скачать книгу бесплатно
Главный храм, воплощал собой не только величие и мудрость, но и был самым технически и технологически сложным, продвинутым и огромным зданием на всей планете земля. Являя собой настоящую, рукотворную – гору…, что имела внешность здания.
Её величественный и острый как копьё – шпиль, протыкал голубые небеса, впившись в белую плоть облаков. Четыре квадратных километра, занимало основание величественного храма, и тысячу триста метров высоты, по острию золотого шпиля. Пред храмом, в трёхстах метрах от главных врат, возвышалась мраморная, двадцатиметровая скульптурная композиция:
Захватывающий дух – земной шар…, что был очень точно разрисован керамическими красками, от чего на первый взгляд казался стеклянным. Этот исполин, плавно вращался, якобы, в глыбе льда, с которой, падая водопадом, стекала лазурная вода. Пародию ледяной глыбы, держали двое, те самые два атланта, двое грозных и непоколебимых боевых киборга. Их мощные кисти буквально вмерзали в лёд, что означало – неизбежность, необратимость и тяжесть возложенной на их ответственности. А чуть впереди, в мантии судьи, маской на лице и с развёрнуым свитком, что уходил куда-то под воду, на краю обрыва скалы, стоял «великий судья». Взгляд его был устремлён куда-то вдаль, на запад. Если стоять перед этим монументом, то планета, что находилась в руках у «титанов», как раз заслоняла солнце, что создавала поистине завораживающе величественный эффект. Но мы с тобой, пропускаем этот значимый монумент и, пролетая сквозь потоки воды, устремляемся вдаль, к главным вратам циклопического храма. Мы приближаемся к парадному маршу, что вёл к величественным и расписным вратам. Восходя по бесчисленным ступеням, коих было ровно триста шестьдесят пять, хорошо охраняемая колонна двигалась вперёд, неумолимо поглощая ступени всей своей массой словно бело-золото-чёрным ковром. Но мы, не сбавляя ходу просачиваемся сквозь створы, и!.. Тут же разворачиваемся…
Пятидесяти тонные створы, с утробным гулом, начинают плавно распахиваться, а ослепительный свет принялся стремительно заполнять помещение…
Подобно «морской волне», разношёрстное грозное войско «старшего брата», излучая истинно пугающую строгость на своих лицах или мордах, стремительно вошло в величественный зал во главе с самим главой, Хроносом Рахмагарром. Топот их обуви, перемешивался с цокотом полу выпушенных грозных когтей страшных кибернетических волков – «хищников», и смешивался где-то там, в сводах, высоко вверху, создавая впечатление, что идёт целое войско средневековых рыцарей.
Знаете, не очень приятное зрелище, сулящее не чего хорошего.
Холоднокровные «хищники», просто так, выпускать когти – не станут. Это означало только одно: «их хозяин очень раздражён».
Ну вот, шесть врат пройдено, и последние оба расписных полотна уже возвеличиваются пред идущим войском. Самое, что меня поразило, так это то, что в храме не было видно не одного стражника. Из-за чего же это? Из-за того, что «великие судьи» абсолютно не имели врагов? Или не боялись их вовсе? Или же…, всяк туда входящий с умыслом убийства, уже не выйдет оттуда – не когда? Но, к сожалению, этого мы уже не узнаем, ровным счётом – не когда. И всё же, седьмые ворота, символизирующие семь печатей рока, ещё медленнее, чем все остальные, стали отворяться… Являя нам то, что кроется за седьмой печатью.
