Кататония. Творец миров

скачать книгу бесплатно


Амайя устала. Они с утра ходили по магазинам, приглядывая шляпки, сумочки, перчатки и шарфы. Уже на третьем магазине Амайя утратила весь интерес. Если бы мадам Триаль предложила ей надеть холщовый мешок на первый бал, Амайя не стала бы возражать.

Модистка и де-Фраулли все обсуждали и обсуждали платья: и легкие для дневных мероприятий, и более пышные и тяжелые для вечеров, и амазонки для прогулок верхом… крутили Амайю как куклу, прикладывали к ней отрезы ткани, набрасывали на плечи. Успокоились они лишь через два часа. Де-Фраулли заказала подопечной восемь платьев и амазонку, сказав, что подумает еще над пятью. Амайя расслабилась, предвкушая, что можно будет, наконец, отправиться домой, но де-Фраулли, смахнув со лба выбившуюся из высокой прически прядь, с видом боевого генерала, лично идущего на выполнение трудной военной задачи, произнесла:

– Теперь к сапожнику!

– Ну уж нет! – Амайя редко повышала голос на компаньонку, но сейчас сделала исключение. – Мэй, я устала. Ужасно. Я не хочу ничего смотреть, не хочу ничего примерять. Если честно, я хочу умереть, но сомневаюсь, что вы мне это позволите.

– Ну разумеется, нет! – возмутилась де-Фраулли. – У вас дебютный бал через неделю, ни о какой смерти не может идти речи. Возьмите себя в руки, мадемуазель де-Марсо.

Амайя решительно толкнула дверь «Модного магазина мадам Триаль», ведущую на улицу.

– Я не могу взять себя в руки, Мэй! Они у меня отваливаются!

С этими словами Амайя шагнула на тротуар. И в этот же миг грязная вонючая вода из лужи окатила подол ее платья, испачкала бежевые ботиночки. Заржала лошадь – причина расплесканной лужи.

Амайя подняла глаза.

В двух шагах от нее на вороной кобыле гарцевал молодой человек. Неровно обкорнанные волосы, встопорщенные и местами выкрашенные алой краской, выдавали в нем огненного мага. Только маги – единственные во всем княжестве – имели право и обязанность красить волосы. В красный красились маги огня.

– Миледи! – маг, разглядев, кого обрызгал, соскочил с лошади и устремился к Амайе. – Прошу простить мой промах! Если б знал, что моя кобыла навредит вам, я бы всю дорогу ехал шагом, а то и вовсе шел пешком! Впрочем, – его светлые глаза беззастенчиво изучали Амайю, – такой красоте ничто не сможет навредить…

Амайя покраснела. Столь прямолинейные комплименты были ей в новинку…

Но не мадмуазель де-Фраулли.

– Подумайте, какой наглец! – вскричала она, пытаясь заслонить подопечную от мага. – Залил грязью благородную даму и еще такие речи себе позволяет! Чему вас в академии научили?!

Маг, не обращая внимания на де-Фраулли, сделал последний шаг. Упал перед Амайей на колено, извлек из рукава белоснежный кружевной платок… и вытер им грязь, стекающую по подолу платья.

Амайя вздрогнула, не зная, как реагировать: столько чувственности оказалось в простом вроде бы жесте. Наконец, пробормотала, едва слышно:

– Благодарю…

– Это мне надо благодарить, – так же тихо ответил маг, не сводя с Амайи глаз.

Затем он откинул в сторону испорченный платок, вскочил на лошадь и, широко улыбнувшись, ускакал. Прохожие только и успевали убраться с его пути, а еще пустить вслед едва слышное проклятие.

– Наглец! Мерзавец! – не могла успокоиться де-Фраулли. – Об этом стоит написать Великому Князю! Пусть знает, как его подопечные обнаглели! Как в таком виде идти к сапожнику?!

– Никак, – ответила Амайя, в душе благодаря мага, закончившего утомительный поход по магазинам. – Где наша карета, Мэй? К сапожнику поедем завтра.

Спустя полчаса карета де-Марсо остановилась у особняка из светло-бежевого песчаника, полгода назад приобретенного отцом Амайи.

Амайя, не дожидаясь посторонней помощи, выбралась на улицу. Ее укачало, де-Фраулли, все еще переживавшая инцидент у магазина модельерши, гундела без передыху, пока у Амайи, наконец, не начала болеть голова. С такими страданиями не нужны ей никакие балы…

Ни матери, ни отца дома не было. Амайя приказала подать ей в комнату чай и приготовить ванную, поднялась в спальню и в изнеможении уселась у окна. Уставилась на свое отражение в стекле.

