скачать книгу бесплатно
– Ого, – ахнула Ирка, – какие красивые, у нас таких нет.
– Они и не наши. Они из Италии. Папа привез зачем-то. Как будто у нас спичек нет, – небрежно проговорила Дина.
На самом деле спичечные коробки папа Дины собирал. Он из каждой поездки привозил по несколько штук и складывал в пустой аквариум. Дина этот коробок стащила, чтобы подарить Бахметьеву. Она не знала пока, как это сделать, но на всякий случай таскала спички с собой.
– Здорово. Итальянские спички, – протянула Ирка, разглядывая коробок.
Дине показалось, что она тянет время.
– Ир, давай закурим, – настойчиво сказала Васнецова и отобрала у подруги пачку. Надорвала слюду, вытащила фольгу. Повеяло табаком.
– Хорошие сигареты, пахнут, – весомо сказала Дина.
– Ну да, – кивнула Ирка, неумело пытаясь прикурить.
Наконец она справилась с огнем, вдохнула табачный дым и, как полагается, закашлялась.
– Что-то першит в горле, – пожаловалась она, держа сигарету в растопыренных пальцах.
– Ага, – кивнула Дина, – першит. Поэтому репетиции всегда нужны. Хороши бы мы были завтра – две кашляющие курицы.
В этом проявились первые зачатки характера взрослой Васнецовой. Позже ее девизом станет «Сначала научись!». Но это будет потом.
А тогда Дина внимательно рассмотрела тлеющую сигарету, потом осторожно затянулась. В голове стало просторно. Пальцы она сложила вместе, чтобы рука казалась изящной.
– Ладно, вроде все понятно. Удовольствия мало, зато красиво. – Дина еще раз затянулась, почувствовала тошноту и отбросила сигарету. – А кто еще к Савиной идет?
Васнецова хотела узнать о Бахметьеве, но напрямую спросить не решалась.
– Ну, все наши. – Ирка имела в виду их классный кружок. – Мы с тобой, Паневецкая, Сторожева. Из мальчишек Сашка, Димка, Мутовкины, оба брата. Как же без них. Кто-нибудь еще попрется. Да, Бахметьева, понятно, как всегда, не будет. Он же у нас деловой и индивидуалист – в жизни класса не участвует.
Произнося это, Ира внимательно смотрела на Дину. А Дина сосредоточилась на мизинце правой руки. И молчала.
– Ну, он никогда не любил собираться компанией, – наконец протянула она с ленцой.
– Да он даже на вечер классный не идет, – воскликнула Ирка, – а мог бы. Все-таки седьмой класс заканчиваем. Конец года, опять же традиции. Весь класс будет, а Бахметьев, понимаете, у нас исключение!
– Да и фиг с ним. Пошли, уже поздно, мне еще алгебру делать. – Дина пыталась скрыть отчаяние.
Все померкло, и даже этот теплый майский вечер сделался вдруг неуютным. Васнецовой захотелось домой, где были все свои, где так тепло и надежно. Еще ей хотелось плакать. Отчего – она сама пока не понимала. Ну, не из-за Бахметьева же, который не придет на вечер. Так он никогда ни на какие вечера и не ходил. Ирка права.
Дома пили чай.
– Садись, у нас блинчики с малиной, – сказала мама.
– Не хочу. Я и так толстая, – буркнула Дина.
– Не глупи. У тебя все нормально. И кость у тебя тонкая. В меня, – мама вытянула худую и очень красивую руку.
Дина завистливо вздохнула. Несмотря на то что мама была самой пожилой из всех мам учеников Дининого класса, она была очень хороша – люди на улицах оглядывались на нее. Мама была худой, очень высокой и всегда выглядела так, словно надела обновку и демонстрирует ее окружающим. В маме была парадность – она никогда не выглядела усталой или небрежной. А еще мама умела покупать хорошие вещи. Большую часть гардероба себе она приобретала в «Детском мире». Оттуда были джинсы, футболочки и блузки в мелкий цветочек.
Дина вздохнула.
– Что это ты? – мама внимательно посмотрела на нее. – Год закончился, считай. Ну, оценки могли быть лучше, но так тоже вполне прилично. Завтра повеселитесь. Кстати, хочешь, возьми мою красную джинсовую куртку. Подойдет. Раз туфли красные…
Дина была бы на седьмом небе от счастья. Если бы знала, что завтра будет Бахметьев. А так… Даже роскошная куртка не изменила ее настроения.
– Понимаешь, завтра столько надо будет сделать… Я бы даже не пошла, но мы с Иркой накрываем столы, – пробормотала она.
– Ну, как знаешь, – пожала плечами мама и занялась своими делами.
В школе надо было быть в четыре часа дня. Дина пришла без пятнадцати пять.
– Ну, как всегда, мы тут бегаем, а она еле идет! – набросились на нее девчонки. – Бери нож, колбасу режь!
Васнецова принялась лениво делать бутерброды. Куража у нее не было, предвкушение, с которым она еще вчера утром собиралась на вечер, исчезло. Она автоматически резала колбасу на тонкие кружочки и сокрушалась – учеба закончилась. Завтра уже нет уроков, надо только зайти в школу за учебниками, которые выдадут для восьмого класса. Значит, она с Олегом не встретится до самой осени…
– Пошел вон отсюда! – внезапно закричала Дина. Это юркий Петрухин выхватил из-под ее руки колбасу.
