скачать книгу бесплатно
– Нет, спасибо. – Ну нет, моё настроение уже не испортить! Я буду дома через два часа, во что бы то ни стало! Голицын удивлённо посмотрел на меня. Упавшая на лоб волнистая прядь зацепилась за ресницы. Длинные ресницы, – подумалось машинально.
– Просто хочется побыстрее оказаться дома в выходной, – пояснила я с лёгкой улыбкой. И, о боги, он улыбнулся в ответ! Да, именно боги, потому что другие не могут так улыбаться – словно солнечный луч проступил на хмуром небе.
– Понимаю. Я тоже не хотел бы задерживаться. – Он закатил рукава и вдруг потёр ладони. – Ну что, показывайте, где и что надо собирать.
Восьмая глава
Глеб стал постоянным раздражителем, и постепенно я начал подозревать, что только этого он и добивается. Почти каждый день нос к носу сталкиваться и делать вид, что всё в порядке оказалось выше моих сил. Слишком беззаботным он выглядел, точно зная, что ничего ему предъявить не могу, как бы ни хотелось. Умудрился очаровать весь женский коллектив, куда не зайдёшь, только и разговоров о новом партнёре.
После стройки в субботу пришлось заехать в офис, надеялся по-быстрому просмотреть документы, а наткнулся на набившую оскомину улыбку. Присев на край секретарского стола, Глеб вовсю флиртовал с Кристиной, она отвечала скромно опущенными глазами и смущённой улыбкой.
– … а я подошёл к администратору и говорю… О, Вить, привет! Ты что здесь забыл? Мы тебя не ждали.
– Вообще-то это мой офис, – сухо ответил я, кивнув Кристине. На Глеба даже не взглянул – обойдётся. Но он, как та пиявка, следом потянулся, прикрыл за собой дверь, не обращая внимание на мой игнор.
– Раз приехал, давай обсудим, что там у нас с "Изумрудом".
– А что с ним не так?
Подойдя к столу, я начал перебирать бумаги, надеясь среди вчерашнего завала быстро отыскать нужное и забрать домой – и секунды лишней здесь не собираюсь задерживаться.
– С энергетиками договориться не можем, сдача дома задерживается, просрочим на месяц, придётся платить неустойку дольщикам.
– Три дня назад всё было в порядке. – Я нахмурился, с подозрением посмотрел на Глеба. Ну нет, не станет же он специально проблемы на пустом месте разводить. Так-то здесь и его прибыль заложена.
– Вышло новое постановление. Я собирался предоставить отчёт в понедельник. – Глеб засунул руки в карманы и подошёл к окну.
– В понедельник, серьёзно? – Брови сами собой взлетели вверх. – Может, через месяц уже, чего мелочиться?
– До понедельника я бы всё решил, – пожал плечами Глеб и покосился на меня через плечо. – Я же мастер решать внезапные проблемы, помнишь?
Помню, конечно, как тут забудешь. Сперва в школе, потом в универе стоило возникнуть хоть какому-то препятствию, и Глеб легко его устранял. Он и альпинизмом занялся только ради того, чтобы вершины покорять, когда в обычной жизни не хватает. Позёр как он есть. Аж сплюнуть захотелось.
– Тогда не понимаю, к чему вообще этот разговор, – сказал я сухо, вытаскивая нужную папку из стопки на столе. – Раз почти решил, молодец, возьми на полке пирожок.
– Понюхал? Положи обратно, – со смехом закончил Глеб. – Года идут, а ты всё тот же. И шутки старые.
– Плоские? – неприязнь рвалась наружу, фасад деловой сдержанности постепенно начал покрываться трещинами. Он вёл себя как ни в чём не бывало, хотя далеко не идиот – смысл делать вид, что всё по-прежнему?
– Вить. – Глеб тяжело вздохнул, ссутулился, поворачиваясь ко мне. Посмотрел проникновенно, взглядом побитой собаки. – Нам бы поговорить.
– Мы сейчас разговариваем, – ответил я холодно, огибая стол и направляясь к выходу. – Будут вопросы и предложения, пиши. Или звони, но не обещаю, что отвечу. Всё общение вне офиса через секретаря.
– Стой, Вить! – он преградил путь, глаза так и забегали, пытаясь мой взгляд поймать. Хер тебе, предатель. Скажи спасибо, что вообще с тобой разговариваю.
– Уйди, – процедил я сквозь зубы. Кровь запульсировала в висках, раздувая вены с такой силой, что того и гляди лопнут.
– Нам всё равно придётся поговорить, – сказал Глеб, сдвигаясь в сторону. – Можешь сколько угодно голову в песок прятать, но это неизбежно.