«Такой красоте ничто не сможет навредить», – вспомнила Амайя и снова залилась румянцем. Правда ли? Неужели она так красива?

Амайя, конечно, не раз слышала о своей красоте, но… не так. В глазах говоривших не было искреннего восхищения, какое было в глазах мага. До этого комплименты Амайя воспринимала как часть ритуала: их положено делать и их положено принимать.

Так вот, как оно бывает, когда по-настоящему…

И этот белый платок… Амайя достаточно бывала в магазинах, чтобы знать, сколько стоит такая вещь. А он вытер им грязь и выбросил.

Неужели маги так богаты, что разбрасываются платками стоимостью в золотой? Отец говорил, что не все, что очень многие – выходцы из очень бедных семей…

Из какой семьи он, ее маг?

Принесли чай и воду для ванной. Горничная помогла Амайе раздеться, сетуя на попорченное платье, и ушла. Амайя легла в горячую воду и расслабилась…

Когда она проснулась, вода была едва теплой. Амайя взглянула на часы и с удивлением отметила, что проспала больше часа. Выбираясь из ванны, девушка услышала шум на нижнем этаже. Потом до нее донесся голос матери и визгливые интонации де-Фраулли, пересказывавшей госпоже события дня.

«Все успокоиться не может, – зло подумала Амайя. – Тоже мне: великое событие. Пара капель грязи».

Леди Элинор тоже не придала событию столь большого значения, как компаньонка дочери. Все знали об эксцентричности и необузданности магов: столь дисциплинированных в занятиях магией и столь разнузданных во всем остальном, в конце концов, ничего ужасного с Амайей не случилось, разве нет?

К ужину приехал отец. К этому времени даже у де-Фраулли прошла новизна впечатления, она успокоилась, и сеньор де-Марсо не узнал о грязном инциденте с его дочерью. Он коротко выслушал отчет о потраченных на наряды суммах и коротко кивнул. Воспитание благородных дочек всегда было удовольствием недешевым.

Наступил совсем уже темный вечер. Амайя ушла в спальню, легла, но уснуть не могла. День выдался богатым на впечатления. Она ворочалась, перекладывала подушку, то сбрасывала одеяло, то укутывалась, и вот именно тогда, когда сон, казалось бы, готов был сдаться и уступить, раздался стук в окно.

Сначала Амайя решила, что ей показалось. Окно ее спальни располагалось на втором этаже и, пусть выходило в сад, но деревьев, по которым можно было добраться до окна, рядом не росло. Амайя подумала: ослышалась.

Но стук повторился.

Накинув на плечи покрывало, Амайя подошла к окну и обомлела. За стеклом на подоконнике сидела голубка. Точнее, по форме тела, крыльев, головы, эта птица напоминала голубку, но вот всем остальным…

Оперение птицы было серебряным с алыми росчерками, особенно густыми на крыльях. Глаза сверкали как бриллианты, да и сама птица светилась в ночи.

Магическая птица.

Амайя, боясь спугнуть волшебную гостью, осторожно растворила окно. Птица бестрепетно села ей на руку.

– Как тебя зовут? – спросила Амайя, скорее в шутку, а не всерьез, но птица внезапно ответила:

– Рене. А тебя?

Погода выдалась пасмурная. В такую погоду хорошо сидеть дома, укутавшись в плед, читая книгу. Пить чай. Музицировать. Танцевать.

Уж никак не ехать в парк на прогулку!

Это все недовольным тоном высказала Амайе де-Фраулли, едва лишь та заявила о своем желании прокатиться. В другое время Амайя уступила бы компаньонке, но этот раз был исключением. Ведь именно в парке, на широкой главной аллее Рене назначил ей свидание в два часа дня.

Никогда еще Амайя не одевалась и не причесывалась так тщательно. Мадам Триаль говорила, что ей идет синий цвет? Пусть так. Амайя одела васильковое платье. Поверх накинула кремовый плащ. Длинные черные косы Амайи горничная заплела и закрутила вокруг головы, закрепив шпильками с жемчугом.

Красавица? Что ж, сегодня она и впрямь была красавицей.

Моросил мелкий дождь. В опустевшем парке лишь стук копыт лошадей, запряженных в карету де-Марсо, нарушал тишину.

