скачать книгу бесплатно
Во дворе было очень много детей. Мы собирались в компании, ходили в поле на пикники, бегали на речку купаться, играли в бадминтон и другие подвижные игры. Был период, когда обладатель мяча был самым уважаемым человеком в «песочнице».
Играли в прятки и догонялки во дворе дома и в саду соседней школы.
Зимой катались с горок на санках, ледянках, лепили снеговиков, устраивали снежные побоища. Любовались узорами на окнах. Как это было красиво!
Я была ужасно упрямым ребенком. Однажды, проходя мимо магазина, уговорила мать купить игрушечную коляску. Она сомневалась – вещь дорогая, но я топала ногами, кричала «жадина-говядина», и в итоге она согласилась. В той коляске меня, самую маленькую во дворе, таскали всей оравой вместо куклы.
Во времена моего детства машин было очень мало. Мы ждали весны, чтобы в колее на дороге строить снежные плотины и пускать кораблики по ручейкам. Когда проезжал автомобиль, мы прыгали на обочину, а потом заново всё отстраивали. Измеряли глубину луж, надев резиновые сапоги. Домой приходили мокрые, чумазые, ужасно довольные, со страхом ожидая заслуженной кары.
Я обожаю летний дождь и бегать босиком по лужам. Именно в такую пору мы собирались под козырьками у подъездов, о чём-то разговаривали, во что-то играли. Самые смелые со смехом выбегали под дождь и хвастались, что не боятся промокнуть.
А какой был запах! Самый вкусный аромат на свете – тот, что появлялся после дождя вместе с радугой на небе!
Татарстан — богатый, плодородный край. Земля там чёрная, жирная, щедрая.
У нас во дворе росли берёзки, на кустах шиповника было много-много мелких зелёных гусениц. Мы закапывали в землю «секретики»: фантики, фольгу от шоколадки, кусочки цветного стекла, сломанные брошки, цветочки укладывали в ямку, вырытую под кустами, накрывали прозрачным стёклышком и присыпали землёй, оставляя только самим известную метку. Словно это был клад.
Как я узнала в ходе работы над книгой, закапывать «секретики» – древнейшее занятие людей, это – «охранные» талисманы. Об этом говорится, например, в книге «Мы живём в замке» потрясающей Ширли Джексон (лучший рассказ – «Лотерея»).
Чем старше мы становились, тем интереснее были отношения во дворе. Я была «белой вороной». Многие считали меня «летящей», не от мира сего, потешались надо мной и даже откровенно издевались. Не знаю, как это получилось. Пусть на этот вопрос ответят психологи после прочтения книги.
Я – Курнос
В раннем детстве в «уважаемом сообществе» местной шпаны мне придумали прозвища Курнос, Утконос и что-то ещё в этом роде. Мой великолепный изящный выдающийся носик необычной формы стал моим детским проклятием. Стоило появиться во дворе, как тут же раздавался крик с какого-нибудь насеста:
– Курнос! Иди сюда! Курнос! Утконос!
Эта часть лица привлекала внимание не только во дворе. Её замечали абсолютно везде. Мать как-то сказала, что тайно копила деньги мне на пластическую операцию, переживая из-за моих страданий. Слава Богу, до знакомства с хирургом дело не дошло. Как бы сегодня ни воспринимали люди мой любимый носик, мне это совершенно безразлично. Более того, горжусь, что он такой.
Доходило до смешного. Однажды бежала за автобусом, но так и не успела в него сесть. А через некоторое время моя подруга познакомилась с какой-то девушкой. Они смотрели фотографии в альбоме, та увидела меня и воскликнула:
– А я видела эту девушку! Она бежала за автобусом, в котором я ехала.
Ещё один случай. Мне было лет шестнадцать, когда на улице подошла девушка и спросила:
– А твою двоюродную сестру не Гульнарой ли зовут?
– Да. А откуда вы знаете?
– Тебе было года два или три, когда мы играли вместе в нашем дворе. Ты приезжала в гости.
