скачать книгу бесплатно
–А зачем? – все же решил поинтересоваться я.
–И, если на то пошло, на ком?
–Ну даже на Алише, вы же уже долго в отношениях. Я подумал, что это будет очень выгодный союз. Для души, тела и для имиджа, – ага, вот оно для чего, для имиджа, потому что весь предыдущий бред, сказанный отцом, не имел абсолютно никакого отношения к этой идее сосватать меня американке.
–То есть, ты предлагаешь мне фиктивный брак?
–Почему сразу фиктивный? Ты же не просто так с ней встречаешься, – меня начинало порядком раздражать это хождение вокруг да около. Все попытки отца сгладить углы, и скрыть истинность данного намерения были слабо подкреплены аргументами.
–Ты бы хоть подготовился получше, а то подобные речи не особо побуждают меня бежать в ЗАГС и ставить штамп в паспорте. Разрешите откланяться, считаю разговор бессмысленным, а по сему, законченным, – резко, в какой-то степени неуважительно по отношению к своему родителю выпалил я. И не дожидаясь отцовского разрешения, покинул кабинет. Хмурый, как грозовая туча, я быстрым шагом направился обратно к себе.
–Меня ни для кого нет, Ира, перенеси встречу на завтра, – отдаю указания секретарше, понимая, что сегодняшняя встреча с клиентами не приведет ни к чему хорошему. Я сейчас не игрок защиты, мне бы только в нападение, потому предпочитаю уединиться.
Я задумался о наших с мисс Хилл отношениях, развалившись в своем кресле и повернулся к окну, растворяясь в видах мегаполиса, открывающихся в панораме верхнего этажа.
Проанализировать четыре года регулярных встреч по работе, в постели и для галочки, чтобы считалось, что я состою в отношениях, появления на праздниках и внештатных мероприятиях. Хорошо. А что за человек был со мной рядом? Я даже не потрудился узнать о том, что из себя представляет эта женщина. Чем увлекается, какие ее вкусы, какие предпочтения в еде. Будучи с ней столько раз в ресторанах, я не обращал внимания на то, что она заказывает. Мне было не интересно.
А Ритка любит пиццу и пасту. Нет, макарошки. Усмехаюсь нахлынувшему воспоминанию с горечью и тоской. Я знаю, что она любит ванильный шампунь, аромат ее духов – неизменный Lacoste Pour Femme, я даже запомнил название парфюма. Она обожает персики и черешню. Молочный коктейль, именно банановый. А еще у нее аллергия на киви и не здравая любовь к чизбургерам из макдака. И все это и еще много чего другого, я успел узнать за тот мизерный промежуток времени, что был с ней.
Возвращаясь к потенциальной кандидатке в мои жены, Алише. Я даже номер телефона ее не пытался запомнить, не считая нужным забивать лишним свою память. Я понятия не имел какие она фильмы любит, какую музыку слушает. Мне было абсолютно все равно, потому что я не впускал ее в свою жизнь так глубоко, как впустил однажды Дорофееву. И мне нравилось расстояние, на котором я держал Алишу. Четыре года – это срок, который я просто коротал от встречи к встрече, пытаясь найти в нелюбимой женщине то самое лекарство. Но вот сейчас понял, эффект нулевой.
В своих рассуждениях я просидел довольно долго, наблюдая, как постепенно Москву накрывают сумерки. А когда решил, что пора бы заканчивать мозговой штурм, обнаружил, что из всех, кто был в офисе, остались только я и моя помощница-трудяга. Сколько моментов остаться в офисе наедине со мной она подловила? Раньше я как-то не утруждался подсчетом таких переработок.
–Ирина Юрьевна, а зайдите ко мне, – нажав кнопку переговорника, я пронаблюдал, через стеклянную дверь своего офиса, как Маркина отвечает, обернувшись на меня, установив зрительный контакт. Наверное, это и был момент, когда механизм был запущен…
Ира вошла в кабинет, и я машинально окинул ее изучающим и оценивающим взглядом, под натиском которого, Маркина залилась краской, но гордо подняв голову, подошла к моему столу. Кем она была? Бедной и наивной овечкой, готовой бежать куда укажут или опасной львицей, которая вышла на охоту, выстраивая какие-то свои планы? Подобные эксперименты однажды могут ударить по карману, но я был готов раскошелиться. Сегодня я, как никогда был щедр!
