скачать книгу бесплатно
Лавочка Перси стояла на самой окраине. За нею простиралось красноватое пустынное плато, обрамленное рыжими, нечеткими в знойном мареве скалами. Дальше лавочки высилось то, что Омал принял издалека за транслятор.
Ноги Омала словно вросли в землю: где были его глаза?!
На исполинской каменной плите, лишь отчасти занесенной песком, стояла ОНА – легкая, стремительная, готовая в любое мгновение сорваться с места и кануть в темно-кубовом небе. Солнце любовалось на свое отражение в ее обшивке, а ветер старательно полировал мириадами песчинок. У Омала захватило дух. Как будто кто-то собрал воедино все его детские мечты и щедро подпитываемые книжками фантазии и отлил в звонком металле. Ему сразу захотелось забыть обо всем, броситься к ней, приласкать элегантные стабилизаторы, приподняться на цыпочки и заглянуть в темные зрачки дюз. Вдохнуть аромат дальних странствий…
– Почему стоим? – пробурчал за спиной Стросс.
– Ракета!
– А-а, старая развалюха, – непочтительно отозвался профессор. – Перси выкупил ее у старьевщика в Берроуз-сити и копит деньги на починку. Десять лет уже копит, а конца не видно. Не тратьте драгоценное время. Прибудем в большой город – насмотритесь. Увидите настоящие лайнеры, а не эту каботажную скорлупку.
«Скорлупку… – горестно подумал Омал. – Да я бы за такую скорлупку жизнь отдал…»
Он с трудом отвел взгляд от летучей красавицы и шагнул к двери с потемневшей от времени вывеской: «Прокат и починка…». Слово «пескоходов» было уже не разобрать. Звякнул дверной колокольчик, и Омал ввалился в лавочку Перси. Ему навстречу из полумрака шагнул худой старик в изгвазданном рабочем комбинезоне, вытирая узловатые пальцы ветошью:
– Чем могу служить, мистер?
Вместо ответа Омал снял рюкзак-термос, отвинтил крышку. Нептунианин высунул бугристую, влажно поблескивающую голову.
– Это я, Перси! – сообщил он. – Нам с мистером… э-э… Мохо нужна хорошая машина на ходу. И немедленно.
– Как назло, док, нету ничего подходящего, – отозвался старик. – Все пескоходы в разгоне.
Профессор коротко кашлянул.
– Стыдись, Перси! – воззвал он. – Когда во время прошлогодней Великой бури ты пожелал отдохнуть на Венере, где живет масса истосковавшихся по мужской ласке красавиц, я тебе помог.
Старик смутился, яростно поскреб двумя руками в остатках шевелюры и пробормотал:
– Твоя правда, док… Прости. Берите мою «Пуму». Когда доберетесь до города, оставьте в любом гараже. Старого Перси Бранда по всему Марсу знают.
– Не спрашиваешь, куда именно мы направляемся? – сказал нептунианин. – Правильно делаешь.
– Я не дурак, – отозвался Перси. – Полюбопытствуют ребята Шорра, в какую сторону вы уехали? Покажу, уж не обессудьте. Но ведь ваша воля свернуть куда угодно, едва пропадете из виду.
– Умен, старина, ничего не скажешь! – одобрил профессор. – Если набьешь багажник консервами и канистрами с водой, считай, что долг свой отработал.
– Заметано, – сказал старик. – Только пусть мистер… э-э… Мохо поставит мне хороший фингал. Как будто вы меня грабанули.
– Мистер Мохо расстарается, – заверил его Стросс. – Только не вздумай заявить на нас в солицию округа!
– В мыслях не было!
Нептунианин опять укрылся в термосе, который Омал снова взвалил на плечи. Перси вывел его во двор, показал на стоящую под тентом машину с открытой кабиной и тремя парами высоких колес.
– Вот, полюбуйтесь-ка, мистер Мохо, – сказал старик с гордостью. – Независимый привод на каждую пару, стосильный движок, реактор набит лантанидами под завязку. Подвеска мягче, чем титьки моей старухи. Запросто делает полста миль в час даже на гребенке. Только вы уж постарайтесь не угробить мою кошечку…
– Постараюсь, – пообещал Омал, не уверенный даже, что сможет завести эту «кошечку». На атомных пескоходах он еще не катался.
– Вашего слова достаточно! – Перси усмехнулся и добавил шепотом: – Мистер Бастер.
– А откуда?..
– Слухом пустыня полнится…
Омал не нашелся, что на это ответить, зато отозвался из термоса Стросс:
– Меньше трепли языком, старина. И шевели мослами, нам пора ехать!
– Да-да, – покивал сединами Перси. – Забирайтесь в машину, будете принимать канистры да ящики.
