скачать книгу бесплатно
Один лишь шаг. Повесть
Ирина Михневич
История и современность, система воспитания, формирование личности, противостояние толпе, жизнь и смерть, путь к Богу – таковы основные проблемы, поставленные в повести. Сюжет основан на реальных событиях, которые переосмыслены автором.
Один лишь шаг
Повесть
Ирина Михневич
Иллюстратор Дарья Чурилова
© Ирина Михневич, 2021
© Дарья Чурилова, иллюстрации, 2021
ISBN 978-5-0051-8861-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Словарик училищной жизни
Словарик училищной жизни для тех читателей, кто далёк от реалий конца двадцатого столетия в СССР, но способен увидеть в конфликте героев и их судьбах перекличку с днём сегодняшним
Палуба – длинный коридор в общежитии между комнатами (стр.5).
Самоволка – не разрешённое начальством отсутствие в общежитии и на занятиях, которое наказывалось лишением увольнения в посёлок, трудовыми повинностями (стр.5).
Роба – рабочая одежда чёрного цвета из хлопчатобумажной ткани (стр.5).
Камбуз – училищная столовая (стр.5).
Гражданка – обычная штатская одежда (стр.5).
Тугрики – деньги. Молодёжный сленг 80-х годов двадцатого века (стр. 5).
Комсомольская свадьба – здесь (в контексте) свадьба без спиртного (6 стр.).
Баталерка – в каждой роте в общежитии место хранения личных курсантских вещей, а также форменной одежды и обуви (стр. 6).
Брага – алкогольный напиток на основе сахара и дрожжей (стр.6).
Прикид – модная одежда (стр.6).
Дипломат – небольшой плоский чемодан типа кейса, из искусственной или натуральной кожи (стр.7).
Вахтенный – курсант, нёсший дежурную службу у тумбы при входе в роту, на КПП при входе в здание общежития, в административном корпусе у знамени училища (стр.7).
Гюйс – деталь морской формы, воротник на фланку или робу (стр.9).
Тельняшка – нижняя трикотажная рубашка в сине-белую полоску (стр.9).
Фланка – верхняя чёрная (из сукна) или белая (из хлопка) рубашка матроса, надевается на тельняшку, на неё как воротник пристёгивается гюйс (стр.9).
Капуста – деньги (стр.11).
Колпит – деньги на коллективное питание курсантов, выделенные государством на время производственной практики на судах (стр.15).
КПП – контрольно-пропускной пункт, вахта при входе в общежитие (стр.36).
По чесноку – честно, точно, верно. Молодёжный сленг 80-х годов двадцатого века (стр. 38).
Ребзя – ребята. Молодёжный сленг 80-х годов двадцатого века (39 стр.)
Харе – хорош, хватит, отстань, стой, брось. Современный молодёжный сленг (стр.40).
Рында – корабельный колокол (стр.41).
Гальюн – туалет (стр.49).
Кубрик – комната в общежитии (стр.52).
Хаза – училище (искажённое фабзайка) (стр.56).
Визирование – процесс получения виды для работы за границей. Получить визу – заслужить хорошей учёбой, дисциплиной, трудолюбием, участием в делах группы и роты. Визировали лучших выпускников училища, только комсомольцев. Для завершения этого процесса создавали административную комиссию (стр.71).
Трап – лестница в общежитии (стр.93).
Глава 1
До чего же хороши эти ветреные апрельские деньки! Манят чудесной свободой и пролетают в одно мгновение. Может, даже не до конца осознаешь, что вот-вот свершится то великое, ради чего вся маята была, а на душе и тревожно, и радостно.
Быстро набрав силу, обрушились на шоссе и тротуары в посёлке водопады талой воды. Откликнувшись на мощный зов природы, не выдержали самые нетерпеливые, забурлили: вот она, жизнь настоящая, совсем рядом!
Заволновались выпускники, которым потерпеть, казалось, всего ничего осталось, пошли разговоры в кубриках:
– Прости-прощай, заплёванная палуба! Новые страдальцы будут драить тебя в наказание за самоволки.
