скачать книгу бесплатно
– Много вы таких… подростков на войне повидали?
– Много, сынка, – грустно улыбнулся Прохор, а Ваня кивнул. – Сами через это не раз проходили и долго потом залечивали душевные раны. Правда, не все из присутствующих, – воспитатель всем телом повернулся к колдуну, – сумели справиться со своими эмоциями…
Иван только отмахнулся от Прохора:
– Ты, Петрович, нас с царевичем с собой на одну доску-то не ставь! У нас с его императорским высочеством душевная организация гораздо тоньше, чем у тебя, чурбана безжалостного! Про твое скудное воображение вообще говорить не хочу! И душевные раны у нас с царевичем зарубцовываются по определению гораздо хуже, а в иных случаях кровоточат до конца жизни. – Я заметил в его глазах слезы. – Все, царевич, иди, не слушай стариков, живи своей головой и опытом, какой бы он у тебя ни был. А за похороны не переживай, мы с Петровичем и твоим отцом уже все распоряжения отдали, цветы и венки уже заказаны, завтра утром доставят в особняк.
– Спасибо. – Я благодарно кивнул и посмотрел на воспитателя. – Прохор, давай потом еще маму навестим? Давно у нее не были…
– С Михаилом Николаевичем переговорю, – кивнул он. – И иди уже, невежливо сестер заставлять ждать.
***
– Вова, чего ты молчишь? – отец Василий дергал замершего друга за рукав. – Чего Алексей Александрович от нас хотел?
Батюшка Владимир наконец «оттаял», но лицо его осталось хмурым:
– Не знаю, Вася, может, это все большая провокация со стороны Романовых, но великий князь звонил напомнить нам об установленных ранее сроках переезда в его имение. Может, Романовы нас хотят там?.. Всех вместе и сразу, чтоб не возиться?..
– Брось… – поморщился Василий. – Ты же сам сегодня ночью, как и я, не почувствовал во взгляде великого князя ненависти, там была одна безысходность. Если бы он только захотел, мы бы уже…
– Может, ты и прав. – Владимир кивнул. – В любом случае надо звонить его святейшеству и ждать от него инструкций. Согласен?
– Это будет самым лучшим вариантом. Тогда звони Святославу, а я наберу наших, пусть готовятся к срочному переезду – что-то мне совсем не хочется лишний раз злить великого князя, особенно в свете его вновь приобретенной привычки накосячившим людишкам головы в буквальном смысле отрывать. Чего опять застыл, Вова? Звони Святославу, время поджимает!
– Да звоню я…
***
Оказалось, что, помимо сестер, к нам, как и предполагалось, «по-соседски» заглянул князь Пожарский, рядом с которым с важным сидела видом Елизавета и прислушивалась к беседе «взрослых». При моем появлении бывшие до этого просто заплаканными лица Марии и Варвары приобрели совсем уже горестное выражение, девочки не выдержали и разрыдались. Лиза подбежала ко мне, обняла за талию и заревела тоже.
– Ну-ну, сестренка, успокойся… – я гладил Елизавету по волосам, борясь изо всех сил с желание завыть на воображаемую луну. – Успокойся…
Марию с Варварой в это время утешали хмурые Николай с Александром.
– Леша, ты как? – минут через пять, шмыгая носом, спросила меня старшая сестра.
Надо было им с Варей отдать должное – слез своих они и не подумали стесняться, даже при князе Пожарском.
– Держусь, – вздохнул я.
– Алексия как?
– Очень переживает. В приказном порядке отправили ее в студию, ей еще сегодня вечером выступать.
– Бедненькая… – Маша с Варей прижали ладошки ко рту. – Леш, а что вообще произошло? А то отец молчит, а дядька Коля с бабушкой и дедушкой нам заявили, что, если ты захочешь, сам нам расскажешь…
Прикинув про себя, что мудрые родичи правы, сначала многозначительно посмотрел на Николая с Александром, а потом перевел взгляд на продолжавшую жаться ко мне Елизавету. Дернувшихся было братьев властным жестом остановил дед Михаил:
– Лизонька, – князь с улыбкой обратился к девочке, – нам с тобой надо бы поварят проверить. Говорят, им сегодня какой-то новый топпинг для мороженного доставили.
– Правда? – сестренка «отлипла» от меня. – Деда Миша, а какой? Я много пробовала!
– Вот и проверим. – Князь взял ручку девочки в свою и, провожаемый нашими благодарными взглядами, повел ее в сторону столовой.
