скачать книгу бесплатно
– Ну, естественно. Чем дольше он будет ребенком, тем лучше.
– И не приучать его с детства к каким-то там мудрствованиям, каким-то там культурным вещам, которые многие родители хотят втолкнуть в детей пораньше.
– Ни в коем случае. Все должно быть органично. Не надо вот этого: «Поехали путешествовать, все ездят». Это раньше, если у тебя вдруг появлялась возможность поехать скажем, во Флоренцию, то, естественно, старались как фаршем набить ребенка, потому что больше он в жизни во Флоренцию не попадет. А сейчас у детей уже нет этого ощущения – заграница. Для них что Париж, что Воронеж. Чем будете развлекать?
– Возможно, он еще будет сидеть в своем телефоне во время поездки.
– Ну да, да. У меня, кстати, до сих пор еще остался этот трепет пересечения границ, потому что настолько в нашем детстве это было недостижимо. А сейчас для них – ну, Париж, и что? Вы лучше это, давайте меня развлекайте. Я вообще купаться хочу, где тут купаются? И надо вести его в аквапарк под Парижем.
– То есть родители должны повести?
– Конечно.
– Скажите, Миша, а есть какой-то волшебный момент, когда папа превращается в дедушку?
– Первый раз про это слышу.
– Может, какие-то чувства другие?
– Во-первых, папа превратиться в дедушку не может. Папу в дедушку могут превратить дети.
– Согласна.
– А во-вторых…
– Но, наверное, какие-то превращения в этот момент происходят? Папа забывает, что он – папа?
– У нас прекрасная сложносочиненная семья. Муж моей первой жены – мой друг, замечательный актер Александр Феклистов. У него своих детей и внуков полно, но он боготворит совершенно нашу Эллу, нашу с ним внучку. И вот его она называет дедушкой, а меня называет Мишей.
– А ощущения, чувства?
– Нормальные. Раз меня дедушкой не зовут, значит, я и не дедушка. А Феклистов – дедушка.
– А, вот оно что. Такой простой способ избежать этого звания.
– Ну да.
– Поняла. А не получается так, что с детьми одним образом, а с внуками, дедушка или не дедушка, но все-таки чуть-чуть по-другому?
– Зависит от них самих.
– От них – от кого? От детей?
– От детей и внуков, как они тебя построят. Вот мои дети построили моего папу. Зайдя в клетку со львом, они сделали из него кошку. А у меня не получилось, когда я в детстве входил в эту клетку. Я боялся. А они моментально его оседлали, сидят на шее и ножки свесили. Элла, внучка, тот еще фрукт. Она выстроит всех: и тех, и тех, и тех.
– То есть все зависит от характера?
– Только от характера. Даже если человек маленький, он все равно человек, и у него уже есть характер.
– Миш, а может, все-таки роль дедушки делает человека мягким? Отец мог кричать, а дедушка…
– Ну да, с моим папой так и произошло, но со мной – нет. Потому что я не дедушка.
– А, ну да.
– Я – Миша. А Феклистов, да, дедушка. Он просто жидкостью становится, когда Элла рядом. Элла с бабушкой отдыхали в Испании, а Сашка снимался в этих несчастных «Сватах», которые уже, кажется, семисотый сезон идут. Он позвонил: «Элла, ну как ты?» Она говорит: «Я по тебе очень соскучилась. Приезжай, а». Феклистов отменил съемки и прилетел на следующий день. Провел с ней день и полетел обратно. Вот тюфяк.
– Да, это очень показательно. Это действительно говорит о том, что внуки рулят.
– Ну да.
– А вот бывало ли когда-нибудь, чтобы дети ставили вас в сложное положение? Ну, например, задавали какие-нибудь вопросы, на которые сложно ответить? Бывает, малышня спрашивает, откуда дети берутся, как я у вас получился, или где небо кончается, или что-то в этом духе.
– Насчет первого меня они никогда не спрашивали. То ли до сих пор этого не знают, то ли узнали не от меня. Видно, почувствовали, что я сам мало чего знаю, и решили не провоцировать.
– У нас есть постоянная рубрика. Называется «Полная шляпа». Отцы, приходящие ко мне, пишут на бумажках детские вопросы, которые поставили их в трудное положение. И эти вопросы кладут в шляпу. Предлагаю вам вытащить один такой вопрос и попробовать на него ответить.
– Так, что у нас тут? «Мы когда-нибудь встретимся с инопланетянами?» Это какой-то скучный вопрос. Можно другой взять?
