скачать книгу бесплатно
Собственно трудовые обязанности оказались, честно сказать, каторжными – «товарищи», которые были и старше меня и физически несравнимо крепче, к концу рабочего дня едва держались на ногах. Мне же доставалась самая грязная и чёрная работа – в виде, например, выноса мусора. В то же время мужики не стеснялись задавать вопросы о тонкостях отделочных работ именно мне, молодому специалисту, как с пафосом представил меня Денис Константинович, хозяин фирмы.
* * *
Через месяц нелёгкого труда я направился в бухгалтерию за зарплатой.
Две женщины, сидящие среди бумаг и оргтехники, встрепенулись:
– Как фамилия? – спросила та, что помоложе.
– Клейнер.
– Так-так-так…
Просмотрев ведомость, бухгалтер развела руками:
– На тебя ничего нет.
– Как – нет? Проверьте ещё раз – Клейнер Лев Маркович.
– Да что проверять-то? У нас с такой фамилией больше никто не работает.
– А я такой фамилии никогда и не слышала, – надменно произнесла старшая.
– И всё же почему мне зарплату не начислили? Это какая-то ошибка…
– Может быть. Уточни у Дениса Константиновича.
Выйдя из кабинета, я услышал диалог:
– И ведь добьётся своего, сердцем чувствую, – выпалила старшая бухгалтерша с нескрываемой досадой.
– Да хватит тебе. Какой из него добивальщик?
– Как сказать, как сказать…
Я вошёл в кабинет хозяина, забыв постучаться, наверное, в первый раз за всю свою сознательную жизнь, и прямым текстом потребовал объяснить, что, собственно, произошло.
– Это ты у меня спрашиваешь? – нагло ухмыльнулся шеф, ухоженный моложавый мужчина в эффектном костюме цвета оружейной стали и модными «котлами» на руке.
– А у кого же спрашивать? – я недоумённо пожал плечами.
– Спроси у своего лечащего врача. Ему лучше знать, он же тебя наблюдает.
– Какого врача? Я ни на что не жалуюсь.
– Зато на тебя постоянно жалуется вся бригада.
– На что, Денис Константинович? Я себя плохо не веду, – брякнул я первое, что пришло в голову.
– Да кого колышет, как ты себя ведёшь? – вспыхнул хозяин. – У нас строительно-ремонтная фирма, а не пажеский корпус!
– Я знаю, но…
– А я знаю, что ты не выполнил задание и подставил всю фирму…
– Как? – не понял я. – Что случилось-то?
– Шляпа, – блеснул лаконичностью шеф.
– В каком смысле?
– В прямом! – тон Дениса Константиновича явно ничего хорошего не сулил.
– В прямом – это вообще-то головной убор.
– Ты правда тупой или прикидываешься? Хотя чего это я спрашиваю – очевидно же. По вашей, а в частности – по твоей персональной милости фирма налетела на семьсот тысяч. Охрененные деньжищи!
Я похолодел. А что если это всё серьёзно? Для меня это – целое состояние, и даже с зарплаты по договору, которая, к слову, сопоставима со средней по региону, я могу покрыть озвученную сумму разве что лет за шесть. И то, если буду отдавать всё до копейки.
– Да в чём дело-то?
– Да в том, что ты не знаешь всё это дело под названием «технология строительства и отделки». Конкретно – пропорции цемента и песка.
– Вы сами-то эту технологию знаете? Что-то сомневаюсь.
– Я??? Да я всё это сожрал и высрал знаешь когда? Когда тебя бабуся с ложечки кормила и сопли тебе подтирала!
– Вы сами просили экономить цемент. Мы так и сделали. Выходит, вы сами ошиблись…
– Я ошибся, взяв тебя на работу. Вот эту вину я за собой признаю целиком и полностью. А цемент нужно экономить потому, что весь объём рассчитан впритык! И по технологии так надо! А ты в другую крайность попёр! Короче, штукатурка получилась дерьмовая, сыпется от прикосновений, шпаклевать невозможно. Заказчик звонил, грозил вас всех поубивать…
– А я и делаю всё по технологии, честное слово! – как мог оправдывался я. – Пока не всё получается, да. Но я работаю на пределе возможностей!
– Засунь себе это честное слово знаешь куда?!! – Денис Константинович на сей раз не вспыхнул, а прямо-таки взорвался.
Затем, открыв стоящую на столе бутылку коньяка, наполнил рюмку и выпил залпом. Тут же повторил процедуру.
– Запомни, дорогуша, – с ласковым ехидством протянул хозяин. – Даже если ты действительно работаешь на пределе возможностей, из этого совершенно не следует, что работаешь хорошо. Сначала научись работать, а потом и о зарплате заикайся. Нет, ты, конечно, её получишь – через два месяца, в размере МРОТа[4 - МРОТ – минимальный размер оплаты труда.]. А пока у тебя испытательный срок, который ты не выдержал. И тебя, по-хорошему, следовало бы выгнать.
