скачать книгу бесплатно
– Прислала, говорю!
– Немало вёдер я видал
На свете до сих пор,
Но никогда я не видал
На вёдрах медных шпор[1 - Перевод – С. Я. Маршак.]!
Последние слова песни утонули в громком свисте и хохоте зала.
– Ратри, танцуй! – кричали возбуждённые мужчины, – танцуй, Ратри! – И под ноги красавицы полетели золотые и серебряные монеты.
Я с интересом наблюдал за девушкой. Ратри – «ночка», так переводилось её имя. И она, черноволосая и черноглазая, таинственная и влекущая, оправдывала своё имя.
Музыканты заиграли кастильскую сегидилью. Это был озорной, буйный танец, а в исполнении цыганки он превратился в увлекательный сладострастный спектакль. Зал неистовствовал, танцовщица полностью завладела его вниманием. Лица мужчин налились кровью, их глаза горели лихорадочным, накалённым возбуждением.
Я невольно подумал, что столкнулся сейчас с животной, ничем не прикрытой человеческой натурой. Мужчины, захваченные азартным безумием, погружались в игру танца и любви, в чувственное, доходящее до лихорадочного исступления похотливое возбуждение, и их нервы напряглись до предела.
Не привлекая к себе внимания, я наблюдал, как вампиры присматривают себе добычу. Такая накалённая до неистовства атмосфера как нельзя лучше подходила для этого. Сердца людей колотились с дикой силой, разгоняя по венам горячую, взбудораженную кровь. Вампиры ждали, как ждёт хороший повар, когда блюдо поспеет, прежде чем подать его на стол.
– Браво, браво! – неслось со всех сторон, когда смолкла музыка и цыганка застыла в последнем движении, высоко подняв голову.
– Ещё! Танцуй ещё! – кричали зрители, кидая к ногам красавицы деньги.
– Фламенко, Ратри! Танцуй фламенко! – крикнул сидящий у подмостков вампир.
Девушка, не отвечая на крики и комплименты, быстро удалилась из зала.
Музыканты сидели, лениво перебирая пальцами струны гитар. Они играли монотонно и преувеличенно отрешённо, словно происходящее в зале их совершенно не касалось. Сигары, торчащие изо рта, сыпали пепел на их яркие одежды.
Через несколько минут цыганка вернулась на постамент под оглушительные крики и аплодисменты. На ней было другое платье. Оно плотно обтягивало её стройное тело, но юбка, расширявшаяся к полу, была сшита из красного материала в белый горошек и украшена понизу широкими оборками и воланами. На её бёдрах была затянута белая в красных розах шаль.
То, как Ратри встала, слегка откинувшись назад и приподняв голову, как сложила руки, какая грация была в её позе, осанке, неожиданно навело меня на мысль, что эта девушка не может быть простой цыганкой. Во всем её облике было столько благородства, что чистота её крови говорила сама за себя.
А танцовщица замерла, стоя с полузакрытыми глазами, как будто ожидая чего-то. Гитаристы продолжали негромко наигрывать, красиво перебирая аккорды. Я с интересом смотрел на девушку, стараясь предугадать, что же будет дальше. Публика, притихшая поначалу, стала нетерпеливо хлопать и стучать ногами в такт музыке, но цыганка оставалась неподвижной и абсолютно безучастной.
И вдруг взлетели руки, щёлкнули кастаньеты, и музыка бешеным темпом помчалась вслед за ней, когда она сорвалась в танце.
Зал замер. Ни малейшего звука, ни одного движения среди зрителей, пока она неслась в стремительном танце. Только звон гитар и перестук высоких каблуков. Неожиданно остановившись, танцовщица, изогнулась, и почти не двигая широко разведёнными руками, в которых слегка потрескивали кастаньеты, начала медленно кружиться. Мужчины, затаив дыхание, смотрели на тонкий изгиб ее юного тела, на манящие, возбуждающие движения.
И не было сил оторваться, отвести взгляд!
