скачать книгу бесплатно
– У меня тоже есть дочь. Конечно, моложе вас, но капризная, как принцесса. А иногда почти неуправляемая.
Светлана смешалась. «Если есть дочь, то есть жена. А кольца на пальце нет», – пронеслось у нее в голове. Она вспоминала, как Юля Нестерова учила ее распознавать женатых мужчин: «Если у него деньги по карманам, то не женат, если все в одном кошельке – точно жена есть!» Светлана решила не пропустить момент оплаты счета. Нащокин расплатился кредитной карточкой. Официантка, увидев ее, уважительно наклонила голову.
Из ресторана они вышли в мокрую февральскую метель. Светлана куталась в свою любимую шубу, Михаил Семенович поддерживал ее за руку. Нащокин довез ее до дома, помог выйти из машины и проводил до подъезда.
Отец встретил ее недовольным бурчанием, мать внимательным взглядом. Но она молча прошла в свою комнату. «Он симпатичный. Только без своего «пирожка», – подумала она, засыпая.
Михаил Семенович ехал не спеша по зимней Москве. Домой не хотелось. Что-то в этом вечере было такое, что не хотелось перебивать дежурными семейными репликами, мелкой грызней и житейскими проблемами. Жена Алина, с которой у него давно не было никаких отношений, не могла взять себя в руки и перестать наконец предъявлять претензии. А претензий было много. «Во-первых, ты бабник. Ты всегда гулял, а теперь совсем совесть потерял. Во-вторых, ты все деньги тратишь на свои книги. Кому нужны эти собрания сочинений? А деньги, живые деньги, нужны всегда! И еще. Ты собираешься дочери квартиру покупать? Ты что же думаешь, я с ней, взрослой уже девицей, буду вместе жить? И не надейся. Она тогда в твою поедет. А ты поступай как хочешь!» – Все это Алина выпаливала одним залпом. Потом уже, немного успокоившись, жена старалась помириться. Но отношения за долгие непростые годы были безнадежно испорчены. Они отвыкли спокойно разговаривать, отвыкли жалеть друг друга и беречь. Врагами они еще не стали, но и дружбы или крепкой привязанности уже не было. Жили они пока вместе – до решения квартирного вопроса. В общем, Михаил Семенович домой не спешил. Он кружил по тихим улочкам центра, вырывался на широкие проспекты, вдоль которых цугом шли машины, убирающие снег, потом опять возвращался на бульвары и набережные. Ему хотелось, чтобы в доме все заснули и не испортили впечатления от сегодняшнего вечера. И ему очень не хотелось ругаться. Душа его была полна умиротворения и нежности.
На работу Светлана опоздала. Вставать не хотелось, не хотелось в спешке собираться, давиться горячим кофе, толкаться в метро. И очень не хотелось выходить в утреннюю темноту. «Позвоню, скажу, что заболела», – подумала она и уснула. Когда она открыла глаза, в окно заглядывало хмурое небо. Февраль, капризный месяц, сыпал мокрым снегом. Светлана несколько минут внимательно разглядывала серые хлопья облаков. Она любила так поваляться, мысленно побродить по минувшим событиям, предстоящим делам, прислушаться к себе. Сегодня Светлана с удовольствием посмотрела на хмурое небо. Она вспомнила вчерашнюю ночную метель, сильную руку, которая бережно ей помогла сесть в машину, крупную мужскую фигуру, которая терпеливо дожидалась, пока она войдет в лифт, охраняя ее от неприятных случайностей. «Все-таки надо иногда ходить на свидания!» – подумала Светлана. Она суеверно не стала анализировать вчерашний разговор. Она не задавалась вопросом, почему так внезапно он пригласил ее на ужин. «Все дело в волшебной шубе!» – подумала Светлана и потянулась к мобильному телефону. На работе не удивились ее опозданию.
– Так, все понятно, встреча старых друзей, ладно, отсыпайся, приходи к обеду. Все расскажешь вечером. – Юля рассмеялась в трубку.