Когда дед с сестренкой удалились на достаточное расстояние, Николай бросил:
– И чего про Михаила Николаевича такая слава идет, мол, жесткий он до беспредела? Мировой же старикан!
– Я от родичей слышал, – пихнул брата в бок Александр, – этот старикан деда Колю не раз в сердцах по матери посылал. И всех остальных наших старших родичей тоже. А дядьки Саша и Коля его вообще за наставника почитают.
– Я же говорю, мировой старикан! – хмыкнул Николай и стушевался под взглядами Марии с Варварой.
– Отдать бы вас под начало этого старикана на месячишко, – не удержался от комментария я, – вот бы вы взвыли. И еще, братики, вам факт в копилку: единственный, кого боится отмороженный Кузьмин, – это князь Пожарский. – Николай с Александром удивленно переглянулись. – А теперь по вчерашнему…
Когда дошел до описания разбитой машины с лежащей между сиденьями Викторией, сестры опять захныкали, а у братьев сжались кулаки.
Только закончив, осознал, что рассказывал фактически по отчету, с изрядной долей холодной отстраненности, каковой и добивались от меня многоопытные Прохор с Ванюшей.
– Леха, а дальше? – осторожно попросил Александр.
Мария с Варварой тут же насторожились, но платочки от глаз не убрали:
– Было дальше?
Оглядев сестер, криво улыбнулся:
– Наверное, красавицы, пришло время вам познакомиться с тем, что собой на самом деле представляет ваш бедовый старший брат. А начнем мы, пожалуй, с памятного нападения на вас около «Русской избы», организованного теми тремя Никпаями. Припоминаете? – Они насторожено закивали. – Нет, пожалуй, начну-ка я с нападения на меня двух воевод, посланных Гагариными, без этого история становления и взросления Злобыря будет неполной. Так вот, сестренки…
Меня несло… Просто настолько хотелось рассказать о себе все, без купюр, самым близким людям, моей семье, той семье, которая фактически ничего обо мне не знала, находилась в неведенье о мотивах моих поступков, не понимала меня…
За воеводами последовали Гагарины, младшего из которых, двоюродного брата Марии и Варвары, я убил гневом. За ними Никпаи, которых и не помнил, как грохнул и сжег, потом закошмаренные ближайшие родичи патриарха Карамзины, за ними в подробностях события в училище с требованием от Пафнутьева головы Тагильцева, «дружественный» визит в особняк Юсуповых вместе с Шереметьевыми и уже конец вчерашних событий…
– Вот такая я конченая тварь, сестренки… – грустно улыбался я, глядя на побледневших сестер. – И эта тварь, как уверяют все вокруг, в конце концов залезет на престол Российской Империи. И вы все будете моими подданными. Как, впечатляет подобная перспектива? Я бы, например, уже сейчас на вашем месте начал активно готовиться к эмиграции. – Не удержавшись, ухмыльнулся, встал с дивана и поклонился. – Прошу любить и жаловать, в прошлом клятый и всем мешающий ублюдок, молодой князь Пожарский, а сейчас признанный по всем правилам великий князь Алексей Александрович Романов, второй в очереди на российский престол!
Смотрящих на меня с нескрываемым щенячьим восторгом и преданностью Николая и Александра можно было для чистоты эксперимента не брать в расчет, однако реакция сестер меня поразила – они переглянулись, одновременно заревели и кинулись мне на шею:
– Бедненький! Рос без матери и отца, вот и!.. – причитали они. – Любви не видел! И ласки тоже! Почему отец не признал тебя раньше? Он у нас получит! И дед с бабушкой тоже! И Михаил Николаевич вместе с ними! И дядьки Гриша с Костей! И Прохор!..
Успокоить разволновавшихся сестренок получилось не сразу и с большими усилиями, а уж усадить их на место так и вообще с огромным трудом. После чего я не удержался и спросил:
– С Коляшкой и Шуркой давно все понятно, проклятые гены Романовых дают о себе знать, но вы-то, красавицы, куда?
– Мы Романовы! – в один голос и с большой гордостью ответили они, а Мария продолжила: – Кровь не водица, Лешка! Не зря бабушка нас предупреждала, что ты… особенный. А ведь ей тебя не понять, она Дашкова. – Сестры переглянулись. – Лешка, не знаю как Варька, но после твоего рассказа мне кажется, что мы все это время, как пишут разные там психологи Канцелярии, доклады которых нам дают читать отец и бабушка, жили в «тепличных условиях и не выходили из зоны комфорта».