– Не придётся, – я мотнул головой. – Сам уйду.
– Ага, щас! – скривился начальник. – А кто твой долг отрабатывать будет? Пушкин?
– Лермонтов, – в тон Денису Константиновичу ответил я и повернулся в направлении двери.
– Ну-ну! – угрожающе насупился шеф. – А я думал – Гоголь… Значит, жди повестки в суд. Там тебе ещё проценты накинут, плюс судебные издержки стрясут. Всю жизнь бедным будешь.
– Правда? – растерянно выдавил я.
– Нет, кривда! – резко выпалил Денис Константинович. – Что ты себе вообразил? Что в сказку попал? Ни фига! В жизнь вляпался.
Я стоял оторопев.
– Ладно, – произнёс начальник уже спокойным голосом. – Пойду тебе навстречу. Так и быть, обойдусь без процентов. Просто ущерб возместишь, и харэ[5 - Харэ – усечённая разговорная форма слова «хорош» (хватит, достаточно).]. Но ты не расслабляйся, парень. Лажанулся – надо платить.
* * *
«Ну-ну!»… После беседы с хозяином я окончательно понял, что ошибся в выборе. Причём основательно.
Что сказать – мастера были правы: связываться с частными фирмами, особенно небольшими и малоизвестными – себе дороже. Так и вышло – работа на износ, нет социальных гарантий, оформление по трудовому договору, который работодатель может аннулировать, как говорится, в одно касание. И в придачу навесить долгов на неугодного сотрудника…
Нет, я на фирме последний день, это точно. И пусть этот противный Денис Константинович подаёт на меня в суд – я за месяц успел заметить много нового и готов подать встречный иск. Тогда и посмотрим, чья возьмёт и кому выйдет боком его «нунуканье». Я не Зоя[6 - Здесь: Космодемьянская.], молчать не буду.
С этими мыслями я открыл дверь вагончика-бытовки, служившего одновременно раздевалкой и столовой, и вошёл внутрь. С единственной целью – переодеться и навсегда покинуть этот анклав, где законы и общественные нормы нашей страны, да и, пожалуй, вообще никакие – не действуют в принципе.
Через минуту мои убеждения подтвердились в полной мере.
– Ага, явился не запылился! – ехидно осклабился бригадир Васька, мощный качок. – Проходи, гостем будешь!
Ваську мы все боялись до могильного пота – бывший представитель известной с перестроечных времён субкультуры из города Люберцы, крушившей челюсти московским тинейджерам только за то, что те попадались на пути.
Долго эти безобразия продолжаться не могли – кто-то из «люберецких» попал на нары, кто-то на кладбище, и движение «клетчатых штанов» постепенно сошло на нет. О «люберах» я слышал, но мне и в голову не приходило, что могу с кем-то из них встретиться лично.
Чаша сия меня не миновала – Василий отмотал «червонец» за грехи юности и, выйдя на волю, был вынужден поселиться в Вознесенске, где у него жили родственники, – в родном городе к тому времени его не ждал никто.
– Извини, Вась, долго не задержусь. Ухожу, насовсем.
– Лучше бы ты сделал это раньше, – угрожающе надвинулся на меня Василий.
Сказать, что я перепугался до полусмерти – не сказать ничего. Выражения лиц остальных присутствующих также не внушали оптимизма.
– Объясни-ка, сучонок драный, почему нам зарплату на две трети урезали? – бригадир, тяжело дыша, смотрел на меня выпученными и налитыми кровью глазами.
– Я сам хотел бы это выяснить. Мне, между прочим, ни копейки не заплатили.
– Так тебе-то и платить не за что – от тебя толку как от козла молока. А почему нас на семьдесят процентов огрели на год вперёд – мы реально сразу не поняли. Позвонили Дену – он велел сказать спасибо тебе.
– А ведь мы знали, – ощерился главный забияка Сашка по прозвищу Тарзан, которое он получил за неуравновешенный характер, – что ничего хорошего твоё присутствие в нашем коллективе не даст. Знали, что будешь тупить, тормозить, косячить, но Дену отказать не смогли. И что из этого вышло? Ты подставил и его, и нас, и себя!
– Извините, пожалуйста. Сейчас переоденусь и уйду.
– Да что нам от твоих извинений, дебил? Нам жить теперь на какие шиши, детей кормить?
– А у меня жена беременная, – подал голос Лёха, флегматичный губастый крепыш, более спокойный, нежели остальные, но под влиянием сложившихся обстоятельств принявший сторону масс без колебаний.
– Я понимаю, – выдавил я, с трудом преодолевая нарастающий комок в горле.
Сашка взвизгнул:
– Нет, вы на него посмотрите – понимает он! И что прикажешь делать с твоим пониманием, которого у тебя, к слову, ни хрена не наблюдается?
– Н-не знаю… – выдавил я и тут же захлебнулся от удара. Сашкин кулак молниеносно врезался мне сначала в солнечное сплетение, затем, спустя доли секунды, в лицо.