Подозреваю, что запоминали меня в первую очередь именно благодаря носу. Но и характер у меня такой, что даже если бы не было в моей внешности ничего выдающегося, дети придумали бы обидное прозвище, зацепившись за что-нибудь другое.
Поэтому, дорогой читатель, пусть окружающие придумывают какие угодно прозвища. Не стоит менять наружность только из страха быть осмеянным. Представь на секундочку, что было бы, если бы я легла под нож хирурга и получила ничем не примечательную внешность? Что сделала бы местная шпана? Правильно, они стали бы продолжать насмехаться, потешаясь, что им удалось заставить меня изменить что-то в себе.
А что было в реальности? Мать научила меня ходить мимо этих ребят, гордо задрав нос и делая вид, что ничего не слышу. От этого они кричали ещё громче. Спустя годы узнала, что у меня был настолько равнодушный вид, что они думали, что я действительно их не слышу.
В нашей квартире то и дело случались разговоры о жизни соседей. Все мы любим посплетничать, обсудить друзей, знакомых, приятелей, дальних родственников. Что делают дети в таких случаях? Внимательно слушают разговоры взрослых, чтобы понимать ориентиры, знать, кто хороший и кто плохой.
Услышав гадость про кого-нибудь из соседей, я переставала здороваться с этим человеком до тех пор, пока отношение к нему (или к ней) в доме не менялось. Конечно, сегодня мне за это ужасно стыдно, но такова детская натура. Дети транслируют то, что происходит в семье.
Сегодня при детях я стараюсь говорить с друзьями о литературе, искусстве, истории, путешествиях и т.д., зная, что ребятки внимательно слушают и впитывают всё, пользуюсь этим и вкладываю в их умные головы светлые мысли.
Помнишь урок моей бабушки? «Сынок, тебе говорю, дочка, ты слушай».
Если уж хочется о ком-то поговорить, пусть это будет тот, кто станет примером для подражания. Ведь можно выразить восхищение, например, умом того же Эйнштейна или его верой в Бога при том, что он был великим физиком. Ребёнок запомнит, что восхищение вызывают образованные люди, а значит, надо учиться и стремиться стать лучше через саморазвитие.
Конечно, у меня были разные отношения с детьми во дворе. С кем-то дружила, с кем-то воевала, на кого-то просто не обращала внимания. Кому-то завидовала. Тяжёлое чувство, очень тяжёлое. Кто-то завидовал мне.
Соседские мальчишки сначала смеялись надо мной, а потом пытались ухаживать.
Некоторое время была влюблена в самого красивого парня во дворе. Ему я написала свои первые стихи. Однажды летом хулиганы отобрали у меня тетрадку с этими стихами, громко читали их и смеялись. Мне удалось вырвать тетрадку из их рук.
Потом симпатии изменились. Мы повзрослели, разбежались по техникумам и вузам, и когда я приезжала домой на мотоцикле с другом-байкером, никто уже не орал на весь двор «Курнос! Утконос!» Зато соседи тихо шушукались, называя меня девушкой лёгкого поведения и считая машины, на которых меня подвозили до дома, когда ездила автостопом.
Что стало с теми, кто пытался со мной воевать и придумывать обидные прозвища? Их судьба незавидна. Их даже немного жаль.
Дорогой читатель, если ты подвергаешься травле, просто имей в виду, что зачастую обидчики получают своё. Бумеранг возвращается. Такие люди крайне редко добиваются успеха в жизни. А кто-то успеет заползти в могилу, прежде чем ты обзаведёшься внуками. Но ситуации, конечно, бывают разные.
Глава 5.
Подруги
Катюша
Мы познакомились, когда нам было по четыре года. Катя переехала в наш дом вдвоём с мамой. Они жили в маленькой однокомнатной квартире, заваленной книгами. Сколько себя помню, Надежда Васильевна всё время читала. Образованная, интеллигентная женщина, она никогда не повышала голоса.