Поистине – гигаподобный…, величественный…, зал великого суда. Сердце величайшего храма. По краям, цилиндрического зала, пугающего своим полумраком, стоят шесть мощных атлантов. Шесть могучих великанов, что, тяжко склонив головы, взвалили на свои величественные плечи тяжкую и общую ношу – небо. Высоко сверху, из «словно бесконечного» потолка, подобно шестидесятиметровому в диаметре столбу, падал – свет, точечно освещая центр, сердце судебного зала. Основное пространство освещённого круга, было свободно для довольно-таки большого количества мест, и исключительно – стоячих. По фронтальному контуру шестидесятиметрового освещённого пятна, полукольцом, на вознесённых майстатах, восседали тридцать верховных судей. Они смотрелись так жутко, словно суровые, безликие, «чёрно-алые» статуи… Их не освещали основные солнечные лучи, но всё же, их тёмные фигуры было возможно различить уже с двухсотметрового расстояния. Но самое впечатляющее, до мурашек по коже, это было – то, что находилось у них за спинами. Только внутренняя часть трибун, что сходилась на две трети полукольцом, имела семьдесят метров в диаметре. Зрительные места возвышалась над залом подобно Колизею, и расширяясь – растворяясь во мраке…
Войско, во главе с суровым Хроносом Рахмагарром, вошло в это судебное полукольцо, что напоминало подкову…
Услышав чутким слухом высоких чёрных ушей, «хищник», тут же остановился и обернулся назад. И кибернетическое чудовище узрело величественную статую сурового атланта, с недвусмысленным, строгим взглядом. Как только обе створы массивных дверей захлопнулись. Грозный атлант, что был в доспехах и с седой бородой. Держа в правой руке копьё, а в левой, ещё более величественный каплеобразный щит, с утробным гулом, каменный страж начал опускать полотно щита и тем самым, преградил им врата, что виднелись одной четвертью прямо промеж мощных ног атланта. И все эти величественные статуи были именно людьми, хотя и великанами. Массивный, и на вид, не рушимый щит, с глухим и гулким ударом вошёл в открывшееся техническое углубление в полу и полностью перекрыл отход войску Рахмагарра. Сразу после, седовласая голова, в элегантном шлеме, слегка наклонилась вперёд и застыла, словно строго наблюдая за подсудимыми. Если сказать, что это реально напрягало, то это значит – не чего не сказать. По телу гостей, пробегал ледяная дрожь… Войско, остановилась посередь зала, в пятнадцати метрах от верховных судей. Сразу было заметно, кто их присутствующих воинов был живым, и в живом теле. Они начали плавно, даже как-то сдавленно – огладываться по сторонам… И, как ты думаешь, что они узрели там – во мраке?
Бесчисленное множество судей… все они, гордо восседали в креслах, что были подобны тронам.
Живое море…
Казалось, что им не было числа…
Фронтальные сенсоры солдат, уже пыхтели во всю, пытаясь отобразить силуэтами всех до единого. А счётчик на главном визире, уже начал переваливать за три тысячи целей. Ты даже и представить не можешь, какое напряжение летало «густой чёрной тучей» средь войска «среднего брата», в стенах такого величия, средь грозных атлантов. Взирающих на воинов, таких жалких, словно на фоне всей великой человеческой истории.
Крохотная армия, подобно маленькая черепашке, с трусливым «телом», и злобно-устремлённой головой – затихла. Замерла – здесь, пред теми, на ком лежит вся эта тяжкая ноша – жизнь человека…
Там, за дверьми, за толстыми неприступными стенами великого суда – сегодняшние гости, были – альфа и омега, умнейшие из умнейших, величайшие из великих – но здесь… Они все, до единого – просто толпа… Сплочённая свора воинственных гладиаторов деградантов. Самые глупейшие из глупцов. Самые жалкие – из падших. В данном месте. Над головами самых отважных воинов, нависало столько интеллекта, что казалось, одно неловкое движение, и их организованную толпу – раздавит…, словно коровью лепёшку, стальная гусеница огромного бульдозера…
Но, если имперцев, что были в своём, живом теле, что могло чувствовать – это реально волновало, то тех, кто был лишён тела по тем или иным причинам – это реально раздражало…, даже более того – злило. Но, нейро-био-химическая стимуляционная система, по воле старшего, быстро справлялась с неугодными, в данный момент – эмоциями киборгов. А вот вполне себе натуральное тело Хроноса Рахмагарра, не могло похвастаться такими способностями киборгов. Оно, как и всё живое, очень чувствительно реагировало на окружающую обстановку и личные эмоции. Но вот что насчёт – «последних», то они были не самые положительные и доброжелательные.
И тут грянул словно гром – голос…
Но не кто даже не дрогнул устами. Голос был искажён, синтезирован. Никто, и никогда, не должен был знать «великих судей». Ни – как они выглядят, ни – как их зовут, ни – сколько им лет – ничего, никогда, никому.
– Твоё возмущение, мы ещё можем объяснить, – донёсся строгий голос верховного судьи. Но все они оставались неподвижны, «подобно гранитным статуям». – Но зачем – ты, привёл сюда своё войско? Кто, как не ты – знает, что нашим прихожанам – здесь, абсолютно, ничего, не может угрожать.