– Можно.
– О, вот хороший вопрос. «Зачем комару кровь?» Вот раньше я бы не ответил, а сейчас столько всего знаю. Во-первых, не комару, а комарихе.
– Имейте в виду, что отвечать нужно, как бы своим детям ответили. Внучке.
– Так бы и ответил: кусаются только эти, комарихи. Женщины кусаются только. А кровь им нужна из принципа, чтобы причинить зло и заодно извести других злых комарих.
– Это вы внучке объясняете сейчас?
– Да. Это мы объясняем внучке. Кстати, моя дочка сочинила загадку, она у меня в книге есть. Загадка потрясающая, Саша ее придумала, когда ей было года четыре. Звучит так: «Летит – жужжит, сядет – краснеет, ударишь – пятнеет. Кто это?»
– Комарица.
– Комариха. Так я ответил внучке на вопрос?
– Прекрасно ответили.
– Берегитесь женщин.
– Но ответ какой-то гендерный.
– Могу вам еще интересную историю гендерную рассказать. Мы снимали программу «Путешествие натуралиста» с Любимцевым в Швеции, там огромный зоопарк, заповедник. Нам устроители говорят: «А хотите в вольер к волкам?» Мы говорим: «Конечно, хотим». Заезжаем на машине, огромная территория, и нам говорят: «Можете выйти». Выходим, и со всех сторон на нас несутся волки. Смотрим, только мы паникуем. Они подбегают и начинают лапы на плечи класть, начинают облизывать, просят, чтобы их почесали…
– То есть как добрые собаки, да?
– Их там штук шестнадцать было. И мы уж нацеловались с этими волками. Оказывается, все эти волки – только кобели. И они абсолютно дружелюбные, но только до тех пор, пока сука не подойдет. Вот как только появляется волчица, они становятся зверьми.
– А без волчицы…
– А без волчицы добрейшие щенки. Вот вам и мораль. Из-за чего… из-за кого все в мире?
– Дорогие женщины, пожалуйста, обратите внимание, что Михаил Ширвиндт говорит по поводу…
– Комарих.
– Комарих, волчиц.
– И волчиц, да. Вы вообще правильно делаете, что говорите с отцами.
– Мне просто очень интересна их точка зрения. И женщинам тоже интересно.
– Только я вот сказал, и они поморщатся. А я правду говорю.
– Правду, правду. Михаил, я бы хотела спросить вас про будущее детей. Как вы думаете, будущее родителями предопределяется? Родителям надо наставлять как-то детей? Например, какую профессию выбрать?
– Можно, конечно, шутить сколько угодно, но в какой-то степени да, надо помогать.
– Ребенок же не знает, что он хочет.
– У меня вот был разброс интересов от продавца мороженого до футболиста и таксиста. Естественно, если бы я был футболистом, я бы сейчас был в полном порядке.
– Миша, представляете, вот были бы продавцом мороженого…
– Не поднялся бы. А футболистом… хотя в те годы бы тоже, наверное. Это кто-то сказал про футбол. Что такое футбол? Это когда сотни тысяч бедных людей сидят на стадионе и смотрят, как двадцать два миллиардера гоняют мяч. Вот что такое футбол. Ну, в наше время такого не было. В общем, не стал я футболистом-мороженщиком, и отчасти, конечно, потому, что родители все-таки немножко помогали, направляли. Но чтобы я стал актером, тоже никто не настаивал. У меня все идеально пополам. Две крови чистейших во мне текут: по папе еврейская, по маме – русская, к столбовым дворянам ведущая. Ни капли примеси: пятьдесят на пятьдесят. По русской линии у меня все в роду архитекторы, начиная с прадеда, который был главным архитектором Москвы. По его плану до сих пор, по-моему, Москва застроена глобально. А по папиной линии все более или менее имели отношение к искусству. Дед был скрипач замечательный в Большом театре, бабушка в филармонии работала. Ну, папу тоже многие знают, кто он.
– А перетягивание каната в семье как-то существовало?
– Никто не хотел меня ни туда, ни сюда тащить на самом деле.
– Мама не хотела по архитектурной линии?
– А я и не мог. Я даже по линейке не могу прямую линию провести. У меня будут бугорки от пальцев. Не дано мне вот это все. А актер, ну что, вышел и говори. Тем более что я вырос при театре.
– А папа не говорил про трудности актерской профессии?
