Чай с облепихой

Михаил Шварцер

Чай с облепихой

© Михаил Шварцер, 2024

© Интернациональный Союз писателей, 2024

Чай с облепихой

На зелёной лесной опушкеПритаилась, стоит избушка.Там живёт старушка-крольчиха,Она варит чай с облепихой.Спозаранку до самой ночиОна всё по дому хлопочет,Собирает грибы и мяту:Вдруг нагрянет медведь косматый.Ну а если придёт волчонок,Значит, мёда готов бочонок.Залетит ли синица-птица —Из кувшина ей даст напиться.И спешат все в избушку к крольчихе:За версту пахнет чай с облепихой.Поболтает, утешит крольчиха —На душе станет мирно и тихо.

Исторические заметки

Сей Грозный царь, Святой Руси правитель,И Курбского бессменный обличитель,Противник новых западных обрядов,Немногих допускал с собой быть рядом.Рассмотрим же героев дерзких,Не то чтоб очень сильно мерзких,Но знаменитых и известных,Что заняли у трона место.Малюта был Скуратов-Бельский,Державы главный полицейский,Опричник и хранитель тронаВ трактовке вольной тех законов.Вот Годунов – немного скромен,Услужлив, но талант огромен!И кто бы мог представить позже,Чтоб он монархом будет тоже?Басмановы – отец и сын,Те кровожадные убийцы, —Безжалостность их господин, —Предстанут нам во многих лицах.Собачьей преданностью трону,С жестокостью, не по законуОни вошли в кружок интимный,Царю в угоду вязли в тине.Они нашли своё признаньеЛишь только в улицы названьи.Перекроив Россию разом,Создав опричнину указом,Тот грозный царь посеял смуту,На время дав правленье плутам.Но нет, не стало царство разореньем,Богатством, бедностью, неправедным гоненьем.То было следствием особенности времени,Россию тяготившим трудным бременем.Подобно Нестору, что летопись событийВёл скрупулёзно, нудно и в деталях,Сквозь призму исторических открытийСвоё виденье отражу в скрижалях.Ушла эпоха – умер грозный царь,Народ в смятении – что дальше с нами будет?Иль будем жить печально, но как встарь,Иль поворот крутой – кто тут рассудит?Как бы в насмешку грозному правленьюИстория, а может быть, бояре,Без робости, совсем без промедленьяНа трон сажают призрак Божьей твари.Царь Фёдор, хилый, павший духом,И, если верить старым слухам,Опутанный весьма суровоСемьёй Бориса Годунова.Болезненность, тщедушный облик, кротостьНе много пользы принесут в правленье.История толкает дальше в пропастьНе первое в России поколенье.Он умер. Шурина БорисаНарод, а может быть, вельможи,Не дожидаясь компромисса,Явили спешно лик пригожий.Сказать «незнатный»? Нет, неверно,Хотя и не был скрипкой первойВ правленье Грозного Ивана.Потомок он татарских ханов.Народ, заждавшись перемен,На троне видеть рад хоть чёрта,Чтоб получить себе взаменТолику малую комфорта.Умён, начитан, прогрессивенИ с окруженьем не наивен.Не даст такой кому попалоВладеть мечом или оралом.При нём вздохнули с облегченьемПростой народ, служивый люд.Баланс был выбран с предпочтеньем.«Все всем довольны», песнь поют.Удел правителя, хоть он и прогрессивен,Работать мягкой непреклонной силой,Что лестью и политикой зовётся,И от неё никто не увернётся.Ушёл Борис, оставив жизнь земную.Дорогу выберет страна какую?Мятеж кровавый, бунт, оковы, путы?Приходит время самой страшной смуты.Безвременье, вражда, наживы жажда,Власть польская иль шведская – неважно.Лжедмитрий Первый ли, Второй —                                                     все тут смешалось,И русской старины тут не осталось.И вот, когда весьма закономерноВесь хаос вновь сменяется порядком,Отечество являет нам сих верныхСынов благочестивых, духом ярких,Пожарским, Мининым они зовутся,И уж неважно, как на самом делеСпасли святую Русь от безрассудства.И чужеземцев полчища редели.История, а может быть, бояре?Решили, притворившись, как на вече,Все мысли обваляв в словесном кляре,Нести народу вот какие речи:«Семь лет прошло насилья и обманов,Настал черёд блюсти царёво место.И как вам, кстати, Михаил Романов?Как царь, возможно, будет интересней?»