скачать книгу бесплатно
Женщина подавила волнение и обещала исполнить все так, как сказал любовник.
– Помни, что бы ни случилось, мы завтра встречаемся в сквере, – напомнил Блондин.
– Да, любимый! – она нагнулась к нему и оставила у него на лбу багровый отпечаток. – Я буду ждать тебя.
Ботаник подозвал официанта и потребовал счет. Только сейчас он понял, что так ничего и не заказал своей даме. Из-за волнения та не заметила его оплошности.
Расплатившись, Блондин проводил Монику до машины.
Глава 10
В которой наша героиня пытается понять, чего ей хочется
По пути домой Монику мучили кошмары. Их порождало раздумье о сложившемся положении. Впрочем, любая не в меру избалованная дама, оставшись ночью одна, должна испытывать страх – таковы законы жанра.
– Ах! – руки сжимали баранку; сердце металось выскочившей на дорогу кошкой.
Перед глазами возникло ребяческое лицо Ботаника. Его сменила физиономия мужа. Собравшись с силами, женщина попыталась рассуждать.
Итак, супруг богат, уважаем в обществе и – главное – не обращает внимания на ее разнузданную половую жизнь. Моника была уверена, что он простит ей даже единичную измену. В общем, нынешний вариант был почти идеальным…
Увы, над Фирмой сгустились тучи. Благодаря Блондину женщина оказалась в курсе незаконной стороны бизнеса, служившего материальной основой ее семейного счастья. На горизонте замаячил призрак краха.
Альтернативой было предательство. В случае успеха оно могло принести богатство и свободу. Конечно, Ботаник горячо влюблен и станет ревновать, однако они не обязаны жить вместе. У Моники будут свои деньги…
Осталось лишь совершить кражу. Но есть шанс попасться, оказаться в тюрьме!
Машина чуть не влетела в фонарный столб. Женщина еле успела повернуть баранку и остановиться. Переведя дыхание, она продолжила путь.
Явилась иная мысль. Моника гнала ее прочь, но мысль неумолимо возвращалась. А что, если Ботаник затеял обман? Вдруг он присвоит и ее часть добычи?
“Нет, этого не может быть, ведь парень по уши влюблен!”
“ Но он безумно расчетлив. К чему приведет сочетание расчета и любви? Он может использовать финансы, чтобы привязать ее к себе”…
Побледнев, женщина инстинктивно нажала на тормоз. В окне мелькнул фасад дома с лепниной – она оказалась у своего подъезда.
Припарковавшись, Моника прошагала к парадному. Мымра уже ушла. На ее месте сидел полноватый молодой человек, очевидно, студент – такие часто работают ночными консьержами. Незнакомец вежливо поздоровался с дамой и проводил ее до лестницы раздевающим взглядом.
Вот и квартира – не торопясь, женщина отворила дверь. Перед ней лежала привычная анфилада комнат: прихожая, небольшой зал, наконец, салон. Салон заканчивался черной дверью запретного кабинета. Сегодня Монике предстоит ее открыть.
Она вздохнула и сняла туфли. Тапки-зайцы пришли им на смену с такой быстротой, что казалось, будто они сами выпрыгнули из-под шкафа. Оставив на тумбочке ридикюль, женщина прошагала в спальню.
– Ладно, нужно раздеться!
Моника сняла пиджак, расстегнула застежку на спине и потянула вниз платье. Ткань упала к ее ногам.
Вот пустая постель, трюмо, стеллаж с книгами у изголовья. Взгляд женщины скользнул на темную полку над кроватью. На ней стоял увесистый бронзовый бык размером с кошку. Истукан вдохновлял супруга на любовные подвиги. Мускулистое тело, щеголеватые готические копыта, морда, подобная наконечнику тарана, устремленные вниз рога – все в этом опереточном идоле дышало мужественностью и сексуальной энергией. Подобно египетскому Апису, он должен был окрылять.
“Мечты, мечты… – подумала Моника. – Увы, милый, в постели ты всего лишь Козлик. Скоро станешь боровом”.