Ирка оглянулась на нее:
– Ты чего это такая?!
– А что он лезет под руку?! – зыркнув на давшего стрекача Петрухина, рявкнула Дина. – У меня же нож! И сожрет все еще до начала. Надо же, какой наглый.
– Брось, – примирительно проговорила Ирка, – хватит всем.
– И колбаса эта такая пахучая… Копченая? Кажется, я сама вся прокоптилась!
– Между прочим, отличная колбаса. Финский сервелат. Мама Ионкиной доставала. – Ирка взяла со стола бутерброд и стала его есть. – Я голодная, – объяснила она Дине.
– Да и фиг. Я не останусь долго, – махнула рукой Дина. – Я уйду, у меня дела. И потом – что тут делать?! Мальчишки все сплошь уроды. Знаешь, они же безмозглые. Вон, посмотри, как носятся. А выделываются – ну клоуны малолетние.
– Вовсе не все уроды, – не согласилась с подругой Ирка. – Вот, например, Волобуев…
Дина посмотрела на тощего Волобуева, который возился у музыкальных колонок. И фырк- нула:
– Прическа ему эта не идет.
У Волобуева были коротко обстрижены затылок и виски, а длинная челка вздыблена и уложена набок этаким козырьком. И потому голова Волобуева напоминала киоск «Союзпечать» – у тех тоже такие козырьки были. О чем Васнецова не преминула сообщить Ирке.
– Слушай, сейчас все так носят, – ответила та. – Вот и Дэвид Боуи тоже. На фото видела? Он точно с такой же прической.
– Ну, если сам Дэвид Боуи, – иронично протянула Дина.
– Кстати, Волобуев будет у Савиной, – как бы между делом сообщила Ирка, – сам напросился. Я не звала.
– Тебе он нравится? – сощурилась Дина.
– Ну, – пожала плечами Ирка, и стало ясно, что Волобуев ей нравится.
– Я не пойду к Савиной, у меня дела… – произнесла Дина, но возмущенная Ирка ответить не успела – заиграла музыка. Кто-то распустил тяжелые портьеры, воцарился полумрак, и по стенам забегали блики от зеркального шара.
– Дорогие мои! Все торжественные речи мы уже произнесли! – сказала появившаяся откуда-то классная руководительница. – Сегодня у нас праздничный вечер! Пусть он запомнится вам. На следующий год вы будете уже совсем большими и начнете свой путь к решающим событиям в вашей учебной жизни!
Все захлопали. Потом к микрофону подошел завуч. Тот тоже был лаконичен:
– Веселитесь, но помните – без излишеств. И не разнесите школу!
Опять все захлопали, засмеялись и, почувствовав свободу, двинулись к столу. Дина взяла в руку стакан с минералкой и отсела в сторону. Она решила, что подождет минут пятнадцать и незаметно уйдет домой.
Ирка тем временем распоряжалась:
– Так, ребята, садитесь. Места много. Бутерброды, пирожные, а на том конце стола конфеты!
– Пожрать не главное, главное – выпить! – сострил кто-то.
– Выпить? Вон лимонад и минералка, – указала рукой Ирка, – а чай в буфете, он еще открыт.
– Это все детям.
– Фу… тоже мне – выпить… – принялись подкалывать друг друга мальчишки.
Впрочем, еда действительно интересовала всех мало. Музыка играла громко, ноги сами двигались ей в такт. И вскоре большая часть ребят уже оказалась в центре зала. У стола оставались редкие единицы, и в основном это были девочки, которые исправно ходили на все вечера, но редко когда танцевали. Они сидели группками, рассеянно улыбались, делали вид, что оживленно что-то обсуждают, или срочно поправляли что-нибудь в одежде или прическе. Так они маскировали свою невостребованность у одноклассников. На их лицах было написано одновременно ожидание и пренебрежение к происходящему. Втайне каждая из них ждала, когда кто-то пригласит ее на танец. Войти же в общий круг, который плясал под разухабистую музыку, они стеснялись. Васнецова в глубине души такую позицию презирала. Она считала, что бездействие наносит урон репутации. «Человека должны знать!» – сказала она как-то Ире, которая отказывалась выступить на общем школьном собрании. Сейчас Дина сумрачно посмотрела на кучкующихся девиц из параллельного класса и раздраженно хмыкнула.
– Что вы сидите, идите танцевать! Там же здорово, – сказала она с видом умудренной жизнью девушки.
– Ой, да я ногу натерла… – начала одна из них, и Дина поняла, что уговаривать безнадежно.
Васнецова допила воду и почувствовала голод. «Съем-ка я бутерброд!» – подумала она и, сделав из двух бутербродов один, уютно устроилась в кресле.
«А и хорошо, что Бахметьев не пришел! Спокойнее. Можно расслабиться. И за народом понаблюдать. А колбасу мать Иониной вкусную достала. Это точно!» Дина потянулась за добавкой, и в этот момент раздался голос Олега:
– Привет! Ты танцуешь?