Амайя сидела у окна, делая вид, будто безмерно увлечена пейзажем за окном.

А там и в самом деле было красиво. Посвежевшая зелень, омытая дождем, ярко выделялась на фоне серого неба. Вода на листьях скапливалась в большие капли, и они падали, срываясь вниз, сверкая всеми цветами радуги. Темнели мокрые стволы.

– Амайя, сыро. Поедем домой, – в третий раз попросила де-Фраулли, не замечающая красот природы. – Я продрогла вся, да и ты простудишься.

Амайя молча покачала головой.

Из бело-серой мороси справа, где к широкому тракту примыкала тропинка, появился всадник. Капюшон черного плаща скрывал его голову, но Амайя узнала лошадь, и сердце в груди екнуло. Вчера она вовсю разболталась с волшебной птицей, забавной игрушкой. Забыв, что говорит на самом деле с молодым магом. Теперь же не знала, куда смотреть, и лицо ее снова покраснело от смущения.

Не глупостью ли было согласиться на свидание?

Но раздумывать было поздно – всадник выехал на главный тракт, догнал карету и поравнялся с ней со стороны окна Амайи. Скинул капюшон, и перед Амайей и возмущенной де-Фраулли предстал вчерашний маг.

– Дамы! Добрый день! – расплылся он в широкой улыбке. – Мадемуазель, – сидя верхом, он тем не менее ловко поклонился де-Фраулли, – вчера я был груб с вами. Я очень переживал и молил Создателя дать мне возможность извиниться перед вами, и вот, вот он, мой шанс! Спешу представиться: Рене Бланкар И попросить прощения. Простите меня за вчерашнее происшествие, я не хотел.

Огорошенная де-Фраулли благосклонно кивнула. Галантная речь пришлась ей по вкусу, компаньонка ощутила себя в привычной стихии светских раутов.

– Какая сегодня замечательная погода, не правда ли? – продолжал маг. – В парке очень красиво. Вы не возражаете, если я немного прокачусь рядом с вами? Так в моем дне будет в два раза больше красоты.

Амайя встревоженно взглянула на Мэй. Та, к облегчению Амайи, улыбнулась:

– Не возражаем. Если вы и дальше будете вести себя так же галантно. Я Мэй де-Фраулли, а эта молодая леди – Амайя де-Марсо.

Маг поехал рядом с каретой, подстраиваясь под ее скорость. Амайя с любопытством поглядывала на него, изучая.

Мэй смотрела на мага с неменьшим интересом.

– Скажите, месье Бланкар, вы давно учитесь в Академии?

Рене пожал плечами.

– С детства. Попал туда совсем мальчишкой.

– Вероятно, вас приняли за какие-то особые таланты?

Маг рассмеялся, Амайя отметила, что смех у него громкий и искренний.

– О, мадемуазель, вы не представляете! Я воспитывался в доме магистра Абеляра, он один из руководителей Магического Оплота. Однажды он вошел в комнату, а там я. Левитирую хрустальный кубок, подаренный магистру за особые заслуги. После этого он решил обезопасить от меня свой дом и отправил учиться в Академию.

– Магический Оплот, такое интересное название… Знаете, мы ведь приехали из столицы, и там много магов, но я никогда раньше не интересовалась, где и чему они учатся, а теперь вот, нате, живем прямо рядом с вашей академией! – Мэй говорила вроде бы неспешно, но Амайя и слова вставить не могла в речь компаньонки. А та, казалось, завладела вниманием мага, ни крошки не оставив Амайе. – Знаете, нас предупреждали, что Браст далеко не спокойный город, и предупреждали, в основном, из-за ваших воспитанников!

– Что вы говорите, – вскинул брови маг. – Мадемуазель де-Марсо, неужели вас тоже напугали рассказы про необузданных колдунов?

– Я их не слышала, – улыбнулась Амайя. – Отцу дали должность тут, и мы уезжали из столицы без оглядки на слухи. Папа говорил, что это очень перспективное место, тут он возглавляет целое министерство, так что мы приехали бы вне зависимости от того, одна тут магическая академия или десять.

– О, нет, десять академий ни один город не выдержит! – расхохотался маг. – Хотя знаете… Возможно, жителям бы понравилось. Маги бы сбивали друг другу цены, и жители бы пользовались нашими услугами почти задаром.

– Ваши услуги, вероятно, дорого стоят? – перехватила разговор де-Фраулли.

