скачать книгу бесплатно
– Уф, душно! На улице прямо-таки весна.
Я наконец обрёл дар речи.
– Какого чёрта, полковник? Или кто ты там сейчас?
– Послушайте, господин Рукавицын. Давайте забудем прошлое и начнём строить наши отношения с чистого листа. Я к вам по делу.
– Забыть прошлое? Это ты, убийца, предлагаешь мне?! Забыть ту девочку?
– Остуди свой пыл, фотограф. Да, я подлец, мерзавец, негодяй – называй меня как хочешь. Но это всё в прошлом, теперь я другой. Человек ведь может исправиться, не так ли?
– Тебе это не грозит, Пастухов. Такие, как ты, неисправимы.
– Ладно, хватит лирики, Рукавицын. Я уже сказал, что пришёл по делу. И лучше будет, если мы это дело решим полюбовно.
Я усмехнулся.
– Угроза? Что ж, другого я и не ожидал.
– Это не угроза, фотограф, это здравый смысл. Ты отдаёшь мне папку, я тихо исчезаю, и мы всё это забываем, как страшный сон. Как будто ничего и не было.
– Откуда тебе известно про папку?
– Я работаю на Контору.
Опа-на! А ведь всё может быть, чёрт побери! Если это так, тогда многое объясняется. Во-первых, то, что он на свободе. За те преступления, что он совершил, ему не меньше пятнашки светило. Во-вторых, его информированность. О папке могли знать только в ФСБ, да ещё те бандиты, что подстрелили Куценко. А может, он бандит? Да нет, вряд ли. Скорее всего, он говорит правду. Может быть, и не всю правду, но то, что Контора ему «крышует», вполне могло быть реальностью.
Я решил его слегка подразнить, а заодно и прощупать.
– С каких это пор в ФСБ стали таких отморозков брать?
Я знал: и не таких берут. Агентурная сеть сплошь и рядом вербовалась из преступного элемента.
– Там умеют ценить настоящих профессионалов, – с вызовом ответил он. – Такие спецы, как я, на дороге не валяются. Хватит, Рукавицын, отдай папку, и я уйду.
В этот момент в кармане у меня завибрировал мобильник. Мой мобильник. Держу пари, это Киселёв. Но Пастухову об этом знать не следует. Поэтому я незаметно сунул руку в карман брюк и на ощупь отменил вызов. Чуть позже я сам с ним свяжусь. Если, конечно, удастся выпроводить полковника.
– Я жду, фотограф. Не вынуждай меня применять силу.
– У меня нет никакой папки.
Пастухов выдержал паузу, потом поднялся и вплотную приблизился ко мне.
– Вот что, Руковицын, давай начистоту. Мне нужна эта папка, и я её получу, хочешь ты этого или нет.
– Повторяю, у меня её нет. Я отдал её на хранение в надёжные руки. Я ведь знал, что рано или поздно за ней придут.
Он больше не улыбался. Внимательно посмотрел мне в глаза, поиграл желваками, потом в раздумье прошёлся по комнате.
– Вечно, Рукавицын, ты создаёшь мне проблемы. – Он выругался. – Ну и где же она?
– Я же сказал: в надёжных руках.
– Адрес! Адрес говори, где эти руки найти можно. И при случае оторвать.
Я не успел ответить: в прихожей мелькнула чья-то тень. А ведь дверь-то входную я не закрыл!
– Тук-тук-тук! Дома есть кто?
Олег! Не дождавшись ответа на свой звонок, решил заявиться сам, прямо к волку в пасть. А, может, заподозрил что, когда я на звонок не ответил.
– Олег! – крикнул я. – Уходи отсюда! Здесь засада!
Но было уже слишком поздно: Олег Киселёв уже входил в комнату. Под мышкой у него была зажата красная папка.
– Что тут у вас происходит?
7.
Пастухов среагировал мгновенно: отпрыгнул в угол комнаты – так, чтобы держать нас обоих в поле зрения, и вынул пистолет.