Изобразив предмет альтернативы,Чтобы уж точно соблюсти все процедуры,Потомки Рюрика отнюдь не для сатирыПризнали Шуйского частицей синекуры.Но сей пассаж народ не принял к сердцу —Про Шуйского пошла дурная слава.Он чести не снискал единоверцев —Участвовал он в мерзостях кровавых.И так взамен извечного правленья,Где Рюрики – князья Руси Великой,Пришло совсем иное поколенье:Романовы и их большая клика.Опустим мы Тишайшего правленье,Где соляной иль медный бунт – знаменье,Где Стенька Разин был герой разбойный,Что делало правленье неспокойным.Не будем останавливаться долгоНа царстве Фёдора – в том мало толку.Его правленье было очень кратким:Недуг забрал царя своим порядком.Ему на смену вероломноЯвилась Софья – лик нескромный.Она сестрою по отцовской линииБыла Петру, Ивану в их фамилии.Стрелецкий бунт, турецкая война —При Софье пострадал народ сполна.Вот почему столь жёстко, неизбежноСапог Петра топтал правленье прежних.Вот то окно, что Пётр рубилВ Европу, что была столь отдалённой.Но всё же не коленопреклонённоРоссии Мир в Мир Запада входил.Науки, флот, прирост губерний,Строительство столицы новой —Все послужило той основойПути, что показался верным.На смерть Петра писалось много одНе помню, чем печалился народ.В то время я, увы, ещё не жилИ царским летописцем не служил.Потом его вдова – императрица,Подросток Пётр – внук его наследный.Перед глазами пробегают лица,Какому должно быть последним?Правленье женщин для России – благо,Коль женщина – источник мудрой власти.Не мускулы, не меч и не отвагаСпасают мир от всяческих напастей:Екатерина – мать-царица.За долгий срок её правленьяК ней в будуар входили лица —И каждый получал именье.Была она не тем лишь знаменита,Что делалось в её альковах.При ней Россия, став великой,Произвела мужей суровых:Орлов-Чесменский, иль Потёмкин,Румянцев – средь имён тех громких.Везде гремит России Слава,И расширяется Держава.Дворцовых век переворотовЗакончился правленьем Павла:Он был задушен сворой готов —Придворных всадников бесславных.Господь поступкам их судья,История не обвинитель,Она лишь вяжет цепь событий,Величье тайн для нас храня.Пройдёт немного лет – и вновьПрольётся по России кровь.Возьмёт Москву себе в полонДо времени Наполеон.Кутузов старый, глаз прищурив,На время притворившись спящим,Готовил комбинаций ящик:В Бородино, где грянет буря.И вновь, как встарь, гремят фанфары,Гарцуют, блещут кивером гусары,Погнали жёсткой мы метлойНаполеона в край родной.Преследуя лихого корсиканцаПрошлись гусары русские Европой,Откуда унесли в солдатских ранцахПорядков либеральных новый опыт.Брожение умов приносит ветром,И перемены в воздухе витают,Здесь процитируем поэта:«Науки юношей питают».Критический настрой либерализмаРождает в обществе плеяду демократов,Готовых втайне, в соответствии с мандатом,Разбить оковы русского царизма.И вот под сенью опустевшего престола,Когда династии наследник был не назван,Собрались на Сенатской люди разныхСословий – разночинцев и дворянства,Чтоб сотрясти империи устои.Поступок смелой безрассудной силы,Без призрачной надежды состояться,Был обречён, но должно вам признаться,Опора царской власти износилась.Разбужен Герцен, Огарёв и демократы,Что развернули агитацию так сильно,Из их потомков выросли солдатыФевральской революции в России.Позорное истории пятно,Дремучий облик крепостного права,Сменилось новым буржуазным нравом,Влетевшим в европейское окно.Царь Александр, тот, Второй, не Первый,Помещикам пощекотать их нервыОсмелился за много сотен лет.Оставил тем в истории свой след.Поступок этот не был индульгенцией:Дух революции накатывал волною.И, не дождавшись окончания каденции,Императрицу фронда сделала вдовою.На смену мученику входит Александр-царь,По счёту номер третий у него.Был неприметен, семьянин – и что с того?Россия начинает жить как встарь.Вот три десятилетия покояБез войн, скандалов и тяжёлых потрясений —Их не назвать периодом застоя,Скорей стабильностью, порядком, вознесеньем.