–Хорошо выглядите, Ирина Юрьевна. Но, по-моему, расстегнутых пуговиц слишком мало, – усмехаюсь хищной улыбкой, опуская взор на откровенное декольте секретарши. Ее грудь красиво вздымалась от участившегося дыхания. Так дышали пышной грудью, барышни, перетянутые корсетами.
–В зависимости от того, с какой целью Вы меня вызывали, я могу подумать, стоит ли расстегнуть еще парочку, Никита Алексеевич, -уверенно отвечает Маркина, словно давно вынашивала зазубренную фразу, выжидая лишь подходящего момента.
–Интересно, какие же цели предполагают этот скромный стриптиз?
–Может и не скромный. Но все зависит от жалования, – я засмеялся, запрокинув голову назад. Не в глаз, а в бровь! Вот же сука продажная. Я, конечно, предполагал, но такой наглости не ожидал. Хотя, похвально, знает, чего хочет.
–Такими темпами мне проще шлюху по устоявшемуся тарифу заказать, – фыркаю с презрением я.
–Мне заказать для Вас проститутку? – невозмутимо спрашивает Ира, выгибая дугой одну бровь.
–А ты и в проститутках разбираешься, что ли?
–Вы многие мои таланты не замечали и недооценивали, Никита Алексеевич, – для меня это прозвучало как вызов. Я откинулся на спинку кресла, похлопав ладонью по своему колену, не сводя взгляда с девушки, которая откровенно предлагала свои услуги. И она знала, что продемонстрировать. Опустилась передо мной на колени, расправившись с ремнем и вжикнув молнией на моих брюках. Освободила плоть, что была в полной боевой готовности и умело обработала, став жадно сосать прибавку к своей зарплате.
–Эх, такого кадра бордель потерял, – усмехаюсь, своеобразно похвалив “талант” Маркиной. Остановив девушку, я поднялся, глядя на нее сверху вниз и, запустив руку в копну рыжих волос, надавил на затылок, взывая к продолжению, скользя твердой головкой по припухшим губам профессионалки. Вытащив полы рубашки, я развязал галстук, наблюдая за “работой” своей помощницы, подаваясь бедрами глубже в ее горячий рот. Она же, остановилась, обводя кончик члена языком, и поднялась, потянувшись к моим губам. Сжав рукой ее лицо, отвернул ее от себя.
–Во-первых, я не целуюсь со шлюхами. А во-вторых, не целуюсь после минета. Ощущение того, что облизываешь свой член, не особо меня заводит. А в-третьих, я не закончил, – властно надавливаю рукой на ее плечо, заставляя опуститься обратно на колени. Я не собирался трахать свою секретаршу. Да и на такое окончания рабочего дня я не рассчитывал, но если попалась такая безотказная барышня, которая взяла в рот по первому мановению пальцем, то почему отказывать себе в удовольствии. Я решил проверить насколько далеко готова зайти Маркина в своих алчных порывах, а в награду получил дозу удовлетворения, сбросил груз, прямиком в ее продажный ротик и отчасти на грудь, рвущуюся на волю из декольте.
–Оценю твои старания в денежном эквиваленте. Сумма зависит от качества, Маркина, как думаешь, насколько тянет твой минет? – я вывел Ирину своим безразличием, обломав все ее надежды на секс на письменном столе. Не дожидаясь ответа, привел себя в порядок и собрался на выход.
–Свет погасишь, как будешь выходить. Всего доброго, Ирина Юрьевна, – вот такие у меня были отношения. При опытной женщине под боком, я искал утешения на стороне. Потому что не мог сполна получить того наслаждения, которого требовало не только мое тело, а душа и сердце. Выискивая в представительницах платной любви ту, которая будет похожа на Нее, представлял Ее, бредил Ею.
С Ритой мы ни разу не виделись чуть меньше года. Наши встречи сводились исключительно к тому, что мы пересекались на днях рождениях своих общих друзей. Не более того. Друг друга со своими днями рождения мы холодно поздравляли в смс сообщениях. Даже не отвечая на них благодарностями.
И вот очередная наша встреча предстояла нам на празднике Васильева Владислава Сергеевича, которому Ритка приходилась крестной. Потому все бросит, но к Владьке приедет.