Как-то Катя сказала:
– Когда мама меня наказывала, то не ругала, а наоборот – молчала. Это было всего два раза в жизни, но очень действенно. Молчала до тех пор, пока я не понимала, что неправа. И я действительно была неправа.
Катя была очень хорошей и послушной девочкой. Надежда Васильевна занимала высокую должность в банке и неплохо зарабатывала. Все свои силы и ресурсы она вкладывала в единственного любимого ребёнка. А заодно кое-что доставалось и мне. Целыми днями я пропадала в квартире этажом выше. Даже когда в доме были гости, убегала к Кате. Нам было интересно вместе. Мы играли, смотрели кино и мультфильмы, рисовали, занимались рукоделием. Вместе учились шить, вышивать, вязать спицами и крючком, плести макраме. Мы придумывали и рисовали в тетрадках целые города, занимались моделированием одежды для бумажных кукол. У нас был свой мир, богатый и разнообразный. Став старше, я брала книги из Катиной библиотеки. Мы вместе играли в шахматы и шашки.
Она была отличницей. Во многом я ужасно ей завидовала. Её окружали интересные люди, она училась в одном лучших лицеев города, потом – в одном из лучших вузов Татарстана. Катя была звездой, и я искренне радовалась дружбе с ней. Она была для меня недостижимым идеалом.
Она же позвала меня в интеллектуальный лагерь, когда нам было по шестнадцать лет.
Интеллектуальный лагерь «Настоящее время».
Разиля Кузнецова – один из лучших педагогов в Набережных Челнах. Она просто волшебница! Человек с большой буквы.
Надо видеть, что она делает с детьми! Сколько достойных людей она вырастила за тридцать лет существования своей организации!
Моя первая смена длилась всего шесть дней, но программа была настолько насыщенной, что, казалось, я провела там месяца два, не меньше. Каждый день мы играли в интеллектуальные игры, готовили маленькие театральные постановки, проходили психологические тренинги, пели песни в большом кругу, и было ещё много всего интересного.
Эти шесть дней стали одной из самых важных поворотных точек в моей жизни. Там я расслабилась и впервые проявила себя во всей красе. Самым большим шоком был момент, когда наш отряд выставил меня на сцену как самую умную во время очередной интеллектуальной игры.
Я – самая умная? Ребята, вы серьёзно? Но так вышло.
Впоследствии я ещё сильнее потянулась к литературе, захотелось больше знать и развиваться, общаться с умными людьми, которых встретила в лагере. Они казались небожителями. Из-за низкой самооценки считала себя недостаточно хорошей для них.
В этом лагере я побывала дважды. И это очень помогло мне стать такой, какая я есть сегодня.
Дорогая Разиля, низкий поклон вам за ваш бесценный труд! Благодарю от всей души!
С Катей мы ходили в театральный кружок. У нас были прекрасные учителя. Там я была по-настоящему счастлива.
Одной из последних постановок стала маленькая зарисовка против курения, в которой мне досталась роль Смерти. Я надевала маску, белый балахон, брала в руки косу. Моим проходом по сцене всё заканчивалось. Я медленно и настолько убедительно «скашивала» души курильщиков, что во время одного из выступлений на площади в нашем комплексе одна девочка вскрикнула:
– Мама, я никогда не буду курить!
Это был мой триумф.
Когда мы стали старше, Катя поддерживала меня в трудные минуты. Я ездила к ней в Казань, она приезжала ко мне на Кипр. Мы дружим до сих пор. Как бы я хотела, чтобы сегодня у моих девочек была хотя бы одна такая Катя!
Гузель
Наша дружба началась, когда мне было тринадцать. Из негимназического класса я попала в гимназический с углублённым изучением английского языка, так как была одной из лучших среди своих. Английский я начала изучать во втором классе, когда он ещё не был обязательным.
Наш восьмой класс представлял из себя сборную солянку. Подруг в нём пока не было, и надо мной тут же взяла шефство «великолепная пятёрка» очень умных и красивых девочек. Первое время они поддерживали меня и помогали, ведь нагрузка в гимназических классах гораздо больше, чем в обычных. К тому же были другие обстоятельства, осложнявшие жизнь. Поддержка этих девочек в нужный момент меня буквально спасла.