Васнецова подняла голову и ответила с набитым ртом:
– Да, вот только бутерброд доем.
Олег улыбнулся и присел рядом.
– Тебе принести воды? Или лимонада хочешь? – спросил он светским и при этом очень естественным тоном.
– Нет, – проглотила последний кусок Васнецова, – мне бы руки помыть. Я вся как эта колбаса.
– Музыка закончится, а руки можно салфеткой вытереть. – Бахметьев разговаривал с ней, как с маленькой.
– Хорошо, давай салфетку.
Вмиг салфетка оказалась в Дининой руке. И уже в следующий миг девочка встала из кресла.
Бахметьев спокойно взял ее за руку. Он вообще все делал уверенно и спокойно. У него была какая-то взрослая выдержка. Вот и сейчас, он обнял Дину за талию и повел в гущу танцующих. Дина, затаившая дыхание, потому что ей казалось, что она пропахла сервелатом, подчинялась беспрекословно. Она только боялась, что Бахметьев ее о чем-то спросит, ей придется ответить, а от нее будет пахнуть все той же колбасой. Дина готова была убить себя за свой аппетит и недальновидность. «Поверила, что он не придет! Кому поверила? Ирке! Она же всегда ерунду всякую болтает!» – проносилось у нее в голове. Краем глаза она видела изумленные лица однокашников. Молва об очень замкнутом, почти таинственном и воспитанном Бахметьеве шла по всей школе. Он никогда и нигде не бывал с классом, ни в чем не участвовал, не был замечен в шалостях, про него не ходили сплетни, и он сам их не передавал. Он был выше всего… И вот – пожалуйста! Сам Бахметьев пожаловал на танцы. И это не все! Он пригласил Васнецову!
Дина видела, как Ирка страшно гримасничает, пытаясь выразить и удивление, и недоумение. Дина чуть не рассмеялась, глядя на рожи, которые корчит подруга. От мальчишек тоже не укрылось произошедшие, но те «сохраняли лицо».
Танец они дотанцевали в полном молчании. Когда стихла музыка, Олег подвел Дину к месту, где застал ее с бутербродом.
– К Мутовкиным подойду, они что-то хотели, – сказал Бахметьев и отошел от Дины.
А к ней тут же подлетала Ирка:
– Вот это да! Пришел! И танцует!
– Ну, танцует, – небрежно ответила Дина, хотя сама еще не опомнилась от неожиданного явления.
– Интересно, – Ирка огляделась, – народ в шоке! Ты посмотри, как Симакова смотрит на тебя. Сейчас съест.
Все знали, что Симаковой из 7-го «Б» нравится Бахметьев.
– Ну, так пусть пригласит его, – хмыкнула Дина, а у самой от мысли, что Олег может еще с кем-то танцевать, свело скулы.
– Так, слышишь, сейчас опять медленный танец, ты будь на виду. Не уходи. Посмотрим, что Бахметьев будет делать! Ой! К нам идет! – зашептала Ирка.
– Я и не ухожу. Вижу, что к нам идет. И тихо ты, – одернула ее Дина.
Ирка волновалась и чуть ли не подпрыгивала.
– Ир, привет, – вежливо сказал Олег и обратился к Дине: – Пошли потанцуем.
– Да, пошли, – улыбнулась Дина.
Она наконец почувствовала себя уверенно. Они опять танцевали молча, под пристальными взглядами остальных. Дина судорожно искала темы для разговора, но ничего найти не смогла. Так, медленно переступая с ноги на ногу, они протанцевали второй танец.
Потом все долго скакали под пение Адриано Челентано и еще кого-то, с высоким противным голосом. Когда объявили медленный танец, Дина спряталась в гущу подруг. Она хотела посмотреть, как поведет себя Олег. Тот подошел к углу, где расположились девочки, и долго всматривался в плотно стоящую группу. Потом, заметив Дину, воскликнул:
– Ну, ты даешь! Еле отыскал!
Его слова прозвучали музыкой для Васнецовой и приговором для тех, кто питал хоть какие-то иллюзии относительно Бахметьева.
– Я здесь, – сказала Дина и улыбнулась ему.
Как специально, играла самая любимая мелодия Дины. Патрисия Каас пела песню «Если ты уйдешь». Дина, держащаяся до этого достаточно чопорно, вдруг расслабилась и придвинулась к Олегу. Она уже не держала его за плечи, а обнимала за шею. Бахметьев на минуту замер, а затем точно так же обнял Дину. Они почти стояли на месте, над ними плыл зеркальный шар, и не было на свете людей счастливее. Дина, повзрослев, будет часто вспоминать этот момент, и, что удивительно, через годы она пронесет каждую мелочь, каждую деталь этого танца.
– Ты где будешь летом? – спросил вдруг Бахметьев.
– Я? – очнулась Дина. – Я буду в Москве, потом в Тучкове, на даче, а в августе… А в августе куда-нибудь поедем. С родителями.
– А я уеду на все лето. Так надо. Сначала с художественной школой. Потом меня возьмут на раскопки. Я давно хотел.