– Вот именно так, я, до крайнего случая, и думал, судья, – с подозрительно-озлобленным лицом, ответил Рахмагарр. – Но теперь, я буду немного умнее, – и, не сменяя явно напряжённой стойки. Взирая едва из-под бровей; голос, слегка погрубел; речь, стала смелее. – Всё поменялось судья. Я крайне удивлён, что ты этого не понял, – (молчание. Судья, его терпеливо слушает). – Зачем – ты, призвал меня сюда? Ответь же мне судья.
(Повисла гробовая тишина) …
Думал ли в этот момент верховный судья, или же тянул время, для нас, это так и останется загадкой. Но, его неожиданный ответ застал врасплох всех до единого:
– Скажи мне, брат мой. Как тебе больше нравиться: «призвал», или же – «пригласил»?
– Я не понимаю тебя судья…, – ещё более напряжённее ответил Рахмагарр.
– Ну, подумай хорошенько, – голос судьи, оставался всё так же холоден и беспристрастен.
Военноначальник явно и тяжко, но аккуратно вздохнул…
– Мы, больше не ваши прислужники, и отказываемся подчиняться вам, – хронос Рахмагарр, хоть и с усилием, но всё ещё сохранял хладнокровие.
Следующее, удивило всех без исключения, в абсолюте! И даже более того, вызвало еле заметное замешательство. А случилось то, что верховный судья – тяжко вздохнул…, после, слегка опустил голову, снисходительно покачивая ей…
– О великие…, – толи тяжко, толи обречённо и на тяжком выдохе произнёс судья. – Как же тяжко мне, слышать эти слова…, от тебя, брат мой, – (снова сопереживающий вздо).
(Снова повисло томное молчание) …
– Зачем тебе всё это? – маска снова посмотрела в лицо гостя. – Ты вынесешь – это? – фигура снова распрямилась, – Что ты будешь делать дальше? Как как будешь жить?
Но, судье, отвечала лишь одинокая – тишина…
– Ты, брат мой. Когда-нибудь – думал, кто тебе самый страшный враг? – (снова томное молчание). – Это ты. Сам себе, – и опять, молчание, которое уже прямо-таки выворачивало наизнанку прославленного война и главу «брата среднего», Рахмагарра. – Ты, великий воин, когда-нибудь – задумывался, а что же – ты, будешь делать, – (томное молчание), – если твой враг, по щелчку пальца – исчезнет. Навсегда. Безвозвратно.
– Это не достижимая мечта каждого человека. И тебе это прекрасно известно, судья, – котёл терпенья Рахмагарра, уже начинал бурлить и грозился взорваться. – Зачем ты призвал меня сюда? Зачем, попусту тратишь моё время? – он уже еле скрывал своё раздражение.
Верховный судья, лишь понимающе, тихонечко кивал…
– Да, конечно. Я тебя понимаю брат, – (молчание). – Но, не стоит всех ровнять под одну гребёнку. Если таков – ты, – закачал в отрицании он головой, – не значит, что таковы – все. Ты, без своего врага – ничто. Ты, сгинешь ровно тогда, когда сложит кости – враг твой. Враг твой – твоя цель. А цель твоя, и есть – жизнь. И это – не рушимо, брат мой. Это и есть плоть человека. И – это, понял – я, не сразу, – закивал он, словно соглашаясь сам с собой, – но, только после того, как созрел.
(Снова повисла гнетущая тишина) …
Даже не из-за того, что Рахмагарру не было что ответить. А из-за того, что он пытался расшифровать посланный ему бесценный, и притом бесплатный – месседж…
– И заметь, – указал он, – я не призвал тебя, а пригласил. Ты же держишь на меня обиду, что я тебя якобы – призвал, подобно подчинённому. И ты не прав…, – закачал судья правым перстом. – Мы все – одной крови, брат мой бесценный. Мы все – дети одной матери. Мы все – из одной колыбели. И теперь вопрос: как – я, могу – тебе, что-либо приказывать? Как?! Можно воспользоваться своим братом. Как?! Можно воспользоваться им, словно ослом. Как?! Можно… Прогнать родного брата…, – явно голос его начал снисходить до жестокого. – Как?.. Можно его – убить…, – строго, и даже недвусмысленно жестоко, закончил судья. А неповторимый голос, лишь разукрасил и без того жуткую картину, но уже в багровые цвета.
