скачать книгу бесплатно
Стирающая память. Всё не бывает навсегда
Галина Миньо
Вера всегда интересовалась историей Римской Империи. Её увлечение приводит к тому, что она начинает «видеть» героев, понимать, о чем думают, какие испытания им пришлось пережить. Перед ней разворачивается совсем не академическая история.
Галина Миньо
Стирающая память. Всё не бывает навсегда
Пролог
– Так не бывает! Вы служите великой науке истории! Что вы себе позволяете?! – Иван Ильич, с красным лицом, охрипшим голосом гудел – Я не позволю издеваться, – он в негодовании потряс кулаком, и вдруг грузно рухнул на пол. Люди стали вставать с места. Тишина прокатилась волной до задних рядов аудитории. На мгновение всё замерло. Вера положила папку с выстраданным докладом на стол и подошла к академику. Остекленевший взгляд в потолок напугал девушку, но неровное хриплое дыхание давало надежду на то, что не так уж всё и плохо. Грохот опрокинутого кресла в зависшей тишине заставил вздрогнуть: кто-то выбежал вызвать врача. Вера присела на колени, взяла академика за руку.
– Вы живы? – спросила она осторожно, без всякой надежды, почти шёпотом. Академик сделал глубокий выдох, сглотнул, взгляд его стал более живой, осмысленный и по щекам заструились блестящие дорожки слёз.
– Простите меня. Я не хотела, чтобы так. Зачем же так, – тихо пробормотала Вера сквозь предательски подступающий к горлу комок.
Кто-то принёс стакан воды. Запыхавшись, в аудиторию влетел университетский фельдшер.
Через час академик Иван Ильич. в медпункте университета пил из большой кружки горячий чай с лимоном, услужливо принесённый лаборанткой Наташей. Наташу, несмотря на её праведный протест, фельдшер выдворил за дверь со словами: «Ничего страшного, всего лишь обморок». Пульсоксиметр (портативный медицинский прибор – примечание автора) смешной прищепкой топорщился на пальце Ивана Ильича. Фельдшер оценил показания, ободряюще улыбнулся, снял прибор с пальца.
– Мешает чаёвничать. Ну вот и молодцом. Только я вас прошу. Без самодеятельности. Пожалуйста. – он выделял каждое слово – Неделю из квартиры – ни ногой.
– Голубчик, да за что же – прогудел своим баритоном Иван Ильич. Да я как бык, хоть воду вози.
– И не спорить. – категорично отрезал фельдшер, которого все полюбовно называли Михалыч – Вы хотите в больницу попасть? Будьте же благоразумны.
– Ох уж эта молодёжь, понапридумывают себе… Алюминиевая пуговица времён Римской Империи! Вот это номер! Умная девушка…
– Всё, всё. Забудьте на неделю и про умных девушек, и про историю. Кроссвордики, диванчик, мягкий плед. Капли я вам даю с собой, как и сколько пить, я написал. Вот. Кладите в свой портфель.
1. Дискотека
Вера пришла из клуба. Когда она ехала на такси домой, ей казалось, что она, едва переступив порог квартиры, рухнет в кровать прямо в одежде. Получилось немного не так. Едва она переступила порог квартиры, поняла, что от неё просто разит табачным дымом, и ещё невесть какими непотребными «ароматами». Пропахло даже нижнее бельё. Она бегом рванула в ванную. Будто кто-то «гнал в шею», торопливо содрала с себя ставшую вдруг липкой и невероятно тесной, одежду, запихнула в стиральную машину всё без разбора. Несмотря на ночное время, включила режим «быстрой стирки». Машина услужливо загудела. Вера впрыгнула в ванну и включила холодный душ. И тут ей стало почему-то смешно. Трясясь от холода, просмеявшись про себя, спрятала истерический смех за колючим холодом ледяных струй. Наконец позволила себе расслабиться. Горячая вода вернула равновесие и спокойствие. Она с каким-то остервенением растирала согревшееся тело жёсткой мочалкой, ей хотелось содрать с себя непонятно откуда взявшуюся липкую оболочку.
