скачать книгу бесплатно
– Ты не представляешь, как я всего этого добивалась! Вы еще не видели мой огород! Вот полюбуйтесь!
Все прошли по тропинке за угол дома, и взору открылась картина овощного и салатного благолепия. Несколько грядок были покрыты квадратиками разноцветной зелени – от нежного травянистого до свекольно-бурого. Аромат укропа, петрушки, кинзы витал в воздухе. А может, это только так казалось – настолько впечатляющим был вид этого маленького огорода. Небольшую изгородь обвивали стебли зеленого горошка, а по обочине грядок поднимались подсолнухи. Они только-только начинали свой рост, еще не появились головы соцветий, но зелень, чуть мохнатая, образовала естественную изгородь.
– Лопахина, это не огород, это – произведение искусства. – Софья Леопольдовна признала совершенство сотворенного, но тут же добавила: – Хотя это не так сложно, все можно найти в немецких книжках по садоводству…
– Софа, заткнись, – вежливо попросила Вяземская, сохраняя абсолютно аристократический вид. Вообще, глядя на ее фигуру в муслиновом тончайшем сиреневом платье, на каблучках, с маленькой сумочкой и с пучком на макушке, очень хотелось вспомнить отчеты королевской хроники: «Ее Величество на выставке цветов и злаков».
– Заткнусь, – неожиданно кротко отреагировала Софья Леопольдовна.
– Девочки, прошу в дом! Должна вас, с одной стороны, огорчить, с другой – порадовать. Сыновья уехали – решили не мешать нашей «пьянке», как они выразились. Муж тоже занят, если и приедет, то очень поздно. Фотографии отсутствующих покажу, зато нам никто не будет мешать.
– Это хорошо, каждый должен чувствовать свободу и уместность своего присутствия, – снисходительно заметила Софья Леопольдовна.
– О, очень жаль! Я так хотела увидеть твоих сыновей. Я помню их подростками! – пожалела Вяземская.
Как легко заметить, в этих двух замечаниях проявилась разница характеров женщин.
Войдя в дом, подруги не могли не почувствовать тесноту. Места в нем было мало, но при этом все оказалось так разумно размещено, что опять прозвучали возгласы удивления и восхищения.
– Зина, как все удобно! – Ольга Евгеньевна кивнула на самый высокий шкаф, в котором стояли и книги, и безделушки, и макеты каких-то машин.
– На заказ сделали, для наших масштабов найти что-то подходящее в магазине почти невозможно.
– Здорово! Очень здорово! – Вяземская вдруг представила такой шкаф в своей комнате – как практично: для каждой мелочи предусмотрена своя полочка, а места он занимает совсем немного.
– Послушай, уж коль ты строила сама, почему не сделала дом просторнее? – Софья Леопольдовна практичным немецким глазом увидела все те проблемы, которые могут возникнуть в этом жилище.
– Софа, причина одна – деньги. Деньги. Я не могла размахнуться, потому что должен быть запас. Неприкосновенный запас. Сама понимаешь, нам не по двадцать лет. Вдруг кто жениться задумает, или что случится, не дай бог!
– Так, никого и ничего не слушай. Удобнее и уютнее места я не видела. А ты знаешь, в нашем Софрине дома всякие. И у соседей в гостях я была. Зина, это лучшее, что я видела, поверь мне!
– Спасибо тебе, – Лопахина обняла подругу.
– Нет, мне тоже очень нравится, – спохватилась Софья Леопольдовна, – я просто рассуждаю.
– Девочки, мойте руки, садимся за стол! Честно говорю – готовила не я. Заказала в известном ресторане, я с ним часто работаю. Обещали, что для нас все сделают исключительно хорошо!
Возникла небольшая суета: сталкиваясь в узких местах маленькой гостиной, подруги устремились в ванную, где привели себя в порядок – причесались, помыли руки и зачем-то перед самым обедом подкрасили губы. «Знаешь, я не совсем понимаю, зачем Зиночке этот огород, она могла бы там поставить маленький гостевой дом – ну, одна комнатка, гостиная, где всех принимают, а жилое пространство неприкасаемое», – зашептала Софья Леопольдовна под шум льющейся из крана воды.
Вяземская не вступила в сепаратные обсуждения:
– Софа, ты в гостях, не лезь с замечаниями. Как люди смогли, так и сделали.
– Нет, ну я же просто так…
– Софа, я тебя хорошо знаю… – Ольга Евгеньевна примирительно, но вместе с тем предостерегающе улыбнулась.
Когда они вернулись в гостиную, на столе уже были закуски, лепешки, дымилось горячее.
– Подруги, начнем с шампанского, а потом будем пить кьянти. Из Италии привезено, настоящее…
– Ах, Италия! – вдруг неожиданно воскликнула Ольга Евгеньевна, подруги посмотрели на нее с удивлением и сожалением. Они не раз обсуждали этот странный поступок Вяземской, когда она отказалась от явного счастья и любви.
– Он тебе хоть иногда пишет? – поинтересовалась Софья Леопольдовна и спросила, обращаясь к хозяйке дома: – Я закурю?