Ключевые слова – «все расскажешь». Коллектив не признавал личных тайн, ему до всего было дело. Каждый хотел высказать свое мнение по поводу любовника, друга, семейной ссоры или нового платья. Светлане, которой до этого рассказывать было почти нечего, а из нарядов самым большим событием стала новая шуба, теперь это правило не нравилось. Ей ничего никому не хотелось рассказывать. Причин на то было несколько. Во-первых, если Нащокин не позвонит, а то, что звонка не будет, она уверена, то все станут свидетелями ее личной неудачи. Во-вторых, она себе не могла объяснить это внезапное внимание с его стороны, и очень не хотелось, чтобы все строили догадки. «Придется врать про Пашку. Бедный Пашка!» – Светлана вскочила с постели и помчалась в душ. За завтраком она рассказывала матери о том, что Пашка Соколов просил ее помощи.
– Ему нужны некоторые учебные пособия, а их можно найти только в межбиблиотечном фонде. Вот он и позвонил.
– Какой молодец, продолжает учиться, – говорила мать, облегченно вздыхая. Причина позднего возвращения дочери была проста и уважительна.
– А Пашка, по-моему, женился, – бросил через плечо отец, куривший у окна, – жена его не волнуется, пока вы с ним книжки в межбиблиотечном фонде выбираете по вечерам?
– Ну, что ты, Леонид, вечно все усугубляешь?! Они люди взрослые, разберутся. И почему ты видишь во всем плохое?! – Мать решительно встала, давая понять, что разговор на эту тему закончен. Светлана поцеловала мать в щеку и выскочила на улицу. Хмурое небо февраля улыбалось – сквозь тучи проглядывало солнце.
– Значит, вы в кафе посидели, поболтали? А почему опоздала? – Юля, улыбаясь, посмотрела на Светлану.
– Ага, заморочил он мне голову своими книгами. Собирается второе высшее получать, только сам не знает, чего больше хочет. Так, по своей автомобильной промышленности дальше учиться. Только, естественно, на другой специализации, или менеджментом заняться, – вдохновенно врала Светлана.
– Зачем ему это, он и так, видимо, денег много зарабатывает. – Нестерова помешивала ложечкой чай.
– С чего ты взяла? По-моему, так, середнячок.
– Ну да, середнячки на таких джипаках только и ездят.
Светлана почувствовала, как краснеет. Она не любила и не умела врать.
– Ты-то откуда знаешь?
– Видела, как ты садилась в машину, – рассмеялась Юля. – Правда, самого твоего Пашку не разглядела – как раз за мной приехали, – многозначительно добавила она.
День был как день, с вереницей людей, с хлопотами, с потерянными абонементами, со звонками из дома. Светлана самозабвенно погрузилась в обычные дела. Она не хотела давать себе воли и думать о возможном продолжении вчерашней истории. Большие круглые часы над стеллажами показывали семь часов, начальник отдела Феодосия Ивановна, похожая в своей желтовато-рыжей шубе на головку сыра, уже выплыла из своего кабинета и прокричала троекратное: «Девочки, по домам, по домам, по домам. Нечего мужей голодными держать». Бажина уже нарисовала себе оранжевые губы, а Оля Резникова застыла в нерешительности, какой из двух витаминов принять в вечерний прием. Светлана выключила компьютер, собрала сумку, и в этот момент раздался телефонный звонок. К телефону ринулась Нестерова. Обычно звонили ей. Светлана вздрогнула. Вчера она весь вечер ждала, когда ее спутник попросит номер ее телефона, но тщетно. Собственно, по этой причине Светлане и не верилось в продолжение истории.
– Светлана Леонидовна, вас, – пропела Юля.
Светлана взяла трубку.
– Да?
– Света? Добрый вечер, как ваши дела? – раздался в трубке знакомый голос.
– Нормально, ничего не произошло такого, что меня бы напугало или насторожило.
– Вот и отлично. Как вы посмотрите, если я за вами сегодня заеду и провожу домой. На улице снег опять, мокрый и противный.
– Так он будет еще месяца полтора, что ж теперь делать!
– Как что? Ездить домой на моей машине. Я готов вас возить. – Голос на другой стороне провода был бодрый, но не очень уверенный.
Светлана растерялась – соблазн согласиться был велик. Но что-то подсказывало ей, что надо взять паузу, маленькую, под исключительно благовидным предлогом.
– Лучше на завтра перенести это мероприятие, – наконец сказала она.
