скачать книгу бесплатно
Сара оцепенела. Как такое может быть? Она перевела взгляд на полицейского – тот морщил лоб, преодолевая языковой барьер в общении с немцами. Не похоже, чтобы он ее узнал. Повинуясь естественному, хоть и нелогичному порыву, пришедшая сдаваться убийца выскочила из участка на улицу.
Она бежала почти до набережной, пока не уговорила себя присесть на скамью. Нужно было все спокойно обдумать. Зря она отказалась от кофе в отеле – может сейчас мысли не прыгали бы в голове испуганными кроликами.
Да, кофе поможет. Сара дошла до ближайшего кафе, села за столик. Вспомнила о том, что у нее нет денег, только когда официант положил перед ней меню. Она торопливо поднялась и зашагала прочь из Трастевере по мосту Гарибальди.
На ходу думалось лучше.
Откуда у них ее портрет? На месте убийства точно не было никаких свидетелей. А если бы и были – вряд ли они разглядели ее лицо в темноте. А если бы и разглядели – как полицейские могли успеть за несколько ночных часов изготовить фоторобот и разослать его по участкам?
Какая разница, сказала она себе, я ведь все равно пришла туда, чтобы во всем признаться. Надо вернуться. Да, но они меня разыскивают за что-то другое. Не знаю за что, но я этого точно не делала, ведь я вчера еще была дома. Только как я это докажу, если у меня нет документов?
Вернув, пусть и не до конца, способность связно рассуждать, Сара решила, что прежде чем что-то делать, нужно попробовать выяснить, в чем ее подозревают. Помочь в этом мог брат Фил, который не то чтобы хакер, но наверняка сумеет найти в интернете базу данных итальянской полиции по разыскиваемым преступникам.
Она свернула с виа Аренула в сквер с большим фонтаном и маленьким памятником, села на свободную скамейку, нашла бесплатную WI-FI сеть и набрала брата в WhatsUp.
– А, сбежавшая невеста. Ну, как там Рим?
– Стоит. Слушай, Фил…
– Твой бывший задолбал своими звонками. Что, не могла ему прямо сказать?
– Я сказала. Подожди, не перебивай. У меня проблема.
Сара не стала рассказывать брату о трагедии на мосту, сказала только, что у нее украли все вещи.
– Почему-то я не удивлен. И ты звонишь, чтобы я прислал тебе денег.
– Как я их получу, умник? Без документов? Фил, это еще не все. Я пришла в полицию, чтобы заявить о краже и увидела у них на стене свой портрет.
– У тебя мания величия.
– Нет, у меня младший брат идиот. Ты что, не понял? Я в чужой стране без денег и документов, и меня разыскивает полиция. Неизвестно, за что.
– Не ори на меня. Я просто хотел сказать, что у тебя внешность…
– Да, ты встречал такую челку, очки и губы на каждом из порносайтов, которые заменяют тебе действительность. Ты уже говорил. Ты мне поможешь или нет? Я должна знать, в чем они меня подозревают.
– Ладно, дай мне десять минут. Перезвоню.
Сара откинулась на спинку и впервые за сегодняшнее утро огляделась вокруг.
Сквер был переполнен приметами мирной жизни далеких от криминала обывателей. Никто из гулявших никуда не спешил; все сидевшие на расставленных по периметру скамейках наслаждались теплом еще нежаркого солнца, не подозревая, что среди них разыскиваемая преступница.
Если они не подозревают, то почему тогда разглядывают? Вот, например, этот бездомный, доедающий яблоко, чего он так на нее уставился? А эта тетка в розовой мини-юбке не по возрасту – почему она смотрит так, словно Сара увела у нее мужа? Или кого-то убила?
Приступ паранойи одолеть не удалось: Сара нервным движением сняла очки, кое-как собрала волосы на затылке, низко склонилась над телефоном и стала исподтишка приглядываться к соседям.
Не все оказались такими мирными, какими выглядели на первый взгляд.
На соседней скамейке сутулый мужчина в пиджаке и при галстуке говорил по телефону на неизвестном языке («польский? русский»). Скосив на него глаза, Сара подумала, что не у нее одной сегодня плохой день.
