скачать книгу бесплатно
– Ты знаешь, я могу ошибаться, но куда бы ни приезжали наши предки, их рано или поздно начинали бить. Конечно, можно предположить, что все народы, как один, неправильные. Вот только скажу я сейчас крамольную мысль: а вдруг это мы что-то делаем не так.
– И что же? – на автопилоте спросила Дина.
– К примеру, чересчур много носимся со своей богоизбранностью. Хозяевам вряд ли понравится, что приезжает какой-то чужак, гнет пальцы и заявляет, что они тут все третьего сорта. Могут и в рыло дать, что, собственно, и происходит регулярно.
– Ты утрируешь.
– Твой дед хоть раз жаловался, что ему тычут еврейством в нос? Ну, кроме случая, когда его не пустили бомбить Тель-Авив?
– Не припоминаю что-то, – вздохнув, честно ответила Дина.
– А все потому, что у него еврейского был разве что нос, а в остальном – офицер, фронтовик и вообще свой, советский. Разве нет?
– Ты это к чему клонишь?
– Да ни к чему, – Полански раздраженно махнул рукой. – Просто скромнее надо быть, скромнее.
Их спор прервало новое событие, произошедшее буквально через минуту. В занятый японцами городок (ну, это они его между собой так называли, хотя, может статься, жилой центр тысяч на десять-пятнадцать населения в полуторамиллиардном Китае запросто мог числиться как хутор), ревя моторами, вползли танковозы. Сколь могла судить Дина, местного, китайского производства. И было их много, несколько десятков – похоже, японцы, будучи народом упорным, не собирались останавливаться, а просто подтягивали технику взамен потерянной в бою и намеревались попробовать на зуб русскую оборону еще разок.
И вот тут-то началось самое интересное. Если первые танки, относительно современный «Тип 10», сгружался штатно, то в почти два десятка откровенно устаревших, «Тип 74», никто не пытался залезать. Не соизволили мехводы забраться в свои машины. Вместо этого подошел коренастый, с наметившимся уже брюшком офицер, обошел танки кругом и… И принялся вертеть в руках что-то непонятное. А через секунду один из танков взревел и выпустил в воздух густое облако черного дыма.
– Это что было? – удивленно спросила Дина, когда все танки спустились и вокруг них принялись шустрить неожиданно многочисленные техники.
Полански задумчиво почесал успевшую обрасти жесткой, как проволока, щетиной челюсть:
– Похоже на дистанционное управление. Ты знаешь, это может быть интересно!
То же место. Вечер
Это время… странное. С одной стороны, вечер, люди устали и непроизвольно расслабились, но еще не спят. С другой – еще не ночь, и часовые еще непуганые, бдят вполсилы. Возможно, по совокупности факторов не самое удачное время для их предприятия, но Полтавец решил иначе. Были у него какие-то соображения, простым людям недоступные, и Поляков не пытался влезать со своим мнением. Хотя бы потому, что в квалификации полковника не сомневался.
Разумеется, полковникам на такие акции идти не по чину, однако опять же его решение лично принять участие в операции никто оспорить не пытался. Точнее, один умник крайне осторожно вякнул что-то, получил сакраментальное «никто, кроме нас» и заткнулся. Так что сидели сорок человек во главе с командиром в непосредственной близости от лагеря противника, вели наблюдение и пукнуть боялись, чтоб не привлечь внимание японцев. Хорошо быть кошкою, хорошо собакою, где хочу – пописаю, где хочу – покакаю… Увы, сейчас их группе такая роскошь была в принципе недоступна.
Зато очень быстро засекли прибытие интересующей командование техники, и Сергей имел сомнительное удовольствие долго и с чувством наблюдать за ее выгрузкой, обслуживанием и настройкой. По сравнению с той, которой пользовался сам Поляков и его товарищи по команде, не впечатляло – долго и как-то чересчур обстоятельно. Впрочем, может статься, это было чисто японской чертой. Положено обработать напильником – значит, только напильником, и никакой тебе шлифмашинки.
К слову, так оно и есть. Один немолодой уже знакомый еще на прошлом месте работы как-то рассказывал Сергею об интересном случае. Они были отправлены в Японию в качестве наблюдателей как раз по поводу той знаменитой аварии, что случилась на Фукусиме. Когда прилетели, там еще не было ничего особо страшного. Станция, благодаря колоссальному запасу прочности, некоторое время еще держалась. Чтобы восстановить ее работоспособность, требовалось ненадолго подать электричество из внешних источников, для чего достаточно было просто кинуть кабель. Но японцы, вместо того чтобы прямо по земле уложить времянку, начали колотить столбы и делать все, как положено. Что, к слову, и времени требует соответствующего. Ладно, поставили столбы, развернули кабель, и оказалось, что разъемы не те. Русский человек разобрал бы соединения да скрутил провода напрямую, пусть с нарушением инструкций, зато быстро. Японцы заказали новый кабель и начали сматывать этот. Как результат, упустили время, АЭС рванула, и последствия расхлебывают до сих пор. Не исключено, что и с танками та же картина.