– Грудак пробить врагу у вас с Варей и сейчас сил хватит с запасом, – вздохнул я. – А надо ли вам это для пресловутого выхода из зоны комфорта? А кончить злодея, а потом ему голову оторвать? Сестренки, поймите, чем меньше в вашей жизни случается подобных ситуаций, тем лучше. Давайте этим будут заниматься мужчины?
– А если это случится, мы должны быть готовы! – влезла со своим «веским» мнением Варвара. – Леша, извини, конечно, но ты просто обязан заняться нашими тренировками! Я не хочу оказаться на месте… – она осеклась и опустила глаза.
– Варька! – зашипела на нее Маша. – Поимей совесть!
– Варюша! – не отставали от Марии Николай с Александром. – Как ты можешь?
– Хватит! – не выдержал я. – Так-то Варя права, мне действительно стоит заняться вашей подготовкой, еще кого-нибудь из близких я потерять не готов. Но об этом всем мы подумаем уже после Нового года, а сейчас пойдемте в столовую, глянем, что за «новый» топпинг для мороженного для Лизы привезли…
***
Мария, Варвара и Елизавета уехали в Кремль около шести часов вечера. Сразу же после них засобирались по каким-то своим делам Николай с Александром, ушел к себе домой и дед Михаил. Ближе к ужину на полчаса за одеждой заехал Сашка Петров, передал соболезнования от своих родителей и брата и попросил сообщить о времени похорон Вики.
После ужина, во время которого я кое-как засунул в себя пару вилок картофельного пюре и половину котлеты, позвонил отец и сообщил, что похороны Виктории состоятся завтра в полдень на Новодевичьем кладбище, том самом, где была похоронена и моя мама. Название ресторана, в котором пройдут поминки, мне ничего не говорило, но родитель заверил, что беспокоиться по этому поводу не надо, все равно поедем туда вместе. Вместе – это непосредственно Романовы, то есть он, царственная бабка, Мария с Варварой и Николай с Александром. Ну и другие члены рода Романовых: валькирии, Пафнутьев, Михеев, Прохор с Иваном и Алексия. Сашку Петрова, со слов отца, брал на себя князь Пожарский, договоренность с ним уже была достигнута.
– Сынок, – уже в конце не очень уверенно сказал родитель, – мне тут Печорский утром позвонил, говорит, они отказались от военных похорон с почетным эскортом и исполнением оружейного салюта, хотят устроить обычное погребение. Еще граф просил, – отец сделал довольно продолжительную паузу, – из уважения к памяти Виктории… тебе держаться на похоронах и поминках… более официально… Сынок?
– Я понял… – в груди все сжалось. – Печорские правы, на эмоции в их присутствии у меня нет никакого права.
– Алексей, – родитель отчетливо вздохнул, – у меня в этой ситуации для тебя нет достойных слов утешения, просто сделай так, как просят Печорские, они вправе подобное требовать.
– Сделаю, – вздохнул я в ответ… – И, отец, что с похоронами того канцелярского, которого Бирюков?..
– Соболезнования семье посланы, похороны тоже завтра, примерно в то же время, но на другом кладбище. Алексей, поверь, все будет на высшем уровне, а компенсация семье достойная – у нас с этим строго. На похоронах от Романовых будет мой брат Николай, Пафнутьев успевает только на поминки. Полегчало?
– Да.
– И запомни на будущее, у нас с тобой узкий круг лиц, похороны которых мы можем, – он интонацией выделил это слово, – посещать, иначе, сам понимаешь, наш статус обесценивается. Все, сынок, мне пора…
До приезда Алексии просидел в гостиной с Прохором и Ваней – одному оставаться было невыносимо. Поделился с ними и подробностями разговора с отцом. От тут же предложенного коньяка отказался, алкоголь в меня не лез вообще.
– Этого следовало ожидать… – пробормотал воспитатель. – Я имею ввиду… Как бы еще и истерики у женщин из рода Печорских не случилось с прямыми обвинениями…
– Не случится, – заявил колдун. – Уверен, Саша графу намекнул на последствия столь необдуманных поступков, просто царевичу ничего говорить не стал.
– Скорее всего, – согласился Прохор и посмотрел на меня. – Лешка, официоз точно выдержишь?
– Выдержу, – кивнул я.