Кабина пескохода была так высоко, что в нее вела небольшая лесенка. Омал поднялся в кабину, пристроил между сиденьями термос. На пассажирском сиденье валялся пластиковый шлем. Омал нахлобучил его на голову: вроде в самый раз, только подбородочный ремень подогнать. Тут подоспел старик с двумя канистрами. Примерно через полчаса багажник был полон. Перси открыл ворота, с опаской выглянул в них, махнул рукой: газуй, дескать, путь свободен.
Омал устроился на водительском сиденье, с сомнением оглядел непривычный овальный руль и панель, усеянную индикаторами и тумблерами.
– Зажигание – красный тумблер, – пробулькал из термоса проницательный профессор Стросс.
Омал щелкнул красным тумблером. Загорелся зеленый огонек. Качнулись стрелки в шкалах. На крохотном, с блюдце величиной экранчике вспыхнула и тут же погасла надпись: «Стержни выведены».
– Когда «стержни» перестанут мигать, – прокомментировал нептунианин, – плавно выжмите левую педаль.
Омал нащупал ногой указанную педаль и терпеливо дождался, пока перестанет мигать надпись. Коснулся руля. Рубчатая оплетка приятно ласкала не слишком нежную кожу ладоней.
– Сразу за воротами поверните налево и жмите на всю катушку! – велел профессор.
Омал выжал педаль. Громада пескохода мягко тронулась с места. Пришлось чуть-чуть довернуть руль, чтобы вписаться в ворота. Рефлексы Джо работали безукоризненно, мышцы помнили каждое движение. Омал почувствовал себя уверенней и, выехав со двора Перси, вдавил педаль чуть сильнее. Под днищем кабины грозно зарокотало. Огромные колеса взвизгнули, вздыбив пыль до небес. Пескоход рванулся вперед. Омал покосился в зеркало заднего вида. Лавочку старого Перси заволокло красноватым облаком, как будто и не было ее. Ветер относил клубы пыли к ракете. У Омала сжалось сердце: такой одинокой казалась сейчас летучая красавица… Словно возлюбленная, брошенная на пустынной дороге…
– Ах, черт! – выругался Омал.
– В чем дело, Омал? – встревожился Стросс.
– Я забыл подбить старику глаз, – откликнулся тот.
Нептунианин разразился хрюкающим кашлем.
– Не волнуйтесь, мистер Мохо, – произнес он, отсмеявшись. – Шорр исправит вашу оплошность.
– Этого я и боюсь, – буркнул Омал и сосредоточился на управлении.
2
Ржавые земли Амазонии послушно стлались под колеса пескохода. Вид из высокой открытой кабины открывался изумительный. Жаль, что нельзя было остановиться хотя бы на минутку, чтобы вдоволь налюбоваться багряной грядой далеких гор и бледными обмылками марсианских лун, плывущими в темно-синих водах неба.
Сколько он уже на Марсе? Сутки? Больше? А ведь ни черта еще толком не видел. Даже марсианина не дали рассмотреть. Застращал осьминог нептунский: популяция, пытки, погоня. А где она, эта погоня? Сколько ни косился Омал в зеркало заднего вида, никаких признаков ее не обнаруживал. Правда, пескоход поднимал тучу пыли. Следовало бы остановиться, подождать, пока уляжется пыль, осмотреться, но Стросс беспрестанно бубнил из своего термоса: «Гони, гони, гони…»
И Омал гнал. И «догнался»! Откуда только взялись эти холмы? Плато было совершенно плоским, если не считать рыжей ряби небольших барханов. Понукаемый профессором, Омал развил приличную скорость. Спидометр показывал более шестидесяти миль, как вдруг впереди появилась неровная цепочка холмов, невысоких, размером с автомобиль, но и этого хватило… Рефлексы Джо снова сработали. Омал утопил в пол педаль тормоза и переключил двигатель на реверс. Пескоход пошел юзом, наскочил левой тройкой колес на ближайший холм, подпрыгнул и опрокинулся набок.
Омал чувствительно приложился плечом о дверную стойку, и сверху на него свалился термос с профессором, но, в общем, обошлось. Двигатель отключился автоматически. Колеса перестали взбивать пыль до небес. Омал выбрался из кабины, прихватив злополучный термос.
«Вот теперь наслаждайся видами, сколько влезет…» – подумал Омал, озираясь.
Пыль унес ветер. Все вокруг было недвижно. Пустыня… Нет, что-то в ней все-таки двигалось… Эти проклятые холмы!
Омал не поверил своим глазам. Холмы расползались, как тараканы. Как будто под морщинистой кожей пустыни заходили желваки.
– Что случилось? – несколько запоздало встревожился Стросс. – Авария?