А вот второй нюанс, который Полякову довелось сегодня наблюдать, вписывался совсем в иную картину. Японцы не препятствовали местным наблюдать. Тех, конечно, было на улицах убывающе мало, но все же секретное подразделение тут, или почему? А ведь в беспечности японцев обвинить сложно. Вывод? Он прост. Чуть позже во избежание утечки информации здесь проведут полную зачистку, это проще и надежнее, чем выставлять оцепление. Зная к тому же некоторые нюансы японской психологии, Сергей в этом даже не сомневался. И, кстати, даже был в некотором роде с ними согласен. Война идет, а в ней, как ни крути, целесообразность на первом месте. Сохранение же популяции местного населения на завоеванных территориях даже не вторично, а так, где-то в конце списка. Так что, когда танкисты передислоцируются, местных просто и безыскусно вырежут.
А потом случилось то, что лишний раз подтвердило: командир и в самом деле имеет право на принятие решений, кажущихся остальным нелогичными. Просто потому, что лучше других информирован. И, хотя нюансы Сергей узнал уже позже, результат он смог наблюдать собственными глазами. И это было впечатляюще!
Где-то далеко на севере от бетонных плит военного аэродрома оторвался самолет. Не широко распиаренное семейство «Су», которое по праву считалось одним из лучших в мире. Нет, самолеты пятого поколения сейчас не требовались. Да и четвертого с кучей плюсов тоже. Взлетел самолет, уже давненько стоящий на вооружении, считающийся первым советским истребителем четвертого поколения. Пожилая, но не потерявшая актуальности машина, пугающая врага уже больше полувека и по праву считающаяся уникальной. МиГ-31.
Этот самолет критиковали с завидной регулярностью. Больше всего доставалось низкой маневренности старого перехватчика. Ее, собственно, в него и не пытались заложить, отчего по сравнению с более поздними моделями он вел себя откровенно «дубовато». Зато скоростные характеристики у него были на высоте, и как платформа для самого разного вооружения, вплоть до еще только разрабатывающегося, перспективного, «старичок» был хорош. Что, собственно, и требовалось.
Правда, сейчас под его крыльями не висели пугающие весь мир гиперзвуковые реактивные «гостинцы». Обошлись парой ракет попроще (и подешевле). И японские системы РЭБ не стали им помехой – спецы из группы Полтавца грамотно подсветили цели, и в результате над деревенькой-переростком встало пламя, взлетевшее, кажется, до небес. Рвануло знатно, и наверняка потери среди гражданских исчислялись десятками, а то и сотнями, но… Японцы были не единственными, кто считал жертвы чужого «мирняка» не самой важной проблемой.
Сергей на несколько секунд замер, восхищенный зрелищем, но толчок в левое плечо вернул его в реальность. Через несколько секунд он уже мчался следом за сержантом, которому полковник поручил быть при нем дуэньей. Что поделать, сейчас он был наименее опытен и подготовлен, а раз так, не следовало качать права. И, до боли в пальцах сжав автомат, Сергей бежал туда, где освещенные стремительно разгорающимся пожаром бегали японцы.
И не говорите потом, что они не умеют паниковать, успел он еще подумать. А потом перед самым носом Полякова, как чертик из табакерки, выскочил из-за угла японец. Отработанным до автоматизма движением Сергей прикладом автомата загнал ему нос до самого затылка, и на том эмоции как будто закончились. Началась работа.
По другую сторону схватки. Это же время
Взрыв был такой силы, что уже успевшего лечь Иосиацу буквально вытряхнуло из кровати. В себя он пришел, уже сидя на полу и очумело мотая головой. В ушах звенело, будто он в гостях у русской родни нажрался водки и заснул в церкви, на колокольне. А звонарь, скотина, его не заметил. Да-да, и такое в молодости случалось. Ощущения были совершенно аналогичные.
Следующие несколько минут прошли фактически без участия сознания. Тело действовало само, на вбитых за годы службы рефлексах. На улице он обнаружил, что не только при оружии, но и одет согласно уставу. Вот только как он этого добился, капитан не помнил. Да и не меняло это ничего, потому что на мечущихся вокруг людей вид офицера никакого успокаивающего воздействия не оказал.
Все же слишком долго Япония не воевала по-настоящему, слишком много в армии оказалось недавних офис-менеджеров. А изменить сознание людей, тем более резко, задача крайне сложная. Здесь и сейчас ее до конца решить явно не успели, и потому люди оказались во власти банальной, но от того не менее страшной для любой армии паники. Там, где деды нынешних горе-вояк схватились бы за оружие, они его, напротив, побросали и теперь бестолково метались по улицам. Как куры без голов, честное слово.
А еще через секунду только инстинкт и усвоенные на уровне подсознания навыки позволили Иосиацу выжить. Когда вдоль улицы ударил пулемет, капитан успел великолепным броском уйти с линии огня и кубарем скатиться за осевший на простреленные колеса грузовик. Цепочка дырок над его головой тут же показала, сколь своевременным было это действо. Тихонечко, где пригибаясь, а где и на четвереньках, сжимая в негнущихся пальцах практически бесполезный в таком бою пистолет, Иосиацу нырнул в отвороток боковой улицы. Мысленно проклял китайцев, сделавших улицы своих поселений такими широкими – удобно для проезда техники, но снижает шансы человека, пытающегося скрыться. И, пробежав от силы метров двадцать, практически нос к носу столкнулся с русским.