Но вот перебор струн становится всё стремительнее, быстрее, сухой треск кастаньет становится всё яростнее, жгучее, и танец Ратри всё ускоряется и ускоряется, преисполняясь огромной соблазнительностью и энергией, чудесным и редкостным ароматом древней страсти.
И снова сжались руки мужчин, и прервалось дыхание!
Но вдруг её тело становится на несколько мгновений неподвижным – лишь слышен лёгкий перестук каблучков, а руки всё так же выплетают в воздухе неспешные узоры. И всё время в ее подвижных руках поют, звеня серебряными колокольчиками, звонкоголосые кастаньеты…
… И снова сорвалась она в неистовство, изгибаясь, кружась, оборачиваясь. Цыганка была похожа на богиню любви, сошедшую с небес. Вихрем пламенной пляски она отменила и уничтожила все существующие законы.
И вдруг, когда возбуждение зала достигло предела, звон гитар оборвался, девушка застыла, точно статуя древней богини. Несколько мгновений в таверне стояла оглушительная тишина. Затем разгоряченная толпа взорвалась громогласным рёвом.
Оставив деньги на столе, я поспешно вышел на улицу. Ночной бриз гнал в сторону океана застоялый воздух города. Я остановился у большого дерева и прислонился к нему спиной. Угар лихорадочного опьянения не отпускал меня.
– Дьяволица, – думал я о цыганке, – никакая человеческая женщина не способна на такое! Но она и не вампир!
Постояв немного, я медленно побрёл вдоль улицы. Я не был голоден, но взвинченные до предела нервы требовали разрядки. Мне сейчас было всё равно, как это сделать: ввязаться в драку с вампиром или убить задиристого прохожего.
Проходя мимо высокого забора, я услышал стук сердца и печальный вздох. Не раздумывая долго, я перепрыгнул через ограду и оказался в большом ухоженном саду. В его глубине виднелся богатый двухэтажный дом.
На втором этаже у раскрытого окна стояла девушка. Она мечтательно смотрела на луну и думала о том, что с наступлением бального сезона ей предстоит первый выезд в свет. В романтических грёзах девушке виделся красивый молодой офицер, который влюбится в неё с первого взгляда. Он сразу же сделает ей предложение, и отец не сможет ему отказать, потому что наречённый будет очень богат и знатен. Жених увезёт её в большой город, где у него, несомненно, есть прекрасный дом и много слуг.
Девушка мечтательно улыбнулась и вздохнула. Задёрнув занавес, она повернулась… и встретилась с чёрным взглядом моих горящих страстью глаз…
Глава 2
Утро застало меня далеко в горах Аппалачи. Я долго бродил среди их первозданных лесов, купался в ледяных озёрах и старался не думать о красавице-цыганке. Но это плохо удавалось. Юная девушка, залюбленная мною до смерти и опустошённая до капли, тоже не выходила из головы.
Наконец, измученный самоедством и разозлённый на самого себя, я твёрдо решил больше никогда не ходить в эту проклятую таверну. Но едва вечер опустился на землю, я уже стоял на пороге «Ржавого якоря». И вновь: бешеный танец, дерзкие и чувственные руки, каскад пышных волос, блеск гипнотических глаз, первобытная искренность эмоций, музыка, разрывающая душу! Невероятное, магическое притяжение юной танцовщицы снова заставило моё неживое сердце дрожать и волноваться.
С тех пор каждый вечер я сидел за своим столиком и неотрывно следил за Ратри. Я не мог прочесть её мысли, но это только усиливало моё к ней притяжение. Мне хотелось разгадать тайну её непреодолимого на меня влияния. Меня манило сиянье её бездонных глаз, когда она, отрешаясь от всего мира, самозабвенно кружила в танце. Они светились таким восторгом и счастьем, безумием и страстью, что я забывал на время о тяжести оков, что сковали моё сердце ледяным захватом, о том, что мне не суждено больше любить и быть любимым. О тягостном одиночестве, что гонит меня по земле, как перекати-поле.