Верховный судья, настолько ловко и намертво прижал военноначальника к стене собственного стыда, что «последний», даже не секунды воистину растерялся. Рахмагарр, узрел над его персоной, безжалостно вознесённое, самое страшное оружие – кислотный клинок стыда. Главное, и самое страшное оружие разума человека, то есть – его совести. Величайший воин, и уже Хронос – понял, что совесть бьёт со всей силы, прямо в сердце, и не когда не промахивается. Понимал он и то, что после всего, что он сотворил по «горячке», ответный удар – неизбежен… И остаётся лишь – уповать наудачу. И вот только сейчас, в эти секунды, он понял – кто такие, эти таинственные – «великие судьи». Так же он понял, что он совершил, и то, что пути назад уже нет. И тут, он, очень горько пожалел, что, как не пытались, но так и не смогли изобрести машину времени. В то же время, он воистину восхитился тем, как обычный человек, кем и являлись «великие судьи», обладая неимоверным интеллектом и душевным умиротворением – могут, без особого труда, буквально – раздавить…, уничтожить морально, хоть и малый, но целый отряд высококлассных воинов, вместе с их не менее легендарным предводителем.
Вот именно этот момент, в зале великого суда, и стал нежданным хуком справой, в висок.
Хроноса Рахмагарра, буквально заклинило «подобно резко сломавшемуся механизму»…
Вот именно так, выглядит безжалостный удар совести, «клинком стыда»…
Называй это уже как хочешь: «карма», «обратка», но – суть уже не изменить.
А вот «реакция», или процесс «гибели» – у всех разный:
Человек застыл…
После – побледнел…
Сердце его не начало колотиться быстрее, нет… Оно хотело буквально – остановиться, от растекающегося по всему телу, жгучего криогенным холодом – стыда, плавно перерождающегося в ужас…
Ноги дрогнули…
Но что-то внутри, «тот» самый огонь! Кое-как…, еле-еле…, удержал немеющее тело в горизонтальном положении. Собственное – «Я», то самое пламя, начало бороться за общее выживание. Тело, внутренние органы, мозг – превратились в пылающее поле боя. В полыхающий ад, в котором, в ожесточённой схватке не на жизнь, а насмерть, подобно двум церберам, сцепились пламенное – «Я», и – совесть…
Теперь приостановись…
И снова – подумай, над словом – «реакция»…
У каждого она своя. Кто-то как овечка – в ступор, и упал. А вот кто-то, тут же оскаливается, и уже готов вцепиться в глотку надвигающиеся угрозы, подобно загнанному в тупик волку. Но, великий судья сразу понял кто пред ним. Это, далеко не овца. «Это» – самый страшный волчара… Обожжённый пламенем. Пуганый, алыми ссаными тряпками. Стреляный, свинцовой дробью. Облаянный, всеми бранными словами матёрых, двуногих «собак». Но, и самый этот самый – жестокий «волк», не ведал, на кого воистину он, разинул свой окровавленный оскал.
Великий судья, чувствовал: как испуг превращается в стыд; стыд, в липкий, всё пожирающий – ужас; ужас, в не контролируемую ярость…
И тут, судья, «частично показал и свои зубы»… (Как говориться: «с волком – по волчьи»)
– Теперь слушай меня внимательно, брат мой, – громко и чётко начал говорить судья. – Отныне! Здесь и сейчас! Даю тебе последний – наказ! – предпоследнее слово было особенно выделено. – Ступай! И отыщи нашего «брата младшего»! Отыщи того, кого ты с позором и унижением – прогнал! С собственной колыбели. Ищи, где хочешь! Как хочешь! Но брат наш младший, обязан быть – найден… А вы! «Братья средние», – ткнул он словом, – прощены. А коль возгордитесь! Коль ослушаетесь наказания старшего! – и тут судья стал очень серьёзен, даже жесток. – То будет жжено клеймо – позора[5 - Генетическая метка позора и принадлежности к роду «среднего брата». Физиологически проявляется в качестве пятна на человеческом теле (в простонародном выражении – «родимое пятно»).]…, на теле вашем. На всё оставшееся лето «брата среднего»… В наказание за вашу бесчеловечную жестокость.
