скачать книгу бесплатно
А потом он вдруг увидел, как главный посол тащит через толпу что-то странное… Это был человек с покрывалось на голове. Словно бы ходячий мешок, спотыкавшийся на каждом шагу. Видно было лишь не слишком длинную юбку и… стройные, изящные женские ноги в крошечных облегающих тапочках. Очень трогательные и совершенно потрясающей формы.
Внешне храня невозмутимость, внутренне Гор расхохотался. Они хотят подарить ему женщину! Рабыню-наложницу. Глупцы. Зачем ему еще одна наложница? Любая девушка в его племени считает честью, если вождь призывает ее в шатер своих утех.
Впрочем, интересно.
Посмотрим, что за красавицу они решили подарить ему. Ведь послы Гран явно рассчитывают этим даром, наконец, заслужить древнюю формулу мира.
А спустя несколько мгновений с девушки сдернули покрывало и кинули прямо перед ним.
– Дар тебе, Истинный вождь! Девственница из Гортама! – подобострастно сказал главный посол.
Гор бросил взгляд на девицу, которая медленно поднималась на ноги, явно опасаясь новой грубости. Он видел, что девушка совсем не в себе. Перепугана до полусмерти, растеряна, вот-вот потеряет сознание. Почему-то он испытал раздражение, подумав, что посол швырнул ее, как вещь. Словно маленькая заноза кольнула его под кожей.
…Городская, не привыкшая к нравам кочевников, подумалось ему.
Очень красивая. Красота и изящество были в каждом изгибе ее беззащитной фигурки, распластавшейся на земле, в тонких руках, упрямо упирающихся, чтобы подняться, несмотря на явную дурноту. Гор не успел разглядеть ее лицо, но видел, темные волосы, рассыпавшиеся блестящими струями по ее телу.
Пленница. Рабыня.
Если он не примет дар – быть ей общей наложницей для воинов чужого племени. Слишком тонкая красота, чтобы достаться им…
– Я принимаю ваш дар. Войны не будет, – небрежно бросил Гор.
Степенно спустился и приподнял подбородок рабыни. Мягко, насколько мог. Ему не хотелось делать ей больно и пугать еще больше. Всего лишь приподнял лицо, чтобы разглядеть и посмотреть в глаза. Хотел увидеть, что в них – только животный страх или нечто еще.
Если лишь страх или желание спастись, услаждая самого сильного самца, то девушка – только красивое животное. Подобно некоторым другим женщинам, что он знал. Тогда он будет держать ее, как держат кобылу голубых кровей, пока не надоест.
Уже сейчас увидел, как будет крутить в руках ее гибкое тело, когда она окажется в его власти, как заставил ее стонать, нежно прищипывая ее соски, захватывая их в рот, как положит лицом на кровать и войдет сзади, раздвигая своим нижним мечом нежные складочки… Она вскрикнет от боли, потеряв невинность, но потом, умело запустив руку ей между ног, он превратит этот крик в другие, сладкие крики.
Это будет приятно. Возможно – даже долгое время. За пару мгновений у него в голове пронеслось много поз, в которых он захочет взять это нежное существо, изящную игрушку, что ему подарили.
Если же в ее глазах есть что-то еще… тогда посмотрим. Тогда можно поиграть по-другому. Потому что с людьми другой разговор. Людей он не делал вещами.
Было кое-что, милое сердцу Гора и другим из его народа более, чем полет, война и власть.
Игра.
С женщинами тоже можно играть.
Девушка действительно была очень красивая. Лицо нежное, но четко очерченное, с маленьким, упрямым подбородком. Аккуратный носик, который хочется слегка прикусить, стройные брови, изгибающиеся дугой – хочется провести по ним пальцем… Глаза большие, чуть-вытянутые, голубые, приятно контрастировавшие с темно-каштановыми волосами.
В этих глазах был страх, много страха, но она могла прямо смотреть на него, в них улавливалось то же упрямство, что было в ее тонких руках, когда она отчаянно поднималась, что таилось в маленьком подбородке и отпечаталось в неожиданно-выраженных для городской жительницы скулах. Кстати, эти скулы выдавали, что в ней может быть небольшая доля степной крови.
А еще в ее лице было… достоинство, не сломленное грубым обращением степняков и рабским статусом. Достоинство человека.
Интересно. Поиграем.
– Я найду ей применение. Отведите ее в мой шатер, – сказал Гор и отпустил девушку.
Раздались радостные крики со стороны послов. Ну все, теперь будет праздник. Кочевники разведут костры, разложат ковры с яствами, будут брататься… А ему, вождю, придется наблюдаться за этим.
Жаль. Гору хотелось ускользнуть в свой шатер и познакомиться поближе с «подарком». Пожалуй, он так и сделает, как только его люди перестанут кричать прославления своему вождю и займутся сами собой.
