скачать книгу бесплатно
– А что же это?
– Похоже на то, что отставшие части вашей личности постепенно вас догоняют. Вы стали… глубже. Менее прозрачной. Кстати, что вы, собственно, видели? Возможно, я смогу что-нибудь посоветовать.
– Вы хотите сказать, что это… это было мое прошлое? – тихо спрашивает девушка.
– Я думаю, дитя мое, что это есть ваше настоящее, – спокойно говорит Петеан, – поэтому попробуйте все же рассказать мне.
Девушка некоторое время молчит, невидящими глазами уставившись в стену за ухом Петеана, потом начинает рассказывать.
– И что же в этом сне, э-э-э… собственно, было кошмаром? – вежливо спрашивает старичок, дослушав. – Людям часто снится, э-э… стрельба. Приключения.
Девушку передергивает.
– Кошмарнее всего… – она задумывается, тщательно подбирая слова, – было то, что я несла ужасный выбор… Нет. Я сама была ужасным выбором. Или погибнут многие, и изменится всё – или погибнут все… хотя ничего не изменится.
– Будущее всегда ужасно, доченька, – ласково говорит старичок, – к этому просто надо привыкнуть.
– Доченька? – Девушка недоверчиво улыбается, удивленная изменившимся тоном Петеана.
– У меня такое ощущение, – говорит Петеан и тоже улыбается, – что вы моя невестка…
Поздним утром Петеан Навиген и хромая девушка сидят на широкой веранде, посередине которой из всех стульев, что нашлись на втором этаже, выстроен большой детский манеж. Малыши ползают и возятся с игрушками на пушистом ковре, привезенном на лифте из библиотеки.
– Я вообще-то хороший маг. Сильный, но лишенный политических амбиций. Много лет это сочетание давало мне и работу, и покой. Я служил королю, а потом его сыну, когда старый помер, – как мы все служим королям последние пару сотен лет, – не из преданности, но из консерватизма. Если истинный Король еще не рожден – какая разница, кто сидит на троне?.. Предыдущая обетованная династия прервана еще в прошлую войну… При моем прапрапра- и еще два раза прадеде.
– Долгий срок, – говорит девушка, – хорошо тем, кто воюет редко.
– Мы все так же думаем. – Петеан улыбнулся и кивнул, но снова помрачнел. – Король позволил мне. Понимаете, дитя мое, если бы я экспериментировал втайне – другое дело. Но я работал открыто и спрашивал позволения… Не вдаваясь в подробности, я изобрел усилитель магического потенциала индивида. Ап! – и вы вдвое более маг, чем были до того.
Девушка смеется в кулак.
– Ну, про вдвое я загнул, – конфузится Петеан, – но весьма, весьма ненулевой эффект. И… вот. Текущие проверки были окончены. Несколько человек согласились участвовать и ушли, э-э-э… весьма довольными. Его величество пожелал пройти процедуру лично… но внезапно попросил меня непосредственно перед этим применить ее к себе самому… при дворе, публично. Во избежание, вы же знаете королей. Я согласился, благо материалов у меня было в избытке. Разумеется, как только мой потенциал вырос, у меня изменилась детерминанта. В сторону увеличения, разумеется. Я ожидал этого эффекта, в сущности, он наблюдался у каждого, кто проходил мою процедуру…
Петеан печально качает головой.
– С того самого момента я – дед короля, которому суждено основать следующую, восьмую по счету, Великую династию. И тогда же у бедняжки Реми начались преждевременные роды. Из счастливого супруга, отца двух сыновей, мага на приличной придворной должности я превратился во вдовца с двадцатью восемью детьми, из которых только двое могут о себе позаботиться, да еще и попал в серьезнейшую опалу. Так оно, ставить опыты на самом себе…
– Но почему же в опалу?
– Чтобы, во-первых, не мозолить глаза королю и всему двору – кому приятно видеть напоминание о собственном конце? Чтобы не суметь набрать сторонников. И наконец, чтобы мои сыновья как можно дольше оставались бездетными. Отменить детерминанту не в королевской власти. Но ее действие в данном случае можно отложить.
– И как давно это случилось? – зачарованно спрашивает девушка.
– Сорок шесть лет назад, – медленно отвечает маг.
Они одновременно поворачиваются к играющим в манеже детям.
Один из малышей недовольно кряхтит.
Девушка подхватывает его и уносит менять ползунки.
Петеан печально качает головой.
