скачать книгу бесплатно
Как мы жили в СССР. Весной
Андрей Михайлов
Во второй книге своеобразного лирико-ментального справочника «Как мы жили в СССР» сюжет крутится вокруг весны – «самого советского времени года». Отталкиваясь от собственной жизни и опираясь на свои воспоминания, автор живописует насыщенную и противоречивую картину повседневного бытия великой страны, которой больше нет на карте. Уникальные иллюстрации разбавляют и дополняют повествование.
Как мы жили в СССР
Весной
Андрей Михайлов
Серёге Возовикову, Паше Винокурову, Ване Водопьянову, Толику Виницкому, Сергею Вагину. Друзьям, которых уже нет рядом…
Иллюстрации Архив Андрея Михайлова
Фотограф Андрей Михайлов
© Андрей Михайлов, 2022
© Андрей Михайлов, фотографии, 2022
ISBN 978-5-0053-1684-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Несколько слов «на посошок»
Напомню, что в рамках этого проекта я вспоминаю жизнь 60-80-х годов прошлого века. Когда СССР, оправившись от последствий социальных проектов эпохи Ленина-Сталина и восстановившись после Великой Отечественной войны, наконец-то получил четверть столетия для более-менее нормального развития. Как и чем жил тот народ, который окружал меня в те годы, я и пытаюсь очертить.
Моё детство, да и большая часть юности, связаны с Алма-Атой. Если ещё точнее – с Научным городком казахстанских физиков посёлком Алатау, в котором располагались два института Академии Наук Казахской ССР. Институт ядерной физики (с атомным реактором!) и Институт физики высоких энергий (с ЭВМ «БЭСМ-6). Там и работали в основном наши родители. Ну а мы, их дети, учились в местной школе (СШ №21).
Однако географическое расположение не должно смущать гордого книгочея из Европейской части бывшего СССР. Мы все тогда жили в одной стране, по одним законам и обыкновениям. Одними мечтами и чаяниями.
Комсомолка, спортсменка, красавица!
Эмоционально-тактильная весна приходила в страну с недельным запозданием от календаря. Но сразу являлась в такой красе и силе, что сомневающихся в её пришествии не оставалось. Даже за Полярным кругом. Потому что начиналась она аккурат 8 марта. В Международный Женский День.
Праздничная открытка 1961 года. Изобразительный образчик декларируемой обществом политкорректности, вряд ли достижимой нынешними апологетами!
В СССР любили этот праздник вовсе не за интернациональный пафос, а за женскую сущность. Потому что мало где так обожали женщин, как их обожали в Советском Союзе!
Советская женщина – это вообще материя особая. Могу признаться откровенно, что нигде и никогда не встречалось мне представительниц прекрасной половины нашего рода более совершенных, нежели в СССР, в последние два десятилетия его существования. Чем наши мамы, сёстры и подруги отличались от всех прочих? Необыкновенным внутренним наполнением, врождённой гуманностью, разнообразием интересов, романтичным отношением к жизни, стремлением к совершенству во всём. Цельностью и красотой натуры. С ними можно было «говорить о песнях»!
Журналистка Светлана Литвинова – яркая представительница советских женщин прекрасной эпохи. Алма-Ата, конец 1980-х.
Несмотря на то, что в СССР на государственном уровне культивировался образ «женщины-труженицы» – сильной, передовой, идейной (и партийной) – не она правила бал в «золотой век» Советского Союза. Тон и моду задавала женщина-интеллигентка – студентка, комсомолка, красавица, которая, оканчивая вуз, превращалась в воспитательницу всего того лучшего, что передавалось по наследству и расточалось вокруг.
Татьяна Ларина была образцом для многих девочек эпохи. Школьный рисунок 1970-х.
Интеллигентность вообще-то была в фаворе, хотя в идеологическом рейтинге интеллигенция и стояла на последнем месте классовой триады общества – после пролетариата и трудового крестьянства. Однако не было ни в одной рабочей или колхозной семье такой девочки, которая не мечтала бы о высшем образовании и «другой жизни», отличной от родительской.
Поступить в вуз в СССР возможно было только имея что-то внутри себя. Тем более – если ты из «простой семьи». Редкие исключения рассматривать не стоит – они погоды не делали. Тяга к образованию, начиная со школы, довлело над всеми устремлёнными к идеалу и определяло их жизненные установки.
Но высшее образование не рассматривалось в отрыве от личной образованности. «Мода на интеллигентность» творила чудеса – робкие девочки с длинными косами, приезжавшие поступать в вузы из далёких колхозов и рабочих поселков, за пять лет преобразовывались в полноценных носительниц не только знаний, но и стиля (уже, правда, без кос). По крайней мере, именно с этим я столкнулся в Ленинградском пединституте, где учился в те времена.
Выпускницы 1974 года. Посёлок.
Но это была лишь одна сторона медали. Советскую женщину периода её апофеоза (60-80-е годы) формировало единство и борьба двух противоположностей – внутренняя перенаполненность и обступающий дефицит (средств, товаров, услуг). Для того чтобы твой внутренний идеал соответствовал внешнему виду и образу жизни, приходилось прилагать значительные усилия, много изощряться и многому учиться дополнительно. Необходимо было быть не только разумной, но и умелой.