…Тут же краем глаза увидел, как девушка, отведенная в сторону его помощником Сроком, пошатнулась, а воин усмехнулся и одним движением закинул ее на плечо, чтобы отнести в шатер вождя. Раздражение, копившееся весь этот день, вспыхнуло ярким всполохом. Ему стало почти физически неприятно, что кто-то прикоснулся к его, Гора, «подарку».
И в тот же миг, сквозь радостные крики кочевников пробился один громкий голос:
– Позволь обратиться, великий вождь!
Гор заставил себя отвести взгляд от удаляющегося Срока, у которого на плече болталась хрупкая фигурка городской девушки. Огромный воин из племени Гран растолкал других и вышел на площадь перед вождем. Неожиданно опустился на одно колено и склонил голову.
– Говори! – кивнул ему Гор, раздражаясь, что из-за воина он не смог посмотреть, как Срок занесет девушку в шатер.
Воин немного помолчал, потом сказал:
– Я – Бэрд, третий воин в племени Гран. И я вижу, что ты великий вождь великого племени. Я хочу служить тебе. Прими меня воином своего племени – или возьми мою жизнь и кровь. Она должна принадлежать тебе.
Он продолжил стоять на одном колене, смиренно опустив голову. А со стороны послов племени Гран раздались возмущенные шиканья.
Гору стало досадно и смешно. Сегодня слишком много степных традиций… Воин произнес древнюю формулу перехода в другое племя, под власть другого вождя. И Гор должен убить его, то есть забрать его жизнь в прямом смысле, или принять под свое начало.
Гор вздохнул. Ладно, такое случается. Но так просто этот воин не получит его милость.
Гор достал меч, он и его самые приближенные воины, были единственными, кто имел право держать при себе оружие во время церемонии приема даров. Отблески солнца сверкнули на лезвии, и Гор заметил, что воин едва-заметно вздрогнул.
Так-то, удовлетворенно подумал Гор. Проверим его намерение. Выдержит унижение и опасность умереть прямо сейчас, в пыли, стоя на одном колене – значит, действительно хочет перейти в другое племя.
Подошел к склонившемуся мужчине, поднял его лицо за подбородок – как прежде лицо красивой пленницы. И приставил меч к горлу этого Бэрда. Воин больше не вздрагивал, лишь ждал своей участи и прямо смотрел на Гора. В его глазах была решимость.
– Я возьму твою жизнь… – начал Гор и сделал резкий жест, словно действительно хотел перерезать воину горло. Воин не дрогнул, не опустил глаза, готовый принять свою смерть. Только капли пота выступили у него на лбу.
Гор убрал меч. Его движения были совершенно точными. На грубой коже кочевника не осталось даже малейшего пореза.
– Возьму твою жизнь и верность, – сказал Гор. – Если ты, конечно, будешь верен.
Отвернулся и добавил:
– Будешь младшим воином в отряде моего военачальника Тима. Докажешь верность – получишься более высокий статус. Если не согласен – все же умрешь сейчас.
– Я согласен. Благодарю, великий вождь, – невозмутимо ответил Бэрд и поднялся на ноги.
Что же ему так понадобилось в наше племя, подумал Гор. Нужно приказать постоянно следить за этим «новобранцем». Ведь Бэрд понимал, что потеряет статут, перейдя под власть другого вождя, еще не знающего его достоинств. Променять статус «третьего воина» племени на роль «младшего», то есть просто солдата в отряде… нужен очень весомый мотив, чтобы поступить так.
Впрочем, похоже, этот Бэрд действительно отличный воин. Возможно, ему надоело сражаться под знаменем мягкотелого вождя, который даже побоялся прийти на церемонию дарения, чтобы избежать поединка. Вполне возможно, что воин говорил полностью искренне.
Глава 3
В шатре вождя не было вони – ни от самого помещения, ни от вещей. Здесь было по-своему красиво: огромное ложе, устланное покрывалами с драгоценной вышивкой, низенький стол для приема пищи, перед таким явно не сидят, а лежат. Привыкнуть к этому обычаю кочевников, Алира, конечно, еще не успела, но он не так уж удивлял ее. Всюду, по стенам шатра были развешаны красивые ковры.
И да, ни от одного предмета не исходило того отвратительного запаха давно не стиранных тряпок или застарелого пота, который мучил Алиру в племени Гран. Напротив, когда она немного успокоилась, то ей начало казаться, что в шатре гуляет аромат цветов. Возможно розы, или розового масла, знакомого ей по лавке тетушки Анны. Томный, нежный, ласкающий ноздри запах…
Может быть это, а, может быть то, что Алиру уже целый час никто грубо не хватал и не обижал, она действительно начала успокаиваться.