Поначалу, когда я смотрел на танцующую девушку, мне хотелось выпить всю её кровь. До последней капли. Но что-то удерживало меня от рокового шага. Оставаясь в одиночестве, я давал себе слово прекратить это безумие, но снова и снова возвращался к ней. Затем мне уже расхотелось её убивать. Я лишь страстно желал сжимать в объятиях, ощущать её тело, любить до самозабвения. Я был готов сразиться со всеми вампирами, которые приходили посмотреть на нее. Меня раздирало невыносимое чувство ревности к тем мужчинам, что сидели и глазели на нее. Я наблюдал за ними, стараясь выявить своего счастливого соперника, но цыганка, казалось, никому не отдавала предпочтения. Она всё так же кружила по залу, присаживалась то к живым, то к вампирам, и я не заметил ни одного тайного знака или намёка на влюблённый взгляд.
Тогда я стал подстерегать её после выступления, стоя за углом таверны. Я хотел узнать, кто провожает её. Но как ни старался, так и не смог выяснить, когда же она покидает заведение мадам Оли. Официантки, с которыми я заводил разговор о Ратри, отшучивались или делали такие круглые глаза, как будто я спрашивал что-то совершенно неприличное. Решив узнать о девушке у самой хозяйки таверны, я вспомнил, что уже несколько дней не видел её, что было совсем не в её правилах: она любила лично приглядеть за порядком в зале.
Тревожное чувство надвигающейся опасности толкнулось в груди. Безумная страсть так поглотила меня, что последнее время я не замечал ничего вокруг себя. Я посмотрел на Ишу. Он сидел у моих ног, напряжённо навострив уши и подрагивая кончиком хвоста, что было явным признаком беспокойства. Внимательно приглядевшись, я понял, что в зале не хватает нескольких вампиров-завсегдатаев, которые никогда не пропускали выступление цыганки.
Прежде Ратри не уделяла мне ни малейшего внимания. Она танцевала и пела, кружась по залу и присаживаясь к столикам, но ни разу даже не взглянула в мою сторону. Сегодня случилось что-то невероятное. Как только она взошла на сцену и запела, её взгляд неотрывно следил за мной. В глазах было столько мольбы и отчаяния, что я сразу понял: ей грозит опасность!
Ратри танцевала, кружа по залу и постепенно приближаясь к моему столику. Взмахнув краем юбки, она взглянула на меня и незаметно уронила клочок бумаги под занавес кабинета. Умирая от нетерпения, я едва высидел до конца её выступления, чтобы не привлекать внимания, а затем поспешно, по своему обыкновению, ушёл из таверны. Выйдя на улицу, я тотчас развернул записку.
«Господин де Морель, умоляю Вас, немедленно уезжайте из Норфолка. Я знаю кем Вы являетесь и Вам грозит опасность! Мне, увы, уже нельзя помочь, но Вы ещё можете спастись.
Непрестанно думающая о Вас, Ратри.»
Радость от её признания (она думает обо мне) смешалась с острой тревогой – она в опасности! Нужно немедленно что-то предпринять. Но что? Если бы я хоть знал, от кого исходит угроза! Ночью Ратри не покидает таверны и в номерах не остаётся – это я выяснил точно. Значит, она уходит утром. Нужно дождаться утра и узнать, куда она отправляется. Я осмотрелся: вокруг таверны была обширная рыночная площадь. Спрятаться негде. И вдруг мне в голову пришла замечательная идея.
Я подъехал к «Ржавому якорю», когда часы на башне пробили полночь. В таверне было как всегда шумно. Ратри пела весёлую песню о моряках, но я мог поклясться, что голос её при этом был грустным. Не останавливаясь, я на всем скаку ворвался в зал и подхватил девушку на руки. Её запах ворвался в мои лёгкие, и я на миг потерял способность думать, но Атер, к счастью, взвился на дыбы и рванулся к выходу. Через миг мы были уже на улице. За нашими спинами слышались выкрики, брань, свист и выстрелы. Я задержал дыхание и отстранился от девушки как можно дальше. Ещё через несколько минут Атер остановился у моего тайного дома, стоявшего в густом лесу на берегу Атлантического океана.