От всей души – и на все руки. Что умели наши мамы?
Вот что знала и умела моя мама, Людмила Ильинична Михайлова, выпускница физфака Казахского государственного университета, выросшая, однако, без отца (он погиб на фронте – про это ниже), в очень простецком окружении и всю жизнь проработавшая в казахстанской физике.
Людмила Ильинична и Вячеслав Фёдорович Михайловы. Папа и мама встретились на физфаке КазГУ – учились на одном курсе. И всю жизнь были вместе. Фото 1990-х.
Связать свитер, шарф, шапку, носки. Скроить и сшить платье себе и одежду нам, детям (я в юности щеголял перед барышнями в расклешённых джинсах и ходил на восхождения в пуховике её производства).
Приготовить торт любой сложности, пирог с любой начинкой, манты, бешбармак, плов, борщ, мясо по-французски, хе, лагман, бефстроганов и т. д. и т. п. Заготовить на зиму варенье, компоты, салаты, закатать в банки огурчики-помидорчики, насушить сухофрукты.
Сделать для домашнего интерьера композицию из принесённых с гор коряг и привезённых с Чёрного моря ракушек и галек. Вышить гладью салфетки или сплести кружева. Побелить стены и покрасить окна. Соорудить рядом с домом «альпийскую горку», вырастить удивительные цветы на улице (лилии, ирисы, розы, пионы, тюльпаны десятков сортов) и в комнате (кактусы, пальмы, монстеры, плющи и пр.).
Удивительное поколение наших родителей. Посёлок, 1980 год.
Вот что она успевала, кроме этого (и работы, разумеется – с 9 до 18, как все, мама работала). Контролировать нашу учёбу. Репетировать и петь в ансамбле с подругами. Участвовать во всех мероприятиях Дома учёных. Прочитывать все имевшиеся в наличии «толстые журналы» и прочую периодику («Работницу», «Семью и школу», «Здоровье»), пролистывать газеты («Литературку», «За рубежом», «Известия»). Перечитывать классику, особенно любимого Пушкина («Онегина» мама знала наизусть почти полностью). Не пропускать премьеры на телевидении и в кино, периодически бывать в театре. Встречаться с друзьями-подругами, ходить в гости и принимать большие компании (свои и наши) дома…
Всё? Нет, не всё! Несмотря на то, что главными ценностями для неё оставались семья и работа, мама не мыслила своей жизни в замкнутом круге родных и коллег. У неё всегда наличествовала не только какая-то общественная нагрузка (родительские комитеты в школе, профсоюзные поручения, депутатство в поссовете Посёлка), но и масса «случайных» «поручений» – отзывчивая на любую беду, она никогда не могла пройти мимо чужой проблемы.
А ещё она писала массу писем, не прерывая тончающих в те времена связей с родственниками по всей стране.
Список можно продолжать и продолжать. Но…
Но! Примерно такими же были и мамы моих школьных друзей. И ещё сотни других мам, которые встречались мне в те неусидчивые годы во всех уголках Союза и оставили след в памяти. Более того, всё это органично передавалось материнским поколением по эстафете далее (по «женской линии»), нашим сёстрам, одноклассницам, юным сослуживицам, подругам, жёнам.
Можно уверенно утверждать, что советская женщина той эпохи была главным достижением своего времени и несомненным явлением в духовном движении всего человечества. И не её вина, что она не оставила прямых наследниц. Когда разрушается среда обитания, исчезает ареал – видовое выживание, увы, возможно только в искусственной среде.
Модная страничка отрывного календаря 70-х. Женщина всегда должна была оставаться женщиной. Даже со шваброй в руках.
Устав для женщины
Вопреки предостережениям К. Пруткова, в СССР с женщинами могли и пошутить. И они понимали шутки. Вот характерный документ – вирша к празднику 8 марта, написанная неизвестным автором (а скорее всего – авторским коллективом) к вечеру в Доме учёных. Она называется «Устав для женщины».
Дом учёных Посёлка. Праздничная афиша постановки к 8 марта. Какого года? Любого.
На кухне мотайся и весело пой,
Люби, улыбайся, будь верной женой.
Всегда будь красива, здорова, стройна,
Больная жена никому не нужна.
Везде успевай: в магазин, на базар.
Умей доставать дефицитный товар.
Ходи на концерты, газеты читай,
От мужа в развитии не отставай.
Он книгу читает, ты пол подметай,
В козла он играет – ему не мешай.
Он смотрит футбол – ты постой у плиты,
Он сядет за стол – ты его обслужи.
Он лёг отдыхать, ты детишек займи.
Чтоб папе поспать не мешали они.
Будь ласковым, добрым, и любящим другом,
Внимательной, милой и нежной подругой.
С утра на работу спокойно иди,
Детей в ясли-сад по пути заведи.
Работу свою выполняй ты исправно,
На то и живёшь ты теперь равноправно.