…Сперва, когда воин принес ее сюда и, как мешок, свалил на ложе, Алира напугалась еще больше. Сердце птицей забилось в горле, стало нечем дышать. Вождь что-то сказал, явно принял подарок, но… она ведь не понимает на языке кочевников! Он вполне мог передать свой «подарок» какому-нибудь высокопоставленному воину. Вот этому, например. Недаром он так по-хозяйски взвалил ее на плечо!
Может быть, это и вовсе не шатер вождя, а шатер его воеводы, и сейчас воин спустит штаны, навалится на нее сверху и быстренько приступит к использованию дарованной ему женщины. Вряд ли он будет церемонится с рабыней…
Она сжалась на ложе, инстинктивно пытаясь отползти подальше от стоящего над ней мужчины, мысли заметались в панике. Опять ощутила себя перепуганным зверьком, беззащитной добычей жестоких хищников.
А чувствовать себя так Алира не хотела. Это претило чему-то внутри нее, какому-то гордому, твердому стержню, который истончился от превратностей судьбы, но не порвался и не сломался.
Но воин лишь серьезно посмотрел на нее и что-то сказал на своем языке, в его интонации послышалась тревога…
И тут Алира поняла. Чутье, обострившееся от постоянной опасности, подсказывало, что это может значить. Мужчина подхватил ее, когда она чуть не упала от слабости и головокружения. Он просто тревожится, здорова ли рабыня, дарованная его вождю! Поэтому и оглядывает ее, опасается не сломались ли ее тонкие кости. Алира заметила, что смотрится совсем стройной и миниатюрной на фоне женщин кочевников. Те, которых она видела – за исключением скрюченной старухи Маб – были крепкими, какими-то квадратными, под стать своим рослым и крупным мужчинам.
А, может, боится еще и того, что рабыня начнет кричать и драться, подумалось Алире. Тогда ведь тоже нужно будет как-то ее успокоить – причем так, чтобы не помять и ничего ей не сломать. Похоже, воина смущает роль «няньки», которую ему сегодня навязали.
Алира могла понять его.
Она чуть выдохнула и улыбнулась мужчине, мол все хорошо. Кивнула. Сама не знала откуда нашла в себе смелость и силы пойти на контакт…
Ее улыбка произвела на него странное впечатление. Он явно не ожидал, что «живая вещь», может улыбаться. А, может, улыбаться другому мужчине, не хозяину, у них считается «дурным тоном»… Алира не знала, но в лице дикаря отразилось явное удивление одновременно с облегчением.
Воин снова оглядел ее, и Алира заметила, что он как-то мнется, не знает, что с ней дальше делать. Значит, не каждый день вождю дарят красивых пленниц, подумала Алира. Это даже обрадовало ее… Может быть, так вождь будет считать ее уникальным подарком и отнесется к ней… мягко? На большее Алира пока не претендовала.
Она понимала, что ей придется принадлежать кочевнику.
От этого не уйдешь, эта судьба уже настигла ее.
Вопрос лишь, скольким кочевникам… И каким…
Один мужчина – это лучше многих. А если он не будет с ней особенно груб, то, наверно, она сможет все это пережить.
Ведь не умирают женщины, когда их берут мужья, даже когда эти мужья крупные мужчины. И даже, если муж – нелюбимый, почти чужой человек – не умирают. Мало кто выходит замуж по любви, больше – по воле родителей. И приходится терпеть мужа в постели, каким бы он ни был. Алира, оставшаяся сиротой, могла бы выбрать себе мужа сама. Но будь ее отец жив, кто знает, какому мужчине он отдал бы ее.
Алира подумала, что нужно научиться относиться к вождю, которому она досталась, как к мужу, которого не она выбрала. Как будто отец выдал ее замуж. Если думать так – то становится спокойнее, легче.
– Гоа? – чуть подумав, спросил ее воин.
Как раз это слово Алира уже знала. Оно означало «есть» или «хочешь есть?».
Она отрицательно покачала головой и сказала еще оно из немногих известных ей слов:
– Сиа, – это означало «пить». Есть Алире совершенно не хотелось. От пережитых страхов кусок в горло не полезет, подумала она. Но во рту пересохло и пить хотелось так, что, казалось, она осушила бы лужу, если бы ей такая встретилась.
Воин кивнул и вышел.
А спустя буквально несколько минут пришла пожилая женщина с суровым лицом кочевницы. В руках у нее было что-то вроде подноса, на котором стояли кувшин и тарелка с какой-то едой. На городском наречии она не говорила, поставила поднос на низенький столик и показала на еду и питье.
Алира кивнула ей, улыбнулась и произнесла третье известное ей слово на языке кочевников:
– Стимпо.
Это означало «спасибо» или «благодарю». Кажется, обращение на родном языке женщине очень понравилось. Она некрасиво, но вполне доброжелательно улыбнулась Алире.