Что со мной творилось, когда я увидел ее?! Со всей былой ненавистью, я вспомнил, как велико это чувство по отношению к ней. Но я лгал себе, убеждал себя, что именно ненависть заставляет мое сердце галопом нестись куда-то в пропасть. Как моментально возрастает желание притянуть ее, обнять, зарыться носом в черные как смоль волосы, вдохнуть аромат ванили и задохнуться им. Как манят губы, накрашенные красной помадой. Как хочется коснуться родинки над верхней губой, едва ощутимо, подушечками пальцев. Как хочется поцеловать каждую родинку на ее теле. Хочется раствориться в ней, пропасть, забыться и бесконечно любить. Я был контуженный этой любовью к ней.
И только опомнившись от того, как глубоко меня окунуло в чувства к ней, что я таил в себе, как спящий вулкан, внезапно проснувшийся от этой спячки, замечаю ее хахаля. Точнее я увидел машину. А Рита открыла переднюю дверь со стороны пассажира, выпорхнув с авто. Если бы ее привез водитель – она бы разместилась на заднем сидении. А тут все было очевидно, и даже тонировка в дым, отчетливо вырисовала мне всю суть картинки, которую Дорофеева лишь подтвердила своей лукавой и маняще-игривой улыбкой, брошенной напоследок тому, кто был за рулем Тойоты Прадо.
Я вспыхнул яростью, забыв про то, что пришел на этот вечер со своей спутницей. Я вообще последние несколько дней забывал о ней, с головой погружаясь в работу и умышленно задерживаясь в офисе. Каково было мое удивление, когда мисс Хилл решила явиться после окончания рабочего дня, когда в офисе остались я и Маркина. Но, уверяю, в этот вечер я был занят своими делами и мне было абсолютно плевать на полупрозрачную шифоновую блузку и короткую юбку. Маркина даже попыталась прямо намекнуть, касаясь руками моих плеч, разминая их. Брезгливо откинув ее руки, я велел ей уйти и, либо заняться работой, либо идти домой и не маячить у меня перед глазами. Ирина обиделась, крикнув в мой адрес непристойные угрозы о том, буду сидеть и “качать мышцы” правой руки и удовлетворять себя сам. В наказание, руки качала Ирина Юрьевна, получив от меня два реестра документов, которые нужно было проштамповать. Будет она мне диктовать свои условия. Кто платит – тот и заказывает музыку. И лучше бы Ирочке не выпендриваться, чтобы я не заказал для нее похоронный марш.
Алиша подоспела как раз в момент моего отходняка, потому что я вскипел, сорвавшись на помощнице. Да и на Алише я срывался довольно часто. И за четыре года не позволил ей задержаться у меня дома дольше, чем на ночь. Не хочу, чтобы она привыкала, а уж тем более, чтобы начала себя ощущать хозяйкой. Она усердно пыталась захватить мои холостяцкие покои. Да! Именно холостяцкие, потому что я не собирался признавать серьезность отношений, даже несмотря на то, что они были длительные. Но мое упрямство было непробиваемо. Потому мы с мисс Хилл чаще были на расстоянии, чем рядом.
Мне хватило лишь мгновения, когда я понял, что снова пропал. Пропал, как однажды, увидев танцующую на танцполе девчонку. Потерял себя и загорелся желанием заполучить ее. Но не сумел удержать, когда осознал, что мне нужно больше. И каждый раз при встрече приходилось сжимать добела кулаки, держать себя в руках, чтобы не схватить ее за плечи, не встряхнуть хорошенько, заглянув в глаза и добиться ответов от нее. Как у нее получается держать меня, почему спустя годы не могу забыть о ней, зачем хочу ее, зачем люблю?!
Вместо этого, я только усугублял ситуацию, продолжая превращать нас в заядлых врагов, что ведут холодную войну. А в любви ведь и правда, как на войне.
Разговора не сложилось, потому что я сразу начал его с недовольства и оскорблений. Я унижал Ритку, размазывал ее, упрекал в ее недостатках, совсем не задумываясь о своих. А она терпела и продолжала любить. Как низко вот так ломать и уничтожать любимую женщину. Но я не мог остановиться, даже спустя годы, словно это была защитная реакция от нее. Будто надеялся, что она увидит во мне морального урода и ее любовь угаснет. Я не заслуживал ее.