Женщина улыбнулась – она вспомнила любимую зверюшку. Козлик (с заглавной буквы) был их домашним питомцем. Он жил на лужайке загородного дома – как читатель помнит, вилла была переписана на Монику вместе с городской квартирой. Его обиталище (возможно, обитель) – резной теремок, как у белочки в сказке – совсем не походило на хлев. Маленького фавна женщина купила для дочки, но полюбила ухаживать за ним сама – чесала шерстку, украшала бантиками.
– Ах! – Моника провела рукой по одеялу, представляя, что ласкает Козлику спинку.
Вороний крик за окном отвлек ее от мечтаний. Он был хриплым, как голос старухи у ворот магазина. Женщина вздрогнула и нечаянно задела дверь платяного шкафа. Взгляд упал на маленький черный ящик – ее личный сейф с драгоценностями. Бронированная коробка была намертво прикреплена к одной из полок.
– Вот и потренируюсь открывать тайники… – пробормотала Моника.
Она набрала код. Дверца бесшумно отворилась. На багровом бархате поблескивали бриллианты. Женщина сняла “Разбитое сердце”.и сунула в тайник. Затем опустилась на постель и скатала чулки. Щелкнула застежка пояса – полоска темного бархата упала на одеяло.
Ее ждала ванна. Просеменив в облицованную пастельным кафелем комнату, Моника открыла кран. Лишь только поток воды омыл белую купель, женщина поняла, что ждать ей придется долго.
Переживания последних часов, безумные планы Ботаника… Хотелось забыться. Она вернулась в спальню. В сейфе в глубине шкафа мерцали алмазы.
– Ах! – руки потянулись к бриллиантам.
Большое колье – в нем она встретила известия о банкротстве супруга. Моника бережно достала драгоценность из чрева тайника и поднесла к груди. Она ощутила холод металла. Ладони коснулись плеч и, скользя по шее, встретились за затылком. Чуть слышно звякнул замочек цепочки.
Женщина увидела свое отражение в зеркале трюмо. Волосы, чуть растрепанные, спадали на плечи, оставляя лбу два каштановых локона. Белоснежная шея. Бюст – природная подушка для бриллиантов – то поднимался, то опускался, лишь только щель между губами делалась шире.
Через открытую форточку в спальню ворвался ветер. Голова закружилась.
– Я знаю, чего я хочу!
Словно во хмелю, она прошагала в салон. Журнальный столик, два темных кресла, колонна с бюстом Фрейдо-Платона. Окно.
Моника распахнула двери балкона и шагнула в темноту. Пальцы коснулись чугунных перил. Перед ней проплыли сумрачные фасады зданий на другой стороне улицы. Лепные карнизы, кариатиды, в темноте казавшиеся химерами. Небо было пасмурным, и звезд не было видно.
– Какой ужас! Я не смогу показаться созвездиям. Никто не увидит мою красоту!
Преисподняя темного небосвода дохнула штормом. Приближалась буря. Ненастье преуспело там, где потерпел поражение стыд: прикрыв руками соски, шалунья укрылась в комнате.
Сняв колье и надежно заперев его в сейфе, Моника прогарцевала в ванную и, встряхнув волосы, вошла в воду.
– Афродита вышла из морской пены, а ты, хочешь в нее войти. Нельзя дважды войти в одну и ту же пену! – она вспомнила насмешливые слова.
Слова любимого человека.
Глава 11
С самого начала которой станет ясно, что о нашей героине до сих пор не было сказано главного
Если читатель подумал, что начавшийся два с половиной года назад роман с Кроликом был первым в жизни Моники адюльтером, то он жестоко заблуждается: Стриптизеру предшествовал Скульптор. Скульптор – человек в городе новый – открыл арт-салон, и муж нашей героини, как часть бомонда, был приглашен на организованный по сему случаю раут.
Салон располагался в центре, у знакомого нам сквера. Поднявшись по ступенькам крыльца, Моника и ее супруг очутились в заполненном гостями зале. На Монике было черное платье с декольте и разрезом и неизменное алмазное колье – в борьбе с конкурентками оно играло роль атомной бомбы. Завитые локоны растекались по оголенной спине.
– Богиня! – шептались мужья прилизанных стерв.