Солнце заливает веранду, брызгает по игрушкам, разбросанным в манеже. Дети жмурятся на свету.
Малыш в новых штанишках получает новую погремушку и охотно возвращается в манеж.
– Они действительно… как-то умнее обычных младенцев, – говорит девушка, – они так мирно играют… не мешают друг другу. Но сорок шесть лет!
– Мне приходится держать их в щели, хотя бы на то время, пока я готовлю еду, отдыхаю… А в щели они не растут.
– Теперь мы можем дежурить поочередно, – твердо говорит девушка, – хватит этого… хватит.
– Конечно, – с обидой отвечает старичок, – вы-то можете пойти в лавку и купить двести пар штанишек, и сто кофточек, и десять литров свежего молока. И если будет нужно, наймете нянек! А мне как было справляться?
Девушка поднимает брови.
– А в чем дело?
– Меня же не видит никто… это часть опалы. Чем сильнее… э-э-э… магпотенциал человека, тем менее вероятно, что он меня заметит. Ну, и что-нибудь мне продаст. Или окажет помощь.
Девушка размышляет некоторое время и спрашивает:
– Так здесь немагов, получается, и нет вовсе?
– Ну да. Мост такое место. Даже побыть здесь пару недель – обычно дает некую силу… ненадолго. А рожденные на Мосту маги все до единого. Устойчивость к временному влиянию обычно имеют люди, попавшие на Мост в центре или сверху… Поэтому, кстати, воздушный транспорт у нас не одобряется.
Девушка искоса смотрит на Петеана. В глазах ее пляшут искорки.
– А теперь признавайтесь, откуда были книги?
Петеан густо краснеет.
– Между прочим, скопировав, я отношу их обратно в университет!
Ветер из бухты осторожно касается туго заплетенной косы девушки, чистой косицы старика, гладит детей по мягким бязевым шапочкам.
Петеан встает у края веранды и смотрит в глубину бухты, где разворачивается и встает на якорь большой парусный корабль.
– Да, – говорит маг, – похоже, сроки исполняются. Смотри, доченька, – Колум вернулся.
– Кто такой Колум?
– Мой старший сын. Колум Навиген. Капитан Колум.
Девушка смотрит на корабль.
– Действительно. Как они пережили все это?.. Старшие дети?
– Один, как видишь, демонстративно не сходит с судна… И не пускает туда женщин. Другой защитился так же, как я защищаю младших… Он не взрослеет. Он то крутится при дворе, то шляется по университетам. За обоими, конечно, следят. Следили, по крайней мере, когда я видел их в последний раз.
Девушка зябко ежится.
– А когда… ваша жена была беременна – вы знали, что ждете близнецов?
– Мы ждали одного ребенка.
Девушка молча смотрит на старичка, ожидая продолжения.
– Все, что я могу предположить, – невесело говорит Петеан, – это то, что для них тоже уготована судьба. Дяди короля, которые никогда не ссорятся между собой… В Городе-на-Мосту ровно тринадцать сил, которыми руководят военные: семь флотов, три бригады пехоты, городская охрана, разведка и дворцовая гвардия. Не понимаете? Ах да. У каждого подразделения есть командир, назначаемый королем, и его заместитель, назначаемый самим командиром и равный ему по правам и ответственности. Итого двадцать шесть. Во все века военные грызутся между собой, перетягивая милости власти, как игрушки.
Девушка долго смотрит на мирно играющих малышей. Ближайший тянется за погремушкой, которую трясет его сосед. Сосед отдает погремушку и спокойно берет другую.
– Давайте-ка отведем детей в дом, – говорит она, – пора поить их молоком.
Ближе к вечеру тихий переулок перед домом Навигенов взрывается грохотом. Карета, еще карета, всадники, бесчисленное множество кричащих пеших – капитан Колум Навиген получил высочайшее позволение на посещение отца.
Он входит, огромный и шумный, его шляпа, брошенная на кухонный стол, занимает столешницу целиком. Он не ввел в дом ни единого человека из свиты.
– Привет, сестра, – небрежно кивает он девушке, стоящей в дверях библиотеки, поднимается по лестнице на второй этаж и кричит на ходу громовым голосом: – Отец! Отец, я женюсь!
Петеан выбегает на площадку и падает в объятия сына – как чижик в когти ястреба.