– Долой робу, насквозь пропитанную потом и табаком! Да здравствует законная гражданка!
– И пусть только посмеют на камбузе накормить нас полусырой перловкой с рыбными консервами! Не первый курс! Свои права знаем!
– А не пора ли насущное обсудить? Что и как в финале. Чтоб все путём, чётко, согласно флотской традиции.
– Сначала выпускной. Будет начальство с поздравлениями и напутствиями. Куда от него деться, от нашего начальства? Обычай. Не нами заведён – не нам менять.
– Фотоальбомы на память, подарки мастеру и классному руководителю. Что там ещё? Какая программа? Концерт самодеятельности? Танцы до пол-одиннадцатого? Не то, братцы! Не катит! Кончилось детство, кончилось! Пора понять простую и великую истину. Наше право – гулять до утра, никто не запретит.
– Не забыли, что якорь у входа в общагу, двести килограммов чугуна, должен ночью переместиться к автобусной остановке? Кто дерзкий? Мирная акция устрашения, чтобы местные не зарывались и помнили своё место. В посёлке хозяин один.
– А что потом? Как душа развернётся, чего попросит. Знамо дело, мореходы гуляют. И какое веселье без спиртного? Не комсомольская свадьба, а выпуск в речном училище.
– Скинуться надо, не ущемляя себя, конечно. Тугрики сейчас особенно нужны каждому, но цель святая – выпускной! Соберём и гонцов пошлём за горячительным…
Наскребли сто сорок рваных курсантских. Однако столько и учитель за месяц не заработает!
– Кровные! Негусто, конечно, но для затравки хватит, – удовлетворённо хмыкнул Стреляный, один из заводил стихийных собраний.
В роте всем было известно, что пара вёдер браги, шинелями старыми от посторонних недобрых глаз тщательно прикрытая, дожидается своего звёздного часа, нетерпеливо побулькивая. За капризами нежного напитка зорко следит Вовка Попугайчик, часто ночуя в баталерке на лавке. Почему именно Вован? Во-первых, он вне подозрения: поручено ему форму курсантам выдавать и вещи хранить, по приказу командира. Во-вторых, Вовчик – знаток и ценитель хмельного зелья. Всё о браге от мамки ему известно доподлинно ещё с детских лет.
Покупку и доставку водки выпускники доверили Быченко и Пикалёву, Джуне и Пике. Они всё равно собирались в Петрозаводск за прикидом к выпускному, стало быть, и для общества могли оказать услугу неоценимую.
В поселковом магазине норма – бутылка алкоголя в месяц на человека, и всегда есть риск на командиров или мастеров нарваться. Да и не факт, что продали бы им. А кому, скажите, интересно накануне большой жизни без диплома остаться?
Чтобы выполнить опасное поручение, требовались люди особенные, головастые. Во всем основательный, Женька Быченко напрасный риск отвергал категорически и потому тщательно обдумывал план поездки. А его дружок Лёха Пикалев обладал наглостью, «вторым счастьем», в той удивительной мере, что видавшие виды мужики от него в винной очереди шарахались. Словом, вполне они друг друга дополняли как команда: Пика зарвётся – Джуня остановит, а Джуне пробивной силы не хватит – Пика протолкнёт. Незаменимые люди, что ни говори!
Доверяли парням по одной причине: в кражах замечены не были. Правда, Пикалёв не брезговал иногда у земляка – малолетки гражданским прикидом разжиться для похода на танцы и не возвращал то, что понравилось. Так это разве грех? И у него в своё время деды лучшее отбирали. Ну, было и быльём поросло, что вспоминать?
Другое дело – Быченко. Прошлым летом Женька на суровой реке с нежным женским именем Лена заработал себе денег на модную кожаную куртку. Вот вам и доказательство, что надёжный это человек, не транжира, мечту сможет сделать явью.
И решили однокурсники: быть Джуне мозговым центром операции: «Даёшь выпускной!» – а Пике – её руками.