Супруг Моники, тогда еще не такой лысый и полный, лампочкой светился от счастья. Было высказано мнение, что если бы неизвестными судьбами в городе воцарился император, то он непременно пригласил бы Монику на вальс.
– Только бы не Бокасса! – отшутился муж.
Моника вообразила себя в объятиях людоеда.
Скульптор возвышался посреди зала, образуя второй (помимо самой Моники) центр притяжения для гостей, сновавших по паркету броуновскими молекулами. Он был высок, за метр восемьдесят, и уже немолод. Заключенная во фрак, его подтянутая фигура, казалась еще более стройной. Ее увенчивала седеющая голова с короткими кудрями. Худощавое лицо снисходительно улыбалось публике.
Вокруг маэстро толпились несколько некрасивых, но очень важных господ и облаченные в вечерние платья дамы. Держа наполовину наполненный красным вином бокал, Скульптор вел непринужденную беседу, попеременно поворачиваясь к каждой. Взгляды собеседников дышали уважением, взгляды собеседниц – страстью.
Моника и ее супруг приблизилась к хозяину павильона. Если бы в зале не было потолка, и камеры наблюдения располагались чуточку выше, то они бы запечатлели нечто, похожее на обратную съемку размножающейся делением клетки. Две компании – крутившаяся вокруг Моники и переминавшаяся с ноги на ногу вокруг маэстро – слились воедино. Столкнулись две звезды, каждая с сонмом планет. Гора пришла к Магомеду. Королева бала – к его хозяину.
– Добрый вечер, мадам! – начал Скульптор, прервав общение с молодой поклонницей.
Та посмотрела на Монику взглядом крысы, которой прищемили хвост. Впервые за вечер маэстро перешел к новому собеседнику, не дослушав старого.
– Добрый вечер! – перехватил инициативу супруг. – Красивые работы.
Я бы с удовольствием взял что-нибудь для дома.
– А натурщицы вам не нужны? – пошутил один из важных господ.
– Да, конечно! – среагировал Скульптор.
Его жилистая рука погрузилась в карман, чтобы извлечь стопку визитных карточек.
– Здесь мой телефон, натурщицы и натурщики, – маэстро выделил последнее слово, – могут звонить и договариваться о встрече. И, конечно же, клиенты тоже.
Тонкие пальцы хозяина салона перебирали визитки, словно тасуя колоду для игры.
– Тройка, семерка, – шутливо отсчитывал Скульптор, раздавая цветные картинки.
Моника получила даму: ее карточка была украшена Венерой Милосской. Помимо визитки, ей достался каменный взгляд маэстро.
В “Мерседесе”.мужа, увозившем ее с банкета, Моника строила теории. Да, с ней были холодны. Значит, она нежеланна? Нет же! Моника почти всегда желанна: порукой тому перешептывание и вздохи во время раута. И, между прочим, Скульптор был подчеркнуто сдержан. Выставляя напоказ ледяную маску, он действовал осознанно. Возможно, его сердца коснулась стрела амура?
В женщине пробудился инстинкт охотницы. Маэстро выглядел старше ее супруга, но во всех его чертах читался мужчина: в величественной осанке, в широких плечах, в умном лице. Морщины не столько ранили кожу, сколько добавляли мужественности. Воображение проникло под фрак и нарисовало мускулистую грудь и безупречный живот.
– Ах! – неужели она влюблена?
– Да, любимая! – муж ответил на ее рассеянный вздох и нажал на тормоз.
Моника прильнула к его пухлым губам, словно надеясь, что он передаст поцелуй Скульптору эстафетой. Супруг поставил рычаг на “парковку” и неистово схватил ее за плечи.
Ночью, лежа в его объятьях, Моника пыталась разобраться в своих чувствах. Нужно было познать себя глубже, случай к чему скоро представился: муж укатил в очередную деловую поездку. Вооружившись визиткой салона, женщина набрала номер.
– Извините, вам требуются натурщицы?
– Внешние данные? Рост – метр семьдесят пять, стройная, длинные волосы.
– Размер груди?