Я соскочил с седла, всё ещё не дыша, бережно опустил Ратри на землю и поспешно отошёл в сторону. Её близость заставляла моё сердце дрожать от радости и желания, но неожиданно для себя я понял, что не сделаю ей ничего плохого. Долгие посещения таверны, наблюдения за девушкой, мои переживания сделали своё дело – я научился сдерживать свои вампирские порывы. Я медленно вдохнул. Её запах вскружил голову, но усилием воли я заставил себя не поддаться искушению.
Иша показался из дверей дома и, подбежав к девушке, ткнулся в её юбку носом. Но неожиданно оскалившись, он отскочил в сторону и припал к земле.
– Иша, прекрати сейчас же, ревнивец ты этакий! – взмахнул я рукой на пантеру. – Что это с тобой?
Иша обиженно рыкнул и, отвернувшись, не спеша направился к дому.
– Проходите, Ратри, здесь вам ничего не будет угрожать.
Ратри опасливо посмотрела вслед Ише и нерешительно опустила голову. Я подошёл к ней. Она была такой маленькой, что её голова едва достигала моего плеча. Тоненькая фигурка в пышном цыганском наряде, смоляные волосы, рассыпанные по плечам. Девушка казалась такой беззащитной и хрупкой, такой доверчиво-мягкой, что у меня появилось острое желание защитить её от всех невзгод.
– Ратри, – позвал я негромко, – клянусь, вам больше никто и никогда не причинит зла. Я не позволю этому случиться. Вы верите мне?
– Да, господин, я верю вам, – девушка присела в реверансе, не поднимая головы.
Я был потрясён: она приняла меня за одного из тех мужчин, что позволяют себе относиться к женщине как к рабыне.
– Ратри, – я осторожно притронулся к её руке. Она подняла голову и взглянула на меня. В её взгляде было столько чувства, что мне стало не по себе. Её глаза говорили о безграничном доверии, таком по-детски чистом и невинном, что мой голос неожиданно осёкся, – запомните, в этом доме вы в безопасности.
Я вдруг подумал, что она совсем ещё ребёнок, несмотря на то, чем ей, возможно, пришлось заниматься. И мне стало так стыдно за свои тайные желания, что спазм перехватил горло.
– Сколько вам лет? – спросил я хрипло, убирая руку.
– Шестнадцать, но мой хозяин заботился обо мне, и я выгляжу моложе, – ответила девушка.
– Вы цыганка? Как вы попали к своему хозяину и кто он?
– Я испанка, но меня с колыбели воспитывали цыгане. Мои родители умерли, когда я была ещё младенцем, и меня воспитал цыганский табор. Приёмная мать говорила, что в смерти моих родителей скрыта какая-то тайна и что мне ещё предстоит её узнать. Но однажды на наш табор напал вампир и всех истребил, осталась только я. Хозяин сказал, что моя кровь особенная и он охотился за мной много лет. Он говорил, что моя кровь столь чистая и древняя, что позволяет ему заглядывать в далёкое прошлое. Я не знаю, что он имел в виду, но он очень берёг меня и пользовался моей кровью крайне редко.
– Как же берег, – буркнул я, – и выставлял напоказ перед сборищем пьяных мужиков.
– Нет, он добрый,… по-своему. Я сама уговорила его дать мне возможность танцевать. Танец – единственное, что утешает меня. После танца моя кровь становится особенной. Он знает это и поэтому изредка разрешает мне танцевать. Мы часто переезжали, и иногда я выступала в тавернах.
– Вы написали, что мне грозит опасность. Какая?
– В Норфолке объявился охотник.
– Охотник?
– Да. Чёрный Охотник. Мой хозяин давно знает о нём. Как только он пришёл, хозяин сбежал, а меня оставил на время – так безопаснее и для меня, и для него.
