скачать книгу бесплатно
Татьяна исчезла, и на площадку выползла Старая Дева с головой, утыканной бигуди. У нее постоянно вместо головы – бигуди. Что она только на них наматывает? У нее же нет волос.
– Как вы относитесь к гостям из будущего? – заученно заблеяла девица. – Что скажете о бесконечности Вселенной?
Старая Дева вместе с бигуди ушла в размышления, а девица, пользуясь этим, просочилась в ее квартиру и повела свой репортаж уже из прихожей. Речь шла о господе, совести и вере. Старая Дева, понятия не имея ни о первом, ни о втором, ни о третьем, обожала такие речи, из чего следовало, что у проходимки есть перспектива состариться прямо в ее квартире.
Но кого уже они стали присылать к нам, эти свидетели Иеговы? И откуда они берут этих своих свидетельниц? Прямо с панели, что ли? Фу, как она меня перепугала, эта девица.
Я отлепилась от «глазка» и отправилась на кухню. Не успела я заняться уборкой, как опять раздался звонок.
– Это ко мне! – крикнул Евгений и вновь помчался в прихожую.
Я рассердилась, плюнула и взялась-таки за чистку плиты, чего долго не решалась делать. Евгений тут же вернулся. Он был полон разочарования.
– Это к тебе, – равнодушно бросил он и поспешил в ванную.
– Да постой же, – зашипела я. – А теперь там кто?
– Какая-то девица. Спрашивает Софью Адамовну. Это ты?
– Это я, ответила я, придирчиво всматриваясь в его глаза. – А что за девица? Хорошенькая?
Взгляд Евгения не выражал ничего, кроме крайнего нетерпения.
– Обычная девица, каких миллион. Сонь, мне некогда, ты иди, она ждет.
Я несколько успокоилась, но бдительности решила не терять. Придала своему лицу самое строгое выражение и поплыла в прихожую.
Девица топталась у двери на коврике. Вид у нее был очень смущенный, а когда я грозно сказала «ну?», бедняга и вовсе сконфузилась. Глаза из-под челки смотрели загнанно и обреченно.
«И где только Маруся откопала такую?» – подумала я и строго повторила вопрос:
– Ну?
Девица покрылась красными пятнами, нервно затеребила подол платья и, приседая, сказала:
– Здрасте.
– Здравствуйте, милая, – покровительственно ответила я, придирчиво изучая ее и оттаивая душой.
«Нет, это существо не опасно. Чтобы мой Астров изменил мне вот с этим?
Даже если такое случится, я только ему посочувствую».
Я решила ее подбодрить.
– Итак, слушаю вас, – сказала я, после чего девица растерялась окончательно и сбивчиво залепетала:
– Меня это, Жанна зовут, я это, насчет работы пришла, мне это, говорили, я собиралась уже вчера, но, сказали, что как бы не надо, а сегодня, вот.
– Понятно, следуйте за мной, – усмехнулась я и отправилась на кухню.
Когда мы проходили мимо ванной, внезапно распахнулась дверь, и перепачканный Евгений шагнул нам навстречу. Девица испуганно шарахнулась и юркнула на кухню раньше меня.
– Кто это? – свистящим шепотом спросил Евгений, делая ужасные глаза.
– Прислуга, – издевательски кривляясь, ответила я. – Допрыгались, милые.
– И как она?
– По-моему, ее надо лечить.
Евгений пожал плечами и скрылся в ванной, а я отправилась на кухню.
Девица стояла ко мне спиной и смотрела в окно.
– Присаживайтесь, Жанна, – я указала на стул. – Кофе хотите?
– Спасибо, – робко ответила она.
– Спасибо? В каком смысле?
– В смысле… Не хочу.
Я задумалась о соотношении робости и покорности в характере человека и на несколько секунд забыла о Жанне…
Очнулась я, лишь когда Санька выскочил из ванной и с криком «где моя прислуга?» прыгнул на руки Жанны.