Прозвучала безумная цифра. На той стороне провода икнули. Сейчас они подзовут к телефону босса. Моника поймала себя на мысли, что Скульптор так и не слышал ее голоса.
– Босс занят, и записываться не нужно.
– Хотите сказать что примет и так?
– Сегодня в два?
Начало было прекрасным. Моника нарядилась во все белое и в назначенный час явилась в салон. Скульптор придерживался правила: минимизировать контакт с натурщиками и натурщицами. В силу заведенного порядка, юноши (которые теоретически существовали, но коих никто не видел) и девушки (которых видели все, причем постоянно) обнажались в присутствии ассистентки. Оглядев телеса, ассистентка решала, с кого будут ваять, а с кого нет.
Когда Моника позвонила, ей отворила Красная леди. Это была высокая блондинка, в алом деловом костюме. В разрезе жакета, облегавшего ее объемистую грудь, проглядывала белая блузка с жабо. Юбка не доходила до колен. Платиновые волосы ниспадали на плечи. В руках покоилась длинная пластиковая указка.
Красная леди – она и была ассистенткой – встретила Монику холодной улыбкой. На вид ей было лет двадцать пять. В течение нескольких секунд женщины пялились друг на друга. Помощница Скульптора оглядела ноги потенциальной натурщицы, прочитала в их форме вызов и медленно подняла глаза на грудь. Моника томно дышала. Полускрытое под белой шляпкой, ее лицо казалось нежнее лица Красной леди. С каждым новым открытием улыбка на губах ассистентки становилась бледнее. Наконец, она полностью исчезла. Правда, Моника не была блондинкой…
Само собой разумеется, наша героиня проводила рекогносцировку с задором ничуть не меньшим.
“Ах, у этой женщины в красном узкие бедра! Она может элегантно закидывать ногу на ногу”.
– И грудь немножко изящнее – природа проявила меру.
– Волосы… нет. Прямая форма губит всю картину. У нее злое юношеское лицо: аристократ-садист из японского аниме.
– Это мы с вами разговаривали? – ассистентка первая нарушила молчание. – Что же, тогда проходите.
Когда Моника, следуя приглашению, прошла в просторное лобби, взгляды женщин встретились вновь. Красная леди держала указку на манер шпаги.
– Раздевайтесь! – приказала она.
– Прямо здесь? – неуверенно спросила Моника.
– Да, прямо здесь, – острие шпаги повелительно коснулось пола.
Это был вызов. Развернувшись к противнику боком, – на манер парусника, готовящегося дать залп – Моника презрительно улыбнулась и скрестила руки на груди. Кончик ее туфли оторвался от пола и уперся в стоящий посреди лобби пуф. Позвоночник вытянулся мачтой. Повисла пауза. Женщина на секунду зажмурилась. Затем ее веки раскрылись как орудийные порты линейного корабля. Наполнившаяся воздухом грудь походила на бюст ростральной фигуры. Порыв ветра, ворвавшийся в помещение через форточку, играл волосами – локоны развивались боевым вымпелом.
– Да, раздевайтесь, – повторила ассистентка.
Моника медленно дотронулась до верхней пуговицы и принялась за работу. С каждым щипком кончики губ Красной леди опускались чуточку ниже. Когда все пуговицы были расстегнуты, на лице ассистентки застыла гримаса трагической маски.
– Ах! – Моника вильнула бедрами и свела плечи.
Пиджак пополз вниз словно стаксель, мешающий маневру. Красная леди вздрогнула. Моника ловко повернулась анфас, ловя жакет за воротник, и бросила его на пуф. Покровы пали – неприятель узрел главный калибр.
Ассистентка растерянно заморгала, но вовремя взяла себя в руки. Она распрямила губы и убрала пальчиком со лба серебристый локон. Затем подняла подбородок и, поигрывая указкой, сделала вокруг соперницы несколько шагов.
– Юбку, пожалуйста, тоже.
Монике мерещилось, будто она исполняет роль в каком-то спектакле. Она решила подыграть и из тигрицы тотчас стала овечкой. Пугливо приоткрыв рот, женщина бросила на госпожу в жабо полный стеснения взгляд.