– Так точно, док, – отозвался Омал в манере старины Перси. – Наскочил на ходу на какую-то ползучую дрянь… Выглядит, как часть ландшафта.
– Нагумахи, дьявол их дери! – возопил нептунианин. – Броненосные мимикроиды. Сливаются с любой поверхностью. Пока неподвижны – незаметны.
– Я уже понял, не тупой, – пробурчал Омал. – Из-за этих ваших мимикроидов мы теперь на боку. Как пескоход на колеса ставить, ума ни приложу.
– Можно запрячь нагумаха, – предложил профессор. – В багажнике наверняка трос найдется…
«Тоже мне, веселый и находчивый выискался, – подумал Омал. – Сидишь себе в своем термосе и в клюв не дуешь… А я – вкалывай!»
Однако в предложении Стросса был резон, нельзя не признать…
Нагумахи медленно, но верно расползались, и следовало поторопиться. Омал привычным уже движением надел на спину рюкзак-термос, проверил, не вывалился ли из подмышечной кобуры атомик. Обошел опрокинутую «Пуму», воззрился на крышку багажника. Поднять ее в таком положении нельзя, скорее уж оттащить в сторону, но ведь там запас воды и провизии! И все это придется выгрузить, а потом опять погрузить. И – в темпе, как положено…
Он напомнил себе, что где-то за близким марсианским горизонтом погоня, что разъяренные ящеры-мафиози жаждут его, человеческой, крови!
Пришлось попотеть. И порадоваться развитой мускулатуре Джо Бастера да малой силе марсианского притяжения. Наконец трос был извлечен. Осталось придумать, как его прицепить к нагумаху? Что думает по этому поводу светило солярной науки?
Светило думал вот что:
– Один конец прикрепите к раме кабины, на другом сделайте петлю и набросьте ее на шею ближайшей твари.
– А где у нее шея? – спросил Омал со всем возможным ехидством.
– По направлению движения, – отрезал профессор Стросс.
И снова в словах нептунианина был резон. Омал набросил крюк на раму, быстро соорудил петлю на другом конце троса и кинулся ловить нагумаха. Ему повезло, как раз один марсианский броненосец вознамерился обогнуть неожиданное препятствие в виде опрокинутого пескохода. Омал заметил, что в движении нагумах не сразу принимает окраску окружающего ландшафта, а с некоторым запозданием. И рисунок на его панцире не всегда совпадает с рисунком бархана. Осталось лишь определить, где у нагумаха голова, а заодно и шея. И снова Омалу повезло. Прямо перед ним в красноватом узоре бархана появилась черная щель, усеянная тупыми желтыми пластинами. Пасть нагумаха! Раздался сиплый рев, и Омала обдало волной не слишком приятного запаха. Омал кинулся к голове твари и нацепил петлю троса, словно ошейник. Рев стал еще громче, и нагумах двинулся на обидчика. Петля троса съехала вдоль шеи животного, зацепилась за выступы костяного воротника. Омал отскочил в сторонку. Нагумах попытался его достать. Трос натянулся. Омал замер, с надеждой глядя на пескоход. Нагумах ревел, но пёр вперед. Пескоход дрогнул, немного приподнялся над песком и снова рухнул.
Что такое? Зверюга не тянет?!
Омал подскочил к самой пасти.
– Вот он я! – заорал он. – Фас! Куси!
И отпрыгнул назад.
Нагумах рванулся сильнее. Ревел он теперь беспрерывно, орошая окрестности пахучей слюной. Омал прыгал перед ним как сумасшедший. Трос, натянутый струной, вибрировал от напряжения. Наверное, он даже звенел, но из-за рева броненосца не было слышно. Однако дело двигалось. «Пума» медленно оторвалась о песчаного ложа, зависла в неустойчивом равновесии и наконец встала на колеса.
– Ура! – заорал Омал.
Но радоваться было рано. Разъяренный нагумах продолжал переть вперед, и пескоход юзом двинулся следом. Колеса загребали песок, и слепому было видно, что «Пума» вот-вот опять опрокинется.
– Ма бахт, что делать-то?! – воскликнул Омал. – Как трос отцепить?!
– Атомик вам на что?! – отозвался из термоса нептунианин.
Омал выдернул из кобуры любимый пистолет Джо Бастера. Пальнул по тросу, стараясь уберечься от брызг расплавленного металла. Хватит с него и ожогов от горячего пластика на макушке. Трос лопнул, едва не сбив Омала с ног. Освобожденный марсианский броненосец двинулся вслед остальному стаду, медленно уползающему в пустыню. Конец перебитого троса волочился за ним, как цепь за сорвавшейся с привязи собакой.