– Что ты мне хочешь сказать? – я сделал шаг навстречу, сердце забилось так быстро, что стало тяжело дышать. – Расскажешь, как на жену мою полез? Мне подробностей не надо.
Несколько секунд мы молча мерились взглядами. Я ждал. Ждал, что он заговорит и наконец получит по роже. Смачно так получит, как тогда врезать надо было. Но Глеб молчал, упрямо не отводил глаза. Не двигался, только крылья носа раздувались.
– Так я и знал, – бросил я, толкнул плечом и вышел. На ходу попрощался с Кристиной, мысленно пожелав ей мозгов – у неё вроде как жених есть, но когда это Глеба останавливало?
Пока добирался до ресторана, где с проектировщиком пообедать договорились, успел успокоиться. Глеб прав, взрыв неминуем, но хотелось оттянуть его по максимуму, хотя навряд ли получится. С его появления нарыв назревал, разбухая и воспаляясь, и если не вскрыть, станет только хуже. Отлично это понимал, только… Только нихрена не понимал. Ни что он здесь на самом деле делает, ни зачем пытается убедить, что хочет наладить отношения. Они нам обоим не нужны.
Освободиться получилось раньше задуманного, успею домой до четырёх вернуться, сделаю Насте сюрприз. Только в школу заехать осталось. Уже паркуясь вспомнил, что не позвонил учительнице. Мы на три договаривались, а я не проверил, подошла она уже в школу, или ещё нет.
Оказалось, на месте. Поначалу даже не узнал, подумал, старшеклассница в актовом зале сидит, тоже Викторию Максимовну ждёт. Или студентка, на практику заскочившая. Сколько же ей лет на самом деле? Без макияжа и строгого костюма девчонка совсем: русые волосы в простой хвост собраны, джинсы, кеды. А когда улыбнулась и честно призналась, что домой поскорее хочет, что-то вроде симпатии внутри шевельнулось.
– Давно вы здесь? – спросил, забираясь на сцену и рассматривая сваленные в кучу декорации.
– Нет, – беспечно ответила она, становясь рядом. Едва-едва до плеча макушкой достала, а мне казалось, повыше будет. – С девяти.
– С девяти?
Надо же. Не думал, что у неё субботы настолько загружены.
– У учителей не бывает выходных, – сухо ответила Виктория, поджимая губы. Добавила едко: – Так родители считают.
– У родителей тоже с выходными туго, – парировал я, чувствуя, как возвращается знакомая неприязнь.
– Спасибо, что согласились помочь. – Она протянула несколько листов.
– Что это?
– Чертежи, по которым надо собирать, – терпеливо, как маленькому ребёнку, ответила Виктория. Я недоверчиво на неё посмотрел. Чертежи, серьёзно? Вот эти каракули?
– Хотелось бы мне посмотреть на курицу, которая рисовала их отрубленными лапами.
– Очень приятно познакомиться, это я.
Чёрт. Некрасиво вышло. Виктория нахохлилась, отошла на край сцены, сделав вид, что внимательно рассматривает бархатный занавес.
– Простите. – Нет, я правда раскаяние почувствовал. Не всем дано хорошо чертить. – Просто я… Я просто к другим привык. Эти ничего, главное, что можно разобрать.
– Ну спасибо, – едко ответила она, оборачиваясь. Брови нахмурены, в глазах чистая, неразбавленная неприязнь. Ну, молодец, Голицын, нечего сказать, пришёл налаживать отношения с учительницей дочери…
– Простите. – Как одним взглядом она заставила чувствовать себя последним подонком? Рука сама потянулась к затылку, я рассеянно взъерошил волосы и посмотрел на зал. – Просто день такой… идиотский… Не стоило на вас срываться. У вас поставленная рука, только вы…
– Перестаньте, – перебила Виктория устало. – Правда, перестаньте. Вы же строитель, так? Понятное дело, мои чертежи для вас как для меня рисунки трёхлетки против эскизов выпускника художки. Там правда можно что-то разобрать? Если нет, попытаюсь объяснить на пальцах.
– На пальцах не надо, – улыбнулся я невольно. Один – один, я прошёлся по её творчеству, она вызвала вину. – Просто помогайте, когда попрошу.
– Не против музыки? – Виктория достала телефон, помахала им в воздухе.
– Почему нет?
Я ожидал чего угодно. Правда, от Чайковского до Зиверт, но то, что телефон вдруг закричал так, словно рожает демона в муках и никак не может разродиться…
– Ой, простите, – густо покраснела она, убавляя звук. Не сразу дошло, что это звонок. Виктория легко спрыгнула со сцены и отошла, тихо отвечая. Когда вернулась, я успел собрать первый домик. Несложная конструкция: фасад и опоры позади.