Сутулый явно с кем-то ругался; среди потока незнакомых грубых слов Сара вдруг услышала знакомое – «Караваджо». Он сказал не просто Караваджо, а «falshivy Caravaggio» – смысл этого словосочетания нетрудно было понять, не зная языка. В прошлом году Сара помогала сокурснице писать работу о Караваджо, там даже было немного о подделках, поэтому она невольно начала прислушиваться к разговору.
В этот момент позвонил Фил.
– Можешь выдохнуть. Они разыскивают какую-то женщину, которая неделю назад напала на кого-то с пистолетом «с целью ограбления». Если приглядеться, это не ты на портрете. Но очень похоже, нетрудно ошибиться. Говорил тебе, смени прическу.
Да, надо бы. Все детство Сара стриглась коротко – так было удобнее. Однажды, лет в тринадцать, прожигая зеркало ненавидящим взглядом, она решила, что тот, у кого такие оттопыренные уши и позорные прыщи на лбу, просто обязан прятать их от людей. Так появилась густая грива и челка до бровей. Прыщи давно прошли, уши не раздражали; в чувстве защищенности, которое дарила камуфляжная прическа, Сара тоже уже не нуждалась. Просто привыкла.
– Спасибо, братик. – У нее немного отлегло от сердца.
– Я послал тебе адрес посольства, иди сначала туда, – сказал Фил взрослым голосом. Ему уже шестнадцать, он не любил, когда она его так называла. – На сайте написано, что они выдают в таких случаях travel document, типа временный паспорт.
– Ладно, ага. Ты мне очень помог.
Он прав, нельзя появляться в полиции без документов – это единственное доказательство того, что ее не было в Риме на прошлой неделе. Сара развернула на коленях карту-схему, которую дал ей портье, чтобы изучить путь до посольства.
Мужчина с соседней скамейки закончил свой неприятный разговор, встал и пошел к выходу из скверика.
У Сары зазвонил телефон – это снова Фил.
– Сюрприз, сестренка. – Несмотря на шутливый тон, голос звучал озадаченно. – Тебя еще раз объявили в розыск. Другие римские копы. Вот прямо только что.
– То есть?
– Они считают, что ты… ну в смысле она, причастна к краже произведений искусства. И здесь уже не фоторобот, а типа снимок с камеры наблюдения.
– Сюр какой-то. Спасибо, Фил, позвоню тебе из посольства.
Сара убрала телефон, в задумчивости надела очки. Все это очень странно. Теперь у нее два двойника? Или одна и та же женщина, очень на нее похожая, грабит прохожих в свободное от похищений произведений искусства время?
Она вышла из сквера, держа перед глазами карту. Подняла голову, чтобы прочесть название улицы, на которой оказалась, и заметила, как человек, только что говоривший о фальшивом Караваджо, свернул в арку большого дома. Над ней висел щит с двухглавым орлом и надписью: «Центр русской науки и культуры». Значит, он русский?
Мысли о странном русском, кем бы он не был, отвлекали от главного. Сара решила перестать обо всем этом думать до встречи с консулом.
2
У карабинера[2 - Карабине?ры (итал. Arma dei Carabinieri) – один из четырёх видов Вооружённых сил Италии. Исполняют полицейские функции.] Теодоро Марини в этот четверг образовался выходной. А накануне он лег спать около трех ночи. Он пытался, не просыпаясь, объяснить все это маме, которая стояла над кроватью с телефоном в руке.
– Нет.
Синьора Иллария Марини настаивала:
– Это дядя Стефано, он говорит, у него есть для тебя важная новость.
– Потом.
– Да, Тео, очень важная, Стефано уверен, что ты расстроишься, если узнаешь об этом чуть позже.
– А… который час?
– Уже полвосьмого. Сделаю тебе завтрак.
– Не надо, может, я еще досплю. – Тео открыл один глаз и взял телефонную трубку.
Через сорок минут невыспавшийся сотрудник подразделения карабинеров по охране культурного наследия капитан Марини уже сидел за столиком в кафе с синьором Стефано Росси, пожилым джентльменом с академической бородкой, профессором Института реставрации и консервации, дальним родственником и старинным приятелем его матери. В кругу семьи он слыл романтиком и фантазером.
