скачать книгу бесплатно
– Сорок минут. Её сразу повезли к нам.
Если бы ветка задела и повредила аорту или сердце, то она бы уже была мертва.
Пострадавшая была в сознании.
Её взгляд был красноречивее любых слов.
Когда её избавили от одежды, я хотела в голос выматериться.
Концы рёбер торчали с кусочками кожи и жира.
Она упала спиной. Острый край ветки вошёл с правой стороны спины, чуть ниже желчного.
Вышла ветка с левой стороны, прихватив и разорвав нисходящую ободочную кишку.
С каждым мучительным вдохом из рваных краёв раны толчками вытекала кровь.
Внимательно осмотрела ветку – спереди и сзади. И мне ещё сильнее захотелось выматериться.
Даже с развороченной грудной клеткой, порванной кишкой, повреждённым лёгким и артериями я бы справилась, подняла бы пациентку на ноги.
На дереве я обнаружила куски печени.
– Сканер, – потребовала я и в мою руку вложили длинный светящийся прибор.
Я подвела сканер к телу пациентки и вывела трёхмерное изображение. Оно появилось над сканером и все увидели, что её печень словно побывала в мясорубке, а вена разорвана.
– Введите ей барбитурат, – сказала я и длинно выдохнула.
Она заслужила избавиться хотя бы от боли.
Склонилась к лицу пациентки. Её рот быстро наполнялся кровью.
Взяла девушку за кончики ледяных пальцев, чуть сжала их и улыбнулась ей. Она смотрела на меня как на последнее спасение.
– Всё будет хорошо, – сказала я уверено.
Это была чистой воды ложь.
В этой жизни у неё точно ничего хорошего не будет. Что с ней станет после смерти – никто не знает. Но пусть будет всё хорошо.
Мои коллеги тоже всё поняли. Все доктора и медсёстры здесь бывалые.
– Ха… хумиаю?.. – прошептала она, задыхаясь, когда увидела, что все прекратили суетиться.
«Да, милая. Ты умираешь», – проговорила про себя.
– Сейчас боль уйдёт, потом вы уснёте. И всё будет хорошо, – произнесла мягким, успокаивающим тоном.
Сейчас я не была хирургом, просто стала женщиной, которая оказалась рядом с умирающей. Самое малое, что я могла сделать, это просто побыть рядом с ней.
Паскудно умирать в одиночестве.
Я осторожно поглаживала её пальцы.
Барбитурат начал действовать, отсекая последние минуты её жизни от адской боли. Её тело немного расслабилось, и она слабо улыбнулась.
– С… аи… бо… – выдохнула она последние свои слова.
Не знаю, за что она поблагодарила. Что я оказалась рядом с ней? Или за обезболивающее? Не знаю.
Пальцы в моей руке последний раз дрогнули.
С её губ слетел булькающий звук, глаза закатились и девушка тихо умерла.
У неё была вся жизнь впереди. Любила экстримальный спорт, драйв, жила на полную катушку и вот такой финал…
Странно, что парашют не раскрылся. Не удивлюсь, если с ним сначала кто-то «поработал». Но это уже работа для детективов и следователей.
– Дефибриллятор? – голосом полным ужаса спросил ассистент.
– Нет. Это будет бессмысленная манипуляция, – ответила ровным безэмоциональным тоном.
Все, кто был сейчас в реанимации, застыли истуканами, даже дышать перестали. Все были в ужасе, хотя понятно, что она нежилец.
Мы не успели бы и «заморозить» её, чтобы сделать пересадку печени. Время было упущено.
Мы смотрели на чудовищную рану и ветку дерева, которая пронзила её. На переломанные руки и ноги.
Теперь скончавшаяся женщина – работа для патологоанатомов.
* * *
Заканчивала я смену в прескверном настроении. Решила, что напьюсь сегодня. До потери сознания. Или лучше до потери памяти. Чтобы завтра проснулась и не помнила сегодняшнего дня. И имя своё забыла.
Определённо, нужно лететь к Загорскому и получить от него нужные мне данные. Только он поймёт мои исследования, которые великие умы в научном сообществе сочли чушью. Только он укажет на ошибки и скажет, где я промахнулась.
Будь мой проект уже рабочим, действующим, этой трагедии сегодня точно бы не произошло.
Сегодняшний день поставил окончательную и жирнейшую точку на моём решении лететь на МКС.
Когда уже шла на выход, меня окликнули.
– Громова?
Остановилась и обернулась.
Главврач.