– Говорил. Ну а куда мне деваться-то? В советское время странная была теория. Если у тебя дед и отец пахали землю, то ты – потомственный хлебороб. Если они лили железо горячее, то ты сталевар наследственный. Это – гордость. А если твой дед был знаменитым врачом или артистом, то это «сыночки» и по блату. Ну, логично же предположить, что если у тебя дед – знаменитый врач и ты всю жизнь в этой среде крутишься, то тоже станешь врачом. Это наследственность, и у тебя предпосылки к этому, наверное, есть. То есть сталевар – это да, а врачи – по блату. То же самое с артистами. Так что куда мне еще было деваться-то? В сталевары я не мог пойти.
– А ваши дети?
– А мои дети умнее.
– А внуки?
– Умнее и свободнее.
– Влияли на них?
– Они не такие инфантильные, дети нового поколения. Вообще, динамика времени такая, что я еще думал, куда идти. А теперешние дети… Они быстрее ориентируются в пространстве, понимают, куда и что.
– Они сами могут определиться, или родителям все-таки следует сказать: тебе, сынок, нужно быть артистом?
– Родители, к сожалению, немножечко подотстали в современном мире и времени. Вот я ничего не понимаю в YouTube, куда вступил сейчас одной ногой. Очень важно признать это. Надо признать, что ты не догматичен, что ты, можешь быть, отстал, потому что время сейчас меняется намного быстрее, чем раньше. Оно просто летит. И появляются новые профессии, принципиально новые. Мне вот мой молодой режиссер Сашка пытался полуторачасовую лекцию прочитать про биткоины. Ну, я вспомнил себя в третьем классе: тупой идиот. Я ничего не понимаю. А он мне и так, и сяк, и, главное, я вижу, что он понимает. Я думал, никто не понимает.
– И он хочет донести.
– Да, хочет донести, а я не понимаю. Нет, они умнее, наши дети. Поэтому, если человек говорит: «Мама, папа, я пойду на биткоинный факультет кибернетического отделения», надо ответить: «Иди, сынок». Не надо спрашивать: «А что это такое?» Детям лучше просто помогать по-дружески. Но не настаивать.
– Миш, в завершение нашего разговора хотела бы попросить продолжить фразу: «Я хороший отец, потому что…»
– Я бы не стал ее продолжать. Я бы просто сказал: «Я хороший отец». И всплакнул бы.
– Прекрасно. Спасибо за прекрасную беседу. В программе «Перекрестный отец» – Михаил Ширвиндт.
– Прекрасный отец.
– Прекрасный отец.
Денис Клявер
– Знакомьтесь – актер и музыкант Денис Клявер. Денис, у тебя такая интересная семейная ситуация…
– Мексиканский сериал.
– Давай, чтобы нам не запутаться, ты сам представишь своих детей. Даю тебе слово.
– Конечно, конечно. У меня трое замечательных детей. Старшего зовут Тимофей Денисович Клявер. Младшего зовут Даниэль Денисович Клявер, а дочь, среднюю, зовут Эвелина Денисовна Польна. Три прекрасных создания, три смысла жизни и, конечно, самые главные мои хиты.
– Потрясающе. Скажи, а ты часто видишься с детьми? Или время от времени?
– Мы все постоянно в режиме онлайн, на телефоне. Даниэль Денисович живет с нами, старший – в Питере, дочка живет в Подмосковье.
– Как это у тебя получается так…
– Вот так получилось географически. Но при этом мы действительно постоянно общаемся. Сейчас для этого есть все условия. Например, Скайп здорово помогает. Так что говорить «у меня нет времени» – это отмазка такая. Если человек не хочет общаться, то он и не найдет времени, а если хочет, то никаких проблем вообще нет. Со старшим мы постоянно на телефоне, он уже совсем взрослый, и мы как два друга. Можем пошутить, можем по Ватсапу какими-то шуточками для взрослых перекинуться.
– Он тебе присылает?
– И он мне, и я ему.
– И ты ему?
– Ну, а что? Шестнадцать лет – нормально. Нет, ну понятно, есть какие-то границы… У Тимофея замечательное чувство юмора. А с дочкой у нас больше цветочки и сердечки.
– Ты шлешь?
– Да. Но и она сердечки мне присылает, что очень приятно. Мужчина, пусть он и взрослый, в душе все равно остается нежным и ласковым. И искренним, конечно. Мне вообще кажется, что настоящий мужчина именно таким и должен быть, вне зависимости от того, сколько ему лет.
– У тебя трое детей. Скажи, когда ты смотришь на их детские фотографии, ну, где они совсем маленькие, ты их различаешь?