Поругавшись, с моей подачи, я лишь проследил, как Рита покидает ресторан, сам же остался сидеть в компании недовольной Алиши. Она буравила меня ревнивым взглядом, а я только сильнее закипал от этого. И чтобы как-то отвлечься, я пустился во все тяжкие, опрокидывая в себя бокал за бокалом.
–Никита, в чем дело, может тебе уже достаточно? – монотонно блеяла мне на ухо Алиша. А меня ее голос только выводил из себя пуще прежнего.
–А может ты не будешь мне указывать, и я сам решу, когда мне достаточно? – Алиша не выдержала и схватив свою сумочку, вылетела из ресторана. Скатертью дорожка, дорогая. Перебесишься. Учитывая то, что, как и мой отец Алиша мечтала о свадьбе.
Я же, выпив еще немного виски, подошел к Насте.
–Вась, скажи мне ее адрес.
–Даже не думай, Измайлов. Только не после вашей очередной ссоры и не в таком состоянии, – Настя разволновалась. Где-то на подсознательном уровне я понимал, что она права. Что алкоголь во мне способен сподвигнуть меня на глупые поступки, последствия которых могут быть ужасными.
–Сейчас Настя, сейчас. Если ты не скажешь, то я все равно узнаю его. Главное задаться целью. Думаешь я не хватался и не собирался добыть всю информацию о ней? О том, где она, с кем? Просто останавливался вовремя. А сейчас, пьяный тариф активирован, и я готов довести начатое до конца.
–Зачем она тебе, Никита? Ты же усердно все эти годы пытался ее вычеркнуть из своей жизни.
–Пытался, Настя, пытался. Но не могу. Не знаю как. Ломает по ней, – Васильева лишь покачала головой. Но назвала адрес.
–Прошу тебя, без глупостей, Измайлов. И такси вызови, не вздумай за руль садиться! – кричала вдогонку Настя, но я как ужаленный несся к Дорофеевой. Словно боялся, что будь я в трезвом состоянии, никогда бы не дал развития этому порыву.
Приехав в Пресненский, я кое-как припарковался. Консьерж на первом этаже напрочь отказывался меня пускать, грозился вызвать полицию. Сообщив о том, что Маргариты Александровны все равно дома нет, потому мне стоит уехать.
–Не уеду я никуда, мать твою! – с рыком, я ударил кулаком в металлическую дверь, продолжая ломиться.
–Я подожду на этаже, пусти меня. Я тебе денег дам! Хочешь полицию вызывать – вызывай! Но я не уйду, тебе ясно! – продолжал я буянить, выдохшись в какой-то момент, понимая, что, наверное, не судьба. Что Ритку оберегает от меня ее Ангел Хранитель. На кой черт я ей сдался со всей своей придурью в голове?
В этот момент запищал домофон в парадном и в дом влетела Дорофеева. Я даже не сразу осознал, что это не мое разыгравшееся воображение, что это не галлюцинации от переизбытка алкоголя в крови.
–Малышка… девочка моя, – хватаю руками ее лицо, когда она уже так рядом. Пьяным затуманенным взглядом всматриваюсь в любимые глаза, а Ритка отворачивается. Убирает мои руки, шумно выдыхая. Злится.
–Люблю, когда ты злишься, Дорофеева, – пьяно я улыбаюсь, стараясь снова поймать Риту в свои объятия. Она же улизнула, подбегая к консьержу. Что-то звонко щебетала ему, а после вернулась ко мне, схватив под локоть и потащив за собой к лифту.
–А помнишь, как хорошо было в лифте? Ты уже не боишься? – я попытался прижать Риту своим телом к стенке лифта, но Рита оттолкнула меня.
–Не прикасайся ко мне! Ты пьян, Измайлов! – срываясь на крик, Дорофеева так и держала вытянутой руку, чтобы я не приближался. Остальное я помнил смутно. Стоило коснуться головой подушки, как вертолеты закружили меня, и я уснул мертвым сном.