– Хорошие специалисты всегда стоят дорого, а я, скажу без напускной скромности, один из лучших. Помните, я воспитывался у самого Абеляра.

Амайя хотела было спросить, почему Рене воспитывали не родители, а маг, но Мэй опять принялась задавать вопросы, местами льстя Рене, местами рассказывая о себе. В общем, вела обычный придворный разговор. Амайя расстроилась, и совсем бы разочаровалась, если бы не ловила на себе время от времени взгляд Рене. «Пускай, – будто говорил этот взгляд. – Пусть говорит. Мы поболтаем с тобой позже, зато сейчас мы можем смотреть друг на друга».

Амайя смотрела, и ей нравилось увиденное. Пусть маг не был красив в общепринятом в свете смысле, не походил на лощеных кавалеров, он был живым. Горел будто искра, как частичка огня, дающая ему силу.

Дорожка повернула, деревья расступились, и карета выкатила из парка.

– Месье Бланкар, приятно было пообщаться. Нам пора.

– До свидания, мадемуазель де-Фраулли, мадемуазель де-Марсо, – маг склонил голову в поклоне. – Благодарю за приятную беседу.

Черная лошадь направилась к магической академии. Карета де-Марсо покатила к дому.

– Приятный молодой человек, – заметила Мэй, – хоть и не из благородных.

Амайя не ответила. Для нее не имело большого значения наличие приставки «де» перед фамилией Рене. Задумчиво глядя в окно, она задавалась вопросом: можно ли считать это приключение в парке первым свиданием?

Глава 5

Многие женщины любят шоппинг. Аня, например, могла ходить по магазинам, даже если не планировала ничего покупать. Владе такая трата времени казалась лишенной смысла. К чему тратить три-четыре часа на примерку кофточек, которые никогда не купишь, если можно провести время с пользой?

Проводить время с пользой Влада любила. Еще в подростковом возрасте она прогуливала физкультуру, отсиживаясь в раздевалке или под лестницей, делая домашние задания по алгебре и геометрии. Физкультуру, кстати, она потом сдавала благодаря рефератам. Точнее: одному и тому же реферату из года в год. О шахматах.

Иногда практичность мешала жить. Допустим, придя с учебы, покончив с домашними делами, Влада садилась смотреть сериал, а мерзкий голосок внутри головы спрашивал: «Сидим? А что, у нас разве ничего полезного нету, чем бы заняться? У тебя вот…», и шло перечисление. И Влада или выключала телевизор и бралась за дела, или посылала внутренний голос к черту, но тогда просмотр сериала оказывался с налетом вины. Как шоколадка с белым налетом: вроде и съедобно, но радости от нее никакой.

Поэтому, стоя посреди огромной «Галереи» – монструозного объединения самых разных магазинов – Влада чувствовала себя двояко. С одной стороны, ей нужно было обновить гардероб: годами ходить в одном и том же неприлично. Тут надо или раскошеливаться, или место учебы, где примелькалась в старом шмотье, менять. Конечно, последний вариант не рассматривался. С другой стороны, торговый центр огромен, пока его весь обойдешь и все, что понравится, померишь, полдня пройдет.

«А могла бы диплом писать».

«Иди нафиг», – сказала Влада внутреннему голосу и направилась к эскалатору. Магазины на первом этаже – сплошь моднючие брэнды. Покупать блузочки в стоимость месячной зарплаты своей матери Влада не собиралась.

На втором этаже магазины были попроще. Влада пропустила совсем уж молодежные, мельком заглянула в «Зару» – сегодня ничего интересного – и пошла в «Марк и Спенсер».

И тут был ОН!

Прямо перед Владой стоял манекен, гордо демонстрируя, как славно сидит на пластиковой фигуре красный пиджак.

Наглый, вульгарный, омерзительно прекрасный пиджак.

Влада никогда не носила красных, тем более – алых цветов. Ей казалось, что красный цвет в одежде придает зеленый оттенок цвету ее лица. Конечно, это было ее собственное мнение, ей такого никто не говорил… Да, ни в чем таком на сто процентов она уверена не была…

Да ладно… Влада стеснялась носить красный цвет.

В гардеробе ее мамы никогда не было ничего яркого. Изредка появлялось что-нибудь синего цвета или цвета морской волны, но это все равно были спокойные тона, приглушенные. И дочкин гардероб мама собирала по тому же принципу: радует глаз, не привлекает внимание.