Дядя Стефано, объявивший, что не хочет обсуждать свой важный вопрос по телефону, выглядел взволнованным. Он расспросил о здоровье мамы и остальных родных как-то необычно для него коротко, и поспешил перейти к делу.
Вчера ему позвонил падре Джованни из церкви Сант-Агостино («ты должен знать падре Джованни, он.. ну, ладно, неважно») и попросил приехать взглянуть на «Мадонну Лорето» или, как ее еще называют, «Мадонну Пилигримов» кисти Караваджо, которая украшает алтарь капеллы Кавалетти. Ему показалось, что правый нижний угол картины слишком выступает из ниши в стене.
Час назад Стефано заехал перед работой в Сант-Агостино и осмотрел правый нижний угол картины. Он действительно чуть отставал от стены. Профессор уже собирался сказать отцу Джованни, что пришлет кого-нибудь поправить крепления, но задержался, нагнулся ближе к картине, чтобы рассмотреть этот угол, а потом понюхал его.
– Что ты сделал, дядя Стефано?
– Понюхал, да, что тут удивительного? Приготовься удивиться по-настоящему, мой мальчик. Там не Караваджо!
– Отлично. А кто тогда?
– Откуда я знаю? Ты что, еще не проснулся? – Стефано возмущенно взмахнул руками. – Там висит подделка! Причем, свежая. Эта картина пахнет краской!
– Хм. Ты уверен? Камера наблюдения смотрит прямо на капеллу. Незаметно подменить картину невозможно. И сигнализация…
– Такой запах мог остаться после реставрации, но я бы знал, если бы «Мадонну» недавно реставрировали. Ты, кстати, тоже. Так что, да, я уверен. Почти на сто процентов.
Профессор достал из нагрудного кармана прозрачный пакетик с какой-то грязью.
– Это что?
– Микрочастицы краски. Я взял на анализ. К вечеру смогу сказать тебе уже совершенно точно. Хотя, конечно, официальное заключение экспертов будет сделано только после того, как мы изучим полотно в лаборатории.
Тео, наконец, проснулся. Украденный Караваджо? Почти сто процентов? Если старик прав… вот черт, это преступление века. Отпуск накрылся.
– Мой мальчик, это же преступление века. – Стефано торжествующе потряс пакетиком.
– Чему ты радуешься?
– Тому, Теодоро, что ты должен его раскрыть!
– Что? О чем ты? – Тео досадливо скривился. – Нет. Это не мой уровень, Стефано. Представляешь, что сейчас начнется, если ты прав? Полковник доложит генералу, генерал премьер-министру, тот поручит создать межведомственную группу, нам придадут половину корпуса карабинеров и всю городскую полицию, потом привлекут Интерпол. А мне в лучшем случае доверят опрашивать свидетелей и отбиваться от репортеров на том основании, что я был когда-то женат на журналистке.
– Тео, дорогой, Иллария сказала мне, что ты лег под утро. Но я потому и разбудил тебя, что это твой шанс. Такое бывает раз в жизни, понимаешь? Пока никто не узнал, что в Сант-Агостино висит поддельный Караваджо, пока не поднялась вся эта шумиха, ты можешь попробовать раскрыть это дело самостоятельно. – Стефано сделал еще глоток из пустой чашки кофе. – Твоя мать когда-то настояла, чтобы ты работал в этом «гламурном», как ты говоришь, отделе, а не в убойном, и я поддержал ее. Знаю, тебе это не понравилось. Но если у тебя все получится с этой кражей, надеюсь, ты перестанешь на нас злиться.
– Не уверен, что для раскрытия преступления века мне достаточно будет обнюхать фальшивого Караваджо. К тому же я сейчас занят: какой-то придурок отвинтил бронзовую ручку с двери в Фарнезине[3 - Вилла Фарнезина (итал. Villa Farnesina) – памятник архитектуры и живописи Высокого Возрождения, расположенный на правом берегу Тибра в римском районе Трастевере.].
– Теодоро, мы с твоей матерью…
– Знаю, хотите мне только добра, – Тео вздохнул. – Я вам благодарен. А сколько времени займет экспертиза?