И вновь сквозь европейское окноЗадует призраком грядущих потрясений.Идеи Маркса, Энгельса творенийНатянет на Россию полотно.Богобоязнен, робок, хоть рыдай —Такому ли Империя под силу?С бородкою по-аглицки красивойПоследний Император – Николай.Закат империи уже не за горами,В Разливе виден призрак Ильича.И пролетарий рубанёт сплеча,Поставив бронепоезд под парами.Любая смена власти для России – стресс,Что говорить уж про «Авроры» выстрел?К социализму переход совсем не быстрый,Цвет нации, увы, попал под пресс.…Войне гражданской наступил конец.Россия, став советской, строит планы:Колхозы, фабрики, и ДнепроГЭС,И рабский труд на Беломорканале.Энтузиазм, геройский подвиг трудовой,Репрессии и страх – то было время.Страна, как всадник, держит стремя.Её успех шар удивлял земной.Но мирный путь был прерван вероломно,Когда явился лик милитаризма.И растоптать решил Россию злобныйКоричневый сапог германского фашизма.Опять и вновь, все как одинКулак сложили, Родиной единый.От маршалов страны и до старшинВступает в бой народная дружина.Окончится война, страна залечит раныИ вновь возьмётся за восстановленье.И зацветут на улицах каштаныКак чудный символ нового рожденья.На смерть вождя мы сочиняли оды,И замерла Россия в ожиданье.Конец ли счастью? Иль конец страданий?Узнаем это мы спустя лишь годы.Не стоит удивляться прозаичности:Как будто кто-то замахал кадилом —Была вся та любовь к вождю, Светилу,Всего лишь проявленьем культа личности.И вновь народу явлен Представитель.Кто он такой? Кремлёвский давний житель,Боярин, и совсем не из трущобНаш новый лидер – Н. Хрущёв.Тут кукуруза, «оттепель», Гагарин,Наш космонавт, простой смоленский парень.Карибский кризис – с США лицом к лицу —Казалось, мы обязаны Творцу!Но, как всегда, где знать играет в карты,Будь то колхоз, партком или страна,Вождя не выбирают времена,Скорей его проигрывают в нарды.Хрущёв, хотевший смыть остатки сталинизма,В ООН ботинком яростно стучавшийИ миру кузькину мамашу показавший,Попал в болото своего «волюнтаризма».И вот он, результат переворота —Бояре, словно ружьеносцев рота,На место деятеля прежнегоРешают вознести генсеком Брежнева.Красив и статен, весел, добродушенИ с президентом Франции иль США не скушен.Всегда при галстуке, в наглаженной рубашке.Ну, иногда с трибун читает по бумажке…Счастливые года застоя!Жильё, образование, наука…И восемнадцать лет без войн, почти в покое,Быть может, это очень близоруко?Четыре года пышных похорон,Генсек один сменяется другим.Немолодой больной – немолодым больным.И вот опять в Кремле свободен трон.Народ? Не смейтесь! То бояреПосовещавшись, каждому дав слово,Вновь собрались в партийном будуареИ стул поставили для Горбачёва.Вот пламенный оратор-многослов!Тебе и гласность, перестройка, ускоренье.Страна внимала Горбачёву с умиленьем,Состав был рухнуть под откос готов.Минуло лишь пять лет, и всем досталось:Не конвертировав слова в достаток,Мы встали в очереди у палаток,Скупая всё, что можно, что осталось.Великая страна! Имперский тот букет,Что собран был давно и цвёл веками,Затоптан беспородными щенками,Вцепившимися хищно ей в хребет.И каждый стал щенок тот чистокровным псомИ конуру свою он объявил дворцом.Не по-щенячьи он облаял свой приютКоторый много раз потом дерьмом польют.Удел империи – существовать недолго.Что в историческом контексте значит время?Чем разнороднее соединилось племя,Тем громче после выстрелит двустволка.Россия в стае той была не исключеньем.Как пьяный штурман, вёл её Владыка.Лишь через десять лет наступит то мгновенье,Когда Россию снова назовут Великой.И вновь внутри, снаружи тот же лай.О чём, читатель? Ну-ка, угадай!Всё верно: про отсутствие свободы,Что поважней, чем углеводороды.И с призраком заезженной кобылы,Где западники и славянофилыСвой вечный спор ведут до одуренья,И споров тех не видно завершенья.Учить Россию демократии не проза,У ней совсем другое назначеньеОна тиха, пока не чувствует угрозу.Быть может, в этой формуле спасенье?

