скачать книгу бесплатно
– Сейчас посовещаемся, – сказал он, – перезвоню и поедем.
– Куда? – испуганно спросил Евгений, ошарашенный деловым напором Архангельского.
– Как куда? – изумился тот. – Стрелку забивать да «капусту» отслюнявливать, бакшиш. Лес, – он почему-то причмокнул, – пальчики оближешь!
– Небось ворованный, – внезапно предположил Даня.
Уж никак не ожидала от него прыти такой. Думала, дремлет по обыкновению.
– Ворованный, – бодро согласился Архангельский, – но с документами.
Судя по молчанию, мужики крепко переваривали эту новость, ещё не зная как к ней отнестись. Все, как один, дружно предпочитали домашний диван да финский унитаз параше и шконке. У них потому и с бизнесом не ладилось, что к воровству слишком много предубеждений было. Да и вялость всех одолела. На здоровый мужской риск был способен лишь мой Евгений, да и тот патологически не любил нарушать законы, без чего ни шагу в нашей стране. Короче, мужья моих подруг очень ручные мужчинки. Ручные и домашние, дальше дивана никуда, а тут заява такая.
В воздухе запахло парашей и шконкой.
Молчание подзатянулось, я начала скучать.
Наконец мой Женька обстановку разрядил.
– Дела делами, но пиво-то киснет, – сказал он и мужики оживились.
– Да! Пиво! Пиво! – закричали они.
«Конечно, – подумала я, – уж лучше пивка попить, чем над проблемой голову ломать.»
Подумала и разозлилась. Вот в этом они все: от любой мало-мальской неприятности в негу и удовольствие, сломя голову, кидается наш мужик. Совсем удар не держит. И не хочет держать. Вот Ваня – с Марусей поругается и сразу к пивной, пивом да раками горе своё заедать. Женька мой после всех ссор услаждал себя футболом. Пупс, Тасик, Даня – те вообще в этом смысле уроды, о них и говорить не хочется…
– Выпили все пиво, – страдальчески воскликнул Тасик.
«Вот это настоящее горе!» – проникаясь сочувствием, подумала я.
– Как же, – рассмеялся Евгений. – Что бы я вам предлагал, если выпили? Ты что Думаешь, я тот дурак из поговорки, которого за бутылкой пошли, так он одну её и принесёт? Нет уж, учёные.
Раздался резкий звук отодвигаемого стула и…
И Женька направился в прихожую.
Глава 9
«Женька направился в прихожу,» – ужаснулась я, сидя у него на пути под дверью кухни.
Тут не могу не погордиться своей ловкостью. Ловкостью и умением сходу нужную скорость набирать. Что ни говори, но мобильности во мне хватает, своему «Мерседесу» сто очков вперёд дам.
Но и Женька мой не лыком шит, тоже шустрый, за малым лбами не столкнулись…
Но все же успела я в гостиную шмыгнуть, а у самой сердце бешено колотится. Так близко он прошёл – услышала запах родной, колени подогнулись. Он тоже, словно моё присутствие учуяв, помедлил, приостановился без видимой причины…
– Так тащи же скорей, не томи душу, – загалдели мужики.
И Евгений заспешил в прихожую к двери, где оставил кулёк с пивом.
Пока они уничтожали пиво, с покрякиванием и поухиванием, я всплакнула, устроившись в гостиной на любимом диванчике Маруси, вспомнила, как мы с Женькой здесь сиживали, да как в кухне в гостях у Вани с Марусей гуливали…
Э-эх! Какие времена! Счастливые, а я их не ценила. Думала, так будет всю жизнь. И вот вам, пожалуйста, все как в песне поётся: «Красивая и смелая дорогу перешла…»
Чур меня, чур! Юлька, что ли, красивая? Урода эта кривоногая? И в подмётки мне не годится.
Конечно не годится. Я и умница, и красавица…
А вон до чего дожила: Женька не меня везёт в кругосветку, а какую-то кривоногую Юльку!
Мою, кстати, Юльку! Лучшую подругу!
Пока я горевала, мужики вновь вернулись к своим замыслам.
– Теперь ты, Тасик, – деловито распорядился Архангельский, – расскажи что там с цехом.
– Все в порядке, – поспешно откликнулся Тасик. – Договор железный, цех наш. В цехе все есть. И строгальные станки и долбёжные. В общем все. Можно сложные изделия делать, а можно простенький погонаж гнать: рейки, плинтусы, обналичку.
– А инструмент, – с важностью осведомился Архангельский.
– Инструмент – это не моё, – угас Тасик.
– В порядке все с инструментом, – подхватил эстафету Женька. – Все достал: и фрезы, и пилы, и резьцы, и все остальное. Много чего. В общем, все по тому списку, который Тасик дал.