– А вот и папка!.. Не дёргайтесь, господа, не то дыр в вас понаделаю. – Мы с Олегом замерли посреди комнаты и следили за перемещениями этого ублюдка одними только глазами. А он тем временем обошёл нас по дуге и стал спиной к двери: отрезал нам путь к бегству. – Что, фотограф, не удалось меня обыграть? То-то. Папку на стол, и я вас покину, господа. Ну, живо!
– Это что за кретин, лейтенант? – Олег полуобернулся ко мне.
– Самый большой мерзавец, какого я когда-либо встречал. Если бы ты меня тогда не остановил, я бы пристрелил его ещё в девяносто пятом.
– Аргун?
Я кивнул.
– Вижу, ты вспомнил, сержант.
– Такое не забудешь. Думаешь, лейтенант, у меня тогда руки не чесались? Вот только под трибунал из-за этой мрази попадать не хотелось.
– Зря ты меня тогда остановил. Многие жизни спасти бы удалось.
– Свою бы загубил.
Тогда, в далёком уже девяносто пятом, майор российской армии Пастухов продал маленькую русскую девочку чеченским боевикам за ящик палёной водки. Те её страшно изнасиловали и бросили в багажник своего джипа. Мы нагнали их уже в пути и расстреляли при попытке к сопротивлению. Девочку я отвёз в Ханкалу. Больше я её не видел и о судьбе несчастной ничего не знаю. Пытался её потом найти, но безуспешно. Даже имени, увы, не узнал. В ушах до сих пор стоит её тоненький-тоненький голосок: «Дядя! Дяденька! Не отдавай меня больше никому!» Я пообещал – и не сдержал слова. С тех пор места себе не нахожу.
– Хватит! – рявкнул Пастухов. – Папку, и поживее!
Олег небрежно бросил папку на стол.
– Доволен?
– Что ты делаешь? – зашипел я на него.
– Спокойно, лейтенант, – шепнул Киселёв, – я знаю, что делаю.
Пастухов кинулся к столу, раскрыл папку. Папка была пуста.
– Что это значит? – заорал он, брызжа слюной. – Играть со мною вздумали, уроды?! Где содержимое?
Олег усмехнулся.
– А вот теперь поговорим. Пастухов, кажется? Так вот, Пастухов. Первым делом, спрячь свою пушку. Отлично. А теперь давайте сядем за стол переговоров и поговорим по-деловому.
Мы с Олегом расположились за столом, Пастухов, чуть помедля, последовал нашему примеру. Шаг за шагом он уступал инициативу Киселёву.
– Ну? – мрачно промычал он.
– Баранки гну, – отозвался Олег Киселёв довольно грубо. – Это что за тон, Пастух? Хочешь, чтобы всё было тип-топ, веди себя прилично. А то не увидишь папки, как своих ушей. А будешь дёргаться, то и ушей не увидишь, даже в зеркале. Потому как нечем будет смотреть. – С этими словами он положил на стол пистолет. – Усвоил?
Пастухов яростно завращал глазами, но предпочёл не отвечать. Понял, мерзавец, что связался с крутыми парнями. А Олег-то не так прост!
– Тебя содержимое интересует? Не парься, Пастух, оно со мной. – Олег вынул из-за пазухи стопку бумаг и бросил на стол. – Вот оно.
Пастухов дёрнулся и подался вперёд.
– Сидеть! – отрезал Олег. – Я успею всадить тебе пулю в лоб прежде, чем ты протянешь руку к этим документам. Понял? Не слышу!
– Понял, – сдался Пастухов.
– То-то. А теперь о деле. Зачем тебе эта папка, Пастух?
– Он утверждает, что работает на Контору, – вставил я.
На какое-то мгновение Олег изменился в лице, но потом к нему вернулась прежняя уверенность.