Проснулся лишь на рассвете, где-то часов около шести утра. Не сразу понял, где я. Привстал, щурясь от боли в голове и осмотрелся по сторонам. В комнате я один. Одежда аккуратно сложена на кресле. А на прикроватной тумбочке стоит бутылка воды и пластинка аспирина. Позаботилась девочка. Стыдно сейчас ей в глаза смотреть. Но стоило бы объясниться. Хватит вести себя как дурень. Но почему-то с ней по-другому у меня не получалось.
Глава 3
Нацепив маску, я снова делала вид, что все хорошо. Я не хотела, чтобы кто-то посмел заглянуть под нее. Ведь под ней можно увидеть лишь сломанную напрочь психику, искалеченную душу, и больные, страшно больные глаза. Я так долго носила эту маску безразличия, сменяя ее наигранным спокойствием и несуществующей радостью, что уже забыла кто я есть на самом деле. Даже сорвав эти образы, я не была собой. Я была творением Измайлова. Он тщательно слепил меня ту, кем я стала теперь. И самое смешное, ему это не нравилось.
Сидя на заднем сидении машины, я пустым взглядом смотрела на дисплей своего телефона, надеясь, что мне сейчас все же позвонит Саша. Я смогу выговориться, а он, как пес залижет мои раны. Хотелось ли мне, чтобы этот пес был верен мне? Смотрел щенячьими глазками и бегал за мной хвостиком? Трудно сказать. За четыре года я ни разу не виделась с Гордеевым, только изливала душу по телефону и набиралась сил после его утешений. Он пытался вразумить меня. Хотя сам нуждался в таком же мозгоправе, коим стал для меня.
–Маргарита Александровна, куда Вас отвезти? – послышался голос Виталия, вырвавший меня из моего зависшего состояния. Вопрос с подвохом, скажу я Вам. Но эти уловки я научилась распознавать. У Олейника я была под тотальным контролем. И все эти фразочки из оперы “пускай Виталик отвезет, куда скажешь” были ничем иным, как попыткой узнать куда же понесет меня окаянную. Все эти годы я чувствовала себя отверженной и проклятой, пожиная плоды собственной глупости и ошибок молодости. Если уж я и хотела где-то развеяться, потеряться и побыть наедине со своими мыслями, я вызывала такси. Даже на своей машине не ездила, догадываясь, что ее запросто смогут отследить.
–К Евгению Николаечу, – уверенно отвечаю водителю. Женя ведь ждал. А я уже давно усвоила урок, если быть послушной девочкой, то обязательно последует приятное поощрение. Я стала дрессированной зверушкой, за выполнение команды получая лакомство. Но не потому, что меня так приучили и заставляли. А потому, что это было выгодно мне.
Сделав глубокий вдох, стоя перед дверью квартиры своего любовника, я нажала на кнопку звонка. Женя открыл не сразу, я уже было подумала, что Олейник спит, хотя на часах было около одиннадцати вечера. Когда дверь распахнулась, я сразу увидела удрученное состояние мужчины. Он молча пригласил меня войти, шире открывая дверь и отступая в сторону. А после поднес телефон к уху, продолжив, видимо, уже давно начатый разговор.
–Доставка еды это! Чего ты ерепенишься! – рычал Женя в трубку. Я сразу поняла, что разговаривает он со своей женой. Стало мерзко и я передрогла от необъяснимого ощущения, которое пронеслось по моему телу. Женя размашистыми шагами мерил комнату, продолжая спорить с супругой.
–У меня кампания! Я как собака выматываюсь на работе, а ты пилишь и пилишь. Нечем заняться, милости прошу в офис, будешь контролировать каждый мой шаг, чтобы дурь в голову не лезла, – он замолчал, слушая тираду на том конце трубки, которую я детально не могла расслышать, но вопли в трубке были слышны отчетливо.
–Какая девка, Юля?! – Женя подошел ко мне, касаясь рукой моей щеки и целуя в висок, – решив все же поздороваться, понимая, что приветствие затянулось.
–Короче, не трепли нервы ни мне ни себе. Если моча в голову стукнула, ты знаешь где я, хочешь приезжай. Конечно! Успею повыгонять всех любовниц до твоего приезда. Весь гарем, бл*ть! Спокойной ночи! – на довольно агрессивной ноте закончил разговор женя, шумно выдыхая и откладывая телефон. Между нами обстановка была накалена до предела. Словно слова его жены о любовнице, сработали как стоп-кран и Женя держал дистанцию.