Через десять минут, красная как варёный рак, довольная как никогда в жизни, она пила крепкий чай. Два часа ночи. Стиральная машина гудит необычайно громко в ночной тишине. Завтра пожалуются на неё соседи. Ну и ладно. Как хорошо! Не мелькают перед глазами цветные огни, не бьёт по ушам и нервам слишком громкая, однообразно-ритмичная музыка. Не кружится голова от колышущейся тесной толпы танцпола, со сливающимися в расплывающиеся силуэты лиц, дёргающихся тел. Никто не орёт, пригнувшись к лицу вплотную: «А ты ничего так. Замутим?».
А чаёк-то вкусный какой! Как дома хорошо! Понятно, что квартира съёмная, понятно, что это не навсегда и мебель не такая как хотелось бы. Но Вера впервые в жизни осознала, что можно быть хозяйкой самой себе. Своей жизни. Своим поступкам. Может, не надо было стиральную машину ночью включать? Пускай уже достирывается, ладно. Может и обойдётся. Телефон дважды «булькнул» о сообщениях. «Это я твой Пусик пиши адрес несусь к тебе на всех парах зайка».
– Да пошёл ты! – вслух сказала Вера, будто её мог услышать нечаянный новый знакомый – Когда я успела дать ему номер телефона? Ой не нравится мне это, – с каким-то злым торжеством она заблокировала контакт «Пусик» и бухнулась в кровать, наслаждаясь спокойствием одиночества. Спать, вроде, даже и не хотелось. Но как-то само собой пространство распахнулось сонными объятиями, и Вера будто рухнула в темноту.
2. Бегство
-Проснитесь, госпожа, вам надо уходить, – в блаженный сон ворвался чей-то властный голос.
–Что? Что случилось? – Досифея попыталась растереть лицо. Она не могла сообразить, то ли глаза никак не хотели открываться в продолжающемся сне, то ли темнота в комнате не позволяла что-либо разглядеть. Она попыталась резко встать, но голова её закружилась, и она упала на постель.
– У нас нет времени. Держитесь, – сильные руки подхватили Досифею с постели. Не дав ей опомниться, человек поставил её на пол. Досифея не почувствовала прохлады мозаичного пола, под ногами явно была ткань. Полотно ткани со всех сторон от неё устремилась вверх и Досифея оказалась в мешке для белья. Она присела, обхватив колени руками. Человек перебросил через плечо на спину свою ношу и почти прыжками побежал по тёмной каменистой улице в сторону залива. На пристани он ступил на дощатый трап в одном ряду с рабами, несущими поклажу на корабль. Дойдя до надсмотрщика, стоящего на корабле у конца дощатого трапа, человек протянул руку к его лицу так, чтобы тот увидел печатный перстень на его мизинце и, не сбавляя темпа, с присоединившимися к нему двумя воинами, прошёл в каюту. Два воина, остались у входа снаружи. Человек задвинул засов на двери привычным жестом, несмотря на кромешную темноту и только теперь опустил свою ношу на жёсткую крышку огромного сундука, служившего кроватью по необходимости. Он зажёг масляную лампадку на крышке сундука, обитого медью. И только теперь помог выбраться из мешка притихшей от страха Досифее. Она быстрым взглядом окинула тесную каюту, битком набитую сундуками и ящиками. и здоровенного, как оказалось, воина. В свете лампы блеснул короткий меч. Человек шагнул к Досифее и мгновенно отрезал её длинные светлые волосы. Осознание ужаса ударило в голову. Прорвавшиеся слёзы в миг залили её лицо. Не обращая внимания на слёзы женщины, человек протянул ей свиток.