– Ещё раз простите. Подруга вернула звонок, который я поменяла перед школой.
– На уроках он тоже так звонит? – невинно поинтересовался я, собирая следующий домик. Улыбка дрожала в уголках губ, стоило вспомнить испуганное выражение её лица.
– Нет, конечно! – возмутилась она, и в этот момент я поймал взгляд. Не так даже: взгляд. Серые глаза, такие глубокие, опушенные густыми ресницами, без грамма косметики. Такой один раз увидишь – никогда не забудешь.
– Я шучу, – сказал зачем-то.
Виктория не стала отвечать. Включила что-то нейтральное, попсовое. Через час всё было закончено. Расставив декорации, мы переглянулось.
– Ну что, по домам? – спросил я бодро. Скорее бы: до времени, обещанного Насте, успею документы просмотреть.
– Да! И, Виктор, – она дружелюбно улыбнулась, – спасибо за помощь.
– Не за что, – ответил и ляпнул, не подумав: – Обращайтесь, если что.
Кто только за язык тянул? Потянул и дальше, когда я предложил:
– Вас подвезти?
– Спасибо, нет. Я недалеко живу.
Ну да, недалеко. Я тут с трудом квартиру снял, сколько же она получает? Или кто-то содержит? Любовник? Муж? Кольца вроде нет, но это не показатель. В любом случае, это не моё дело. Девушка красивая, что бы ей одной быть?
– До встречи, – сказала она, когда я спустился со сцены. Встречи? Значит, ещё помощь понадобится? Ну точно, нахрена ляпнул?
– На спектакле, – уточнила, заставив закатить глаза. Неужели так легко мысли прочитала?
– Я приду, – ответил, а прозвучало, как обещание. Конечно приду, как такое пропустить можно?
– Мы будем ждать. Ну, то есть, не мы, а Настя. Дети вообще родителей на таких праздниках очень ждут.
– Это я ещё по садику помню. – Вот это вообще зря сказал. Прозвучало так, словно хвастаюсь. Рука снова к шее потянулась, дурная привычка – как нервничаю, тереть начинаю. – До свидания, Виктория Максимовна.
– До свидания.
Хватит. Так до утра прощаться можно. Дань вежливости отдал, и ладно. Кивнул и вышел, пока в спину не полетели новые вопросы и предложения.
Девятая глава
Дождь барабанил по стеклу, дома было тепло и уютно, на плечах лежал любимый плед, в ногах мурлыкал Леви, рядом стоял кофе, впереди воскресенье – вроде бы всё прекрасно, живи и радуйся. Но я никак не могла поймать чувство долгожданного покоя. Последний час все мысли так или иначе сводились к Голицыну, и я никак не могла прогнать его из головы. Этот мужчина состоял из противоречий: то раздражающий, просто невозможный, то вежливый и обходительный. Какой из них настоящий решить до сих пор не получалось.
За два часа, что мы провели вместе, первоначальное впечатление о нём начало понемногу меняться. По крайней мере, руки у него точно из нужного места росли, работой не брезговал, хоть и дал понять, что не рад тому, что выдернули на выходной. Может, на самом деле дела были утром – я поймала себя на мысли, что начинаю оправдывать тот разговор по телефону. И тут же мысленно дала себе подзатыльник: нечего! Права Ленка, такие мужики до добра не доводят. Сперва перевернут твою жизнь с ног на голову, потом душу вытрясут и исчезнут, попутно разбив сердце.
В том, что Голицын тот самый разбиватель сердец я практически не сомневалась. Невозможно не быть им с такими зеленеющими глазами, согревающей улыбкой и потрясающими руками. Да, я залипала на его руки всякий раз, когда помогала придержать декорацию и невольно сравнивала свою ладошку с широкой мужской. Пальцы длинные, ухоженные, ладони крепкие, наверное, чувствовать такие на себе сплошное удовольствие… Так, надо притормозить, а то меня куда-то понесло.
Голицын женат, это раз. Он отец моей ученицы, это два. В мою сторону никакого интереса не проявляет, это три. И, даже если бы проявлял, мне отношения не нужны. Это, наверное, четыре, но почему я поставила себя на последнее место? Ленка сказала бы, что это оговорочка по Фрейду, и тут я с ней полностью согласна. Неужели начала на него западать?! Серьёзно, всего после трёх встреч и нескольких фраз?
Тихо застонав, я откинула голову на спинку дивана и закрыла глаза. Перед ними моментально вспыхнуло лицо Голицына, да так ярко, что пришлось потереть веки, чтобы прогнать. Это просто от скуки. И оттого, что больше пап в комитете нет, вот внимание невольно переключается на единственного. Обычный интерес к родителю, ничего больше. Голицын по-прежнему высокомерный сноб, и внимания заслуживает не больше, чем остальные родители.