– Ничего не понимаю. Как это может быть безопасней? – признался я.
– Я тоже не знаю, но так случалось уже несколько раз. Хозяин сбегал, я оставалась, а через пару недель охотник, подчистив местечко, уходил, и хозяин возвращался за мной.
– Почему же вы не скрывались от хозяина?
– А куда мне идти? У меня никого нет. И он не обижал меня.
– Как же «не обижал» – а кровь?
Девушка пожала плечами:
– Так он же не часто брал её, и потом, другим в рабстве приходится намного хуже моего, – Ратри повернулась и протянула руку к Атеру.
– Погодите, это опасно! – воскликнул я, – Он никого не подпускает к себе.
Но огромный жеребец сам потянулся навстречу девушке и уткнулся в её ладонь бархатными губами. Девушка потрепала его по загривку, запустила пальцы в шелковистую гриву, нашёптывая что-то на ухо. Я стоял, поражённый этой сценой.
– Я люблю лошадей, и он это почувствовал. Он никогда не обидит меня. Верно, мой друг? – Ратри ещё раз погладила коня по длинной изогнутой шее.
– Прошу вас в дом, – пригласил я девушку, – проходите. Джек приготовил вам комнату, но прошу извинить нас, мы старые холостяки и не очень разбираемся в том, что нужно для юной леди.
– Ратри удивлённо взглянула на меня:
– Леди? Вы считаете меня равной себе?
– Конечно! – воскликнул я искренне, – я с первого взгляда увидел, что вы не принадлежите к цыганскому роду, а ваш рассказ только подтвердил мои догадки. Я обещаю вам, Ратри: мы разгадаем тайну вашего рода. Девушка улыбнулась и согласно кивнула головой.
Как только мы подошли к двери, Иша сел у входа и настороженно зарычал.
– Не бойтесь, проходите, он не приблизится к вам, – сказал я и отпихнул пантеру ногой, – на него иногда находит, но он не злой, он всё понимает и скоро успокоится.
Джек встретил нас за порогом дома и, поклонившись девушке, провёл к комнате, подготовленной для нее. Вчера мы постарались устроить всё как можно лучше. Я привёз из Нью-Йорка необходимые для молодой леди вещи, собранные владелицей магазина «Для дам» по моей просьбе. Коробки с модными платьями, шляпками и прочим стояли на её кровати.
– Отдыхайте, сеньора Ратри, спокойной ночи, – тихо проговорил я и склонил голову, прощаясь.
– Спасибо вам, месье Мишель, – так же тихо ответила она и прикрыла за собой дверь.
Я повернулся и быстрым шагом направился к входной двери.
– Иша, иди за мной, – бросил я пантере, как только увидел его, всё ещё сидевшего на пороге, и прошёл вглубь парка, разбитого вокруг дома. – Объясни, какого чёрта ты вытворяешь? – проговорил я, присаживаясь на скамью, сделанную из ствола поваленного дерева.
Иша уселся рядом, посмотрел на меня своими голубыми, как небо, глазами и моргнул.
– Ну что моргаешь? Что за причуды? В русской общине вёл себя как идиот, не дал мне притронуться к той девчонке, отпихивал, как мог. В чём дело? Занялся моим воспитанием? Ну, хорошо, там я понимаю: жалко стало новобрачную. А что здесь? По-твоему я не могу ухаживать за понравившейся мне девушкой?! Я ведь не собираюсь ею пообедать! В этот раз я сдержусь, чего бы это ни стоило. Будь уверен! Но так, я думаю, будет лучше для всех. Она мне нравится, Иша. Я одинок, она тоже. Ей некуда идти, я же могу дать ей всё: кров, защиту, семью, наконец! В конце концов, почему мои друзья могут иметь семью, а я нет?! Почему? Ты можешь мне сказать? – Я раздражённо встал и заходил по дорожке. Иша сидел и только следил за мной, поворачивая голову. – Молчишь?! Вот и молчи дальше! Кстати, Атер её одобрил! Так что не путайся под ногами! Понял?!