Сварливой не будь, не помогут слова,
Ты всё получила: свободу, права,
Но знай, что недаром за всё нужна плата,
Тебе две руки подарил бог по блату.
Ты ими умей обнимать и ласкать,
Шить, штопать и гладить, стирать и вязать.
Держи их в порядке, мажь кремом морщины,
Авось прикоснутся к ним губы мужчины…
Когда привезут мужа пьяного в стельку,
Его уложи аккуратно в постельку,
Сама у кровати на стульях поспи,
А утром четушку ему поднеси.
А если супруг не пришёл ночевать,
Не надо в измене его упрекать,
Ведь женщин в Союзе побольше мужчин,
Поэтому нет для разводов причин…
Шутки с женщинами обычно заканчивались удачно. Ведь мужчины умели шутить, а женщины умели ценить шутки (и мужчин). Эдуард Жуматович Магзумов обладал тонким юмором и неистощимой энергией в деле его проявления. Дом учёных. Конец 1970-х.
Встреча весны. Локальный вариант
Ходить при первом весеннем тепле «за подснежниками» – была поселковая традиция. Так как «подснежники» начинали своё трепетное цветение на бурых припёках холмов и распадков сразу, коль только сползал снег, все старались опередить друг друга и первыми выйти «за речку». Потому «пойти за подснежниками» было для нас равнозначно тому, чтобы «встретить весну».
Выход за околицу Посёлка на первую весеннюю травку. За околицей людно. Фото 1962 года.
Вообще-то, под «подснежниками» в разных местах понимают разные цветы. Главное, чтобы они распустились раньше других. Но у нас, в Семиречье, это однозначно был шафран. Шафран алатауский. В те годы он ещё не был занесён в Красную книгу, но близ населённых пунктов его исчезновение уже было заметно невооружённым глазом. Однако…
Однако удержаться от того, чтобы не нарвать крохотный букетик, было практически невозможно. Нарвать и принести домой, подарить маме, которая, воссияв, тут же поставит его в маленький гранёный стаканчик (такие были в каждом доме) и водрузит на стол.
Впрочем, взрослые и сами были не прочь урвать часок после работы и выйти на ближайший цветущий пригорок вместе со своими отроками. Молодёжь тоже не проходила мимо этого первого цветения – всякое воскресенье говорливые компании в приподнятом настроении расходились от Посёлка в разные стороны. И все девушки возвращались обратно с неизменными букетиками «подснежников»…
На представленном снимке, участники одного из таких спонтанных выходов «за подснежниками», который состоялся 8 марта 1981 года. Сергей Вагин, Наталья Ботвина, Таня Скокадуб, Володя Шахов, Наташа Круглова и автор.
…Когда Посёлок только строился, «подснежники» росли буквально на всех пустырях посередине. Как и тюльпаны. Но постепенно границы их массового произрастания отодвигались всё дальше, и походы за ними превращались во все более далёкие экскурсии…
Игры на воздухе: разрешённые и запрещённые
Но для детворы первые радости весны не ограничивались эстетскими прогулками на фоне пробуждающейся природы. Хватало занятий и на улицах, наконец-то оттаявших от надоевших наслоений зимнего снега. Как что-то высшее манили ребятишек первые куски высохшего асфальта – скорее оккупировать их вместе со скакалками, мячиками, велосипедами, «лянгами», «классиками», «асыками».
Девочка Оля Кострица – скачет со скакалкой, вдоль по улице Интернациональной. Конец 1960-х.
Девочки со скакалками были на этих перенаселённых детских островках, отвоёванных у зимы, такими же полноправными, как пацаны «с лянгами». Только «лянга» отчего-то считалась спортом вредным для молодого организма, а потому – запретным (утверждали, например, что от неё непременно «вылезет грыжа»). Потому её любители и ценители всегда скрывались от бдительных глаз педагогов и родителей куда-нибудь «за школу» или на пустырь.
А со скакалкой можно было не таиться. С ней не возбранялось играть на перемене перед школой или «пропрыгивать» улицы от начала до конца. Благо, что машин тогда, по крайней мере в нашем Посёлке, никто не боялся.
Нужно сказать, что вообще-то описывать девочку тех лет без скакалки – просто неприлично. Начиная прыгать, едва начав ходить, годам к 10—11 наши одноклассницы достигали невероятной резвости. Причём, как в сольных упражнениях, так и командных играх.
Ещё одно любимое развлечение марта. Рисунки на асфальте. На конкурсах советские дети рисовали то, что было на слуху. Посёлок, середина 1960-х.
Лишь в старших классах, когда девочка приобретала волнующую округлость форм и томную плавность движений, скакалка постепенно исчезала из её жизни. Но не полностью. Часто приходилось видеть, как раззадоренные игрищами юных отроковиц выпускницы впрыгивали внутрь азартно разматываемой молодыми верёвки, стыдливо придерживая полы разлетающегося платья.
Ещё одним официальным спортом советских девчонок были «классики». Играть в «классики» им тоже удавалось часами. Что ж – «хорошие девочки» в те времена были хорошими во всем. «На пятёрки я учусь и мальчишек не боюсь!»