«Ага, – подумала я, – значит правильно угадала, зачинщик все-таки Тасик.»
– Отлично, – подытожил Архангельский, – тогда считаем «капусту». Вить, так что там у нас выходит, просвети господ.
По поводу «капусты» Пупс докладывал без должного энтузиазма, но проект новоиспечённого начальника не забраковал.
– Я тут все прикинул, – с профессиональной озабоченностью сообщил он, – если лес поступит за четверть цены, как обещал Иван Фёдорович, если электроэнергию воровать, ну и на зарплате рабочим поприжаться, тогда, думаю, рентабельность в триста двадцать процентов вырисовывается, но пока лишь на бумаге.
«Рисовали на бумаге да забыли про овраги,» – подумала я, безмерно горюя, что не могу с присущей мне прямотой сказать этого вслух.
– С зарплатой не будет проблем, – оптимистично оповестил подельников Тасик. – Когда цех смотрел, с аборигенами пообщался. Это же не Москва. Там, в этой Богом забытой Алексеевке, народ вообще забыл как выглядят «бабки». Натурой друг с другом расплачиваются, – хихикнул он и серьёзно добавил: – За двадцать процентов от московских зарплат обещали горбатиться, как рабы на плантациях.
– А транспортные расходы? – сразу же озаботился умный Пупс.
– Не боись, – успокоил его Архангельский. – В эту, Богом забытую Алексеевку, ветка есть. Прямо вагонами лес подавать и будем. И так же гнать готовую продукцию обратно. Даня на железку имеет выходы, обещал все сомнительные позиции с дорогой утрясти. Да-ня! – зычно разбудил он его. – Подъем!
Даня мгновенно проснулся – вот бы порадовалась Тамарка, которая часами будит его.
– Утрясу, – поспешно заверил Даня.
– Во что это счастье обойдётся? – бухгалтерски въедливо поинтересовался Пупс.
Даня гордо рапортовал:
– Маневровый тепловоз отволочёт вагон со станции назначения к цеху за бутылку, ну, может за две. Бутылку, конечно, не машинисту, а начальнику станции, моему другу. Он выпить не дурак, но больше двух не осилит. Жена строгая.
– Добро, – обрадовался Архангельский.
– Добро, – загалдели мужики.
А я подумала: «Их бы устами, да мёд пить. Как складно у них все выходит и, главное, затрат никаких. Там за бутылку, там за полцены, там вообще даром. Это какие же таланты столько лет пропадали! И неожиданно обнаружились. Ну прямо как в сказке: лежал-лежал Илья Муромец на печке до сорока лет, а потом как вскочил да как начал горы воротить…
Ох, чует моё сердце, быть беде.»
– Вить, так что там теперь с «капустой»? – поинтересовался Тасик.
– Как просили, четыреста процентов – жизнеутверждающе сообщил Пупс.
«Странно, что не пятьсот,» – изумилась я.
– Так! – с необъяснимым подъёмом воскликнул Архангельский. – Считаем «капусту»! Станислав, что там у нас с производительностью цеха, если погонаж шуровать?
– Ну-у, – замялся Тасик, – если усредненно, то пять, от силы шесть тысяч погонных метров в смену.
– Добьёмся шести, – решительно отмёл сомнения Архангелький.
– Так можно, ведь, и в две смены, – удивительно бодро предположил Даня.
«Вот чем надо его будить, – прозрела я. – Просыпается только при слове „капуста“. Надо мою Тамарку просветить.»
– Работать будут в три смены! – воодушевлённо постановил Архангельский. – Шесть множим на три. Итого… Итого… Витек? – обратился он за помощью к Пупсу.
– Восемнадцать, – компетентно заверил Пупс в том, что очевидно и первокласснику. – Выходит восемнадцать тысяч погонных метров в сутки.
– Ого! – обрадовался Архангельский. – Крепко. А в месяце двадцать два рабочих дня. Восемнадцать на двадцать два, получается…
Учитывая, что бедняга затруднялся помножить шесть на три, Пупс не стал дожидаться от Вани подвигов в более сложных подсчётах. Тут же с эффективностью калькулятора он подсчитал сам и огласил результат:
– Триста девяносто шесть тысяч погонных метров изделий.
Мужики удовлетворённо загалдели.
– Это вы ещё цен не знаете, – торжествуя, заявил Архангельский. – Даня, доложи господам, какова средняя цена на фрезерованный погонаж.
– Собрал все данные по оптовым поставщикам такого рода товара, – важничая, сообщил Даня, – и получается, что меньше, чем доллар за метр наша продукция стоить не может.
Я быстро умножила триста девяносто шесть тысяч метров на один доллар и задохнулась от удивления: «Триста девяносто шесть тысяч долларов в месяц?! На пустом месте?»
Архангельский так быстро считать ещё не привык, а потому снова обратился за помощью к Пупсу.