Потом я подружилась с Гузель. Она жила в соседнем доме, её мама работала лаборанткой в гимназии. Мы быстро нашли общий язык, иногда понимая друг друга в буквальном смысле с полуслова. У нас появились свои секреты.
В нашем классе было всего восемь парней. Мы всем дали прозвища, о которых никто не догадывался. У нас был тайный язык. На уроках часто переписывались, сидя за одной партой, было весело. Кое-какие из тех записей у меня сохранились. Перечитывая их сегодня, понимаю, почему некоторые девочки в классе завидовали нашей дружбе. Удивляюсь, что мы умудрялись не получать замечаний от учителей (ибо сегодня смеюсь в голос, читая всё это) и хорошо учились. Хотя, по словам одноклассниц, иногда мы всё же смеялись на весь класс, а потом таинственно улыбались.
Гузель была очень умной, интересной, она помогала мне с учёбой, мы вместе делали домашнюю работу. Часто говорили на английском, когда сидели у меня дома, поскольку мои домочадцы этого языка не знали. Мать пыталась подслушивать, но ничего не понимала.
Сестра свято верила в то, что наши с ней голоса слишком похожи, так как её ухажёры часто принимали меня за неё. Когда Гузель звонила, сестра иногда пыталась выдавать себя за меня. Гузель переходила на английский, когда понимала, что Аида пытается её разыгрывать, и та была вынуждена звать меня к телефону. То же самое случалось, когда звонила Катя.
После окончания школы Гузель уехала в Казань, где получила высшее образование. Они с матерью часто принимали меня в своём доме, особенно в сложные периоды жизни. Я очень благодарна их семье за поддержку.
Когда я приезжала в столицу Татарстана, мы собирались втроём с Гузель и Катей и шли гулять по городу. Нам было настолько хорошо вместе, что даже возникла безумная мысль сделать маленькие татуировки – в память об этой дружбе. К счастью, до салона мы так и не дошли. К счастью, потому что сегодня я против тату. У меня нет ни одной. А память о дружбе и благодарность необязательно выжигать на коже – они хранятся в сердце.
Гузель была свидетельницей на моей свадьбе в Минске.
Эльвира
Она жила в соседнем доме, та самая подруга, которую я уже упоминала ранее.
Не помню, когда мы подружились. Из окна моей спальни видны окна её спальни. Иногда достаточно было выглянуть на улицу, чтобы понять, что она вернулась и можно идти в гости.
Умная, интересная, харизматичная, сильная натура. Мне нравилось с ней общаться. Отучившись на парикмахера, она красила и стригла мне волосы просто так, по дружбе. Долгое время у нас была общая компания. Мы вместе гуляли, делили радости и горести. Она знала мои секреты, была свидетелем многих важных моментов моей жизни.
Сегодня Эльвира живёт в Канаде.
Глава 6.
Детский сад и школа
Эта часть повествования может стать большим сюрпризом для многих, кто знал меня в те годы.
Маленькая, да удаленькая
Моя мать работала бухгалтером в детском саду «Иволга», который находился в соседнем 31-м жилом комплексе. Это был мой первый детский сад.
Однажды мать пришла в группу и увидела следующую картину. По её словам, мне было тогда два или три года. Самая маленькая в коллективе, я стояла на стульчике и отбивалась от детей, которые били меня все вместе. Воспитательница с нянечкой смотрели на бесплатный цирк. Им было весело. Ишь ты, маленькая, да удаленькая! Кого-то я кусала, кого-то щипала, кого-то била кулачками. Да, не сдавалась.
С приходом матери это шоу, конечно, закончилось. Однако в следующий раз она пришла в тот момент, когда меня били по губам за то, что укусила самого большого мальчика в группе.
Что было причиной этих драк, как удалось настроить против себя всех этих детей, до сих пор не знаю, но моя жизнь в учебных заведениях началась именно так.