– Кури! – махнула рукой та. – К мальчишкам гости приезжают – проветриваю потом два дня. Муж только ворчит.
– Софа, не надо, перекусим, пойдем в сад, там покуришь, – Ольга Евгеньевна выразительно посмотрела на подругу. Дело в том, что Вяземская уже сталкивалась с мужем Лопахиной и вынесла о нем весьма неласковое суждение. «Да он просто хам! Как Зину угораздило выйти за него, да еще двоих детей родить?!» – подумала она тогда, но вслух никогда ничего не говорила, а только, помня об этом впечатлении, старалась, чтобы Лопахиной не доставалось от мужа из-за подруг. Но Софья не заметила предостерегающего взгляда, а может, не сочла нужным заметить. Она аппетитно затянулась сигаретой и обратилась к Вяземской:
– Так ты скажи нам, он пишет тебе? Или ты ему?
Теперь наступил черед Лопахиной укоризненно взглянуть на Софью:
– Сначала мы выпьем за встречу. За нашу дружбу, за будущее. А потом уже примемся вопросы друг другу задавать!
Женщины подняли и сомкнули бокалы. Затем настал черед угощения – все действительно оказалось очень вкусным, свежим, по-восточному острым. Было много южной зелени, которая заполнила пряным ароматом весь домик. И за трапезой подруги наконец утратили настороженность, которая неизбежна после долгой разлуки, после неизвестности – а какие перемены случились с ними, как поменялся характер? Сейчас, за столом, стало понятно, что они не переменились, были точно такими же, как и пять лет назад, и семь, и десять. Стало ясно, что они сохранили присущие им черты, не приобрели ничего такого, что отвратило бы их друг от друга, что время и обстоятельства не испортили их.
– А помните…
– А помнишь…
– А как было здорово! – то и дело слышалось в гостиной, и становилось ясно, что в первую очередь такие встречи важны из-за воспоминаний.
– Так ты бабушка?! – взоры подруг в какой-то момент обратились к Вяземской.
– Да, – радостно откликнулась та, – бабушка.
– Почему ты никому не написала, не позвонила, не сказала?!
– Девочки, все было так сложно, так непонятно. Дочка чувствовала себя не очень хорошо, я боялась сглазить.
– Ну да, о своем итальянце когда-то писала романы на пяти листах.
– Я же объясняю, очень много забот – двойня! Вы представляете, что это такое?!
– Если честно – нет! – подняла брови Софья Леопольдовна.
– Да уж, – Лопахина покачала головой. – И что же – все на тебе?
– Зачем ты спрашиваешь? Не знаешь Лелю? Конечно, на ней, – возмущенно заметила Софья Леопольдовна и добавила: – Родители, небось, сели на шею и ноги свесили.
– Нет, зачем ты так, – улыбнулась Вяземская, – я сама действительно все взвалила на свои плечи, но это стоит того. Я ведь не только вынянчила девочек, я теперь их воспитываю, прививаю манеры.
– Дворянские, – не удержалась Софья Леопольдовна.
– Представь себе, именно такие манеры у моих внучек. И образование, я хочу, чтобы они получили разностороннее. Родителям некогда, времена наступили другие.
– Времена всегда одинаковые. И деньги нужно зарабатывать, и детей воспитывать, – вздохнула Лопахина.
– Верно. Деньги я тоже зарабатываю. По-прежнему преподаю итальянский, но главное – главное – девочки. Вы не представляете, что они уже умеют делать!
– Ты что же, сама и обучаешь их?
– Господи, Софа, а что тут сложного?! Пока им пять лет – букварь, счет, истории всякие, наблюдения за растениями. Это нетрудно. Тяжелее воспитывать. Ты смеешься надо мной, над тем, что я стараюсь привить им хорошие манеры, но, согласись, им легче будет в жизни. От этого может зависеть и удачное замужество, и карьера.
– Верно, совершенно верно, – задумчиво произнесла Лопахина.
– Я не отрицаю важности поведения, но и придавать ему такое значение… И рафинированность в этом смысле бывает смешна. Жизнь стала иной.
– Не соглашусь, любые времена были благосклонны к тем, кто уважает других. А манеры – это именно то самое.
Софья Леопольдовна хотела поспорить, но вмешалась Лопахина:
– Леля, скажи, а дочка не ревнует тебя к ним?
Вяземская, помолчав, ответила:
– Думаю, немного. Конечно, ей хотелось бы больше времени проводить с детьми, но дела, работа. В общем, без меня Лене было бы очень трудно. Она так и говорит: «Никаких нянь, никаких садиков! Пусть девочки будут с тобой!»
– Ты счастлива? – Софья Леопольдовна подняла бровь.
– Да, – торопливо ответила Ольга Евгеньевна, – я даже не представляю, что будет, если вдруг…
– Что – вдруг?
– Ну, они вырастут, в школу пойдут…
Подруги залились смехом:
– Ты что?! Они, конечно, вырастут, и бабушка будет не так нужна! Это же нормально.