– Зхоя, – сказала она, указав пальцем в центр своей груди. Это ее имя, догадалась Алира. Тоже указала пальцем на себя и произнесла: «Алира».
– Сиа, гоа, Алира, – сказала женщина и села на землю у выхода из шатра. Вообще эта женщина не выглядела ни наглой, ни недоброжелательной, ни ехидной в отличие от старухи Маб. Скорее она была просто серьезной и… немного робела. Не перед Алирой, конечно. Видимо, она впервые оказалась в шатре вождя, подумалось Алире.
Алира села, скрестив ноги перед столиком. В кувшине был традиционный освежающий напиток, что кочевники делали из кобыльего молока. Алира еще не уловила, как он называется. Она жадно осушила пиалу, налила себе еще… С каждым глотком ей становилось лучше. Но есть по-прежнему не могла. При взгляде на еду в горле вставал комок.
– Гоа! – с нажимом сказала ей Зхоя и подошла к ней, сурово посмотрела сверху вниз. – Гоа, инде Гор!
Алира вздохнула. Понять это «инде Гор» она не смогла, но догадалась, что у женщины приказ накормить пленницу. Она боится, что ее накажут, если не сможет.
Алира начала медленно, отламывая по кусочку от лепешки и беря руками кусочки мяса с блюд, есть. Она и сама понимала, что есть нужно, чтобы не терять силы. Здесь некому о ней позаботиться. Поэтому сильной нужно всегда быть самой.
Впрочем, об Алире давно никто не заботился. Она привыкла. За три года, прошедшие со смерти отца, Алире пришлось научиться быть самостоятельной. Она не могла допустить, чтобы две лавки отца достались чужим людям, поэтому научилась управлять ими: приказывать продавцам, давать им зарплату, считать деньги, делать закупки… Несмотря на то, что все смотрели на нее, как на девчонку, смеялись и тыкали пальцем… Потом начали уважать, ведь у Алиры получилось. Ей нужно было прокормить себя и брата, и она смогла.
При мысли о брате в горле опять встал ком, Алира сглотнула слезы. Как там Киртас… Сможет ли он выжить без нее?! Только бы смог… В сущности, ему сейчас шестнадцать, столько сколько было Алире, когда она начала управлять своими лавками.
Должен как-то справиться…
Наверно, ела она очень долго, осторожно. Зхоя нервно поглядывала в сторону выхода, словно у нее были сроки, как быстро накормить пленницы.
Когда Алира смогла уничтожить половину еды и помахала рукой над блюдом, мол, больше не могу, Зхоя кивнула и быстро схватила поднос. В этот момент раздался едва слышный шорох от входа… Обе женщины обернулись в ту сторону. Зхоя склонилась в три погибели, и шмыгнула из шатра.
Откинув занавесь при входе, в шатер вошел вождь. Сердце опять судорожно забилось и подскочило в горло от волнения.
Вот сейчас все и будет, подумалось Алире… Он уже пришел, чтобы взять, испробовать свой подарок.
Она резко поднялась на ноги и замерла, не зная, что делать.
Почти смирилась, что будет принадлежать этому вождю. Но сейчас, когда он стоял перед ней, и то, что должно случиться, вот-вот произойдет, ее охватил страх.
Мужчина показался ей сейчас особенно большим, как скала над ней. А она сама – очень маленькой, просто крошечной.
Должно быть и то, чем мужчины берут женщин у него очень большое… Сейчас это тело будет придавливать ее. Его мужское естество внедрится ей между ног, порвет там все, будет больно… Наверно, очень больно, потечет кровь!
Алира сглотнула. Ей захотелось бежать. Она застала в нескольких шагах от него, со срывающимся дыханием и судорожно бьющимся сердцем. Он был красив, теперь она в полной мере заметила это, и воздух вокруг него казался густым… Он словно источал мужественность, его тело и лицо дышали ею.
И это… пугало и смущало еще больше.
Он стоял напротив и смотрел на нее сверху вниз. И Алира не могла понять, что выражает его лицо. Да и не смела она так уж пристально смотреть ему в глаза. Взгляд опускался на его грудь. Она вздымалась от дыхания, мускулистая, блестящая гладкая – у него не было на теле волос, это напоминало, что он не человек. Смотреть на его мужественное тело как-то завораживало – и почему-то смущало еще больше.
Алира просто не знала, куда ей деться от перемешанных между собой страха и смущения.
– Как тебя зовут? – спросил он неожиданно мягко, не приближаясь к ней. На ее родном языке, без акцента, не коверкая слова. Его голос звучал глубоко, и речь была такой, словно он провел всю жизнь в городе, а не в степи. Алира вздрогнула, внутри у нее лопнула одна из напряженных струн. Плечи вздернулись на миг и опустились, расслабляясь.