Все произошло очень быстро. Автомат в руке русского плюнул раскаленным свинцом и выбил оружие из рук Иосиацу. Позже капитан не раз удивлялся своему везению – один-единственный выстрел из не самого точного русского автомата, навскидку, от бедра – и точно в пистолет. Офицерский «Зиг Зауэр», точнее, его лицензионная копия, не пережил конфликта интересов и отлетел далеко в сторону уже в виде обломков металла и пластика, а руке, его державшей, хоть бы хны. Пара царапин все теми же осколками и боль от удара не в счет. Однако сейчас было не до того, тело действовало на рефлексах, и капитан рванулся вперед, стараясь достать русского, пускай даже голыми руками.
Удивительно, однако русский не стал стрелять. Дать очередь по бегущему на него человеку он всяко успевал – хотя спурт, который выдал Иосиацу, был великолепен, пять метров все же расстояние достаточное, чтобы шевельнуть пальцем. Но вместо этого русский каким-то немыслимо точным движением ушел в сторону, и в следующий миг Иосиацу задохнулся от страшного удара прикладом в живот. А потом его голова столкнулась с отвратительно твердой стеной здания, и сознание померкло.
В себя Иосиацу пришел уже ночью. Впрочем, по глазам все равно резануло светом – место, где сидели и лежали пленные, находилось под прицелом дюжины прожекторов. С трудом проморгавшись, Иосиацу огляделся – и увиденное его не обрадовало. Похоже, что вопрос о сопротивлении русским даже не стоял. Около сотни человек было согнано на пустую автостоянку, и здесь оказались практически все офицеры – и его, Иосиацу, подчиненные, и он сам… К слову, разбитый лоб ему обработали и перевязали. Тут же сидел, мрачно созерцая окружающую импровизированный лагерь темноту, Хайкоси. Полковник честно пытался выглядеть бесстрастным, но получалось у него не очень.
Чуть в стороне лежал разведчик – тот, который приволок европейцев. Этому, похоже, не мудрствуя лукаво, прострелили обе ноги, дабы поубавить прыти. Логичное решение в случае, когда не хочешь убивать – лейтенант со своей крайне серьезной подготовкой мог натворить дел. И то, что его не убили, наводило на не самые радужные мысли – похоже, русские не только смогли быстро выиграть бой у деморализованного противника, но и весьма избирательно отделить офицеров от рядовых. В ситуации, когда вокруг кипит непредсказуемый городской бой, сам факт таких действий говорит о многом.
А прожектора светили, давили на глаза, словно кузнечный пресс, и четко отделяли границу, за которую не следовало заходить. Там, во мраке, по контрасту кажущемся еще более плотным, деловито сновали туда-сюда какие-то тени. Что же, смешно предположить, что русские оставили пленных без присмотра. Иосиацу еще раз огляделся. О-па! Лейтенант Танака отсутствует. И техников, обслуживавших его танки, тоже нет.
Интересно получается. В то, что эти умники смогли прорваться и скрыться, капитан ни на миг не поверил. Не те кондиции, не та подготовка. Да и толстопузый лейтенант, ужом проползающий мимо часовых – это уже из разряда юмористической фантастики. Здание, в котором они разместились, после ракетного удара уцелело, это капитан успел определить еще тогда, в самом начале. Стало быть, или погибли в бою, или, что куда вероятней, попали в плен, но держат их отдельно. И в свете этого секретности их подразделения настал конец.
Размышления Иосиацу прервало внезапное оживление, а потом на освещенное пространство вышло новое действующее лицо. Самое обычное, русское, в русском же камуфляже. Без знаков различия, но с такой непрошибаемо уверенной усмешкой на губах, что мгновенно стало ясно: офицер, и в немалых чинах. Позади него глыбились еще двое, но тут даже гадать не приходилось – обычные солдаты. Как говаривали русские родственники капитана, «на подхвате». Деловито окинув взглядом пленных, офицер хмыкнул и молча ткнул пальцем в полковника. Еще секунду помедлил – и указал на разведчика. Потом на самого Иосиацу и еще на двоих. Все пятеро – офицеры, и то, с какой быстротой и точностью их отделили от подчиненных, невольно производило впечатление.
Раненого пришлось тащить самим, и впрягшийся в носилки капитан удивился тому, насколько тяжелым оказался вроде бы некрупный разведчик. Однако один из русских вдруг остановил их повелительным жестом и… обнаружил у раненого целый арсенал, включая автомат. Как ухитрился разведчик его укрыть, осталось тайной за семью печатями. Так или иначе, освободив его от груза смертоносного железа, русский заметно облегчил ношу импровизированным санитарам.