– Ох, девочки, не говорите… – голос Ольги Евгеньевны дрогнул, и она быстро повернулась к Софье Леопольдовне:
– Расскажи, как же ты все успеваешь? И работаешь, и столько путешествуешь! Слушай, мне, конечно, не очень удобно спрашивать, но ведь это дорого стоит – путешествия!
Софья Леопольдовна усмехнулась:
– Видишь ли, в Европе все немножко не так, как у нас. Там все близко…
– И дорого! Знаю я – ездила. Расстояние двести километров – почти двести евро!
– Но для работающего человека это вполне приемлемо! И вообще, надо творчески подходить к таким вопросам.
– Это как?
– Ну, скидки, акции, заранее купленные билеты. Я все привыкла планировать, а потому всегда плачу меньше.
– Ну что же, это разумно! Но Софа, скажи, неужели тебе не хочется побыть дома? Делами домашними позаниматься, в уюте посидеть, книжки почитать, что-то приготовить? Неужели тебе больше нравится «на колесах» всю жизнь проводить? – Лопахина посмотрела на подругу.
– Ну, Зина, что ты! Она же не каждую неделю ездит! – возмутилась Вяземская.
– Каждую, почти каждую. Я как-то подсчитала – в месяц я дома не больше восьми дней.
– Так, подожди… Это получается два дня в неделю? Слушай, так ты, считай, дома вообще не живешь!
– Ну почему…
– Нет, ты все-таки объясни, я не понимаю, куда ты ездишь и почему так часто?
– Леля, я всегда хотела посмотреть мир. Понимаешь, всегда. Когда еще училась в школе, я по вечерам брала атлас мира, такая коричневая книжечка у нас была, и рассматривала там разные страны. Я больше всего любила не физические карты, а те, где указаны дороги, города, промышленность стран. Я рассматривала и прямо себе представляла, как переезжаю с места на место, гуляю по городам. Тогда мне все казалось таким близким, легко достижимым. Но потом я выросла…
– Да, понятно… Потом этот вечный выбор: деньги на зимнюю одежду ребенку или летняя поездка к морю. Затем ребенок подрастает и просит купить уже джинсы не на рынке, а в магазине. И не просто джинсы, а именно такие, которые стоят почти месячный оклад. А кроме джинсов еще нужны куртки, шапки, рубашки! Господи, да какие тут путешествия, в самом деле! Софа, ты совершенно правильно живешь! Ты все правильно делаешь! Ты заработала этот образ жизни! Заслужила! Ну что делать, если деньги нам доставались тяжело…
– Знаешь, я тоже иногда так думаю, начинаю переживать, корить себя. Это бывает тогда, когда вдруг, внимательно прочитав отчет банка, понимаешь, что на все свои поездки ты потратила огромные деньги. Если их сложить, то получится изрядная сумма, часть которой можно было бы оставить Ане и Хайнриху. Ну мало ли, ребенка рожать вздумают… Еще что-нибудь…
– Ага, ты мало сделала для Ани? Не выдумывай. Они люди взрослые, работающие, ты не должна по этому поводу переживать. Хотя, конечно, какой-то запас должен быть, на всякий случай. Но всего лишь запас, твой резерв!
– Ну, это есть. Я откладываю деньги. Много не получается, но откладываю…
– Вот это правильно. А из-за путешествий даже не переживай. Ты имеешь на это право. И вообще, где написано, что родители должны во всем себе отказывать, помогая детям?
– Ну, ты же понимаешь, дети, как не думать о них!
– Софа, а как Аня относится к тому, что ты так часто отсутствуешь?
– Ей приходится считаться с этим. Она же не может мне диктовать… И потом, я самостоятельная. Работаю, получаю небольшое пособие от государства… Я вполне могу себе позволить этот образ жизни.
– Слушай, ты никогда не рассказывала о ее муже. Хайнрих – имя красивое, необычное, – Вяземская мечтательно улыбнулась.
– Господи, Леля, это всего лишь немецкое произношение имени Генрих.
– Да? Нет, пусть будет Хайнрих. Так что он? Каков он?
Софья Леопольдовна достала сигарету. Только после того как прикурила, затянулась, она туманно ответила:
– Ну, не мой герой. Но и не я замужем за ним. Аня довольна, и слава богу!
– Софа, а ты все-таки молодец! Столько энергии, столько сил, столько энтузиазма!
– Ну, это было заложено во мне с детства. А сейчас у меня появились время и возможности.
– Заметь, ты сама всего достигла. Девочки, согласитесь, важно понимать, что твои успехи – это именно твои успехи! – Лопахина обвела взглядом подруг.
– Однозначно! – отозвалась Вяземская.
– Вынуждена согласиться, – иронично заметила Софья Леопольдовна и тут же спросила: – А вот ты этот свой дом сама построила? Или муж принимал участие?
Вопрос был задан прямолинейно, только Софья Леопольдовна могла его так сформулировать. Ольге Евгеньевне тоже было интересно, как Зина справилась с такой задачей, но деликатность не позволила заговорить об этом.