И тут лицо Хроноса Рахмагарра, сжалось, искорёжилось от неистовой бурлящей ненависти… И только он хотел что-то сказать, как вдруг…
«Великий судья», потянулся к своей маске…
И вот от этого, воистину вздрогнули даже самые стойкие – сами судьи… Но, после телепатической команды, «они», вдруг, явно расслабились и все до единого посмотрели на разъярённого Хроноса Рахмагарра.
«Великий судья», плавно взялся за свою маску…
И тут, время для всех присутствующих гостей:
«Время загустело»…
Чёрная маска судьи, плавно сползла с головы человека, и…
Все до единого, воины – застыли…, подобно «каменным изваяниям»…
И узрели они, седовласого мужчину, с физической внешностью – семидесяти пяти лет. С сухим, но широким, крепким и чрезвычайно строгим лицом. Чьи мощные скулы, буквально пестрили шрамами, подобно боевым наградам за мужество. А густая, поседевшая борода, хлынула водопадом до самой груди, что была подобна неприступным горам. «Последняя», расцветая своей истиной мощью, былого, величайшего полководца, гордо и с достоинством – распрямилась… Плечи подобно «мостам» – разошлись, и судья – встал…, со своего майстата.
Окончательно ошеломлённый Хронос Рахмагарр, начал шевелить губами ещё до того, как смог выговорить первое слово. И первое слово его – было:
– Герриахон…, – просипел он. – Магистр, Герриахон?.. – окончательно опешил он.
Грудь правителя Рахмагарра закачалась ещё чаще. Сердце, заколотилось так, что грозилось выпрыгнуть из могучей, пышущей неистовой силой молодой груди.
– О, великие…, – переживая дикий шок, выдавил он, – Сколько же вам, – захлебнулся он собственными эмоциями, – лет…, – выдохнул правитель.
– Я, Магистр Герриахон, – категорически строго говорил судья. – Служу человечеству, уже две тысячи, триста двадцать пять лет. Я имел честь, обучать ратному делу, ещё твоего юного отца – щенок…, – вот тут, он, реально жёстко надавил на крайнее слово. – Теперь, скажи мне – юнец…, – произнёс он, и вдруг, его трон, буквально взмыл в воздух и подлетел к войску Рахмагарра.
Великий судья, и ещё более величайший военноначальник в далёком прошлом – Герриахон, не спеша сошёл с майстата, и крайних три метра, всё так же неспешно, но крайне достойно, подошёл чуть ли не вплотную к молодому Хроносу. Великий Герриахон, воистину оказался великим не только в делах, но и телом. Судья, возвышался на целую голову самого правителя Рахмагарра, не говоря уже о том, как они смотрелись по сравнению друг с другом в плечах.
– Теперь, скажи мне – юнец… Чем сможешь убедить, меня – ты…, – строго заглянув в глаза Рахмагарра, судья «словно взяв за горло саму душу собеседника».
Но в ответ, и без того величественный, ещё более великий в узких кругах – Герриахон, услышал лишь – многозначительное молчание, и содрогающиеся вздохи…
– Я так и знал…, – крайне жестоко, протянул он, «словно медленно просыпая соль, на открывшееся рану собеседника». – Я, всё сказал, – говорил он, неспешно заправляя бороду и снова надевая маску. – Выполнять…, – окончил беседу, грубый, синтезированный голос истинного верховного судьи.
Грозная фигура «великого судьи», вернулась на своё место, тем же способом, что и снизошла к «падшим». И после, снова превратилась в беспристрастную и неподвижную, чёрную «статую»…
– Ступай воин, – равнодушно произнёс судья. – Иди, и покажи своему народу, кем – ты, являешься на самом деле, – (молчание). – Ступай с миром. И помни мой наказ тебе, брат мой. И не только…, – как-то недвусмысленно он уточнил строгим голосом. – А теперь, – кивнул он, – ступай. С миром – к миру. Надеюсь…, – еле слышно пробасил он сам себе под нос.
И тут же, величественный стражник поднял огромный щит, а створы седьмых ворот, плавно – начали распахиваться…
Пустота…
Циклопических объёмов – пустота…, осталась в душе у Хроноса Рахмагарра. Вот и всё, что там осталось после этой краеугольной встречи, без преувеличения – с самой историей, целой эпохой, что запечаталась в одном человеке. Но, это было только начало. Теперь все и всё, зависело только от него – одного, Хроноса Рахмагарра.