– Мне плевать, на кого он там работает. Я не услышал ответа, Пастух. Зачем тебе папка?
Пастухов откинулся на спинку стула. Нагловатая манера держать себя, похоже, возвращалась к нему.
– Вы, ребята, возможно, не в теме. Эта папочка не на один лимон баков тянет. Усваиваете?
– Ну и?..
– Предлагаю продать, а бабки пополам. Мне половина, и вам соответственно.
– Покупатель? – по-деловому поинтересовался Олег.
– Моя забота. Уверяю вас, господа, на эту папочку покупателей найдётся немало, и у нас, и за рубежом. За рубежом особенно. А выйти на них легче лёгкого: любая правозащитная организация, узнав, в чём дело, тут же выведет тебя на своих спонсоров, за которыми, как правило, стоит та или иная западная спецслужба. А уж они-то бабла не пожалеют за такой материальчик, будьте уверены.
Голос у Пастухова дрожал от возбуждения, глаза блестели, руки, которые он держал на столе, подрагивали. Похоже, сейчас он не играл.
– Кто тебе слил эту информацию? Откуда тебе известно о содержимом папки? – спросил Олег.
– Повторяю, я работаю на Контору.
– А Контора знает о твоём визите?
Вопрос не в бровь, а в глаз. По крайней мере, пыл Пастухова он остудил в один миг.
– Я действую как частное лицо, – заявил он чуть слышно.
– Значит, не знает, – кивнул Олег. – А если узнает, а? О том, как ты государственными секретами торговать собрался?
– Господа, не надо на меня давить. Когда меня прижимают к стенке, я становлюсь опасным. Это предупреждение, господа. Тем не менее, если вас не устраивает моё предложение, готов услышать ваши условия.
– Десять процентов тебе, по сорок пять – нам, – тут же отреагировал Киселёв.
Лицо Пастухова вытянулось.
– Да ты… молокосос! – вскипел он. – Да… я вас…
Олег остановил его жестом руки.
– Так, стоп. Во-первых, нас двое, а ты один. Сила на нашей стороне. Пушку со стола я сорву быстрее, чем ты успеешь моргнуть, – я этому обучен. Во-вторых, папка у нас. – Как бы в подтверждение своих слов, он взял со стола содержимое папки, вложил её в красную пластиковую оболочку и передал мне. – А твоё участие в этом деле, Пастух, не более, чем проявление альтруизма с нашей стороны, желание, так сказать, обеспечить твою убогую старость. Я ведь могу тебя запросто пристрелить, и делиться с тобой тогда уже не придётся. Наш куш в этом случае возрастёт на пару-тройку сотен баксов. Согласись, не так уж и мало.
– Так пристрели, и дело с концом, – устало произнёс Пастух.
Кажется, сломался. Или это только игра?
– Я не убийца. А твоё участие в доле нам нужно только для одного – чтобы ты нам не мешал. Покупателя мы найдём без тебя. Твоё дело – сидеть и ждать.
– Гарантии, что не кинете меня?
Олег в упор посмотрел на Пастухова.
– Слово двух русских солдат.
– Олег, на пару слов. – шепнул я. – Отойдём.
Киселёв взял со стола пистолет и, держа Пастухова на мушке, отошёл со мной в угол комнаты.
– Сиди и не дёргайся, – предупредил он его.
– Ты что творишь, сержант? – накинулся я на Олега. – Это что ещё за торг ты здесь устроил? Ты что, ещё не понял: папка не продаётся.
– Доверься мне, лейтенант. На другом языке с ним говорить бесполезно, не поймёт. А папку твою продавать я не собираюсь, это только игра.
Он лишь на секунду выпустил Пастухова из поля зрения, но этой секунды тому хватило, чтобы выхватить пистолет.
– Не двигаться! – рявкнул он, держа нас на мушке. – Оружие на пол! Я кому сказал! Ну, живо!
Олег разжал ладонь, и пистолет со стуком грохнулся на паркет.