Но буквально через минуту о них Иосиацу уже не думал. Нашлись поводы для размышлений интереснее – и важнее. В частности, когда глаза привыкли к смене освещенности, а случилось это очень быстро, он смог рассмотреть, что охраняют площадь китайцы. Целая толпа в новеньком, необмятом еще камуфляже. А это значило, что оставшимся там солдатам не позавидуешь. Русские – воины, они лишний раз мараться не станут. А вот китайцы, стоит им остаться без контроля, наверняка вырежут пленных. И по традиции, и потому, что разозлены потерями, и потому даже, что здесь, в этом самом поселке, японцы успели мобилизовать всех женщин товарного вида в солдатский бордель. Паршиво… Впрочем, и это, как оказалось, было далеко не самым важным.
Настоящее веселье началось, когда пленных пригнали к месту дислокации танков. И там опасения капитана подтвердились. Конечно, сколько-то машин было уничтожено, однако русские затрофеили большую часть размещенной здесь техники. Но главное даже не это. Главное, что здесь же находились Танака и его люди. Причем сам лейтенант не выглядел избитым пленником. Да, его охраняли, это было заметно, но сам лейтенант не слишком об этом беспокоился. Вместо этого он тыкал пальцем в экран монитора установленного здесь же компьютера, что-то объясняя через переводчика подтянутому русскому офицеру примерно одного с ним возраста. И, судя по лицу русского, тот все понимал. А затем Иосиацу услышал, как один из техников, выбравшись из танка, доложил о демонтаже системы самоуничтожения, и окончательно убедился: эти инфантильные мальчики-игроки банально перебежали на сторону победителей, а значит, одним козырем у Страны восходящего солнца стало меньше.
То же место. То же время
Ну что тут скажешь… Откровением творения японской инженерной школы не являлись. Это если говорить политкорректно. Если же не мелочиться и рубить правду-матку, то барахлом они были.
И успех держался не на технике, а на тех, кто ею управлял. В этом плане японцы оказались молодцы, практически на равных сражаясь против команды генерала Кузнецова с ее более чем солидным опытом и первоклассными русскими танками.
Хотя, конечно, и у японских машин должна быть своя «изюминка». Что же, остается только доставить трофеи по назначению. Ну а дома те, кому это по должности положено, разберут их танки до последнего винтика и вытащат наружу все секреты. Будет изюм отдельно, а крошево батонное отдельно, как-то так.
Впрочем, немалой удачей можно считать и то, что удалось взять в плен нескольких операторов. Которые, после того, как Полтавец, не мудрствуя лукаво, предложил им выбор между сотрудничеством и пулей, колебаться даже не пытались. Самураи, блин! Помирать никому неохота, и парни, моментально просчитав последствия своего отказа, на сотрудничество пошли вполне охотно, едва ли не с радостью.
А ведь дело начиналось, как любят говорить сетевые тролли, неоднозначно. Нет, вначале-то все получилось, и четыре десятка человек, хорошо подготовленных, а главное, организованных, уверенно взяли верх над кратно более многочисленным, но деморализованным, лишенным управления, да и просто испуганным противником. Но потом начались «неизбежные на море случайности» и потери. В основном ранеными, но и убитые были. Все же здесь было как в песне – бой такой, что пулям тесно. Потому что шмаляли все, кто с испугу, а кто и вполне продуманно. А учитывая количество вооруженных и испуганных людей, кого-то зацепить должны были чисто по статистике.
Они и цепляли. К счастью, в основном своих, но и атакующим досталось. Даже подготовка не всегда помогала – в таком бою удача зачастую важнее. Конкретно для Сергея результаты начавшегося бардака вылились в то, что его «нянька» получил две пули в ногу. А потом на него выскочил японский офицер, бестолково размахивающий пистолетом, и если бы не навыки, полученные на базе, это была бы последняя страница в книге жизни игрока.
Однако же повезло. Те навыки и рефлексы, которые сам Поляков, да и все остальные, рассматривали как незапланированные результаты эксперимента, сработали как надо. И умение стрелять навскидку и не промахиваться, и умение драться, все пришлось к месту. Единственно, не хватило духу его примитивно застрелить. Все же это не фрагов давить и не бить из автомата по разбегающейся безликой массе. А вот так, лицо в лицо – это куда сложнее и, чего уж там, страшнее.
Но и так получилось неплохо. Выстрелом выбил пистолет из руки японца, а потом, когда рычащий и плюющийся, как верблюд, здоровяк (вот и верь потом слухам, что на островах народ мелкий) бросился на него с кулаками, приласкал его прикладом. И о стенку башкой приложил, чтоб не дергался. Потом еще и благодарность за пленного получил – как официально озвучил Полтавец, «за захват ценного языка». Мол, не потерял головы, мгновенно определил, что перед ним не простой вояка, и тактически безупречно взял его в плен. Вот только, подозревал Сергей, полковник отлично понял, что никакой тактической грамотности тут и рядом не лежало. А просто духу не хватило. Но озвучивать это Полтавец, спасибо ему за то огромное, не стал.
