скачать книгу бесплатно
Он закричал:
– Клянусь, не помню!
– Не помните? Ха-ха! Сейчас вы быстро все вспомните! Нахал! Чем попрекает меня! Надо было вас на мое место поставить! То есть положить!
– Нет! Ни в коем случае! – вскакивая с кровати и забиваясь в угол, завопил Роман. – Я несчастный человек! У меня память отшибло!
Липочка смягчилась, перестала наступать и продолжила лишь с легким укором:
– Из-за вас я Ваню своего из дома вытолкала чуть ли не взашей, неумытого, кое-как одетого, голодного.
– Он ночью кролика ел, – поспешно напомнил Роман и с обидой добавил: – А у меня за сутки крошки не было во рту, если не считать дурацкого песочного торта, который терпеть не могу.
– Так это вы слопали мой торт? – изумилась Липочка. – И еще жалуетесь! Жаль, что не может этого слышать Глафира. Шизанутой обозвала она меня. Значит и полотенце вы намочили?
– Должен же был я помыть липкие руки, – оправдался Роман. – Я испачкал их в креме.
– А кто вас заставлял лопать мой любимый торт, когда в доме имеется холодильник, полный продуктов?
– Вы слишком плохо думаете обо мне: я не вор и не лазаю по чужим холодильникам.
– Ну конечно, – усмехнулась Липочка, – вы не вор, однако мой торт со стола умыкнули. Бедная Глаша обалдела, когда я начала корить ее.
– Торт совсем другое дело. Я был голоден…
– Послушайте, но торт мы ели после обеда. Так вы здесь давно? – прозрела Липочка.
Роман смутился:
– Ну, не так уж и давно. Всего лишь сутки.
Липочка обрадовалась:
– Ага! Значит память к вам вернулась! Или и не пропадала совсем! Врун! Обманщик! Сейчас же признавайтесь кто вы и почему залезли ко мне под кровать?
– Нет, этого я вам сказать не могу, – твердо ответил Роман, и Липочка рассвирепела.
– Ах вы наглец! – закричала она, набрасываясь на него с кулаками. – Я из-за вас страдала всю ночь, а вы голову мне морочите?! Вот вам! Вот! Вот!
Роман не сопротивлялся, лишь прикрывал лицо, но когда удары стали ощутимыми, он бережно взял Липочку за запястья и воскликнул:
– Умоляю, не надо, вы сделаете больно себе!
– Не только себе, но и вам.
– Хорошо, – сдался Роман, – я все расскажу, только не деритесь.
– Отпустите меня, – прошептала Липочка и подумала: «Какие сильные у него руки».
– Я все расскажу, – повторил Роман и…
Донесся звонок из прихожей. Еще звонок, и еще. И громыхание в дверь.
– Муж вернулся! – испугалась Липочка.
Роман удивился:
– Разве у него нет ключа?
– Нет. Ключ остался в кейсе, а кейс украли. Я же вам говорила, что Ванечка этой ночью пришел домой в одних трусах.
Не заметив усмешки Романа, Липочка воскликнула:
– Прячьтесь обратно под кровать, – и выбежала из спальни.
– Святая женщина, – пробормотал Роман и вернулся на свое лежбище.
Глава 5
Попрощавшись с женой, Желтухин толкнул дверь Глафиры и удовлетворенно пробубнил:
– Так я и знал.
Дверь действительно была открыта, а измотанная страстью мужа подруги Глаша спала сном праведницы. Когда Желтухин, побродив по квартире и не обнаружив своего кейса, потряс любовницу за плечо, та открыла припухшие глаза, сонно улыбнулась и блаженно простонала:
– Уже уходишь…
– Нет, только что пришел.
– Как – пришел? – мгновенно проснулась Глафира.
Она изумленно уставилась на серый костюм любовника, перевела взгляд на темно-синий, лежащий рядом с кроватью на стуле (в нем Желтухин вчера пришел) и спросила:
– Ваня, ты где был?
Желтухину вовсе не хотелось рассказывать о перипетиях прошедшей ночи.
– Некогда, Глаша, потом, – сказал он и деловито спросил: – Где мой кейс?
Глафира была разочарована:
– Так ты за кейсом пришел? А я думала…
Сбросив остатки сна, она схватила любовника за пряжку ремня и с силой потянула на себя, кокетливо воркуя:
– А кто мне скажет доброе утро? А где наш орел? Почему он не летит в свое гнездышко? Пи-пи-питичка ждет его…
Сообразив о чем идет речь, Желтухин запаниковал. Он уже не чувствовал себя орлом, готовым лететь в любое гнездышко. Точнее, его «орел» вообще утратил способность летать, он был вял и апатичен.
– Некогда, Глаша, я страшно спешу.
– Спешишь? – Глафира была потрясена. – Что я слышу, Ваня, когда ты отказывался? Это займет не больше минуты, – принялась уговаривать она.
Желтухин с ужасом осознал, что даже мысль об «этом» ему отвратительна.
– Где мой кейс? – завопил он. – Я не могу без кейса идти на работу! Там печать! Моя печать!
– Господи, что с тобой? – остолбенела Глафира. – Где ты был? И что там с тобой делали?
Изумляя самого себя, Желтухин начал дерзить.
– Не твое дело! – рявкнул он. – Я не обязан перед тобой отчитываться!
– Ах вот как! – обиженно поджала губы Глафира и, похлопав рукой по холодной постели, заявила: – Тогда ты кейс не получишь до тех пор, пока не расскажешь где всю ночь ошивался. Зная крутой нрав любовницы, Желтухин сдался и рассказал. Все как есть. Умолчал лишь о странном поведении жены, но Глафиру разве обманешь? Заметив легкий налет смущения в глазах любовника, она приказала:
– Не смей от меня ничего скрывать! Рассказывай!