– Понимаю, вам не очень удобно говорить – вы сегодня заняты. Жаль. А завтра мне позвонить в это же время?
– Да, пожалуйста.
– Отлично, тогда до завтра? Хорошего вечера.
В трубке раздались гудки. Светлана вернулась на свое место и опять включила компьютер. Ей хотелось дождаться, пока все уйдут, чтобы спокойно обо всем подумать. Наверное, он позвонил не случайно. Но стоит ли ей «включаться» в эти отношения, не повторится ли все опять? Не потеряет ли этот человек интерес к ней через короткое время, как случалось уже не раз? Интересно, отчего это происходило? Отчего люди внезапно отстранялись, переставали звонить и исчезали из виду. Даже дружеских отношений не оставалось. Светлана рассеянно смотрела на голубой монитор, машинально попрощалась с коллегами. В душе сомнения боролись с решимостью сделать первый шаг к возможному счастью. Она даже не задавала себе вопрос, нравится ли ей Нащокин. Она все равно бы на него не ответила – слишком мало времени они знакомы, но повести себя в сложившейся ситуации иначе, чем всегда, – это мысль доставила ей удовольствие. Она решительно полезла в кошелек. Покупка шубы научила ее рисковать.
В магазине было почти пусто. До закрытия оставался час, после Нового года покупатели не торопились с тратами. Светлана уже выбрала тонкое синее платье из шерсти, темно-серые брюки и светлые джинсы. Коробка с короткими замшевыми сапожками ждала ее на кассе. «Мама меня убьет!» – Светлана старалась не думать, что будет объяснять дома, когда ее спросят про деньги на новый дачный забор. «Ничего не буду объяснять! До забора еще четыре месяца. Заработаю. Дополнительные дежурства в выходные возьму. Господи! Все! Я ни о чем не думаю, а просто покупаю эти вещи», – она тряхнула головой и положила ворох одежды на прилавок. «А мобильный он так и не попросил. Может, зря я это все?» – Мысль мелькнула да и пропала, придавленная чисто женской радостью от обновок.
Повстречались они через день. Михаил Семенович подъехал к семи вечера, они немного потолкались в пробках, а потом он вдруг сказал:
– Вы не хотите погулять на Воробьевых горах?
– Нас там сдует в речку. – Светлана посмотрела на пургу.
– Не сдует и не заметет, мы немного пройдемся, а потом поедем куда-нибудь в тепло чай с пирожными пить, согласны?
– Давайте попробуем.
Их не замело. Они, укутавшись в свои шарфы, шагали по хрусткому снежку, слушали, как шумят ели, смотрели на вечерний город со смотровой площадки, потом обошли университет. У подъездов было людно, студенты вернулись с каникул, что-то рассказывали друг другу, раздавался смех. Здесь было все пронизано радостью и будущим. Светлану с Нащокиным нечаянно обстреляли мокрыми снежками, потом кто-то громко извинялся, как вдруг чей-то голос воскликнул:
– Михаил Семенович! Это вы?! «Хвосты» принимаете?
Нащокин растерянно оглянулся, но так и не понял, кто его окликнул. Тут подбежали несколько человек и наперебой стали ему что-то говорить. Светлана осторожно отпустила его руку и отошла. Она махнула ему и пошла вдоль аллеи.
– Мои студенты. Я у них курс читаю. – Нащокин, раскрасневшийся, с выбившимся из дубленки шарфом, догнал ее.
– Я так и поняла. Пойдемте, здесь очень хорошо, но я замерзла.
Они сели в машину и поехали в кондитерскую, где Светлана с аппетитом съела несколько пирожных. Нащокин с румянцем во все щеки что-то рассказывал ей о лекциях, студентах, сессии.
«Хорошо как! И он такой забавный, такой домашний», – думала Светлана.
«Она просто красавица. Особенно, когда смеется и не делает такое жалкое лицо, какое у нее было в первую встречу. Как будто извиняется перед всем миром». Нащокин тайком, как ему показалось, скользнул взглядом по ее фигуре, удачно подчеркнутой синим платьем, и с воодушевлением продолжил:
– А на самом деле они ничего не выучили…
В этот вечер Нащокин наконец попросил у нее номер телефона. Она смотрела, как он старательно забивает его в память мобильника, как старательно пишет ее имя, и ей показалось, что сейчас все будущее у нее в руках. Только от нее одной зависит, что с ними обоими случится в будущем. Она только собралась с ним заговорить, как он, бросив телефон, взял ее за руку.