Хорошо еще в качестве поддержки очень быстро прибыл китайский батальон. Не то чтобы от него хоть что-то ожидалось в плане помощи непосредственно в бою, но для конвойных функций узкоглазые годились вполне. Так что это неблагодарное занятие на китайцев спихнули с радостью, а сами занялись куда более интересным делом – оприходованием трофеев. Правда, командир китайского батальона, имя которого Сергей забыл сразу после того, как услышал, попытался что-то вякать, но приданный группе переводчик, сам в прошлом офицер в немалых чинах, проорал ему что-то, и тот моментально заткнулся.
Да уж, поорать тут любили. Восток – дело тонкое, кто громче лает – тот и прав. На фоне вечно гомонящих китайцев сдержанные японцы смотрелись куда выигрышнее. Хорошо еще грозный рык Полтавца действовал на кого угодно. Все люди делятся на тех, кто однажды уже убил шумных соседей, и тех, кто пока не решился. Так вот, китайцы живо поняли, что этот человек шум прервет, случись нужда, очередью из автомата. Это вызвало у них острый приступ уважения, и больше эксцессов не возникало.
Японцы, к слову, тоже поняли, что шутить с ними никто не собирается. И пристрелят, случись нужда, без каких-либо моральных терзаний. Неудивительно, что с командиром подразделения дистанционно управляемых танков Поляков достаточно быстро нашел общий язык. В результате все трофейные спецтанки числом четыре штуки были в хорошем темпе освобождены от самоликвидаторов. Те, которые получили повреждения, безжалостно подорвали, ну а «Тип 10», не вдаваясь в степень целости, оставили китайцам – пускай воюют, что ли. Для русских этот танк все равно слабоват. Правда, один все же решили прихватить с собой – мало ли, вдруг и в нем отечественные специалисты откопают пару-тройку мелких жемчужин.
Еще, не мудрствуя лукаво, прихватизировали шестиколесную командно-штабную машину – в ней наверняка найдется что-нибудь интересное для разведчиков. Пару бронетранспортеров тоже прихватили – эти восьмиколесные громады вполне могли пригодиться в будущем. Словом, пришли налегке, а уходить собрались целой колонной бронетехники. Неплохо повеселились, если вдуматься. Если так пойдет дальше, через неделю можно рассчитывать на крейсер…
О дистанционном управлении для перегона танков пришлось забыть. Просто из боязни того, что японцы каким-то образом смогут его перехватить. Возможно ли это? А черт его знает. Сам Поляков такую возможность предусмотрел бы, да и у танков его собственной группы эта функция имелась. У японцев же… В общем, пленные не знали, они были всего лишь операторами, а за технические нюансы отвечали совсем другие люди. И лейтенант Танака, который, собственно, и руководил всем этим безобразием, сказал, что лезть в чужие дела у них не принято.
Ну что же, не принято – значит, не принято. Сергей высказал свои соображения, полковник кивнул, соглашаясь, и нырнул Поляков в тесное нутро японской машины. Минут двадцать под руководством японского механика осваивался, потом сделал пробный круг по улицам. Ну, что тут можно сказать – не Т-90, конечно, однако справиться можно вполне. Примерно то же самое выдали и остальные, имеющие опыт управления гусеничной техникой – им сегодня предстояло выступить в роли мехводов. Раненые и часть личного состава будут размещены в бронетранспортерах. Остальные, если не хватит места, поедут на броне, и пленных японских офицеров повезут там же. Можно было бы реквизировать что-нибудь поудобнее, но – увы и ах, местность впереди пересеченная. Для танков проходимая вполне, а вот автомобили с большой долей вероятности не справятся. Так что на броню, господа! Может, и не столь удобно, зато куда надежней.
И все бы сложилось, как планировалось, но один из пленных японских офицеров принялся вдруг орать не хуже какого-нибудь китайца. Причем на неплохом русском языке, вполне справляясь даже со звуками, в японской речи отсутствующими. И, что интересно, к нему прислушались. А все потому, что говорил он вполне понятные русскому менталитету вещи.
Проще говоря, капитан-танкист (Сергей с удивлением узнал того самого офицера, которого отправил в нокаут) категорически отказывался куда-то ехать без своих людей. Требовал или оставить его с ними, или забрать их, потому что оставлять людей китайцам – смертный приговор.
Самым простым вариантом, наверное, было еще разок врезать ему прикладом и погрузить бессознательное тело на манер дров. Какие-нибудь американцы наверняка так и поступили бы, а вот русские… Для них слова японца были логичными и вполне обоснованными. В самом деле, офицер заботится о своих людях и готов разделить их участь. Это достойно уважения.
Полтавец несколько секунд размышлял, затем кивнул и приказал оказать содействие. Кому? Да Сергею, кому еще. Он со своим танком уже освоился, есть какая-то пародия на свободное время. Так что вперед, организовывай, и быстро-быстро! Ночь – она не такая и длинная. Мнения самого Полякова, естественно, никто не спрашивал, и пришлось тащиться вместе с парой солдат и все тем же переводчиком. Чжэн, похоже, тоже не слишком радовался задаче, но спорить не пытался. В конце концов, приказ есть приказ, и его исполнение у китайцев в крови.