– Уф! – Омал отер с чела обильный трудовой пот. – Укатали сивку…
– Что вы сказали, Омал? – поинтересовался Стросс.
– Ничего, это я так… – откликнулся тот. – Надо багаж укладывать и ехать.
– Да-да, пора, – пробормотал профессор. – И в этот раз будьте внимательней…
Омал ничего не ответил, лишь пнул с досады песчаный гребень и с тоской посмотрел туда, куда уводили следы, оставленные пескоходом. И вовремя! Вдоль линии горизонта поднималась стена красной пыли.
Кабачок у канала
1
Все-таки им удалось оторваться. Пыльное облако, поднятое машинами преследователей, осталось за горизонтом. Час от часу пустыня выглядела все веселее. Барханы распались на отдельные песчаные языки, которые затерялись в зарослях странной растительности, напоминающей исполинские клубки спутанной желтой лески. Далеко впереди в лучах заходящего солнца заблестела серебристая поверхность.
– Вода! – громко сказал Омал. – Или это мираж, а, док?
– Нет, Омал, не мираж, – отозвался Стросс. – Это Гамильтон-канал, главная водная артерия Марса.
– Наконец-то, – буркнул Омал.
Ему осточертела пустыня. Осточертела пыль, скрипящая на зубах. Осточертели кожаные доспехи Джо Бастера. Вид воды вызывал у него дикое желание содрать с себя провонявшие потом тряпки, нырнуть с головой, вдоволь наплаваться, а дальше будь что будет…
Омал нажал на тормоза.
– Знаете что, док, – сказал он. – Плевать на Шорра с его ящерицами. Я паркуюсь у канала!
– Правильно, Омал, – поддержал его нептунианин. – Переночуем на пристани. Там есть небольшой кабачок, хозяин которого, Гурни, сдает проезжающим комнаты. А главное – рядом отделение солиции. Шорр ни за что не сунется в такое место. Он хоть и рептилия, но не идиот.
– Это мне подходит, – сказал Омал, и пескоход покатил дальше.
Солнце погрузилось в воды Гамильтон-канала, окрасив его нестойким багрянцем. Повеяло прохладой. Закатный свет быстро потускнел и подернулся пеплом. Высыпали звезды. Странно было видеть в чужом небе Большую Медведицу.
Пескоход выкатился на хорошую дорогу, вымощенную плитами. Стало так темно, что пришлось включить фары. Криптоновые лучи кромсали ночь, в которой не было ничего неземного, если не считать парочки лун, бодро пересекающих небосвод.
У невысокого, щедро освещенного здания из армированного хромосплава было припарковано с десяток грузовых пескоходов, по сравнению с которыми «Пума» казалась котенком среди львов. Омал с трудом отыскал свободное место. Спустился из кабины с термосом под мышкой. Профессор строго проинструктировал его, как поступать и что говорить. И даже вручил пачку банкнот, которую хранил, видимо, где-то в своем хитроумно устроенном термосе. Омал сунул их в один из карманов жилета и поднялся на невысокое крыльцо бара.
Просторная, щедро освещенная криптоновыми лампами комната была заполнена до отказа. За стойкой слышались громкие голоса, звенели стаканы, но все звуки перекрывал медный грохот музыкальной машины, играющей какой-то танец. Омал с трудом протиснулся к стойке. Кивнул бармену. Тот, не задавая лишних вопросов, поставил перед ним стакан с мутной красноватой жидкостью. Омал, чтобы не показаться невежей, украдкой понюхал пойло. Водка или что-то вроде… Он сделал пробный глоток. Обжигающий комок прокатился по пищеводу. Ах, хорошо… Омал глотнул еще и принялся рассеянно озирать зал.
За столиками восседали пропыленные водители пескоходов с усталыми лицами. Неловко зажав в волосатых кулаках вилки, они сражались с бифштексом и яичницей, не забывая отхлебывать из больших кружек. Не нужно было обладать богатым воображением, чтобы представить, как мчались эти парни по пустынным дорогам, торопясь до наступления ночи припарковаться на берегу Гамильтон-канала у кабачка, где можно поесть, выпить и отоспаться…
Посетители другой категории были совсем не похожи на водителей грузовиков, и уж они приковали взгляд Омала надолго. Судя по кирпичному цвету кожи, голове, лишенной малейших признаков растительности, а главное, двум парам верхних конечностей, это были марсиане. Они сидели на корточках в дальнем углу, закутанные в пестрые хламиды, выставив напоказ рукояти мечей, отдаленно схожих с японскими катанами. Марсиане не пили и не ели, они – дымили. Несколько гибких трубок были подведены к причудливому сооружению вроде кальяна. От него по тесной душной зале распространялся густой, горьковатый, но не лишенный приятности дым.