***
Глава 7
Великий раздор
Печать седьмая
Обида – вечна
Спустя шесть лет
28 июля 20519 год (по летоисчислению «изначальных»)
Место: великая империя «изначальных», Махтэфиа
Точное местоположение: планета земля
Кануло в лету половина десятилетия. Много было проделано тяжкой работы – поиски «младшего брата». Но, всё было тщетно. Их след испарился. Исчез, подобно каплям воды, на горячем камне. Что «братья средние» только не предпринимали. Каких только способов не внедряли – всё впустую. Наша солнечная система «словно укрыла их собой», не выдавая даже отголоска на уже остывший след. Куда, где, как – не чего не ясно. Знали только одно – сколько. Так, а какой уже толк от этой информации? Всё правильно – бублик с дыркой. «Куда» и «где» – вот, какой вопрос обжигал сильнее солнца. Но от этого, Хроносу Рахмагарру становилось только хуже. Он, нервничал, злился «словно раздражённый после спячки, голодный медведь». Но не забывай, воинственный брат был не один на этой планете. Не дремлет и «старший брат». Он требует, подгоняет, стыдит. Если даже поверхностно проанализировать моральное положение вещей «среднего брата» за минувшие шесть лет – то, уже сейчас напрашивается резонный вопрос:
«А кому было тяжелее на этой земле? А вот так вопрос… Изгнанной жертве, а?! Или…, всё же…, заточённому в собственной клетке стыда – злодею?».
Вот в чём краеугольный камень этого вопроса.
Не кто, и не когда вам не расскажет то, что: «даже у самого жестокого деспота, есть свой личный – морально-психологический предел». Тем и пользовались «великие судьи». «Старший брат», ведая «среднего» – как себя, давил изо всех сил на самые эффективные рычаги дремлющей совести величайшего война. И ты даже не представляешь, что происходило с аппаратом власти – те, кто был прямо причастен к изгнанию «младшего брата». Они, психологически, буквально зажаривались живьём, в персонально созданном под каждого индивидуума – пылающей преисподней подсознания. Глобальный стыд. Невыносимый. Нескрываемый. Гнетущий и тянущиеся «хвостом» повсюду, подобно трупному смраду, гноящиеся – позор… Эти, нелюди – кто был инициатором «великого раздора», не могли найти себе места – негде! Ни на воде, ни под водой. Ни на земле, и даже, ни – под. Земля, буквально пылала под их сапогами, что были выпачканы в уже несмывающееся братскую кровь. В такие минуты, когда мозг «угнетённого» содрогается от липкого криогенного ужаса и острый стыд загоняет его в неизбежный глухой тупик собственного подсознания, происходит – то, что «младшие братья» назвали – «коллапс души». «Это», поистине страшное для человечества и фатальное для человека – событие. «Коллапс души» – это когда старая личность в одночасье и безвозвратно – умирает, а сразу после, пробуждается то самое ужасное животное внутри каждого из нас, о котором мы даже боялись и помыслить. И на этот раз, измучанные души дружно сколлапсировались и слились в общую злость «подобно всепожирающей чёрной дыре».
Тот момент, когда хочется сказать: «упс, сори бро. Мы, наверное, слегка передавили».
Отныне и впредь. Этот роковой год. Возвыситься могильным, всеобщим крестом позора всего человечества, что ходу был вбит «ослепшими» и озверевшими двуногими животными – в голову, умершей великой цивилизации. Запомни этот год, друг мой. Двадцать тысяч, пятьсот девятнадцатое лето (20520 год). Именно оно, это горячее лето, стало последним, в великой, и гордой истории империи Махтэфиа…
Практически вся верхушка власти. Практически в одночасье. Буквально – сошли с ума…
В полной мере воспользовавшись своей властью и могуществом, с ума сошедшие правители, поднимают второе, масштабное вооружённое восстание. На этот раз, думаю, уже не нужно объяснять – против кого. Самое, что шокировало человеческую сущность «среднего брата» – яростный лозунг:
«Мы прогнали неверных и предателей – вчера! Так очистим же нашу колыбель на этот раз, от паразитов – сегодня!»
Но не слово: «паразит», повергло в ужас третью часть «среднего брата». Нет… А – то, что именно на значение слова: «очистим, сегодня!», было сделано контрольное ударение.