Я остолбенела. Я близка была к обмороку, поскольку находилась в уверенности, что девушка точно лишится чувств, но ошиблась. Жанна мгновенно преобразилась. Она рассмеялась, не выпуская Саньку из рук, уселась на стул, повела с ребенком бойкий разговор и через пять минут знала о нас столько, что я озаботилась новой проблемой.
Оказывается, наличие прислуги в доме делает жизнь его обитателей весьма прозрачной.
С этим смириться я никак не могла, но, видя своего ребенка в руках Жанны радостным и счастливым, я представила себя сидящей, скажем, в опере, а рядом Евгений. Что ж, недурно. А к нашему приходу Санька, отмытый до белизны, переодетый в свежевыстиранную пижамку, сладко дремлет на кружевных белоснежных простынях, а на столике в гостиной приятный ужин на двоих и при свечах…
Просто блеск!
Я посмотрела на Жанну совсем другими глазами.
«Ну и пусть сплетничает, – храбро подумала я. – После Старой Девы и верной подруги Маруси мне это совсем не страшно. Главное, что она любит детей.
И они любят ее, если судить по моему Саньке, а его трудно обмануть».
– Что вы умеете делать? – спросила я, чтобы не выглядеть легкомысленной.
Жанна вмиг утратила веселье, привычным движением (как куклу) прижала моего сына к груди и серьезно отчиталась:
– По дому умею делать все: стирать и гладить белье, чистить ковры, натирать паркет, знаю десять рецептов варки кофе, хорошо готовлю традиционные блюда и обожаю драить кастрюли.
Представив, что всю эту нудную и изнуряющую работу она будет делать вместо меня, я почувствовала значительный прилив сил. Последняя же ее фраза едва не довела меня до экстаза.
– А комнатные растения вы любите? – спросила я, с огромным трудом скрывая радость. – У меня много дорогих цветов.
– Цветы – с детства моя слабость. Я их холю и лелею, словно своих деток.
Сладкий вздох вырвался из моей груди:
– Ах!
Но я быстро взяла себя в руки и строго спросила:
– А как вы относитесь к домашним животным?
Надо признаться, что у меня не было никаких домашних животных, но я уже серьезно задумалась: «А почему бы мне их не завести?»
Услышав вопрос, Жанна буквально заискрилась внутренним светом и с трогательной нежностью произнесла:
– Домашних животных очень-очень люблю. Я затрепетала.
«Ну надо же, как мне повезло. Это просто ангел какой-то, а не девушка.
Таких надо клонировать. Просто брать и клонировать. Сотнями. Тысячами. Чтобы всем было хорошо. Ах, как я теперь заживу! Даже не знаю, как благодарить мою Марусю».
– А скажите-ка, милая, что вы любите больше всего? – спросила я, недоумевая, как могла так долго обходиться без прислуги.
– Больше всего на свете я люблю детей, – ответила Жанна, и мне потребовалось немало сил, чтобы удержаться на стуле, а не наброситься на нее с объятиями и поцелуями.
Пришлось торжествовать молча, что было равносильно пытке.
– А как вы относитесь к воспитанию? Мне хотелось бы вырастить из сына приличного человека, а не какого-нибудь рэкетира, депутата или, упаси боже, лидера ЛДПР.
Этот вопрос всегда очень волновал меня. Некоторые заводят детей и совсем не хотят их воспитывать. Детей это чрезвычайно травмирует. Именно так получаются вышеперечисленные продукты плохого воспитания.
– Я обожаю воспитывать детей и даже закончила шестимесячные курсы гувернанток, – заверила меня Жанна, чем окончательно свела с ума.
Подобно голливудской героине, мне захотелось, подпрыгивая от счастья, закричать: «Хочу! Хочу!» Но я чудом сдержалась.
А вот Санька не стал скрывать своих чувств. Он завизжал от радости, чем привлек внимание Евгения. Он испуганно ворвался в кухню и, увидев, что здесь все довольны, с облегчением вздохнул.