– Вам просили передать это письмо. Но, прежде чем вы его прочтёте, наденьте эту мужскую одежду и не снимайте её до окончания нашего пути. – он показал жестом на край сундука, который, судя по всему, послужит ей постелью в этом путешествии. – С этого момента, – в голосе человека, к ещё не осознаваемой радости Досифеи, появились тёплые нотки, – ты, брат Досифей, мой личный летописец. Называй меня просто Александром, – он шумно выдохнул. – Мне нужно идти. Читай письмо и постарайся поспать.
Досифея дрожащими руками развязала шнур, обвивающий свиток, придвинула лампу и стала читать…
3. Письмо Гурама
Телефонный звонок прервал удивительный сон. Выяснилось, что соседи-таки нажаловались хозяйке квартиры. Пришлось сонным голосом извиняться, обещать, что это больше не повторится. Никогда. Не волнуйтесь, так получилось. Я учту. В ответ телефон голосом хозяйки холодно сказал: «Хорошо». Вера потянулась, освободилась из халата и съехавшего на бок полотенца на голове. Волосы ещё не высохли, но голой под тёплым одеялом было уютно, сладко, тепло. Да! Этот сон. Будто наяву. Что же там в письме? Вера изо всех сил сомкнула веки и напрягла все мышцы тела. Начала считать, постепенно расслабляясь и погружаясь в сон, завладевший её любопытством.
«Досифея, дочь моя! Позволь мне тебя теперь так называть. С прискорбием сообщаю тебе о том, что мой сын, твой хозяин и муж, был храбрым воином. Он погиб на подступах к городу. Ты теперь свободна по законам Великой Империи. Также четверо детей моего сына, которых ты подарила нашему роду, тоже являются теперь свободными гражданами. Однако ты не сможешь распорядиться своей судьбой по-своему. Я забрал детей с собой. На город идёт неуправляемое войско Вителия. Эти люди не пощадят никого. Оставаться в городе не безопасно. Сделай всё так, как скажет тебе человек, который передал тебе это письмо. Его зовут Александр. Что бы не случилось в пути и как бы не сложилась твоя судьба в дальнейшем, я прошу тебя не бросать твои труды. Пожалуйста, переписывай все свитки, которые только найдёшь, любого содержания, записывай события, о которых услышишь, на всех языках, которые знаешь и просто копируй, если язык письма тебе не знаком. Александр тебе скажет куда и кому их передавать. Я ценю твои старания. Ты оказываешь неоценимую услугу Великой Науке. Я благодарен тебе, что ты выучила письму детей моего сына (да помогут ему Боги в его новом мире).
Досифея! Я знаю, что в чреве своём ты носишь дитя. Береги себя и этого ребёнка. Если родится девочка-назови её своим именем, а если мальчик – пусть будет Квинтус Корнелий Досифей. Так мне проще будет вас найти в случае каких-то обстоятельств. Всё в руках Великих Богов. Будем молиться. Надеюсь, мы увидимся очень скоро. Гурам».
4. Анна Васильевна
«Вот это я начиталась моей любимой истории Древнего Рима! Таких реальных цветных снов мне ещё не доводилось видеть. Вот это да! Значит, я не ошиблась с выбором», – подумала Вера. Она посмотрела на часы. Можно ещё понежиться. Сегодня же воскресенье. Идти в институт не нужно. Но какое-то тревожное чувство заставило вскочить. Чтобы справиться с беспокойством, Вера выпила кружку сладкого чая с лимоном. В течение получаса квартира сверкала чистотой и свежестью. Ночная стирка легко развесилась на лоджии. С улицы веяло сыростью. Вера закрыла створку оконной рамы, протёрла пол на лоджии. Удивилась как это она так быстро управилась с уборкой и что это вообще на неё нашло. Она разделась, собираясь залезть под душ. В двери щёлкнул замок.
– Вера! Ты дома?
Вера выпрыгнула из ванны, второпях надевая халат, выглянула в коридор.
– Анна Васильевна? Здравствуйте. Что-то случилось? – дрогнувшим голосом спросила Вера. Внизу живота вдруг образовался тяжёлый холодный ком.
– Да вот, пришла полюбоваться на твои «художества». Это же надо, на вид такая скромница, а по ночам хулиганство сплошное, – из-за плеча хозяйки квартиры выглядывал с любопытством шкафа здоровенный детина.
Вера закрыла обратно дверь, завязала на узел пояс халата и решительно вышла в коридор. «Любопытный шкаф» уже выскочил из гостиной и обследовал спальную, хлопая мебельными дверцами и заглядывая за шторы. Грубо задев Веру, он обшарил кухню и, заглянув в туалет и ванную, прогудел:
– Анна Васильевна, всё чисто.
– Уже нет, – Вера сложила руки на груди, принимая вызов – вы натоптали грязными ботинками, перепугали меня до смерти. В чём дело?
Анна Васильевна опустилась на стул и уже примирительным тоном, честными глазами глядя куда-то в сторону, но не на Веру, проговорила, будто убеждая саму себя:
– Должна же была я проверить. Сигнал же поступил. Верочка, ты не обижайся. У меня здесь до тебя такое быдло попалось. Но ты должна понять…
– Ничего я вам не должна. – Вера позволила себе перебить вероломную хозяйку квартиры, – Я заплатила вам за полгода вперёд. Какие вопросы могут быть? Документы на аренду не предусматривали ваше внезапное вторжение. Вы хотите расторгнуть договор? Пожалуйста, – Вера сама удивилась насколько она чувствовала себя уверенно. Амбал как-то нелепо выскользнул за дверь.
– Не надо, – тихо проговорила Анна Васильевна. Всё в порядке.
– Ну тогда пойдёмте, я вас чаем, что ли, напою. Можете не разуваться. Ваш родственник уже нанёс мне уйму грязи. Так что не стесняйтесь.
Анна Васильевна молча сняла сапоги, повесила пальто на вешалку и прошла в кухню. Вдруг за спиной раздался голос:
– Анна Васильевна, ну вы идёте? – в коридор просунулась голова амбала.
Вера вернулась к входной двери, на ходу твёрдо произнесла: «Исчезни, дурак», толкнула ладошкой широченный лоб и захлопнула дверь. Грохот, щелчок, звук поворота задвижки, и стало тихо.
5. Шурик и Никита
На территории стоянки археологической экспедиции прибавилось количество палаток. Раскоп выдавал всё новые сюрпризы. Руководитель экспедиции, Иван Ильич, фанат своего дела, воодушевившись находками, ждал помощников. В данный момент – в виде новоиспечённых студентов и реставраторов местного музея. Почти всё было готово для встречи. Дежурные по продовольствию даже подвезли с утра великолепные местные арбузы.
Шурик, студент философского факультета, полноватый парень с добродушной щербатой улыбкой, и аспирант исторического, Никита, заканчивали крепить тяжёлый брезентовый тент над длинным столом полевой столовой:
– Время линейно. Поэтому если не успел, то опоздал. Будешь о-поз-дун. И уже ничего не вернёшь.
– Разве? – с искренним сомнением спросил Шурик.
– Ха-ха-ха, – натягивая непослушный тент заржал Никита. Он потуже затянул крепление, – философы.
– Зря смеёшься. Тогда объясни, почему нас воспоминания заставляют заплакать, испугаться, улыбнуться? Причём с такими эмоциями будто всё происходит сейчас и со мной. Особенно интересно, что переживания не зависят от реальности. На книги и фильмы тоже так реагируем. Сам иногда психую.
– Только начитанные девчонки рыдают над романами про рыцарей, да зачуханные домохозяйки сопли пускают, вперившись в зомбоящик. От нефиг делать смотрят сериалы и проживают чужие жизни вместо своей.
– Что-то в этом не так, – наматывая плетёную верёвку вокруг вбитого в землю колышка сказал Шурик, – ага, а ты, типа, вчера не матюкался когда рассказывал, как уходил от бывшей, да? И взгляд был такой, будто она стоит, кривляется перед тобой, и ты сейчас её поколотишь.