Женька и Лёха осознавали, какая ответственность легла на их плечи. К сборам отнеслись серьёзно. Взяли у Серёги Суханова, с которым делили кубрик, большую дорожную сумку, приготовили пару пакетов и чёрный дипломат. Вечером, будто случайно, несколько раз попались на глаза командиру и воспитательнице, чтобы те чётко запомнили: Быченко и Пикалёв из роты ни ногой. Друзья пересчитали ещё раз деньги, свои и чужие, записали, сколько чьих, и спрятали во внутренний карман Женькиной кожаной куртки.
Вскоре гонцов разбудил ротный вахтенный, и они благополучно отчалили из общежития, спрыгнув с козырька второго этажа на землю. Семь километров на одном дыхании отмахали до районного городка, чтобы к колхознику, местному дизелю, попасть. Успели с запасом.
В стылом вагоне пассажиров было мало. Мальчишки настроились на спокойную дорогу. Когда поезд тронулся и включили отопление, парней неудержимо стало клонить ко сну. Что ж тут удивительного? На три часа можно было позволить себе отключиться.
Сладко спалось гонцам под равнодушный перестук колёс, и тихие маленькие станции проплывали мимо, мимо.
Глава 2
Каким ветром занесло Сергея в Карелию? А просто Юхин когда-то нагрянул домой.
Встреча вышла незапланированной. Никак не ожидал Серёжка увидеть в апреле своего соседа.
– Павел, ты? По какому случаю?
– Командир отпустил домой для бесед со школьниками. Набор нужно сделать на следующий год.
– Фантастика! А это трудно?
– А ты как думаешь?
– Думаю, для тебя не очень! Вон ты какой! – Сергей робко разглядывал Юхина.
– Какой? – заинтересовался Юхин.
– Ну, не знаю. Удачливый. Необыкновенный, можно сказать.
Блестела начищенная бляха флотского ремня. Над крашеным белобрысым чубом – форменная фуражка чуть набок. Новенький гюйс обнимал крепкую шею. Тельняшка – подруга ласково льнула к груди моряка. Парадная фланка с двумя нашивками на рукаве и широченные чёрные брюки со стрелками. Ладная фигура. И улыбка на лице, открытая, добродушная. Вот вам славный портрет соседа, каким увидел его Сергей, окинув взглядом снизу вверх : любит человек жизнь, и она ему взаимностью отвечает.
А ведь Юхиным раньше пугала Серёжку мать: «Смотри, таким же обалдуем станешь». Подразумевалось, двоечником и хулиганом, по которому колония плачет. Так сказать, совсем пропащим был Паха, по мнению матери-учительницы. И очень она боялась тлетворного влияния соседа на сына.
Но миновали для Павла чёрные дни. Вот повезло же! Прямо как в песне: «Птица счастья завтрашнего дня! Выбери меня!» Она и выбрала.
Нынче даже Серёгина мать не рискнула бы дурные предсказания делать о будущем Юхина. Павел теперь – курсант мореходки. Вы слышите? Мореходки! Этим всё сказано.
– Ну, поздороваемся что ли, салажня? Дай пять! – Юхин крепко потискал руку восьмикласснику. Сергею даже в голову не пришло на «салагу» обидеться, когда сияющий Пашка снизошёл до него:
– Как ты? Нутром чую: прозябаешь. Уж больно видок у тебя кислый, – заметил курсант серьёзно и тут же успокоил:
– А ты не дрейфь, малой, всё образуется. Жми после восьмого к нам в мореходку.
– Кто? Я? – удивился Серёжка. – Да мне не поступить! Там же у вас экзамены?
– Какие экзамены? Шутишь, земеля? – самодовольно усмехнулся Павел. – У нас всех берут, лишь бы характеристика в норме. Понимаешь, у нас, вроде, ПТУ, но особенное: всё как в настоящей мореходке. Форма, роты, дисциплина. Изучаем спецпредметы, нужные для судоводителей, штурманов, матросов-мотористов. Практика по всей России, а работа даже за рубежом, но для этого ещё визу нужно заслужить. «Волго-Балт», «Волго-Дон», «Сормовский» – это суда смешанного плавания типа «река – море». Слыхал о таких?