Зато те китайцы, что стояли в охранении, попытались воспрепятствовать. Как объяснил Чжэн, у их командира был свой приказ. Однако, увидев у собственного лба ствол пистолета, китайский чжунвэй[4 - Лейтенант (кит.).] решил не испытывать судьбу и сдулся. Все же трофейный Р9, цельнотянутый со швейцарского образца, выглядит довольно внушительно. Пара таких стволов досталась Сергею при дележе трофеев. Пистолетов вообще захватили на удивление много, хватило всем. И если пулеметы и штурмовые винтовки никого особо не заинтересовали, то пистолеты и на удивление удобные пистолеты-пулеметы буквально расхватали. Последних, увы, было всего ничего, и Поляков даже не пытался оторвать себе брутальную игрушку, зато пистолетов под шумок уволок аж две штуки. И вот, пригодилось.
Все в руках человека, но особенно эффективно оружие. А русские продемонстрировали недавно, что владеть им умеют виртуозно. И в бою, и сейчас – похоже, китайский офицер так и не понял, в какой именно момент Сергей извлек пистолет. Неудивительно, что сколь бы зло ни зыркали китайцы, мешать Полякову они больше не пытались и за оцепление пропустили без эксцессов. И здесь Сергей смог наблюдать воодушевление, какое испытали те японцы, что служили с пленным капитаном. Хоть и оказалось их всего четверо, но все же, все же… Очень похоже, этого здоровяка действительно уважали. И было за что – как ни крути, а своих людей он сегодня вытащил.
Совсем рядом. Несколькими часами позже
– Ненавижу рэп.
Сказанное могла бы записать себе в жизненное кредо огромная масса людей, но из уст сказавшего это звучало самым настоящим кощунством. Хотя бы потому, что Сэмуэль Эдиссон был негром. Впрочем, и Харрис и Смит оставили его слова без внимания. И так ясно – сказано только для того, чтобы хоть немного отвлечь их от мрачной действительности.
Им реально не повезло. Вляпались в плен, словили по лицу, затем японцы заперли их в каком-то подвале. А потом тот подвал спас всем троим жизнь.
Что уж рвануло, оставалось лишь догадываться, но здание, в котором располагалась японская гауптвахта, попросту сложилось. Они бы и не выбрались, наверное, если б не выдающаяся физическая сила Эдиссона. Тот сумел сдвинуть бетонную плиту. Не в одиночку, разумеется, но положа руку на сердце, стоило признать – его вклад был весомей, чем у обоих старших по званию, вместе взятых.
Потом они полночи прятались в развалинах, благо их тут хватало с избытком, смогли понаблюдать за триумфальным уходом русских, и вот, на финал, когда все вроде бы успокоилось и разведчики попытались выбраться из городка прочь, их обнаружили. Местные обнаружили, благо, осмелев, выбрались из своих домов. А обнаружив, тут же сдали военным. И история повторилась.
Тот факт, что англо-американская группа работала, в общем-то, по согласованию с правительством Китая, впечатления на военных не произвел. Банально потому, что им не поверили, а беспокоить командование по столь ничтожному поводу никто не собирался. Поэтому вместо того, чтобы отпустить, разведчиков хорошенько побили, а затем начали задавать вопросы.
Естественно, многое сказать те просто не имели права, и китайцы сразу же почувствовали, что от них пытаются утаить информацию. Тот факт, что до того Харрис со товарищи были пленены японцами, тоже не произвел впечатления. Для китайцев и островитяне, и европейцы, и те же русские оставались чужаками. Только если джапы[5 - Жаргонное название японцев (англ.).] имели за спиной армию, а русские даже маленькими силами могли натянуть на барабан чью угодно шкуру, то за разведчиками сейчас никакой серьезной силы открыто не стояло. И, соответственно, в полном соответствии с восточным менталитетом, какими-то привилегиями они не пользовались.
Единственный плюс – не расстреляли, хотя, конечно, могли. Никто б и слова не сказал. Но – не убили. Запихнули в кузов грузовика и теперь куда-то везли в компании дюжины солдат. Когда проезжали через площадь, они могли наблюдать свеженькие, еще не остывшие тела японцев, и Смит, обладатель великолепного зрения, вдруг сказал чуть отстраненным голосом, что пленных удавили. Откуда он это взял, Харрис не уточнял, просто поверил на слово.
Грузовик активно трясло на ухабах – дороги Китая, некогда великолепные, за время не такой уж и долгой войны превратились в «направления». Солдаты, оказавшись вдали от глаз начальства, тут же расслабились. Кто-то полез в смартфон, кто-то просто задремал – связанные пленные явно не внушали им опасений. Один включил музыку. Слушал он ее в наушниках, но то ли они были неисправны, то ли качество у них было китайское. Именно услышав ее, Эдиссон и озвучил свои музыкальные пристрастия, заработав удивленный взгляд Харриса. На Смита же слова товарища впечатления не произвели – и так знал, небось.
Китайцы поняли – ну да, конечно. Молодое поколение, наверняка какое-никакое образование есть, языки знают. Меломан осклабился и демонстративно добавил громкость. Эдиссон открыл было рот, и Харрис на секунду подумал, что негры все же идиоты. Ясно же, что его провоцируют, дабы потом под благовидным предлогом неповиновения дать в рожу. Однако ни довести мысль до логического завершения, ни остановить Эдиссона он уже не успел.
