировать на битву, магическую само собой. Он прекрасно знал, что такие слова вызывают гнев у его подруги, а так же знал, что причина тому, обычное смущение. Симпатичное личико и стройную фигуру, она унаследовала от матери, к двадцати годам став похожей на нее как две капли воды. Но если красота матушки прекрасно сочеталась с ее мягкостью и добротой, то Илая была уверена, что эта привлекательность только мешала ей.

Сейчас, сидя на этой дивной лошади, девушка гадала, чем именно привлекла столько внимания, необычной внешностью или же принадлежностью к роду магов. Их провожали взглядами до самых окраин, пока они не скрылись в лесу.

Первые несколько часов, они неспешным шагом следовали горными тропами, сменявшими одна другую. Лошади ступали осторожно, а всадники их не торопили. Провожатый направлял своего черного коня уверенно и твердо, а Илая просто следовала им вслед. Молчание, воцарившееся между ними, устраивало их обоих.

Когда дорога начала спускаться к реке, воин впереди замедлился еще немного. Камни сыпались из под копыт, и падали в расщелину, которая, неожиданно, появилась справа от них. Сердце замерло, когда Илая представила, как падает в пропасть вслед за камнями. Девушка крепче сжала поводья и постаралась расслабиться, чтобы не нервировать лошадь. Зная этих мудрых животных, она решила полностью довериться ей.

Миновав опасный участок, воин повернул на тропу, ведущую к сосновому лесу, огромному и величественному. Деревья здесь были очень старыми и очень высокими, росшими весьма густо. Этот лес простирался на много миль, но где-то посредине разделялся надвое бушующей горной рекой и ближе к поселению магов смешивался, а потом и вовсе переходил полностью в лиственный. Чем дальше от гор, тем насыщеннее становилась растительность.

Когда солнце немного спустилось со своего зенита, и воздух стал прохладнее, всадники достигли Соснового моста, по которому можно было пересечь реку. Воин спешился и, сняв со своего коня сумку, повесил ее через плечо, чуть сдвинув лук, который уже был там. Он подошел к лошади Илаи и взял ее за уздцы, чтобы придержать немного и дать возможность девушке спуститься. Она ловко спрыгнула и тоже забрала сумку, не забыв благодарно похлопать лошадь по спине. И без своей магии, девушка знала, что лошадь ее поняла. Оторвав глаза от прекрасного животного, она встретила пристальный взгляд мужчины, сопровождавшего ее. В этом взгляде было неприкрытое любопытство, которое мгновенно разозлило ее.

– Я не дивная букашка, чтобы так разглядывать меня, – гневно сказала она, на что он только пожал плечами, не удостоив ответом. Такая наглость еще больше оскорбила девушку. – О, да! Я не достойна ни единого твоего слова! Кто я? Жалкая магичка, которая без разрешения вторглась на землю великих и ужасных людей.

– Вот тут я согласен, – как бы невзначай ответил мужчина и повел лошадей обратно к тропинке. Илая смотрела ему в спину, в бешенстве сжимая кулаки, снова убедившись в его высокомерии. Пока она справлялась со своей злостью, воин что-то прошептал своему коню, а потом и кобыле, на которой приехала Илая и, ударив их по крупу, отпустил. Даже не глядя на нее, он направился к мосту.

Илая никогда прежде не была здесь и не пересекала реку этим путем. Надо сказать, она вообще никогда не пересекала реку и людей видела лишь, когда они приходили на земли клана Каллима. Мост казался ей очень ветхим, а более всего ее смущало, что он был подвесным. Когда ее провожатый ступил на него, мост зашатался, вынуждая мужчину крепче схватиться за веревки, служившие перилами. Медленно, но твердо он продолжил движение, всего через пару минут, оказавшись на другой стороне.

Илая, решив ни в чем ему не уступать, резво шагнула на доски, которые к ее удивлению оказались еще и мокрыми. Чуть не оскользнувшись, девушка все же устояла на ногах и тоже вцепилась в канаты. Очень осторожно переставляя ноги, она начала продвигаться вперед. На середине пути, она зачем-то посмотрела сквозь доски и сразу же об этом пожалела. Увидев стремительный поток и валуны по берегам, она вспомнила о том, как эта река бросала и швыряла ее, угрожая в любую минуту убить.

– Не время мечтать, шагай! – беззлобно, но твердо сказал воин, вырывая ее из оцепенения.