Мы будем ждать.
Я что, реально это сказала? Он заметил? Подумает теперь, что это я ждать буду? Да что б тебя! Уйди из моей головы немедленно!
Жаль, у Ленки сегодня корпоратив, а то позвала бы к себе. Придётся в одиночку сражаться со своими демонами, благо, питаться им нечем: каждую фразу и каждый взгляд я уже разобрала на атомы.
К понедельнику наваждение сошло на нет, оставив лёгкое послевкусие, которое быстро смылось школьными буднями.
Звонок на перемену для первоклашек всегда звучит, как сигнал к действию. Вот и сейчас они подорвались с места, моментально забыв обо всём и обо мне в том числе. Сентябрь постепенно подходил к концу, зачатки дисциплины только-только стали проявляться.
– Виктория Марковна, там Настя в туалете плачет! – к столу подбежала Польцева Света, невысокая девочка с большими оленьими глазами.
– Что случилось? – нахмурилась я. Дразнить Настю не перестали, но мне казалось, она к этому относится равнодушно, по крайней мере, не показывает, что задевает. Пару раз я влезала, но в основном оставляла детей разбираться самостоятельно – стану на её сторону, и будет хуже. Могут ещё в любимицы записать. Дети в любом поколении дети, нынешние были не исключение: найти слабость и проверять на прочность, тут либо сдашься и сломаешься, либо выстоишь и потом станешь с теми, кто обзывал, лучшими друзьями. Курс детской психологии в голову намертво въелся. Конечно, если бы стали переходить границы, вмешалась бы без раздумий. Сперва беседа с детьми, не поможет – с родителями. Неужели сейчас именно такой случай?
Настя на самом деле нашлась в туалете, только уже не плакала. Стояла у окна, шумно хлюпая носом.
– Настя, ты чего, что случилось? – Я присела перед ней, попыталась поймать взгляд.
– Ничего, – на удивление ровно ответила та.
– Кто тебя обидел?
– Никто.
Даже не сомневалась, что молчать, как партизан, будет. Характер у неё стальной, что-то подсказывало – явно не в дразнилках дело.
– Ей Платон сказал, что, раз мама бросила, значит, не любила никогда, – доложила Света. Она вместе со мной в туалет пошла. Вокруг сновали дети, перемена вот-вот закончится, разговаривать по душам мягко говоря было неудобно.
– Пойдём. – Я поднялась, протянула Насте руку. – Вернёмся в класс. Если хочешь, после уроков поговорим. А мама… – заметив, как Настя вздрогнула, я мягко завершила: – Мама тебя очень-очень любит, поверь.
– Правда? – детская ладошка доверчиво легла в мою, а в глазах зажглась такая надежда, что сердце заболело.
– Правда, – кивнула я.
Вот, значит, как. Стало ещё интереснее. Значит, мама ушла из дома. К другому? Но почему тогда дочь на папу оставила, с собой не забрала? Такое в моей практике впервые, что думать не знаю. Насколько ей с мужем плохо было, что бросила всё, включая дочь?
После уроков Настя оставаться не стала, но я, если честно, и не ждала. Пока для неё чужая, доверять сложно. На будущее сделала пометку: обязательно разговорить, не для того, чтобы семейные тайны вызнать, а чтобы убрать неуверенность в себе, которой, оказывается, в Насте много.
Репетиции проходили каждый день, порой в классе, иногда в актовом зале. Постепенно дети втянулись, многие уже полностью знали свой текст, но оставались такие, кому стихи давались с трудом. Например, Ногач Платон. Его мама мне уже мозг чайной ложкой выела жалобами, что много, трудно, скучно и вообще не современно. С последним я бы может согласилась, только не от меня зависит выбор. В Министерстве сказали упор на детскую классику делать. Я бы, может, «Мой сосед Тоторо» поставила, но кого волнуют мои предпочтения?
Эта же мама, к слову, изначально главную роль просила и обещала, что сын всё-всё выучит. Вот так мы и получили своего Балду. Снимать уже поздно, а текст он с горем пополам через абзац знает.
– Глупенький бес, куда ты полез, нести не можешь, а я ногами промеж…
Платон путался. Согласна, текст сложный, но выучить всего несколько фраз – за автора я читаю. Надо было настоять и ставить «Конька-горбунка», там хоть слова попроще. Но директор настоял, сказал: школа у нас элитная, детки все умные, тесты при поступлении прошли, значит, выучат. Самого бы его сюда отправить и пусть любуется…