Потом был второй детский сад, поближе к дому. Оттуда я часто сбегала и отсиживалась у соседки. Что в нём не нравилось, сейчас уже не вспомнить. Но седых волос матери я добавила – её то и дело вызывали с работы. Воспитатели были очень хорошие. Не складывались отношения с детьми.
Наша Гаиля
Школа. Моя любимая татарская гимназия.
Десять лет жизни, десять лет ковки характера.
В первый класс я пошла в 1990 году. Здание школы было новым, суперсовременным. Два крыла: для начальных классов и для старших. Между ними два больших спортивных зала и маленький тренажёрный, столовая и актовый зал. Территория вокруг огромная: две спортивные площадки, большой сад, теплица.
У нас были гимназические и негимназические классы. Я попала во вторую категорию и проучилась там вплоть до восьмого класса, когда получила возможность изучать английский язык углублённо. В первом классе умела читать и писать по-русски, татарского же почти не знала. Это создавало определённые трудности – все предметы нам давали на родном языке. Учиться, однако, нравилось, я была одной из лучших.
Однажды на уроке в первом или втором классе случился эпизод, который запомнился на всю жизнь.
Мы переводили слова с татарского. Я отчаянно тянула руку, очень хотелось показать всем отличное знание русского языка. Учительница старалась дать другим детям проявить себя, но и меня игнорировать не могла.
– Безне? гаил? (наша семья – тат.), – говорит она.
Я тяну руку, думая, что «Гаил?» это имя. Учительница разрешила ответить, и я гордо произнесла:
– Наша Гаиля!
Класс взорвался от хохота. Учительница деликатно меня поправила, но дети не унимались. Больше я руку не тянула.
После урока мы пошли в столовую под дружное скандирование: «Наша Гаиля! Наша Гаиля! Наша Гаиля!» Никакие уговоры учительницы не помогали. Я шла пристыженная, еле сдерживая слёзы. Когда сели за стол, с подачи одного из самых сильных мальчиков одноклассники продолжали гоготать на всю школу. Тогда я вышла из-за стола и убежала в класс. Со мной такое было впервые. Того пучеглазого мальчишку долго не могла воспринимать нормально. Потом он учился в одном лицее с моей Катюшей.
Кто тебе не нравится?
Когда я шла в первый класс, соседка попросила взять шефство над своей дочкой (назовём её Роза), с которой мы сидели за одной партой некоторое время. Её привезли из деревни, городской жизни она не знала. Поскольку я была бойкой, смелой, самостоятельной, пришлось взять на себя роль опекуна. Роза быстро влилась в коллектив. Училась гораздо хуже меня, но её обожал весь класс, и я никак не могла понять, почему. И по сей день для меня это остаётся загадкой. Видимо, были в ней особые качества, которые нравились одноклассникам.
Тем временем я постепенно становилась отверженной. Уже в начальных классах дети то и дело пытались устраивать мне бойкоты, создавали коалиции против меня. Когда кого-то изгоняли из сложившегося сообщества, у меня появлялся союзник.
Я была гордая и независимая, в меру шкодливая. Да, далеко не ангел. Детские шалости и ошибки мне были вполне свойственны. Но, видимо, было во мне что-то отталкивающее?
В 6-7-х классах у нас, как, наверное, у всех детей, были «анкеты». На вопрос: «Кто тебе не нравится в классе?» почти все отвечали: «Айгуль Н., Лилия М.». Так писала даже Розочка. Лилия была моей единственной настоящей подругой в том классе. Хорошая, милая, добрая, улыбчивая, жизнерадостная. Почему она не боялась дружить со мной, не знаю.
Популярной я становилась, когда наступала пора контрольных. Самые сильные и авторитетные занимали места за партами так, чтобы можно было списать у меня. Иногда случалось, что Розочка сидела рядом со мной и «нечаянно» выполняла те же задания, что и я. Она списывала подчистую мою работу вместе с ошибками.