–Ясно. Женя, если ты приходишь ко мне, или меня зовешь к себе, так будь со мной! Оставляй свою жену и детей дома! – ревностно выпалила я, схватив с дивана сумку и собралась уходить.
–Удумала мне сцены закатывать? Ты вообще-то здесь на птичьих правах. Так что молчала бы в тряпочку!
–О, как мы заговорили, Евгений Николаевич! Тогда нам стоит пересмотреть все пункты нашего договора. И, насколько мне помнится, в нем не упоминалась слежка за мной и контроль каждого моего шага. И Виталька твой шестерка, которого ты постоянно мне навязываешь.
–Слушай сюда, Рита, – Женя в один шаг сократил между нами расстояние, схватив меня рукой за лицо, сжав пальцы с такой силой, что я невольно скривилась от неприятных болезненных ощущений. Он заставлял смотреть ему в глаза, не позволяя отвести взгляда. А в моем взгляде не промелькнуло ни капли страха. Я словно забыла об инстинкте самосохранение, продолжая дразнить дикого зверя.
–Не смей говорить в таком тоне и претензии свои держи при себе. Иначе я быстренько напомню, что ты гадкий утенок, и отправлю на помойку, на которой нашел тебя.
–Ты себя на помойке нашел, Олейник, – выплюнула я ему в лицо, схватив за руку, резко убирая ее от своего лица.
–Я не просила тебя делать мне подачки. Это ты решил, что нужно платить за то, что я с тобой сплю.
–Так ты, шлюха продажная, и отказывать не стала! – ядовито усмехается он мне в лицо, думая, что это меня заденет за живое? Ммм, дорогой, эту фразу мне говорили так часто, когда я была примерное девочкой, что теперь я сама верила в эти слова. И вовсе не отрицала очевидного.
–Дура я что ли? Ты мужик видный, сил в тебе еще достаточно. Секс меня устраивает. А жизнь меня научила принимать подарки. Сколько выгоды с этого всего получила.
–Как защебетала, Дорофеева. А если я закрою все карты, которые тебе на карманные расходы предоставил, если попру тебя с работы, вышвырну с квартиры? Как потом петь будешь?
–Хах, Евгеш! У меня высшее образование. Я девочка видная и не боюсь работы, так что найду куда себя пристроить. Ах, да, еще у меня отличный опыт богатых мужиков обрабатывать, так что не пропаду!
–Сука! – вот на этих словах, я поняла, что надо делать ноги. И не просто с гордо поднятой головой, вальяжно покачивая бедрами, выйти из квартиры. Нужно было бежать, что я и сделала, рванув ко входной двери, успев ее приоткрыть, но удар мужской ладони и приложенная сила, тут же закрыли передо мной путь к отступлению. Женя схватил меня за плечи, резко поворачивая к себе. Въедался в меня ненавистным злобным взглядом, был готов уничтожить меня прямо здесь и сейчас, раздавив как никчемную букашку. Я же молча смотрела на него исподлобья, ловя на себе его сбитое дыхание. Рука Жени скользнула от плеча, по ключицам, выше. Обвивая пальцами мою шею, он сдавил руку, заставляя меня приподнять голову. Его взгляд потемнел, и я знала, что Олейник уже не убить меня хочет, он просто меня хочет. Но еще противится своим желаниям, строя из себя безжалостного палача. Обхватив руками его лицо, я потянулась к нему, жадно впиваясь в губы мужчины поцелуем. Пылким, горячим, дерзким. Размыкая его губы языком, проскальзывая в его рот, лаская его язык своим. Кусаю его губы, не с нежностью, а грубо, нагло. И как бы он не диктовал мне свои правила, как бы не доказывал, что я принадлежу ему, на самом деле это он принадлежал мне. Целиком и полностью, став зависим от меня. Женя ответил на поцелуй с такой же страстью, зарываясь рукой в мои волосы, властно сжав их в кулаке, потянул вниз, тем самым заставляя меня запрокинуть голову назад. Прикусив нижнюю губу, оттянул ее, и я невольно простонала, зажмурившись. А после Олейник очертил контур моих губ языком, словно успокаивая их от жестких терзаний. Вторая рука скользнула по изгибу талии, по бедру ниже. И подцепив пальцами подол моего платья, Женя потянул его вверх, оголяя мои ноги и бедра. Губы спустились к шее, и нежную кожу жгло и саднило от жадных поцелуев и грубых покусываний.