Отлетев в сторону, я приложился затылком об угол стола. Моё сознание отключилось, как электрическая лампочка.
Очнулся я от резкого вкуса и запаха водки, которую Сашка прямо из бутылки заливал мне в рот под дружное ржание остальных.
– Э-э, что это значит?!! – вскочил я.
– Живой? – глумливо расхохотался Сашка. – А теперь переодевайся и вали отсюда, обоссыш вонючий!
Кое-как сменив спецовку на спортивки, я направился к выходу.
Закрыв дверь, я задержался за ней – до моих ушей долетело начало спора.
– Слышь, Тарзан, а может, ты это зря? Ты же его знаешь, он запросто пойдёт в ментуру. И всех заметут, разбираться не будут…
– Да хватит тебе, Васюсь, ни в какую ментуру он не пойдёт. А пойдёт – и что он им скажет? Что звездюлей получил? А за что он их получил? Ага, бригаду подставил…
– Думаешь, он так и скажет?
– Скажет, не скажет… Всё равно дознаются. И просто поржут. Скажут, что сам виноват. Это лучший вариант для него. Есть и лучший для нас – Ден или заказчик подаст в суд, и весь наш долг переведут на Лёвку. Это скорее всего. Так что дыши ровно. В крайнем случае скажем, что пришёл на работу бухой, а в ответ на замечание полез драться.
Васька не ответил. Видимо, впервые за месяцы совместной работы понял – Сашку не переспорить. А может, Тарзану удалось успокоить бригадира, и тот действительно ровно дышит.
Мне же осуществление сего физиологического процесса давалось с трудом – диафрагма ещё не успела отойти от сжимающих спазмов. Голова гудела. Разбитый нос невыносимо чесался, при этом малейшее прикосновение к нему вызывало сильную тупую боль.
Но боль была не самым ярким чувством в спектре, гнетущем меня в этот момент. Обида и несправедливость давили не менее тяжёлым грузом, усугубляясь странной неясностью ситуации. Согласен, я пока не могу работать как профессиональный мастер, но если сие не соответствует «корпоративной этике», почему со мной не распрощались в первые же дни? Почему меня, в таком случае, вообще взяли на работу?
И почему я не получил ни копейки? Я же не бездельничал. Да, работал не так быстро, иногда допускал огрехи, но дело делалось. Пусть бы заплатили меньше, я бы понял и не стал спорить. Кстати, а остальные-то при чём? Почему их обделили? Коллективная ответственность?
Нет, здесь что-то не то. Я прекрасно помню, что раствор для штукатурки мы, вопреки требованиям шефа, наводили строго в нужных пропорциях. Полагаю, что на самом деле он решил нас проучить за то, что не послушали его и не стали экономить, пусть и в ущерб качеству.
Ну а что мы хотели, это частный бизнес, ему закон не писан. Точнее, писан, да не всегда читан. А если читан, то на дураков рассчитан. И хорошо, если они склонны учиться хотя бы на собственных ошибках.
Из ноздрей и повреждённой губы шла кровь, капая на футболку. Хорошо хоть, футболка у меня бордовая и на ней ничего не видно. Однако стирать её всё равно придётся, и как можно быстрее – кровь отмывается плохо. Засохла на ткани – можно считать, что вещь пропала.
Я аккуратно промокнул кровоточащую губу влажной салфеткой. Та мгновенно превратилась в липкий и бесформенный бурый комок.
* * *
Голова продолжала гудеть и кружиться. Некстати (а может быть, всё-таки кстати?) вспомнилась моя первая стопка водки, выпитая мной в нежном семилетнем возрасте. Интересно, что инициатора моей инициации тоже звали Александром. Как вы, наверное, догадались, речь пойдёт о моём родном дяде.
Однажды, в пьяном угаре, мой замечательный родственник заманил меня в свою комнату на мультфильм. Я в детстве очень любил смотреть телевизор – не только мультфильмы, уважал я и кино. Также не оставлял без внимания и всевозможные передачи – от моего любимого «Зова джунглей» до взрослых и серьёзных «Часа Пик» и «Темы». К сожалению, бабушкин «Рекорд», купленный в семидесятые, показывал лишь первый канал – «ОРТ», как он назывался в девяностые. А у дяди Саши ловили и «НТВ», и «Олимп», и «Полис». Сейчас, в нулевые, я их смотрю, не задумываясь. Но десятилетие назад эти каналы, как и всё неизведанное и недоступное, – тянули мою любопытную натуру, как магнитом.
Я смотрел «Незнайку на Луне». Дядька с очередным приятелем – здоровенным небритым бруталом сомнительного вида – травили на кухне байки, накачиваясь водкой. Через некоторое время их языки начали заплетаться. Дядя Саша принёс в комнату две стопки с прозрачной жидкостью.
– Лёвушка, родной мой, – расплылся в омерзительной улыбке дядька. – А ну, давай выпьем за твоё здоровье!