Взрыв произошел аккурат под левым передним колесом грузовика и лишний раз подтвердил аргументы тех, кто утверждал о порочности бескапотной компоновки для военной техники. Если у какого-нибудь «Урала» взрыв под вынесенным далеко вперед колесом приводил к выходу из строя самой машины, однако водитель и пассажир, сидящие в кабине, имели шансы отделаться контузией, то здесь и сейчас… В общем, их просто размазало по искореженному металлу, благо взрывчатки в противотанковой мине хватало.
Будь Харрис человеком глубоко и искренне верующим, он, без сомнения, вознес бы хвалу Создателю. Пленных китайцы запихнули к самому борту, сзади – там неудобно и сильней всего трясет. Зато сейчас они оказались дальше всех от эпицентра взрыва и практически не пострадали. Пока узкоглазые ворочались, как сонные мухи, все трое, люди с богатым военным, да и просто жизненным опытом, начали действовать.
Эдиссон, взревев, как атакующий мамонт, рванул в стороны туго сведенные за спиной руки. Будь они скручены обычной веревкой, хрен бы у него что-то получилось. Но китайцы использовали наручники, и скверного качества цепь не выдержала рывка. Ее хватило бы, чтоб остановить обычного человека, однако против такого великана они попросту не были рассчитаны. Освободившись, негр тут же приласкал в висок ближайшего китайца, после чего продемонстрировал, что крупные и сильные люди не обязательно медлительны. По кузову накренившейся машины будто смерч пронесся, и спустя несколько секунд американец освобождал Смита и Харриса, благо мешать им было уже некому.
– Ходу! – рявкнул Смит, как только процедура была закончена.
Эдиссон кивнул, подхватил автомат, благо этого бесхозного добра в кузове было сейчас много. В его лапищах оружие смотрелось игрушкой. Остальные тоже вооружились и, подхватив кое-какие полезные мелочи, сиганули из кузова. Прошло не больше пары минут с момента взрыва, а они, пригибаясь, уже бежали прочь. Хотя, стоит отметить, никто их не преследовал – над дорогой густо летали пули, а воздух был заполнен звуками стрельбы. Японцы оказались и умнее, и быстрее своих оппонентов, и спускать с рук уничтожение своих танкистов не собирались.
Русские позиции. Это же время
Стоило признать, когда надо, родное командование умело принимать решения очень оперативно и воплощало их в жизнь качественно. Чем иначе можно объяснить тот факт, что трофеи еще только подходили к месту дислокации, а их уже ждали стоящие «под парами» танковозы. Причем были они предназначены под всю технику, включая штабной бронетранспортер. Загрузились, прихватили пленных – и отбыли, оставив группу Полтавца с парой трофейных бронетранспортеров и осознанием того, что это примерно как с голым задом. Танки игроков всего за два часа до их прибытия были отозваны – на правом фланге, в полутора сотнях километров отсюда, японцы прорвали фронт и стремительно развивали наступление. Китайцы отчаянно пытались их остановить, бросая в бой все, что можно. Русским тоже пришлось вмешаться – там, аккурат на пути рвущихся на оперативный простор островитян, располагался большой аэродром, под завязку набитый пришедшим из России снаряжением. Вывезти это все в оставшееся время не успевали, уничтожать жалко и нерационально, вот и пришлось срочно перебрасывать имеющиеся под рукой части в надежде, что их устойчивость в обороне все же повыше, чем у китайцев.
Вот и игроки отправились туда в полном составе. Логичное решение, особенно учитывая, что практически вся группа обеспечения оставалась при танках. А что сам Полтавец с приданным экспертом, переводчиком и четырьмя десятками головорезов остались и теперь вынуждены изображать прикрытие, маскируя уход основных сил – так что с того? Логика войны сурова, все ориентировано на победу, а интересы отдельных групп учитываются постольку-поскольку. В конце концов, у них и задачи-то всего ничего. Поимитировать денек бурную деятельность, мол, русские никуда не ушли, а затем и самим отступать. Не факт, что японцы вообще сюда сунутся. Так решило высокое начальство, и, разумеется, у него имелись серьезные резоны. Только Сергею, да и всем остальным тоже, было ой как неуютно.
Строго говоря, проблемой Сергея, как, впрочем, и многих воюющих на местах, была вынужденная узость кругозора. Ну кто, скажите, посвящает лейтенантов в проблемы фронта? И то, что казалось ему серьезным успехом, было… В масштабах войны, скажем так, мелочью. Ну, или чем-то малозначительным. И пускай они только что уничтожили элитное и секретное подразделение, для развернувшейся на половину огромной страны трагедии это мало что меняло. Вот только умом-то он это понимал, но эмоционально все обстояло куда хуже. И неудивительно, что Полтавец обнаружил лейтенанта пребывающим в состоянии глубокого шока и полной меланхолии.