Ладонь мужчины опалила нежные участки тела, и он огладил меня через ткань мокрых трусиков, самодовольно усмехнувшись. Сжав свою руку у меня между ног, замер, глядя мне в глаза, а у меня ноги подкосились, и я едва не рухнула на пол от резкого возбуждения, что прошибло будто током. Я пыталась скрывать свое желание с этим мужчиной. Всегда. Часто не позволяла себе проявлять весь спектр своих эмоций, охватывающих во время наслаждения. Но он умело читал язык моего тела, которое отзывалось на его ласки. По затуманенным от желания глазам видел, что я готова отдаться ему.
Олейник отпустил мои волосы, провел пальцами по моим губам, и я обвожу языком его большой палец, вбирая его в рот, посасывая, не отводя взгляда от своего любовника, вижу, как ему нравится то, что я делаю. Рука его снова сжимает мою шею, а шаловливые пальцы второй, уже проскальзывают мне в трусики, лаская меня между горячих лепестков, надавливая на твердую горошину, прикосновение к которой снова заставляет меня вздрогнуть. Я готова была осесть на пол, но Женя властно удерживал меня, продолжая дразнить, входя в меня пальцем. С моих губ сорвался стон, смешанный с выдохом, и я закрыла глаза.
–Смотри на меня, детка. Хочу видеть твой томный взгляд, – шепчет Женя мне в губы, и я исполняю его прихоть. Он улыбается, снова целуя меня. Спускаясь поцелуями по шее к ключицам. Заводит руку мне за спину, заставляя выгнуться и податься вперед, от чего я ощутила его пальцы еще глубже в себе, схватившись с силой за плечи мужчины. Одним движением он расстегивает молнию на платье, стягивая его с плеч, вместе с бретелями бюстгальтера. Не удосужившись даже полностью обнажить меня, он стянул ткань кружева с груди, властно сжав упругую полусферу и обвел языком твердую от возбуждения жемчужину соска, прикусив ее, и снова приласкал языком, втягивая в себя.
Когда его пальцы покинули мое лоно, он еще раз огладил пылающую и пульсирующую от желания плоть. Рывком повернув меня лицом к двери, стянул мои трусики до колен. Торопливо расстегнул свои брюки приспуская их вместе с нижним бельем. Одна ладонь надавила мне на поясницу, заставляя прогибаться в спине, а второй он направил себя, ворвавшись в меня грубо и жестко, замирая, когда я вскрикнула, сама не понимая, то ли от внезапной боли, то ли от удовольствия, что разлилось по всему телу, когда он наполнил меня. Дав мне привыкнуть к себе, Олейник начал двигаться, размеренно и глубоко, наращивая темп, неистово вбиваясь в меня, выбивая с моей груди стоны, смешанные с криками. Руки блуждали по моему телу, сжимали бедра, сильнее насаживая меня, скользили выше по талии, сжимали грудь. Пальцы теребили возбужденные соски, слегка прижимая их. А губы опаляли мое тело, спину, плечи, шею. Это какое-то страстное безумие. Бесчувственное. Ведь душа не испытывала ничего. А тело было довольно тем, как его балуют жарким и пылким сексом.
–Да… – на выдохе простонала я, содрогаясь от быстро подступившего оргазма. Олейник, разгоряченный ссорой, заведенный желанием, и насладившийся тем, что довел меня до пика удовольствия, буквально через несколько толчков догнал меня, замирая и пульсируя во мне, изливаясь от наслаждения, медленно совершая еще несколько плавных движений, пока окончательно не замер во мне.
–Детка… прости меня, – шепчет мне в волосы, и нежно целует за ушком, все еще тяжело дыша. Самым правильным решением, по моему мнению, было просто промолчать на этот его порыв извиниться, под воздействием полнейшего удовлетворения.
Какое-то время мы просто молчали, так и стоя, прижимаясь друг другу разгоряченными телами и приводя в порядок дыхание. Душ мы приняли по отдельности. Хотя и можно было устроить еще один заход, более спокойно и чувственно, но я строила из себя недотрогу. Олейник же сказал, что еще не вечер, подразумевая, что ночью просто так уснуть мне не даст.