– Ну вот, теперь я буду звонить вам часто, не боясь нарваться на ваших вредных подруг. Они точно ведьмы.
Потом Светлана уже не боялась загадывать – она почему-то была уверена, что Нащокин будет ей звонить и они будут встречаться. Она чувствовала, что его интерес к ней не обычный мужской, плоский и предсказуемый. Поняв это, она перестала притворяться, стала сама собой, и от этого выиграли оба. Действительно, сдержанность и какая-то незаинтересованность, какое-то тайное равнодушие будили любопытство, побуждали искать встреч и, что самое главное, оберегали их обоих от быстрой близости, после которой парам иногда ничего не остается, как расстаться.
Они вместе проводили выходные. Он при любом удобном случае заезжал за ней на работу, а иногда просил ее съездить с ним по делам. Она соглашалась и, оставаясь в машине, наслаждалась до этого неизведанным чувством принадлежности другому человеку. Прошла пара месяцев, а им обоим казалось, что они знакомы очень давно. Но чем дальше шло время, тем тревожнее становилось Светлане, она понимала, что очень близок тот момент, когда они встретятся наедине. Мужское нетерпение уже читалось по его глазам, в его жестах и словах. Но ни разу он себе не позволил поторопить ее.
Возвращаясь из кино, они немного прогулялись – Светлана захлюпала носом:
– Скорее бы уже настоящее тепло.
– А за городом еще полно снега и ночью мороз. Но весной тянет даже от реки. Поехали посмотрим?
Нащокин проводил ее до подъезда. Они договорились, что увидятся в субботу и поедут за город. «Одевайтесь теплей, валенки и все прочее, мы поедем далеко, за Звенигород, к моему приятелю, он там домик охотничий держит». Светлана вспомнила, как она смутилась, поскольку мысли сразу потекли в тревожном направлении. Это не укрылось от Нащокина.
– Не бойтесь, вы мне нравитесь, иначе зачем бы я так назойливо за вами ухаживал. Но между нами что-то будет только при условии вашей расположенности ко мне и при вашем желании. Но сейчас об этом говорить рано. Мы едва друг друга знаем.
Собирая сумку, Светлана все время вспоминала эти слова. Он нравился ей, хотя она уже заметила некоторую поглощенность собой, любовь к позерству. Впрочем, он был очень добрым и легко уступал, когда понимал, что человеку это приятно.
– Ты куда собралась? – Мать тревожно наблюдала за сборами.
– Мам, меня пригласили за город, на один день – я утром уеду, вечером буду дома. Мы там погуляем, пообедаем и вернемся.
– Света, ты же не с Пашей едешь? У тебя новый знакомый появился?
– Не такой он и новый, он у нас постоянный посетитель. Наши девочки его хорошо знают.
– Осторожней будь, – мать оглянулась на дверь, но, не увидев отца, шепотом спросила: – А сколько ему лет?
– Сорок пять.
– Да, много.
– Мам, нормально. Он женат, у него дочь. Но с женой не живет.
– Почему ты за Пашу не вышла? Ведь он так тебя любил.
– Мам, не вышла, потому что не любила. И при чем тут замуж, Паша и все такое. Я еду просто отдохнуть.
Светлана подхватила сумку, попрощалась через дверь с отцом и вышла на улицу.
Охотничий домик представлял собой небольшой двухэтажный коттедж из красного кирпича. Все вокруг было завалено снегом, и только тропинка к крыльцу была расчищена так тщательно, что виднелась темно-коричневая плитка. Приятель Нащокина, подвижный смешливый коротышка, встречал их на пороге. Из приоткрытой двери послышался женский голос: «Не морозь людей, дай им в тепло зайти, потом уж здороваться будете!» Светлана и Нащокин вошли и увидели очень худенькую темноволосую женщину.
– Лариса, – представилась она Светлане, – а вы Света, мне о вас Миша все уже рассказал.