И Желтухин, перекрестившись, выдал Липочку с головой.
– Я всегда говорила, что она похотливая сучка, – сквозь слезы смеха, подытожила Глафира.
Иван Семенович хотел возразить, но, почуяв опасность, промолчал – кейс действительно был ему нужен.
– Ну хватит, Глаша, хватит, – лишь сердито вымолвил он.
Но Глафира торжествовала. Непросто было ее остановить. Наконец, насмеявшись, она глянула в злые глаза любовника и подумала: «Правильно делаю, что держу своего Пончикова в тонусе. Удовлетворенный мужик – настоящее животное: неуправляем и агрессивен».
– Возьми свой кейс в шкафу в прихожей и поскорей отчаливай, импотент недоделанный, – презрительно процедила она и демонстративно накрыла голову одеялом, мол аудиенция закончена.
Иван Семенович полез в пиджак, лежащий на стуле, достал сотовый и, укладывая его в карман костюма, смущенно спросил:
– А что делать с моими вещами? Я же сказал жене, что меня обокрали.
Глафира не ответила, даже не шелохнулась.
– Глашуня, пускай все побудет пока у тебя, – униженно попросил он.
– Иди ты к черту! – огрызнулась Глафира.
Бедняга вздохнул и поплелся в прихожую. Из квартиры любовницы Желтухин вышел очень сконфуженный: все было не так, все не вписывалось в его норму. Прижимая к себе кейс, он рассеянно брел по ступеням и размышлял о своей неясной будущности. За этими мыслями и застал его телефонный звонок. Поспешно прижав трубку к уху, Желтухин услышал голос Галочки, своей секретарши и мысленно удивился: «До чего же писклявая. Неужели когда-то мне это нравилось?»
– Иван Семенович, – пропищала Галочка. – Вы не забыли, что сегодня у вас важное подписание?
– Не забыл, не забыл, бегу, – успокоил ее Желтухин.
– Бежишь-то ты, Ваня, бежишь, но сам договор я найти не могу. Что подписывать будем? – грозно поинтересовалась Галочка. – А партнеры уже звонили. Едут.
– Елы-палы! – ужаснулся Желтухин. – Договор-то я дома забыл. Спасибо, что напомнила.
И он помчался домой. Нетерпеливо звонил и стучал до тех пор, пока на пороге не выросла перепуганная Липочка.
– Почему ты так долго не открывала? – отодвигая жену в сторону и спешно направляясь в спальню, спросил Желтухин.
– Задумалась, – растерянно ответила Липочка.
Ничего лучшего ей в голову не пришло. Не зная намерений мужа, она пребывала в шоке. Впрочем, Желтухин этого не заметил, ему было не до жены. Он ворвался в спальню, снял со стены картину и принялся терзать замок сейфа.
– Что случилось, Ваня? – изумилась Липочка, нервно поглядывая на кровать.
– Ты так меня зае… заморочила, что я все документы забыл, – пожаловался Желтухин, доставая из сейфа папку с договором и укладывая ее в кейс.
Тут он вспомнил про печать и решил проверить, на месте ли она. Печать оказалась на месте. Удостоверившись, Иван Семенович успокоился и уже собрался вернуть коробочку с печатью в кейс, но слишком поспешил, сделал неловкое движение – печать выпала из коробочки и покатилась…
Закатилась, конечно же, под кровать, а куда ей еще катиться: ведь там голый мужчина. Иван Семенович охнул и уже собрался встать на четвереньки… Липочка ахнула и уже собралась закричать: «Возьми меня! Возьми!» Но, наученный горьким опытом, Желтухин вспомнил чем кончались его предыдущие походы под кровать и, испуганно покосившись на жену, попросил:
– Солнышко, ты мне не поможешь?
– Конечно, дорогой, – обрадовалась Липочка.
Она ловко порхнула под кровать и вернула мужу потерю. Нервно укладывая печать в коробочку, Иван Семенович подумал: «Надо сматываться поскорей, пока не началось». Захлопнув кейс, он торопливо направился к двери, уже взялся за ручку, но не успел. Липочка завопила:
– Ва-анечка!
Желтухин дернулся, словно его плеткой хлестнули, и, глядя на супружескую кровать, как на станок гестаповских пыток, взмолился:
– Солнышко, не сейчас! Не могу! Спешу! Страшно спешу!
– Понимаю, что спешишь, – удивленно хлопая кукольными ресницами, ответило солнышко, – но где ты кейс-то взял? Его же ночью украли.
Сообразив, что пыток не будет, Иван Семенович сначала облегченно вздохнул, но тут же обмер и мысленно себя выругал. Вот дурак, по запарке ворвался в квартиру с кейсом. Будто не мог у Глаши оставить. Да просто бросил бы у двери. Кто его взял бы? Кому он нужен? Там бумаги одни…
– Понимаешь, солнышко, какое странное дело, – медленно, с расстановкой, придумывая на ходу, начал он. – Невообразимое дело… Мг… Сам в толк взять не могу… Мг… Ээээ… Как-то все необычно это, даже противоестественно… Эээ… Мг…
Липочка потеряла терпение:
– Да что ты в толк взять не можешь, Ваня? Что противоестественно?
– Да все. Все, – ответил Желтухин, решительно не представляя, что еще здесь можно добавить.
Липочка похлопала своими кукольными ресницами, подперла кулачками крутые бока и приказала:
– Ваня, не морочь мне голову! Сейчас же правду говори!
– Солнышко, правда такая, что ты не поверишь. Жуткие происходят со мной чудеса, – удручился Ваня.
«Со мной происходят чудеса не хуже, так почему бы не поверить?» – подумала Липочка и топнула ножкой:
– Не бойся, Ваня! Говори!