«Подождешь, не сломаешься» - подумала она, медленно продолжая путь. Девушка не успела сделать и пары шагов, когда новый крик мужчины разрезал тишину:

– Пригнись! – Илая подняла на него глаза и обнаружила, что прямо на нее летит птица. Инстинктивно, она вскинула руки, чтобы прикрыть лицо и, потеряв опору и равновесие, упала на доски. Птица налетела на нее стремительно, вцепившись когтями в руки Илаи, которая пыталась одновременно отбиваться и удержаться на мосту. Это было очень не простой задачей и тело ее скользило все ближе и ближе к краю. Птица не прекращала нападок, пытаясь еще и клювом разодрать ей лицо.

– Замри, и не двигайся! – крикнул мужчина, но Илая так испугалась, что никак не могла перестать махать руками. – Доверься мне!

Илая могла ненавидеть всех людей и этого в частности, но голос его не врал и она застыла. Птица еще несколько раз успела впиться когтями в ее кожу, раздирая руки в кровь, прежде чем стрела воина сразила ее. Но это была только половина беды, девушка все еще продолжала скатываться с мокрых досок, держаться за которые было неудобно. Сердце ухнуло в пятки, когда тело испытало момент свободного падения, потеряв опору. Она чуть не закричала, когда сильные мужские руки схватили ее и вытащили из пропасти. Воин, широко расставив ноги, упирался ими в канаты, связывающие доски, тем самым сохраняя равновесие. Он помог ей встать на ноги, а потом развернулся и молча, зашагал обратно. Стараясь совладать с ужасом пережитого, Илая последовала за ним, не желая отставать.

Никогда и ни одно животное не причиняло ей зла. Магия Илаи хоть и была связана, но все еще пульсировала в ней, привлекая и успокаивая живых существ. То, что произошло, не укладывалось в голове и не поддавалось никаким объяснениям. С чего бы этой птице, вообще нападать на девушку?

Мужчина прошел чуть дальше и скрылся за деревьями, куда и отправилась Илая вслед за ним. Через пару мгновений, она обнаружила его, сидящим на камне, он что-то искал в сумке. Не задавая вопросов, девушка опустилась на мягкий мох, ей необходимо было перевести дух и осмотреть свои руки. Раны на предплечьях были глубокими и кровоточили, а еще она чувствовала, как пульсирует ссадина на скуле. Воин появился над ней неожиданно, и Илая резко дернулась, когда он взял ее за руку.

– Не смей трогать меня! – злобно процедила она.

– Я должен осмотреть раны, – спокойно ответил мужчина.

– Я сама справлюсь со своими ранами.

– Если ты НЕ обладаешь супермагией, силой мысли останавливать кровь, то самой себе перевязывать руки не очень–то просто. – Илая чувствовала намек на беспомощность магов и уловила явную издевку.

– Какой магией я обладаю, не твоего ума дело! – огрызнулась Илая, не в силах признаться, что сейчас у нее вообще нет никакой магии. Это бы вдоволь повеселило его.

– Я не маг, но даже я могу справиться с ранами на твоих руках. Чем быстрее мы прекратим этот спор, тем скорее отправимся дальше. – Илае ничего не оставалось, кроме как признать, что он прав. Она могла сколь угодно долго корчить из себя независимость и самостоятельность, но выглядело бы это крайне глупо. Девушка молча вытянула руки, позволяя мужчине, чьего имени так и не смогла вспомнить, заняться ими. Он очень ловко промыл и обработал раны, затем поместил на них несколько листьев целебных трав и перевязал. Все манипуляции он производил в полном молчании и с максимальной легкостью. И дело, вероятно, было вовсе не в том, что он боялся причинить ей боль, а в том, что делал он это уже много раз и руки его привыкли к столь тонкому занятию. Закончив, он все так же молча поднялся и отправился в путь.

Илая, следуя за ним, злилась, что пришлось уступить, что предстала перед человеком слабой и беззащитной. Кроме Мики, никто не стремился ей на помощь, отсюда и недоверчивость, а тем более к представителю клана Барсов. Сначала она корила себя за то, что не нашла слов благодарности для этого человека, но потом, вспомнив, что довести ее до земель клана Каллима живой и здоровой, его первостепенная задача, успокоилась.