– Что же он рассказал? – Светлана вскинула глаза на Нащокина.
– Ничего плохого. Только то, что ты работаешь в «террариуме».
– Ну, если только это… – Светлана отметила этот вполне уместный переход на «ты».
– Так, ребята, переодевайтесь в теплое, и пойдем осматривать наши владения.
Лариса отвела их на второй этаж, где было несколько комнат. Одну занял Нащокин, вторую – Светлана. Ее комната была теплая, светлая, с большой деревянной кроватью под красивым покрывалом с розами. Тут же, за узкой дверью, находилась ванная комната с теплым полом, пушистыми полотенцами и маленьким оконцем-витражом. «Славно как», – Светлана включила телевизор и стала переодеваться.
Когда она спустилась вниз, то Лариса, ее муж Захар и Нащокин ждали ее на крыльце.
– Так, девушка Снегурочкой станет. – Захар оглядел тонкую курточку и маленькую вязаную шапочку, которая из-за длинных волос сидела прямо на макушке, открывая холоду уши и лоб.
– Пойдем, я тебя одену, – Лариса подтолкнула Светлану в дом.
Через полчаса Светлана в теплом тулупе и пуховом козьем платке шагала, высоко задирая ноги, по лесным сугробам. Мужчины пошли вперед, они спешили осмотреть, пока не наступили сумерки, новые постройки. Лариса и Светлана шли не спеша, разглядывая снежные деревья, вдыхая влажный снежный воздух ельника.
– Правильно, что вы сюда выбрались, Миша о тебе много рассказывал. – Лариса прямо посмотрела Светлане в глаза. – Мы его знаем давно. Они с Захаром учились вместе. Хорошо, если у вас ним что-нибудь получится.
– Что вы имеете в виду?
– Света, у него давно нет нормальной семейной жизни. Не в смысле, что нет, где борща домашнего поесть, а в том смысле, что никому не интересно, что он делает, над чем работает, что пишет. Я никогда не разговаривала с ним на эти темы, да и Алина, его жена, давно не звонит, хотя подругой была раньше. Но сейчас вижу, что они не помирятся.
– Мы с ним недавно знакомы. Поэтому рано о чем-либо говорить.
– Я его хорошо изучила. Он влюбился в тебя.
Мужчины, ушедшие вперед, уже возвращались назад. Теперь уже вчетвером они пошли на речку, посмотрели, как на потемневшем льду безрассудные рыбаки сидят над своими лунками, послушали, как звонят колокола Спасо-Савиновского монастыря, сделали небольшой круг и зашли в деревню. Там Лариса купила десяток утиных яиц.
– Не представляете, какая вкусная яичница. Завтра на завтрак поджарю вам.
– Лариса, мы не останемся на ночь, Светлана должна быть дома, – Нащокин замедлил шаг. – Я бы, конечно, остался, но не могу подводить ее.
Светлана кивнула:
– Я обещала домашним. Уж извините, утиные яйца будем в следующий раз есть, если пригласите.
Захар с Ларисой разохались, стали уговаривать, но Нащокин прервал их:
– Решено. Но от обеда не откажемся.
В большой столовой Лариса накрыла стол. Принесла блюдо с жареным гусем, картошку и соленья. Нащокин вытащил из своей сумки пакет с продуктами и вином, Захар достал водку, Светлана и Лариса расставляли тарелки и угощение. Когда наконец все уселись за стол, хозяин дома поднял рюмку:
– Первый тост за гостей. За умных, верных, – тут он посмотрел на Нащокина, – и за красивых, – он перевел взгляд на Светлану.
Та покраснела и отпила перцовой настойки. После снега и мороза горьковатая жидкость показалась ей горячей и вкусной. Вспыхнуло лицо, стали горячими руки, побежали мурашки по спине. Она прислушалась к своим ощущениям – стало весело и свободно.
– А может, завтра поедем, а домой я позвоню, – неожиданно для себя сказала Светлана, глядя на Нащокина.
– Мать, ты бы сразу сказала, я бы водку пил, а не этот яблочный сок, – с шутливым гневом ответил он. – Захар, наливай ты мне водки, остаемся.
От его ответа, такого простого, будто они прожили бог знает сколько лет, она, счастливая, шмыгнула носом.