Иша рыкнул, приподнявшись на задних лапах, и смешно взмахнул передними. Это было так похоже на всплеск руками, что я не удержался и, улыбнувшись, присел перед ним.
– Иша, ты же знаешь, что происходит. Прошло почти десять лет с тех пор, как я отпустил Диану. Я старался забыть её, но из этого ничего не вышло. Я топил грусть в вине, старался расцеловать любовь по чужим постелям, но всё напрасно. Никакие жаркие объятия не смогли согреть мою холодную душу. Даже совершённые безумства не помогли стереть память о ней. Мне всё ещё больно. А Ратри… она единственная, кто смог заставить моё сердце биться сильнее. Так разреши мне попробовать наладить свою жизнь.
Иша сердито зарычал, не принимая мои доводы. Я повернулся и пошёл к дому. Он остался сидеть у скамьи.
С самого утра следующего дня моя жизнь круто изменилась. Дом наполнился весельем и суматохой. Освоившись, Ратри взяла управление нашим холостяцким жилищем в свои руки. Вместе с Джеком, уже изрядно постаревшим, перевернула весь дом и через несколько часов упорной работы, смешанной со смехом, песнями и шутками, он заблистал идеальной чистотой и тем непередаваемым уютом, который бывает только там, где царит опытная хозяйка.
Прошло всего пару дней, а Ратри уже стала неотъемлемой частью моего существования. Джек, одинокий старик, так привязался к девушке, что тайно в мыслях называл её дочкой. Она могла по нескольку часов сидеть рядом с ним и рассказывать смешные и грустные истории. Я не мешал им, устроившись неподалёку и наблюдая за девушкой, всё больше проникался мыслью о создании семьи. Ратри, смущавшаяся поначалу в моём присутствии, вскоре привыкла и теперь смотрела на меня без опаски. Я же удивлялся той перемене, что произошла с ней. В таверне она была совсем другой. Там была богиня любви и танца, умеющая укротить любого, даже самого грубого из мужчин. Здесь же была кроткая и милая девушка, далеко не простушка, но знающая себе цену юная леди. Именно леди, со всем присущим ей благородным достоинством. В её облике, осанке, разговоре, повороте головы и взмахе тонкой кисти было столько изящества и возвышенности, словно она всю жизнь провела в высшем обществе. Платье, сшитое по последней моде, и высокая причёска как нельзя лучше подходили ей. Сейчас мне даже с трудом верилось, что я видел её когда-то в простом цыганском одеянии.
Единственное, что огорчало меня, так это поведение Иши – он никак не хотел смириться с Ратри, и моё острое постоянное желание её крови. Я надеялся, что это пройдёт, как только я свыкнусь с её присутствием, но чем дольше она была рядом со мной, тем тяжелее мне становилось. Чтобы смирить себя, я уезжал на несколько дней, но от этого становилось только хуже. Мне не хватало Ратри, как воздуха. Я не мог подолгу оставаться вдали от неё и не мог находиться рядом с ней. Я мучился, становясь мрачнее день ото дня.
– Сеньор Мишель, мне очень хочется прогуляться на вашей яхте. Как вы думаете, это возможно устроить? – спросила однажды Ратри.
– Конечно, я с большим удовольствием прокачу вас. Вам, наверное, крайне скучно здесь? Если пожелаете, мы можем тотчас отправиться в путешествие.
– О, нет, что вы, – воскликнула Ратри, – у вас очень славно! Сказать по правде, я устала от постоянных переездов и сейчас наслаждаюсь отдыхом. Я так вам благодарна, господин Мишель, вы даже представить себе не можете, как мне здесь хорошо.
– Я чрезвычайно рад служить вам, сеньора, – склонил я голову, – прошу, не стесняйтесь и приказывайте мне всё, что вам захочется, и я клянусь с радостью исполнить все ваши пожелания.
Ратри улыбнулась и подала руку:
– Вы мой рыцарь-спаситель, я не смею приказывать, могу лишь просить.