Весь путь, который избрал воин, не был ей знаком, так далеко она еще ни разу не заходила. Илая ощущала, что находится на своих землях, по тому, как вибрировала земля под ногами, выдавая присутствие магии. С каждым шагом, приближающим ее к дому, сердце сжималось в неясном предчувствии. Что-то ждало ее дома, отец ясно дал понять, что разговор о наказании еще не окончен. Такое количество зелий не обойдутся ей даром, ведь это означало, что Ваху лишит свой народ больших запасов, а в клане Илая итак не на хорошем счету. Чем не очередной повод, чтобы изводить ее. Непроизвольно, девушка замедлила шаг, не желая вновь погружаться в атмосферу нелюбви к ней. Воин решил, вероятно, что она устала и тоже замедлился, но ничего не сказал. Когда солнце совсем село они, наконец. Вышли на небольшую поляну и остановились на ночлег. Наскоро разведя костер и поужинав, они легли на одеяла с противоположных сторон костра. Здесь им ничего не грозило, держать вахту смысла не было.

Долго проворочавшись на прохладной земле, Илая заснула, мучимая тревожными мыслями. Ей снилась птица, которая чуть не убила ее сегодня, только она была вдвое больше и кружила над ней, издавая чудовищно визгливый крик. А еще она слышала голос воина, что сопровождал ее. «Вставай!» – кричал он. «Проснись же!» – слышала она снова и снова, но не видела его самого.

– Вставай! – сквозь сон, услышала Илая и поняла, что голос вполне реален. Открыв глаза, она увидела, что мужчина стоит рядом с ней и держит лук наготове, глядя в черное небо. Приходя в себя, она попыталась рассмотреть, что так встревожило воина.

– Здесь кто-то есть. Слышишь крылья? – шепотом сказал он.

Значит, это было не только во сне, и словно в подтверждение ее мыслям, раздался мерзкий вопль. Илая вскочила на ноги и услышала крылья, о которых говорил мужчина. Ночь была совсем темной, ни звезд, ни луны. Крылья хлопали не часто, но довольно громко, значит птица или что там еще могло быть, была довольно большая. Нужно было срочно рассмотреть, что именно им угрожало. Илая засунула руку во внутренний карман куртки, который пришила сама и облегченно выдохнула, обнаружив то, что искала.

– Возьми ветку из костра и подбрось вверх, – велела она воину, который вопросительно посмотрел на нее, но ветку из костра все же достал. – Когда скажу, бросай и смотри в оба.

Илая вынула руку из кармана и глубоко вдохнула, сосредотачиваясь и взывая к Муалле, чтобы все получилось.

– Давай! – скомандовала она, а потом, вслед за огненной веткой бросила в воздух порошок, который сжимала в ладони. Соприкоснувшись с огнем, порошок вспыхнул и озаряя светом тысяч песчинок, осветил поляну. В небе, прямо над ними кружили три огромные птицы. Илая смотрела на них и не верила глазам. Три огромных туманно– серых, полностью сотканных из магии, существа грозили разорвать их на части. Глаза горящие синим пламенем, смотрели прямо на нее, и от этого взгляда мурашки разбегались по коже, и бросало в холодный пот.

– Как долго продержится свет? – спросил воин, выпуская стрелу, которая пролетела сквозь одну из птиц, никак ее не побеспокоив.

– Всего несколько минут, – ответила Илая. – Твои стрелы им не страшны, они не из плоти крови, их породила магия.

Птицы продолжали кружить, словно пытаясь запугать одним только своим видом, и надо сказать, у них это отлично получалось. И как только Илая подумала, что может они не причинят им вреда, одна из них устремилась прямо на девушку. Илая мгновенно создала вихрь и отбросила птицу немного назад, но не более того, что несомненно поразило девушку. Эти создания очень сильны и ее слабых вихрей определенно не хватит, чтобы справиться с ними. Все три птицы, снижаясь, кружили только над ней, их крики становились все громче, Илая уже не могла его выносить. Ей казалось, что этот душераздирающий звук рвет ее тело в клочья. Нарастая, этот жуткий визг причинял ей боль, а вот на мужчину рядом с ней не имел никакого воздействия. Магия была направлена только на нее. Мужчина продолжал выпускать стрелы, но лишь от того, что должен был делать хоть что-то.

Одно из чудовищ резко кинулось вниз и повалило Илаю на землю. Вес птицы не ощущался, она не давила своей тяжестью, но касание ее магии было невероятно болезненным. Девушка кричала и пыталась создать новый вихрь, но энергия птицы обволокла ее тягучим коконом, не позволяющим высвободиться. Внезапно, она услышала быстрые шаги воина и повернулась в его сторону. Мужчина бежал к ней, на ходу вынимая кинжал из ножен. Илая хотела сказать ему, что лезвие пройдет сквозь птицу и ранит ее саму, но было уже поздно. Подпрыгнув, воин поднял над головой руки, с зажатым в них кинжалом и с силой вонзил его в спину существу. Кинжал замерцал и заискрился и в следующее мгновение, птица взорвалась мириадами искр и исчезла.