– А Вика и так про наше к ней отношение все… знает… – он перекрестился. – Мы потом отдельно к ней приедем и еще раз нужные слова скажем. Хорошо?
– Хорошо.
– За Петрова не переживай, ему уже Михаил Николаевич должен был позвонить.
Мы молча посидели с минуту, думая каждый о своем, а потом Прохор продолжил:
– Сегодня с Катей разговаривал, волкодавы после общих поминок отдельно посидеть собираются, нас с тобой зовут…
– Сходим. Заодно Екатерину свою оттуда к нам заберешь, ее приглашение на Новый год в силе.
– Ты уверен?
– Пафнутьевы точно не придут, Петрова в любом случае отправлю с родителями отмечать, как и Михеева к семье. Коляшку с Шуркой тоже постараюсь куда-нибудь отправить, Алексия останется. Ваня, ты тоже после поминок к жене и детям езжай. Вот мы и посидим немного вчетвером.
– Может, так будет и лучше, – согласился воспитатель.
А колдун благодарно кивнул…
С Алексией, приехавшей уже в одиннадцатом часу вечера и тут же побежавшей смывать со своего лица концертный «боевой раскрас», устроились в гостиной наших покоев.
– Как ты? – спросил я.
– Тяжко, – грустно улыбнулась она. – Люди-то ни в чем не виноваты, им праздник подавай, а у меня кошки на душе скребут. Кое-как отработала. У вас тут что?
Рассказал в том числе и о разговоре с отцом и Прохором.
– Да, завтра нам всем предстоит тяжелый день, – Алексия устало откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. – Лешка, до сих пор поверить не могу, все кажется, что сейчас откроется дверь и зайдет улыбающаяся Вика…
Отвечать не стал, просто пересел поближе к Алексии и обнял ее…
***
На стоянке Новодевичьего кладбища были в половине двенадцатого. Помня наказ отца и на автомате отмечая грамотную суету многочисленных дворцовых, перекрывавших периметр кладбища, вместе со всеми домочадцами и дедом Михаилом я вышел на стоянку. Там мы достали из машин цветы с венками и приготовились ждать появления государыни, цесаревича и великих княжон. Вскоре к нам присоединился Пафнутьев и многочисленные свободные от несения службы валькирии, одетые сообразно печальному поводу.
Еще утром, во время завтрака, Прохор с Ваней аккуратно провели со мной очередную «профилактическую» беседу и, удовлетворившись результатом, отстали, переключившись на Алексию. «Досталось» и Николаю с Александром, которые вчера вечером поведали мне, что слухи о гибели Вяземской уже распространились в Свете, и им двоим позвонили практически все наши друзья и просили передать мне соболезнования.
– В Новый год, в три часа утра, приглашают нас на Красную площадь на елку, – рассказывал Александр, – будут практически все, в том числе и курсанты с Джузеппе и Стефанией.
– Вы обязательно должны поехать, – я заставил себя улыбнуться. – И вообще, планируйте Новый год встречать с родителями, первого числа в любом случае в Кремле увидимся.
Братья переглянулись и неуверенно заявили:
– Как-то это не по-человечески…
– По-человечески. Возражения не принимаются.
– Хорошо… Леха, там Петрова звали, но он отказывается, а с ним и Кристина не идет. Еще Машу с Варей приглашали, но…
– Переговорю, – вздохнул я. – Раз будет Джузи со Стефанией, надавлю на общий престиж Российской империи и рода Романовых. Это же будет касаться и Петрова с его Гримальди.
Братья переглянулись, но в этот раз явно с довольным видом, и кивнули:
– Идеальный вариант!
…Императрица с цесаревичем и внучками прибыли через пятнадцать минут после нас, также разобрали цветы с венками, и мы все после обмена приветствиями направились в храм.
Не знаю, как можно было классифицировать этот очередной выверт моего сознания, но приказ вести себя как можно официальнее оно восприняло буквально: легкий транс, заставляющий подмечать и отстраненно анализировать малейшие детали происходящего вокруг, вплоть до траурной одежды присутствующих, расположения и скорости движения дворцовых с валькириями и других… перемещающихся в процессии обликов. Негативный эмоциональный фон не вызывал ответной реакции со стороны моей чувственной сферы. Я реально представлял собой автомат, четко и равнодушно отслеживающий происходящее как бы со стороны…
***
– Петрович, наш царевич начинает ощутимо… фонить… – дернулся Иван. – Как бы беды не случилось…