– Только на одном этом цехе доход составит почти четыреста тысяч долларов в месяц, – подытожил Пупс. – А расходы, при уже определённом уровне рентабельности, лишь одну пятую часть дохода, то есть около восмидесяти тысяч долларов. Итого чистой прибыли – почти триста двадцать тысяч долларов в месяц.
– Это же на каждого получается… – задохнулся от счастья Даня.
– Шестьдесят четыре тысячи долларов, – незамедлительно высчитал Пупс.
Мужики оживились. Я схватилась за голову: «По миру пустит Даня Тамарку. Куда эти уроды вляпываются?!»
Разумный Пупс в ликовании участия не принимал и даже попытался его приостановить.
– С этой суммы нужно налоги заплатить, – напомнил он, – и ещё эти, как там Иван говорит, раздачи…
– Все устрою в лучшем виде, – оптимистично пообещал Архангельский. – Уже и коны набил. В пять «косых» зеленью уложимся за все про все.
– Так ведь налогоблагаемая база, косвенные налоги… – принялся мямлить Пупс, но Архангельский неугодные речи в корне пресёк.
– Брось ты свою экономику, Виктор! – снисходительно посоветовал он. – В России другие законы. Не довела тебя бухгалтерия до добра и никого не доведёт. Тут трясти надо, а не думать. Сказал же: все устрою. Слепо следуйте за мной, и завтра мы будем миллионерами!
Наступила тишина.
Образная тишина. Даже перед моими глазами простёрлись бескрайние поля, густо засаженные «капустой». Даже я растерялась: что со всем этим богатством делать? Как тратить его? С чего начинать? Бог мой! Тут же непочатый край работы! Бегай по магазинам хоть круглосуточно и до смерти не потратишь!
Да-аа, опешила даже я – человек неистощимой фантазии. Великие же комбинаторы, думаю, просто страдали от беспомощности перед такой горой «капусты», ломали голову куда её деть? Как от жён заначить? Это же не десятка, не запихнёшь под тумбочку или в носок. Шутка ли, насчитали каждому чуть ли не по «лимону» долларов годового дохода!
«Если эти комбинаторы пролетят, – ужаснулась я, – Тамарка точно сойдёт с ума. От горя. А если не пролетят, все равно сойдёт с ума, но… тоже от горя. Ха, если Даня заработает „лимон“, то выходит, что Тамарка неправа: Даня оказался её умней, хотя Тамарка столько лет убеждала мужа, что нет его тупей на свете.»
И тут мне в голову пришло, что совсем не о том я думаю. Не о Тамарке надо переживать, а о себе. Если Женька заработает миллион, он же отнесёт его Юльке!
Юльке, а не мне!
Это само по себе горе, но дело даже и не в том. Отсутствие у меня Женькиного миллиона я легко переживу – ведь жила же как-то до этого, – а вот факт, что Женька на веки достался Юльке, просто до смерти бесит меня. По доброй воле Юлька от мужа миллионера не откажется. Не убивать же её.
Короче, решила я бизнесу этому помешать. Решила и дальше слушала разговор совсем под другим углом: почему-то уверена уже была, что у этих недотёп все получится. Теперь я не критиковала их, а завидовала всей душой, переживала и голову ломала как им помешать.
А мужики, между тем, нарадовавшись вволю, на встречу с поставщиками леса ехать собрались. Архангельский куда-то позвонил, долго с архангельскими мужиками «стрелку забивал», чтобы встретиться и тут же другую «стрелку забить», уже для вручения кому-то бакшиша.
Короче, сложнейшие у них там комбинации закручивались, из которых мне ясно было одно: «стрелка забита» напротив пивной, которую Ваня любит не меньше своей молодой жены. Благодаря ревности Маруси к той пивной, я прекрасно туда знала дорогу.
Глава 10
Как только за пятью рассерженными мужьями захлопнулась дверь, я тут же бросилась к окну и с радостью обнаружила, что во дворе дома стоит Женькина старушка-«тойота».
«Значит за рулём будет он. Очень удачно сложилось,» – подумала я и сразу же направилась к телефону.
Набрала 02 и бодро сообщила милиции, что банда нетрезвых наркоторговцев «забила стрелку» поставщикам белой смерти.
– За рулём «тойоты» совершенно пьяный главарь, представляющий страшную угрозу обществу, – заверила я.
Подробно описав приметы Женьки, а так же Вани, Дани, Таси и Пупса, я предупредила, что они абсолютно «отморожены» и до зубов вооружены.
С последним я, пожалуй, перестаралась и даже струхнула, что милиция к моим наркоторговцам сразу потеряет интерес. Поэтому я раз двадцать осведомилась, могу ли рассчитывать на задержание преступников.
– А кто вы такая? – нахально раздалось мне в ответ.