Сергей энергично замотал головой.
– Понятное дело, вас этому в школе не учат! Хромает ваша профориентация. Вот увидишь, одноклассники тебе позавидуют. Зимой на каникулы заявишься в форме – девчонки ахнут. В училище ты быстро повзрослеешь и к тому же загранку ещё до армии себе обеспечишь. Мир посмотришь, в фирму упакуешься, маг классный отхватишь, – голос Юхина все больше приобретал интонации сладкие, мечтательные.
– Отличникам-зубрилам нос утрёшь и меня не раз поблагодаришь за то, что надоумил. Их десятилетка в наше смутное время не капитал. Плюс к тому в институте ещё сколько лет штаны протирать! Ты кто после мореходки? Уважаемый всеми чел с большим количеством" капусты» в кармане, а это, брат, независимость от обстоятельств. Твоим предкам такое и не снилось! Лови момент, сынок, и станешь как я, – и Павел Юхин, развернув плечи, картинно вытянулся перед школьником, демонстрируя себя во всей флотской красе.
Сергей «поплыл» в мечтах, конечно. Можно сказать, он просто ошалел от блестящих перспектив. А кто бы устоял? Юхин вдохновенно продолжил:
– К тому же от дома далеко! И знаешь, что я понял? Родители нас на расстоянии больше жизни любят. Когда учился здесь, мать меня как только не проклинала! Молодость её я загубил, а не отчим, который из ЛТП не вылезал. И лупила при каждом удобном случае всем, что под руки попадало. От отчаяния, надо сказать, лупила. Изменить ситуацию не могла.
Теперь же совсем другое слышу: я и надежда, и гордость и утешение! А всего-то и нужно было: махнуть от дома подальше.
Серёга выдавил из себя улыбку:
– Сомневаюсь я, что мне характеристику в школе нормальную дадут.
– Не тупи, прорвёмся! Прикинь, они будут рады избавиться от тебя. Такие, как мы, для них балласт, проценты портим, – Юхин хлопнул его по плечу:
– Ну-ка, держи, я нынче щедрый, – он неспешно достал из чёрного тубуса свёрнутые в трубку плакаты, пахнувшие свежей типографской краской, и торжественно развернул их.
– Вот тебе важное задание: повесишь в школе одно объявление. А второе себе можешь оставить на память. Для настроя на будущее.
Сергея яркая картинка обрадовала: синее море, корабли в порту. И через весь плакат тянулся призыв-приглашение: «Вас зовут голубые дороги!» У парня даже сердце заныло: точно зовут. Он моментально это почувствовал, как только блистательного Юхина увидел. Вот оно, решение всех его проблем!
В родной школе ему давно делать нечего, даром что мать там же детей считать-писать учит. Уж лучше бы Сергея когда-то в железнодорожную отдали. А тут сразу на него ярлычок прилепили: «сынком» дразнили, хотя учителя ему поблажки никакой не делали.
С чего конкретно началось, уж и не вспомнить. Не сумел Серенький перед семиклассниками постоять за себя, и оседлали его быстро. Это случилось, когда был он в четвёртом классе. Но и в седьмом для него мало что изменилось: обидчики тоже повзрослели. И пошло – поехало: таскал из дома деньги, сигареты, сладости – всё, что придётся. Глупый был, а друзей настоящих у него так и появилось. И тошнило уже от упрёков учителей. Только и слышал: «У тебя же мама – педагог! У тебя же папа – инженер! Оба с высшим образованием! Интеллигентные люди! Как ты можешь их так подводить?»
Вот достали, честное слово! Как будто они понимали что-то в его жизни!
Казалось, и материться научился не хуже других, хотя у них в доме это не было принято, и за себя постоять уже мог. Но интереса к учёбе не прибавилось. Не было смысла и цели.