Цветаевой

Мне нравится, что вы ушли с другой,Мне нравится, что грежу я не вами,Что мы не связаны, и никакой струнойНас не задеть: ни телом, ни словами.Мне нравится, что можно вдруг съязвить,И глупостью задеть за ретивое,Ментальные мосты не возводить,Оставить просто так себя в покое.Мне нравится, что мимо я пройду,Чуть брошу взгляд, но, впрочем, равнодушно,Как созерцая павшую звезду,Которая судьбе во всем послушна.Спасибо вам и мыслями и всем,Что вы меня не видели, не зналиИ благодарен я безмерно вам лишь тем,Что вы намёк условный не подали.За то, что вы и есть, и вроде нет,За то, что не обмолвились словами,За то, что тайны между нами нет,И не соприкоснулись мы устами.

На краю холма. Бродскому

Вместе они мечталиВзобраться на край холма.Откуда далёкие далиБудут видны едва.Не будет манить перспективаУвидеть далёкое море.Они, приобнявшись красиво,Не будут чувствовать горя.Не будут слышны им звукиКолокола где-то в церкви,В сплетенье замрут их руки,И в сердце откроется дверка.Любовь – это ветра шёпот —И сильный, и нежный, и мягкий.Любовь – не признаний ропот,А голос, не тусклый, но яркий.Любовь – это наши силы,Это мечты и реальность.Любовь – не надрыва жилы,А благостная сакральность.Любовь – это то ощущение,Когда на краю холмаВдвоём испытать наслаждениеПозволят тебе сполна.

Есенину

Утомился от скуки адовой,Понесло меня снова в рай.Очутился в селе я, в Радово,Был, по-моему, месяц май.Не найти тут дворов постоялых,Ставней крашеных, церкви, садов.Лишь трава лоскутом одеялаПрорывается как из оков.По дорогам разъезженным, брошеннымЯ брожу с лёгкой грустью в душе.Здесь Есенин в траве во скошеннойПрятал девушку в шалаше.Слышен лай дворовой собаки…Не потомка ли того пса,Что в ошейнике цвета хакиНёс записки Ей раз в два часа?Эх, найти бы кого в этом Радово,Кто Серёжину песню бы знал —В белом девушку что оглядывалИ к которой посланья писал.(Вот как ветрена память поэта:Ностальгировать только в маеО записочках без ответа,Да и то – при собачьем лае.)Да не так уж это и важно,В белом девушка та, в голубом?Он в те годы любил так отважно,Значит он был любим, и с теплом.

Блок

Петроградские окна, чуть брезжит рассвет,Город всё ещё в сонных оковах.Вот открытая пачка лежит сигарет,Виден облик до боли знакомый.Смотрит вдаль, на Неву, где упругий лёдДержит тех, которых двенадцать,И которых боится буржуй, не народ,Но не будем над ним насмехаться.Силуэт повернулся анфас. Это БлокАлександр, поэт, влюблённый.Веет с улицы трепетный холодокИ ложится словом казённым.Нет, не будет в тебя он сегодня влюблен.Не в тебя. Лучше в ту цыганку.Не аи[1], а она. И мониста звон —Восхитительная приманка.

Подражание Тютчеву

На то и не было бы Божьего согласья,Но тяжкий сон всё тяготел над нами,Мы бьёмся с мертвецами не стихами —Спасеньем душ от нового несчастья.Геройский пыл, стон рвётся из окон,Предательство и вечный спор с лжецами,Кричащими в обнимку с мертвецами,Воскресшими для новых похорон.Сочувствия слепого страшный крик,Всемирный клич: «Россию уничтожить!»,И этот враг – дряхлеющий старик,Он только силу нашу будет множить.И целый мир, неправдой опьянённый,Все виды зла нам демонстрирует напрасно:Не будет Русь острогом осаждённым,И после битвы быть ей вновь прекрасной!И видит Бог, такого ополченьяМир не знавал аж с допотопных дней,«Велико знать, о Русь, твоё значенье,Мужайся, стой, крепись и одолей».