Константин Леонидович подошёл ко мне и спросил:
– Ты в порядке?
Убрала руки в карманы куртки и пожала плечами.
– Вполне, – ответила сухо.
– Вполне, – повторил мужчина и скривился как от зубной боли. – А то я не знаю этот твой взгляд. Снаружи вся спокойная, а внутри происходит термоядерная реакция.
Он положил руку мне на плечо, чуть сжал и по-отечески сказал:
– Езжай домой, Агата. Поняла меня? Домой, а не в бар или подпольный клуб. Нечего тебе там делать. Боль и совесть всё равно не заглушишь, а хуже сделаешь однозначно.
Выгнула одну бровь. Откуда он знает про подпольный игровой клуб?
Мужчина усмехнулся, словно услышал мои мысли.
– Я о своих сотрудниках всё знаю. Езжай домой, говорю. Я серьёзно.
– Пф, – фыркнула я. – А то что, выпорите?
Он убрал руку, усмехнулся и сказал:
– Нет. Но свяжусь с Загорским и скажу ему, что ты алкоголичка и игроманка.
Моё лицо вытянулось от такого заявления.
– Это совсем не смешная шутка, – проворчала я.
– Тогда сделай, как говорю. Пожалуйста, хоть раз пошли своё упрямство на…
– Куда? – улыбнулась я.
– На Эверест! – тоже улыбнулся Константин Леонидович.
– Хорошо, – согласилась я.
Он кивнул, снова похлопал меня по плечу и ушёл в обратном направлении.
Глава 2
* * *
– АГАТА —
Я всё-таки вернулась домой, а не зарулила в злачное заведение. Приняла душ и буквально вырубилась, едва моя голова коснулась подушки. Вот что значит, стресс.
А на следующее утро в спортзале…
– Агата! Ты спятила?! – театрально воскликнула моя младшая сестрёнка Александрит, когда я ей рассказала о своём окончательном решении улететь на МКС.
Она ещё и руками потрясла над головой, выражая наивысшую степень возмущения моим выбором.
Да, наши родители назвали нас в честь минералов. Вот такие они затейники. Мама – геммолог, она знает о минералах и драгоценных камнях больше, чем кто-либо другой, а папа – ювелир.
Я демонстративно закатила глаза, и устало произнесла:
– Ты уже не первая, кто сомневается в моей разумности. И спасибо, сестрёнка, что поддержала меня.
Лекси тут же сменила гнев на милость и, утерев полотенцем пот с лица, сказала:
– Агата, просто об этом Севере много нехороших слухов ходит. Не зря он сидит на космической станции и на Землю не возвращается. Какие-то странные и страшные опыты проводит… Да все знают, что он – псих!
Сегодня меня всё бесит. И все бесят. Даже моя младшая сестрёнка вот прямо сейчас бесить начала.
Тряхнула головой и со всей силы вмазала кулаком по боксёрской груше, потом взглянула на Лекси и с усмешкой произнесла:
– Знаешь, если бы наше общество состояло только из среднестатистических, нормальных и правильных людей, не было бы никакого прогресса. Мы бы так и продолжали жить в пещерах и добывать еду палкой.
Александрит скривилась и показала мне язык.
– Да, все гении психи. И да, они одержимы навязчивыми идеями, но только они двигают мир вперёд, – добавила я.
– Сестрёнка, ты меня пугаешь, – фыркнула Лекси и, сделав страшные глаза, спросила: – Только не говори, что тоже хочешь изменить мир?
– Изменить? Не-е-ет, – рассмеялась я. – А вот дать кое-что новое и важное – да.
Сестра фыркнула и проговорила:
– Ладно, так и быть, я поддержу твой выбор. Но как маме с папой скажешь?
– Никак, – пожала я плечами. – Эту миссию я намерена возложить на тебя.
Она замерла, посмотрела на меня в упор и выдохнула:
– Вот же гадство! Агата, они меня живьём сожрут!
Я развела руками.
– Не сожрут. Пожурят немного и только. Тем более, ты же психолог. Найдёшь нужные слова…
– Я сексолог, – поправила она меня и рассмеялась. Я улыбнулась ей. Это наша шутка с самого начала карьеры Лекси.
Потом Александрит покачала головой и сдалась. Она знала, что ей эту сногсшибательную новость родители простят, мне точно нет. Поэтому сестрёнку я и позвала на утреннюю тренировку.
– И когда ты улетаешь в космос? – спросила она уже серьёзным тоном.
– Через три недели.