Илая не веря глазам, уставилась на мужчину, который в свою очередь, с таким же выражением на лице смотрел на кинжал. Понимая, что сейчас не время для вопросов, Илая снова встала на ноги и собрала все свои силы в новый вихрь. Вспомнив все наставления Мики о концентрации и сосредоточенности, она выкинула их из головы как ненужный хлам. Злость, страх и нарастающая опасность рождают вихрь быстрее и делают его сильнее. Это друг с другом, на утесе или дома, они могут тратить время на концентрацию, а здесь, в реальности, на нее просто не хватит времени. Илая выпустила мощный вихрь, который так долго тренировала с Микой, и птица рассеялась как дым. Третье чудовище, не теряя надежды, стала нападать на девушку, не давая ей времени призвать магию, а воину подобраться ближе и использовать кинжал. Илая снова оказалась под действием мощной силы чьего-то колдовства, но теперь, старалась не паниковать, вызывая в памяти уроки магии, что получала с детства. «Я и есть сила, я и есть магия» - вертелось в ее голове. « Слушай себя, познай себя». Илая извивалась под мощными крыльями, пытаясь выбраться. Внезапно, слова, кружившие в голове, обрели смысл, и девушка решила опробовать свое предположение. Она застыла и погрузилась в свое сознание, стараясь не обращать внимания на нападки птицы. «Мне не нужны руки, чтобы создавать вихрь, я создаю его не руками». – Подумала она и позволила остаткам своей магии распространиться по всему телу, каждой клеточкой ощущая растущую силу. Илая напряглась и словно выпихнула из себя огромный поток энергии, исходящий со всей поверхности ее тела, который тут же отбросил птицу. Ее спутник, будто только этого и ждал, не растерявшись ни на секунду, он одним четким движением рассек монстра пополам.

Все стихло и свет начал медленно таять над головой, оставляя лишь слабое мерцание костра. Илая лежала на земле и успокаивала бешено бьющееся сердце, а так же пыталась понять, что это вообще было. Что это за монстры? И кто их создал? Только сильный маг способен на такое колдовство. Сделав над собой усилие, она поднялась на ноги и обратила внимание, что руки ее трясутся. Заметив, внимательный взгляд мужчины, она быстро спрятала их за спину. Воин продолжал довольно откровенно ее изучать, и впервые девушке стало интересно, о чем он при этом думает. Однако, он как обычно, ничего не сказал и убрал кинжал в ножны.

Так и не сомкнув больше глаз, они оба просидели у костра, каждый думая о своем. Илая мучилась вопросом, что за кинжал такой, мог поразить магическое существо. Прежде, она никогда не слышала о подобном оружии, но спросить не решилась, ей казалось, что этот воин и сам был удивлен возможностями своего клинка. Ранним утром, не сговариваясь, так же молча, они поднялись и отправились в путь.

Чем ближе они подходили к поселениям магов, тем красивее и разнообразнее становилась природа вокруг. Илая украдкой посмотрела на своего спутника и заметила, как удивленно он всматривается во все, что видит перед собой, будто хочет навсегда запомнить. Это означало, что он никогда прежде не был на землях клана Каллима. Животные здесь ходили без опаски, привыкшие к соседству с людьми, богатое их разнообразие поражало воображение. Прекрасные, древние, как сама земля, деревья восхищали величием крон и насыщенностью зелени. Такие цвета у листьев, можно было найти только в этих местах. Но больше всего потрясало просто невероятное количество цветов и бабочек, разных видов и красок. Сердце Илаи трепетало, наполняя душу сказочным воодушевлением, и она никогда не могла контролировать этот процесс, такова была ее природа.

Ее провожатый заворожено рассматривал летающие вокруг чудеса, непостижимых цветов и форм. На землях клана Каллима царило бесчисленное количество видов бабочек, отсюда и название клана. Каллима – это бабочка, с неповторимым контуром крыльев. Верхняя часть каждого крыла окрашена в полосы черного, оранжевого и синего, плавно перетекающими друг в друга. Эта бабочка насколько яркая и красивая вовремя полета, настолько же незаметна, когда садиться на листву, поскольку, обратная сторона крыльев окрашена в зеленый.

Оставшийся путь, Илая шла впереди, ощущая себя хозяйкой этих мест, а воин и не возражал. Девушка не торопилась, наслаждаясь покоем и тишиной, по которым ужасно скучала, находясь в заточении. А еще ей хотелось, чтобы этот человек в полной мере ощутил всю прелесть того, что его народ уничтожает ежедневно.