– Что, столкнулся с изнанкой жизни? – усмехнулся полковник, садясь рядом. Откровенно говоря, с куда большим удовольствием он дал бы парню затрещину и послал копать отсюда и до обеда. Физическая нагрузка – она помогает, избавляет от ненужных мыслей и вообще никогда не лишняя. Увы, эти молокососы – лица с тонкой душевной организацией. Ты ему затрещину – а он тебя самого вырубит. Полтавец уже видел парня и на полигоне, и, главное, в бою. Приложит на одних рефлексах, что сейчас абсолютно лишнее. Но это еще преодолимо. А вот если он потом еще и играть, как прежде, не сможет – за это спросят куда суровее. Так что приходилось вести себя тактично. Ну, или хотя бы пытаться. – Ничего, считай, новый жизненный опыт приобрел.
– Жизненный опыт дает только понимание того, что жизненный опыт очень мало что дает.
– Юмор восстановился? Это неплохо.
– Он и не девался никуда. Равно как и понимание того, что мы отсюда можем и не выбраться.
Это он точно подметил, вынужден был мысленно признать полковник. В свете этого то, как парень будет играть, не так уж важно. Главное, вообще живыми вернуться. Вслух же Полтавец лишь бодро хмыкнул:
– Нам здесь только до вечера оставаться, ничего.
– Я в курсе. Поэтому давайте броневики замаскируем и не будем их показывать ни при каких обстоятельствах. Чтобы, как придет время, загрузиться в них и дать отсюда деру. Один черт, в бою от них толку мало. Крупнокалиберные пулеметы – это, конечно, неплохо, но их и без того четыре штуки. Для пехоты с избытком, а против танков все равно не пляшут.
Полковник задумался на минуту, затем кивнул – в словах парня был резон. Вот ему Полтавец и поручил обеспечить маскировку. Все лучше, чем сидеть без дела и ждать непонятно чего. Судя по тому, как резво лейтенант умчался выполнять приказ, решение было правильным. Небось, и сам понимал, что к чему, нужен был лишь толчок, чтобы придать ему движение.
А вообще, положа руку на сердце, не так все с ним и плохо. Вначале Полтавец опасался, что парня ему придется за ручку водить, но в целом из неприятностей только избыточная, почти гражданская независимость лейтенанта и истекающие из нее нарушения субординации. К слову, только в моменты, когда никто больше этого не видит. А так – ничего, в бою труса не празднует, да и с людьми отношения ровные. Без панибратства, дистанцию держит, однако нос не задирает. Пожалуй, со временем из него и впрямь получится настоящий офицер.
Однако же пижон. От Полтавца не укрылось, что свой табельный, можно сказать, родной пистолет Сергей куда-то убрал. Вопрос только, куда. Зато нацепил оба трофейных, справа и слева, на ковбойский манер. Нет, что парень умеет стрелять с двух рук получше любого ганфайтера, полковник знал. Но такое вопиющее нарушение устава!
С другой стороны, и сам Полтавец на великого ревнителя всех и всяческих правил сейчас не особенно походил. Все же ночной бой и за все время три часа сна – это уже в его возрасте противопоказано. Так что пусть его, дома поговорим. Тем более Поляков оказался ой как полезен. И в бою пригодился, и после. Моментально разобраться с управлением совершенно незнакомым танком – это надо суметь. А он не только с первого раза заставил машину двигаться, но и другим помог. Так что разнос ему, конечно, сделать придется, но так, чтоб нос не задирал.
Впрочем, в одном лейтенант был гарантированно прав – не факт, что их тут до вечера с землей не смешают. То-то обрадуются те, кому эксперимент с игровой базой поперек горла. Есть и такие, несмотря на секретность проекта. Притом, что они не предатели, никакую тайну не разгласят – они просто считают, что средства, вкладываемые в проект, можно использовать более рационально.
Откровенно говоря, и черт бы с ними. Ну, другое мнение у людей, другие вкусы… Хе-хе! О вкусах не спорят, сказал кот, вылизывая яйца. Иное дело, что жалко будет, если проект, в который они вложили уйму времени и сил, накроется медным тазом. А чтобы этого не случилось, требовалось им обоим всего ничего – остаться в живых. Тем более что это соответствовало и собственным устремлениям полковника.
Игровая база. Это же время
– Опять рыдаешь, – Сурок выглядел отвратительно бодрым. Ну, еще бы – в этот раз он перевел-таки отношения с девушкой в иную плоскость, и это было куда интереснее гонок на мотоциклах. – Да что с тобой?
– Все нормально, – через силу улыбнулась Леночка. Не объяснять же малолетке, что замужняя женщина имеет право на некоторые, скажем так, изменения в организме. Которые очень сказываются на физиологии, включая ее психологическую составляющую, и способны превратить железную леди в сопливую дуру. Наоборот, к слову, тоже способны. Она усилием воли заставила себя улыбнуться. – Сейчас высморкаюсь и буду в порядке.
– Ну-ну, – с нотками недоверия в голосе протянул Сурок, однако развивать тему не стал. Вместо этого он подошел к чайнику, налил себе в стакан обжигающей жидкости, отхлебнул, закусил конфетой и блаженно зажмурился: – Хочешь?
– Не-ет, – отмахнулась Леночка, которую замутило от одной мысли о сладком. – Пей сам свою отраву.