Я вышла из душа, обмотавшись полотенцем, вторым вытирая мокрые волосы.
–Тебе какой-то Вася наяривает, – злобно прошипел Женя. Я же только усмехнулась, подойдя к мужчине и запечатлев на его губах сладкий поцелуй.
–Вася это Васильева Настя, – успокоила я своего ревнивца, перезванивая подруге. Новости, которые я услышала, меня привели в ужас. Мною начало не просто трясти, мною начало колошматить. Вот чем дальше, тем веселее. Особенно, когда дело касается меня и Измайлова. Напившись, этот безумец поехал ко мне на квартиру, а Настя тоже хороша, адрес дала.
–Ну ты же знаешь, что он бы все равно его достал, через пятого-десятого. Мне кажется, от этого было бы больше шумихи… Может поговорите наконец. Выясните все. Да, я тебя поддерживаю в каждом твоем решении. Но все мы знаем о ваших чувствах друг к другу.
–С кем поговорить? С вискарем, которым он весь вечер упивался? Черт. Ладно, еду, – сбрасываю вызов, торопливо начиная одеваться.
–Далеко собралась? – холодный голос, пробирает меня насквозь, въедаясь под кожу, сдавливая горло и перекрывая кислород. А я должна набраться храбрости, чтобы солгать, ни на секунду не усомнившись в своей лжи. Ну я-то умею…
–У Насти муж напился. Поругались. Поеду к ней, – уверенно отвечаю я, не глядя на Женю.
–Виталика сейчас вызову, пусть завезет.
–Жень, дай ему отдохнуть, что ты его гоняешь постоянно.
–Это его работа, я ему плачу.
–Ты всем платишь, Евгеш, – ехидно улыбнувшись, склонилась к сидящему в кровати мужчине, целуя его в губы.
–Накажу, Дорофеева, за язык длинный.
–Обязательно накажешь, – улыбаюсь я, на ходу вызывая такси и выбегаю с квартиры, крикнув напоследок, чтобы Олейник закрыл за мной двери.
Если бы я приехала парой минут позже, этот пьяный придурок устроил бы в фойе дома погром. Увидев меня, бросился ко мне, хватает руками мое лицо, шепчет свое “Малышка”, а у меня внутри все сжимается от боли и воспоминаний. Но я не поддаюсь на этот бред сумасшедшего под воздействием алкоголя. Отталкиваю Никиту, бегу к консьержу, извиняюсь и прошу, чтобы не разглашал об этой ситуации, задобрив ее купюрой с дядюшкой Франклином. Благодаря своему депутату, я знала, как задобрить человека. Ну, что уж скрывать, не задобрить, а подкупить, дав на лапу.
Вернувшись к Никите, хватаю его под руку, таща к лифту. Он продолжает лезть ко мне, стоит массивной двери закрыться. А меня злость берет. Никита сейчас настолько противен мне, что я вытягиваю руку, держа его на расстоянии и отворачиваюсь, чтобы не задохнуться от запаха алкоголя, которым разит от Измайлова.
С трудом мне удалось уложить этого дебошира спать. И я с облегчением выдохнула. Скандала в таком состоянии я бы не выдержала. Никите вообще пить противопоказано. От алкоголя люди тупеют, по себе знаю. Совершают необдуманные поступки. А Измайлов так вовсе превращается в кого-то совершенно другого, незнакомого мне. Словно все это время в нем живет два разных человека, и этот второй, жесткий, настойчивый, вырывается на свет, стоит подпитать его выпивкой.
Аккуратно сложила одежду, которую стянула с Никиты. Поставила на прикроватную тумбочку бутылку воды и аспирин. Знаю, утром его голова будет гудеть от похмелья. И задерживаюсь у кровати, глядя как он спит. Так беззаботно и крепко, умиротворенно посапывая. Невольно улыбнулась, коснувшись рукой его лба, убирая вьющиеся волосы на бок. Осторожно пальцем скольжу по небритой щеке, по губам. А после касаюсь рукой своих губ, закрыв глаза и тяжело, болезненно вздыхаю, выходя из спальни.