Санька прыгал на коленях Жанны, а я томилась от переизбытка чувств:
«Вот кого мне нашла Маруся! Вот кого она мне нашла!»
Будь у меня хоть капля предвидения, я залилась бы слезами в тот самый миг, когда нога Жанны ступила на порог моей квартиры.
Но даром предвидения обладаю не я, а все кому не лень. Послушать мою Марусю, даже она обладает этим даром; Хотя, если учесть, сколько неприятностей принесла мне ее Жанна, то, может, это и так. Однако все это в дальнейшем, а пока…
Глава 3
А пока я не знала, куда деться со своим счастьем: хотелось буквально со всеми поделиться открытием, что я и делала в первые дни с утра до вечера.
– Знаешь, что приносит женщине истинное блаженство? – вопрошала я очередную из подруг, лежа на диване с сигаретой в зубах и любуясь тем, как спорится работа в руках Жанны.
– Новая шубка? – принималась гадать подруга.
– Холодно.
– Богатый любовник?
– Холодно.
– Отдых на Канарах?
– Уже теплей.
– Неужели групповой секс? – с восхищением изумлялась подруга.
– Фи, какая чепуха. Это, все вместе взятое, не идет ни в какое сравнение с моей Жанной, – с гордостью сообщала я. – Прислуга – вот что может сделать женщину счастливой. Когда имеешь домработницу, то шубки, любовники и отдых на Канарах так же доступны, как групповой секс. Когда в твою жизнь входит прислуга, жизнь вроде та же, но совсем с другим оттенком. Знаешь, чем отличается лебедь от курицы?
– Шеей?
– Умением летать. Курица только хлопает крыльями, но остается на земле.
Так вот, я взлетела так высоко, что мне жаль вас, хлопающих крыльями. Жанна, приготовь мне белую блузку, но сначала принеси кофе и сделай потише телевизор.
Или нет, выключи его совсем.
Не стоит, думаю, упоминать чувства, которыми преисполнялись мои подруги. Все, как одна, завидовали мне завистью всех цветов радуги. Лишь Тамара – очень деловая женщина – не поняла меня.
– Серьезно? – удивилась она. – Прислуга действительно приносит столько радости?
– Прислуга и счастье – синонимы, – заверила я.
– Странно, – изумилась Тамара, – почему же я не испытала этого? У меня два водителя, кухарка, горничная, прачка и садовник, не считая секретарш, которых тоже можно смело отнести к прислуге, если взять во внимание то, чем им обычно приходится заниматься. Сюда же можно отнести и телохранителей. Так почему же я несчастна?
– Может, потому, что количество не всегда переходит в качество? – предположила я.
– А может, мой муж вместо меня кайфует? Даня! Даня!!! Сейчас же иди сюда, – закричала Тамара, обращаясь к мужу. – Соня утверждает, что прислуга приносит счастье. Отвечай, это правда?
– Лично мне счастье приносишь ты, – услышала я честный ответ бездельника Дани.
Еще бы, бизнес Тамары кормит известную часть страны, так что уж тут говорить о каком-то Дане.
– Соня, наша прислуга никакого счастья не приносит, – со вздохом призналась Тамара. – Одни только хлопоты. И все воруют.
– Это потому, что у тебя нет моей Жанны, – с гордостью ответила я, всей душой жалея подругу.
Можете представить, как жилось мне в те дни, раз я была полна таких восторгов. Жанна – девушка из многодетной семьи, самая старшая из детей – была на редкость ловка и трудолюбива. С шести лет на ее плечи легли большое хозяйство и толпа братишек и сестренок. Она привыкла со всем справляться и не роптать и сохранять жизнерадостность. Скромность ее поражала, ум вызывал уважение, легкий нрав – симпатию.
В моем доме воцарился абсолютнейший порядок, Санька был ухожен и накормлен, а мы с Евгением располагали всеми вечерами к собственному своему удовольствию. И все это за весьма скромную плату, потому что выяснилось:
