скачать книгу бесплатно
Короткий кивок показал, что Кассандра меня услышала. Не просто услышала – она поняла, о чем говорило ее резко посветлевшее лицо и последующие слова:
– Су-у-у-у-ука… в конце гребаного тоннеля все же есть свет… пусть мрачный – но свет. Есть выход!
– Ага. – кивнул я. – Если поймешь, что вот-вот мозги не выдержат – сдавайся. Можешь даже никого не убивать – явись с повинной, заяви о любом из своих прошлых темных грешков. И система превратит тебя в ничего не помнящего призма.
– А с чего ты взял, что у меня есть темные грешки?
– Они есть у всех. А это что за дерьмо?
Я глядел на бетонное покрытие Жильной улицы – повсюду разноцветные и порой жутко корявые рисунки бабочек. Такие же сомнительные украшения появились на стенах барака.
– Жители любят меня. – пожала плечами пифия.
– Уже ходят с лампочками в жопах под прозрачными дождевиками?
– Не поняла?
– Здорово, Эйжоп, – кивнул я вынырнувшему из переулка старому знакомцу. – Как заработки?
– Карл я! Карл! Привет, герой! Дай обнять!
– Отвали.
– Рад! Рад тебе! И наслышан! – ничуть не смутился устроитель здешних боев. – Если вдруг решишь выйти на арену – я организую все в лучшем виде!
– Арену?
– Госпожа Кассандра, – Эйжоп ловко поклонился пифии, – устроила нам настоящую арену с трибунами!
– А что на это сказала система?
– Госпожа Кассандра все уладила!
– Я пояснила Матери, что это тренировочные бои по обоюдному согласию всех участников. Помогают повысить боевые умения, моральный дух и прочее.
– Ага. И благотворно влияют на потенцию.
– Что-то в этом роде.
– Увидимся, герой! – крикнул оставшийся позади Эйжоп.
Я махнул ему рукой, но он этого уже не увидел – замерев на месте, он изумленно наблюдал за тем, как по улице шагает боевой экз, скрывающий в себе Каппу, что почему-то решил на этот раз проигнорировать бордель. За ним тащилась небольшая стальная тележка, на которой сидел опустившийся на колено мой экзоскелет. Я не стал натягивать на себя вторую стальную кожу – для начала выясню, как отнесется система к моему приближению к Зомбилэнду в «нормальном» виде. Повернув голову, я кивнул стоящему в дверях лавки Жабе. Тот молча кивнул в ответ, показал оттопыренный большой палец. А я уже глядел только вперед – на мрачную стену Зомбилэнда, что с каждым моим шагом к ней становилась все ближе и неприступней.
К самим стальным дверям тамбура – приоткрытым ровно настолько, чтобы внутрь могли войти несколько толпящихся у порога смерти сквадов – я подходить не стал. Мельком изучив переминающихся гоблинов, облаченных удивительно неплохо, я перевел вопрошающий взгляд на улыбающуюся пифию.
– Я ужесточила условия прохода. – пояснила она. – Во-первых, без собеседования со мной или одним из моих капитанов внутрь Зомбилэнда новичкам не попасть. Мы найдем способ остановить самых наглых и ретивых. Во-вторых, они теперь обязаны не только услышать наши советы, но и принять их к сведению. Никакого смешного оружия, никаких сучьих геройских плащей, никаких придурошных тактик. Все строго по правилам, что были выведены нами из собственного боевого опыта. В-третьих, больше нет ситуаций, когда в одном и том же заход в Зомбилэнд присутствуют только новички – я решила, что из пяти входящих отрядов только два могут быть «зелеными». В-четвертых, всем будущим претендентам сразу поясняется – взаимопомощь против зомби приветствуется категорически. Безразличие к смерти соседнего сквада – наказуемо. Подобных правил у нас теперь больше десятка. И знаешь, к чему это привело за последнюю неделю?
– Снижение смертности?
– В точку! Смертность претов упала на сорок процентов! Да, гоблины все же дохнут… но не в таком диком количестве. Плюс я ввела постоянную вахту надсмотрщиков.
– Это как?
– Отныне в Обсервере постоянно сидит несколько наблюдающих с биноклями.
– И следят они не за зомби?
– За всеми подряд. Но в первую очередь – за претами и героями. Если засекут тех, кто не захотел протянуть руку помощи погибающим – мы их накажем. Если увидят тех, кто рискнул собственной шкурой и помог – мы их щедро и публично наградим.
– Скучно. – поморщился я.
– Скучно. – неожиданно призналась Кассандра. – Прямо, сука, скучно. А вот мои капитаны – бывшие бойцы, получившие свои сквады – прямо кайфуют от этой работенки по раздаче кнутов и пряников.
– И чем награждаете? Тушенкой?
– В сраку тушняк! Самым отличившимся вручаем дробовики или кирасы. Пусть знают – взаимопомощь щедро награждается.
– Скучно. – повторил я и закинул в рот половинку эльфийской слезы. – Что с подъемником?
Стоя у стены, рядом с вмонтированным в нее вертикальным рельсом, я запрокинул голову и взглянул на платформу подъемника, что продолжала оставаться на самом верху.
– Странно. – пифия удивленно склонила голову на плечо.
– Не реагирует?
– Системный запрос уходит, появляется сообщение что он принят… но подъемник не реагирует.
– Ага. – хмыкнул я. – Погоди-ка.
Развернувшись, я дал отмашку своим, и мы небольшой группой отгреблись ближе к медблокам. Отойдя достаточно далеко, я кивнул пифии. Та вернулась к стене, и спустя пару секунд платформа подъемника заскользила вниз. Рассмеявшись, я сделал несколько крупных шагов к Зомбилэнду… подъемник тут же замер, а затем начал подниматься. Мой смех стал громче.
– Ну смешно же! – рявкнул я, глядя на один из системных грибов, насаженных на многометровые колонны. – Сука, смешно!
Мне никто не ответил. А я решил проверить кое-что еще. Шагнул к ближайшему торгмату… и его витрина боязливо погасла. Глянул на Каппу. Тот повторил мой прием – и тоже обломился. Тогда мечник рванул к медблоку и замер перед дверью, над которой горел зеленый огонек, оповещающий, что помещение свободно для приема пациентов. Несмотря на ободряющий зеленый дверь не открылась. Постояв еще чуток, Каппа развернулся, отошел поближе ко мне и «вскрылся». Выбравшись, снова подошел к медблоку. Ничего не изменилось.
– Нет смысла, Каппа, – прервал я его задумчивость. – Система показывает, что нам здесь не место.
– Вам здесь не рады. – почти повторила мои слова пифия, вернувшаяся от стены Зомбилэнда. – Такие вот дела. Но костюмы у вас зачетные, парни. Вы собрали немало зрителей.
«Немало» – мягко сказано. К этому моменту сюда подвалило почти все население Уголька. Глянув на них, я подошел к своему Шилу и забрался в него. Подобные «костюмы» на самом деле вызывают зависть. И как-то не хочется словить пулю из ржавой винтовки завистника. Или кого-то, кто решил прославиться, убив слишком уж знаменитого героя Оди.
Снова моя паранойя дала о себе знать…
Подняв забрало, я, уже не обращая внимания на собравшихся, коротко глянул на тусклый стальной гриб и растянул губы в усмешке:
– Ладно. Ладно… это первая плохая новость на сегодня.
– Может, снова через дно, лид? – предложил Каппа, махнув рукой в сторону Платформы и пришвартованной к ней Шлюхе.
– Гномы вряд ли теперь оставят те ходы без присмотра. – покачал я головой. – Где-то да наткнемся на баррикаду с кучей вооруженных гномов. Да и зачем? Тут основное – задаться главным вопросом, Каппа.
Не подведя меня, раскосый со свойственным ему внешним равнодушием поинтересовался:
– Каким?
С интересом склонила голову и пифия, что пока не рассталась со статусом правительницы Уголька.
– Главный вопрос? Он прост и звучит так: сразу ли прострелит система стальную жопу лезущего куда не надо гоблина или сначала хотя бы разок предупредит?
– Предупредит. – после краткого раздумья решил Каппа.
– Хорошо. – похвалил я его. – Ну так и проверим.
– Сначала предупредит. А потом прострелит гоблину жопу. – добавил мечник.
– Если речь о попытке проскочить в Зомбилэнд – тебе реально жопу прострелят. – вступила в дело пифия. – Не стоит так рисковать, Оди.
– Ага. – я безмятежно кивнул. – Ну конечно, потом система прострелила бы мне все, что только можно – продолжай я находиться на ее территории. Но… с каких это пор система хоть что-то решает в Зомбилэнде? Разве там все не в ответственности добросердечных сурверов?
– Оп-па… – пифия широко распахнула глаза. – А вот об этом я не подумала…
– Махни платочком своим уродам. Пусть кто-нибудь один поднимется в Обсервер. Без обсуждений и вопросов с чьей-либо стороны. Простой сделайте.
– Не проблема.
Несколько слов, взмах рукой с ползающими по пальцам разноцветными бабочками и с засевшим на запястье черным мотыльком, … и через минуту платформа подъемника сначала благополучно достигла бетонки, а затем столь же мягко начала подниматься. Стоя на месте, я спокойно провожал ее ленивым взглядом.
– Я правильно понял? – уточнил Каппа. – Воздухом?
– Не дергайся. – велел я с все той же ленивой улыбкой. – Наблюдай и учись.
– Есть.
– Я все еще не… тут высота стены такая, что…
Сорвавшись с места, я рванул на максимальной скорости к стене Зомбилэнда, преодолев стометровку за рекордные секунды. В миг, когда я оторвался от бетона и на прыжковых ускорителях взмыл в воздух, платформа запоздало остановилась. Я с лязгом приземлился на нее, едва не опрокинув. Платформа двинулась вниз, но я уже оттолкнулся и взмыл в новый прыжок. И только тогда, когда я, уже скорректировав траекторию, пролетал над гребнем стены, у меня высветилось грозное:
«ВНИМАНИЕ! ГЕРОЙ ЭРЫКВАН! ОСТАНОВИТЬСЯ! ПРИКАЗ!»
Я, откинув забрало, издевательски улыбнулся ближайшему стальному грибу, откуда ко мне тянулся веер лазерных лучшей и широко развел руками:
– Уже поздняк, жестянка! Закрылок в жопе не имею!
Секунда… другая… и я скрылся за гребнем, начав падение внутрь Зомбилэнда. Грозная надпись потухла, ни одного выстрела в мою сторону не последовало – хотя могла, могла меня система зацепить очередью бронебойных игл. Вот только за что? Я не получал до этого никаких приказов не приближаться, а то, что я ослушался и не остановился – так поди попробуй остановись, когда ты в воздухе. Уж кто-кто, а холодный машинный ум должен знать летные качества двуного куска стали.
Упал я на дерево. Несчастный старый бук с хрустом встретил меня середкой кроны. Ломая сучковатые ветви, я полетел вниз, по пути сцапав за шею тощую голую зомбячку с гнилым недоразумением вместо грудей. Стащив ее за собой, швырнул вниз и приземлился на потемнелую спину, ломая хребет. Следующим движением срубил ей башку выдвижным лезвием и шагнул к повернувшемуся ко мне десятку матерых зомбаков. Они так удивились моему появлению, что прекратили дожирать несчастную группу бедолаг – и Кассандра еще что-то мне чесала про упавшую смертность?
Стряхивая с лезвия гнилую кровь, я двинулся к врагам. И успел еще признаться до того, как захлопнул забрало экза:
– Все же я по вам скучал, хренососы!
Минуты через четыре, когда я порубил на куски семерых, прострелил затылки еще двум ударившимся в бега тварям и проводил взглядом последнего счастливца, успевшего нырнуть в кусты, один из выживших претов робко проблеял, продолжая обнимать мою закованную в сталь ногу:
– А с какого ранга такие дадут? Уже со второго?
– Пшел нахер. – буркнул я, стряхивая ушлепка со ступни.
Больше тупых вопросов не последовало. Выжившие, поскуливая, плача и таща за собой тяжелораненых, двинулись к выходу, надеясь отсидеться у тамбура. А я пошел по центральной аллее, шагая знакомым путем. На меня нападали еще трижды. Дважды – не успевшие осознать непривычный для них уровень опасности зомбаки. Один раз – перепугавшаяся конопатая девчонка, что всадила мне заряд мелковатой дроби в грудь. Я не стал ее убивать. Указал в какой стороне замерли в испуге ее соратники и добросердечно отпустил ущербную пинком в копчик. С такой союзницей и враги не нужны.
Миновав большую часть аллеи, я врубил динамики на полную и заорал на всю сраную лечебницу:
– Эй! Оди вернулся, старперы! Бруха! Доус! И ты – синеламповый! Кевин! К тебе тоже разговор есть! Шагай к бункеру Доуса, если уже отоспался и слышишь меня.
Мой голос, лязгающий и гремящий, благодаря нарочито хрипящим динамикам, разносился далеко в стороны, гулким эхом отражаясь от старых деревьев и бетонных стен. Медленно крутясь, я продолжал шагать и кричать, обращая на себя всеобщее внимание. Пусть и другие сурверы знают – я вернулся. Они со мной знакомы – где я там веселье, проблемы, кровь и разбрызганная мозговая жидкость.
– Чего орешь? – мрачно поинтересовалась у меня механическая сова с человеческим лицом, что уселась на нижнюю толстую ветку.
– Дерьмо твоя карма, Бруха, – вздохнул я. – Опять жопой в клей…
– Сука! – заорала подпрыгнувшая сова, взмахнув крыльями и… свободно взлетев в воздух.
Рассмеявшись, я чуть подправил направление и двинулся к бункеру Джона Доуса, проламываясь через мелкий кустарник и обходя препятствия посерьезней.
– Не умрешь ты своей смертью, Оди, – зло проклекотала сова, опускаясь мне на голову. – Сука! Жаль, роботы срать не могут – я бы тебе харю железную украсила! С чем пожаловал?
– Надо кое-что забрать.
– Например?
– Например – вот эту сову. – подняв руку, я сцапал механическую птицу и стащил со шлема, опустив до уровня забрала. – Ты все же тупая… ничему не учишься… решила, что если я пошутил насчет клея – то мне теперь твоя сова не нужна? Дура ты, ведьма.
– Оди! Отпусти! Отпусти!
– Нет, старуха, – жестко ответил я. – Твоя сова – теперь моя.
– Оди! Это часть моей души!
– Да в жопу. Хватит причитать и начинай паковаться.
– Оди! – тут до Брухи дошел смысл моих слов и, резко сбавив тон, она осторожно переспросила: – Паковаться?
– Ага. Пакуй панталоны, бабка. Ты переезжаешь. Если, конечно, еще хочешь увидеть море и вдохнуть запах свободы.
– Ты серьезно?
– Я – да.
– Но как? Над моей жопой висит бомба! А сраный поводок…