– Это когда мы с тобой глиняного Винни-Пуха на костре в консервной банке обжигали?
– Ну да.
– А что в этом такого? Ну выпил, ну выговорился.
– Полегчало? Вот и подумай. Событие прошло давно, а ты его всё ещё переживаешь. Вот пока не перестанешь психовать, значит это время ещё не прошло. Понимаешь о чём я? Каждое событие имеет собственное время – сказал Шурик.
– Вечно вы, философы, сами себе всё усложняете.
– Я не то, чтобы усложняю, просто хочу разобраться.
– Да в пять секунд! – легко спрыгнул со стремянки Никита, – только не обижайся. Ты же знаешь какой из меня философ. Ну вот смотри… О! А вот и пополнение – заметив приближающийся микроавтобус весело сказал он. – А вдруг девчонки симпатичные – пропел он песенкой и пошёл танцующей походкой встречать новеньких.
6. Мумия, восьмой век нашей эры
– Внимание всем, кто впервые приехал на раскопки, и кто давно не был, – Иван Ильич поднял жёстко выставленную вперёд ладонь. Ещё не проснувшиеся после вчерашней возни с заселением и знакомством "археологи" невольно притихли, – прослушайте инструктаж, чтобы не было потом лишних вопросов и недоразумений. Инструменты, которые мы используем, перед вами. Теперь вы будете с ними неразлучны, можно сказать, они с вами – одно целое. Показываю каждый инструмент отдельно. Не путайте потом, когда вас попросят принести. Кайло, штык, заступ (видите, квадратная лопата), совок. В принципе, ничего нового. Всё как в детстве в песочнице. Представьте, что ищете чей-то «секретик». То есть выполняете все земляные работы очень нежно. Ведро, сито, брезент для просушки экспонатов, пакеты для упаковки, ящики с крышкой. Тачку, я думаю, и показывать не надо, и, конечно, щётка. И поменьше самодеятельности, пожалуйста. Каждый кусочек керамики может оказаться значимым. Всё понятно?
– Поня-а-тно, – протянулся не совсем стройным хором ответ.
– Вопросы есть? Нету? Спите ещё? Тогда просыпаемся в процессе работы, кто ещё спит. Разметки хорошо видно? Вопрос к тем, кто всерьёз собирается заняться наукой. Как выполняется разметка?
– По широте и долготе, 5 на 5 метров, – неожиданно дружно отчеканили археологи и будущие, и настоящие и совсем не археологи в принципе.
– Молодцы, – не без довольного изумления ответил Иван Ильич.
– Ответственных прошу показать вновь прибывшим фронт работ.
К Вере торопливо подошёл Никита.
– Первый раз?
– Да.
– Ты тоже? – Никита повернулся к девушке, стоящей позади Веры.
– Ага. Меня Светой зовут.
– Я Вера.
– А я Никита. Под моим началом согласны поработать? – Девушки молча кивнули, – Тогда пойдём со мной. – и уже громче, подняв руку вверх, сказал: – Я этих забираю себе!
Новоиспечённые археологи в предвкушении чего-то особенного, бодро шагали за «знатоком». Никита прыгнул в одну из квадратных ям, поскоблил заступом небольшой участок. Поковырявшись немного вместе с новобранцами, наскоро объяснив, что к чему, он небрежно, как-то буднично сказал:
– А вы молодцы, быстро въехали, девчонки. Занимайтесь. Дело кропотливое. Я вам доверяю ответственный участок. Вот этот угол очищайте потихоньку. Здесь грунт порыхлее. Щёточкой поаккуратнее проработайте. Буду поблизости, за бровкой. Если что – зовите. Договорились?
–Угу, – промычала Света. Вера лишь мотнула головой.
Через некоторое время Света почти шёпотом сказала:
– Вера, по-моему, какой-то слишком гладкий камешек.
– Покажи. Правда. Давай помогу.
– Тут с краю с самого, почти в углу. Не очень удобно двоим. Давай я щёткой, а ты так попробуй поковырять.