– Колум, Колум…
Капитан Навиген быстро говорит:
– Она какая-то племянница короля, миленькая, но совершеннейшая шельма… Я подмигнул ей пару раз, все остальное ее работа… Вокруг меня во дворце целая собачья свадьба, даже с тебя позволили снять завесу на пару часов. Отец, вы что, с ума сошли, девочка открыто живет в твоем доме и ухаживает за малышами… Я со своей принцессой оттяну внимание на себя, но это дня два-три, не больше. Где он?
– Я не знаю… – чуть не плачет Петеан.
– Сестренка, – кричит капитан Колум девушке, – распорядись, чтобы моей команде подхалимы дали выпить и закусить! Отличить просто – подхалимы те, которые в каретах. Жратва у них с собой.
Девушка спускается по лестнице, хмурясь и улыбаясь одновременно. Она больше не хромает – Петеан научил ее обращаться со станком, и она сама выточила себе толстую деревянную подошву – и приклеила ее к башмаку.
– Ничего, – бормочет она, – детей обиходить, ботинок починить, команду накормить. Проблемы решать по мере поступления. Я вам не кукла с ресницами…
К каретам она пробивается с решительностью, которая еще два дня назад поразила бы ее саму. Придворные недовольны тем, что приготовленные для семейного ужина яства раздаются толпе, но мало что могут противопоставить словам «Капитан распорядился, и не вам менять его распоряжения». Смуглый красавчик в расшитом кружевами камзоле, попытавшийся приобнять девушку, отскакивает и невольно морщится. Она ухмыляется, вспомнив, что у тяжелой обуви есть свои достоинства.
Мостовая возле дома и небольшой кусок набережной превращаются в пиршественный зал.
С каретных крыш под присмотром девушки снимают призывно булькающие бочонки и корзины с бутылками.
Через несколько минут, заполненных суетой и шумом, она стоит на ограждении высокой цветущей клумбы и внимательно оглядывает мужчин, группками сидящих – кто на ограждении набережной, кто прямо на мостовой, кто на корточках, кто на подстеленных камзолах – вокруг корзин с едой и выпивкой. Похоже, порядок.
Чьи-то руки ласково берут ее за талию и ставят на мостовую. Девушка сердито оборачивается и невольно хохочет.
Рядом с ней – парнишка лет пятнадцати; вытянувшийся во взрослый рост, но пока узкоплечий и хрупкий. На подбородке у него клочками пробивается что-то, что язык не поворачивается назвать бородой, на голове – не менее клочковатая прическа.
– Ты так рада меня видеть? – ломким юношеским баском спрашивает юноша.
– Ой, не могу… какой… димабилан, – смеется девушка.
– Кто? – Он немного сбит с толку.
По лицу девушки проплывает тень.
– Не знаю. Но смешно.
– Я рад, что тебе со мной весело. Слушай, милочка, выходи за меня замуж?
– У меня вчера родилась двоюродная сестра, – весело говорит девушка, – наверняка ты ей понравишься, если немножко повзрослеешь!
– Да нет, – говорит он, и лицо его вдруг перестает быть смешным. Наверное, из-за выражения глаз – словно изголодавшихся. – Я не шучу.
Несколько секунд они молча смотрят друг на друга.
– Извини, мальчик, – говорит девушка, – но я обещала другому.
– Кому?
– Я… не помню, – говорит она, – но это не важно. Важно, что я – его. Ты очень славный, прости.
– Ты от меня никуда не денешься, – с лисьей ухмылкой говорит юноша.
Девушка улыбается спокойной взрослой улыбкой и по-товарищески хлопает его по плечу.
– Все правильно делаешь, приятель. На кого другого – глядишь, и подействует.
Юноша смотрит на дом Петеана, машет рукой выходящему из дверей Колуму Навигену, ухмыляется снова и исчезает в толпе.
5. Работа
– Держи меня за руку, пожалуйста.
Качаю головой. Какое держи, когда пролежни обмыть надо.
Его голос едва слышен. Но мне ли привыкать.
– Не сейчас. Когда я буду умирать. Мне очень надо.
Я осторожно поворачиваю его на бок. Простыни в пятнах. Черная гангренозная жижа.
– Только не уходи, пока точно не умру. Я боюсь один. Я видеть тогда не стану, ты держи и говори. Я слышать тогда не стану, ты держи.
Он умный, ученый человек, Ринат Амиров. Куда образованней меня. Но сейчас он говорит не чище, чем испуганный лимитчик. Русский язык сползает с него, как мясо с костей. Тридцать лет назад он женился на москвичке. Двенадцать лет назад жена ушла. Он не женился снова.
Его некому забрать.