– Смотри, сейчас я вернусь в институт, расскажу о том, что узнал. Хотя нет – в этом случае сразу поползут слухи. Я скажу, сославшись на падре, что картина могла быть повреждена. Директор напишет письмо в управление, они должны будут дать разрешение, чтобы мы смогли забрать «Мадонну» на экспертизу. Его нужно будет утвердить в министерстве. На это уйдет пара дней. Еще столько же займет наша работа. Потом мы отправим официальное сообщение о подделке в твой офис. Сегодня четверг, так что, с учетом выходных, неделя у тебя есть.
– Неделя? Ты смеешся? – Но капитан Марини уже включился. – Что ты сказал отцу Джованни?
– Он единственный, кто знает. Тео, я был так взволнован, что не смог не рассказать ему об этом запахе. Он пообещал, что будет молчать до результатов экспертизы.
– Думаешь? Ему было бы выгодно внимание прессы к своей церкви.
– Что значит, «выгодно»? Скандальная известность? Тео, мы говорим о священнике. К тому же, я давно его знаю: мне кажется, он не рад, что «Мадонна пилигримов» висит в его храме. Он считает, что люди приходят туда поклоняться Караваджо, а не Христу.
– Ну, у него там еще и Рафаэль есть.
Тео принесли вторую чашку кофе, он залпом выпил ее и закурил.
– Я знал, что ты не упустишь такой случай. – Стефано торжествовал. – Твоя карьера…
– Я еще ничего не решил. Если через неделю у меня не будет результатов, мой полковник обвинит меня в самодеятельности, которая помешала расследованию. Можешь представить себе последствия для моей карьеры. Я подумаю до вечера. Поговорю пока со святым отцом, посмотрю записи камер наблюдения. Но в любом случае, спасибо, что рассказал мне первому.
– Уверен, ты справишься, мой мальчик. Потяну для тебя время, как смогу. Удачи.
Профессор Росси уехал еще более возбужденным, чем был в начале разговора.
Капитан Марини докурил сигарету, прощаясь со своим выходным, и отправился в городской центр мониторинга – он решил начать с камер.
Дежурный оператор Андреа Маркуччи удивился интересу карабинеров к церкви Сант-Агостино.
– Что-то случилось?
– Там уже лет триста ничего не случалось, – беззаботно махнул рукой Тео. – Мне просто поручили проверить.
– Недавно была реставрация.
– Вот как? Ну, с нее и начнем.
– Да, но… Она шла больше двух месяцев.
– Не пугайся, Андреа, все смотреть не будем. Давай последний день.
– Хорошо. Прошу, садитесь. – Оператор отодвинул стул от стола с монитором.
Нужную запись долго искать не пришлось. Две недели назад камера зафиксировала такую сцену: к первой слева капелле подошли двое рабочих в комбинезонах, которые несли большой белый щит и металлические конструкции от строительных лесов. Щит, закрепленный ими на входе в капеллу, закрыл от камеры «Мадонну» Караваджо, оставив лишь зазор справа – небольшой, но достаточный для того, чтобы рабочие могли протиснуться. Потом они вышли, вернулись с пластмассовыми ведрами, бутылками, еще каким-то инвентарем и скрылись за щитом в капелле. По дальнейшей записи можно было сделать вывод, что они работали с полом – время от времени в щели между щитом и стеной видны были ноги рабочих, стоявших на коленях.
К щиту прикреплен лист писчей бумаги с какой-то надписью. При большом увеличении удалось разобрать только крупно напечатанное слово «RESTAURO».
Ну да, реставрация. Ничего необычного, кроме, разве что этого высокого белого щита. Тео уже видел похожие, но нечасто. Обычно место реставрационных работ занавешивают какой-нибудь неприглядной тряпкой.
Какое-то время за работой наблюдала молодая женщина в деловом костюме с длинными волосами и в больших очках под низкой челкой. К ней подошел священник, они о чем-то недолго поговорили, потом она ушла.
Дальше тоже ничего удивительного: рабочие вынесли свои ведра, разобрали конструкцию из лесов, забрали белый щит, вышли из кадра. Конец фильма.