Утро

(памяти Афанасия Фета)

Я тебя на заре разбужу,Ждать, когда ты проснёшься, нет сил.На тебя, зачарован, гляжу.Ты проснись, – я тебя попросил.Прикоснусь я к подушке твоей,Тёплой от утомительных снов.Нежной трелью поёт соловей,Вырывает из сонных оков.И вчерашняя тучи игра,Где с луной затевался сюжет,Мне напомнила, что мне пораЯрких красок добавить уже.Чтоб на юной груди горячо —Просто жгло после долгого сна,И губами уткнуться в плечо,И в ланиту, что стала красна.И туман закружит в голове,Опьяняющим утром взорвёт.Прикоснусь к тебе, как в волшебстве —Нас обоих туда унесёт…

Лето

(на мотив песни Вертинского «Испана-сюиза»)

Ах, сегодня приблизилось лето,Пенье птиц так зазывно и звонко!Ты сегодня как лето одета:Бант зелёный, смешная юбчонка.Ты смеёшься сегодня как лето —Так же солнечно, ярко, игриво…Хоть сонеты не все ещё спеты,Я на небо любуюсь, счастливый.Скоро празднуем твой день рожденья.Будут свечи, торты и конфеты…Вот сижу и пишу стих-творенье:Весь в мечтах о тебе. Ты – как лето!

Некрасов и харассмент

Мужчины есть в русских селеньях,Но также в больших городах.Некрасов о том размышленьяОставил в бессмертных стихах.Там в основном про женщин было,Кто на ходу коня стреножит,А кто избу умело сложит.Молва о том везде ходила.Везде успеет, всех спасёт,И, мужем битая, уснёт.Невесел бабий был удел:Кто как хотел, тот ей вертел.Мужик же внешне был суровый,И деспот, краткий на расправу,Семью держал в своих оковах,На жалость не был щедрым, право.Столетья. Всё переменилось,Акцент сместился в никуда…Кто жертва, ты скажи на милость?Такая вот теперь беда.И вот теперь – не в бровь, а в глаз —Харассментом пугают нас.Что не бывать карьере, делу,Коль шефу нравишься ты телом.Как оказалось, деспотизмОпутал женское сознанье.Она – удавом, с пониманьемСжирает кроличий МУЖЧИЗМ.Задумаешься, в чём причинаТак лихо пользовать мужчину?Неужто нет пикантней темы,Отличной от мифологемы?И в обществе, где много хлеба,Так мало зрелищ оказалось.С тех пор и тащат на потребуИстории – давить на жалость.

Поговорим о старине

Один сижу. В полнейшей тишинеЯ слышу звуки собственного сердца.Я в ожидании единоверца,С кем можно говорить о старине.Седая властная графиняОткрыла двери, гордо входит в залу.Расселся важно у каминаУгрюмый муж в мундире генерала.Свет приглушён, нагар свечейСвисает с канделябра липкой грязью,Уже не виден блеск очей,Подушка смята с милой вязью.И, ностальгически вздохнув,Припомнит дама дни былые,Где они оба молодые,Воспоминаний лист перевернув.Цветущий сад, она юна,Начитана, свежа и не капризнаИ беззаботной юности полна.Кто на неё посмотрит с укоризной?О, молодость, кто сможет отрицатьЕё наивности порывы, откровенья…Любой, хватило б только рвенья,Хотел бы, чтоб вернулось время вспять.Она в стенах родительского домаТомится в ожидании любви.«Пойду к нему – ты только позови».Кому такая повесть не знакома?Он молод, офицер, хорош собой,Участник Бородинского сраженья.Завидовать такому положеньюГотов любой, клянусь вам головой.Их взгляды встретились – и что-то                                                              промелькнуло.Нет, не любовь, всего лишь увлечённость.Но ветром перемен уже пахнуло:Есть в мимолётности такая обречённость.Прошли недели, месяцы – не годы…Получено отца благословенье.И свадьба пышная, и к званью представленье,Через положенный им срок случились роды.Счастливая семья, достаток и покой.Но офицеру в жизни мало «перца».Он втайне обзавёлся дамой сердца:Подарки для неё текут рекой.Графиня между тем в недоуменье:Как так? Ведь было раньше хорошо!Балы, приёмы, театры, представленья —И вдруг удар, как будто палашом!Не выдержав такого испытанья,Забрав детей, старушку-няню, налегке,Она отправилась залечивать страданьеВ именье папеньки, на Яузе-реке.Вдали от сплетен здесь, в деревне,Без взглядов злых и пересудов

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Аи (фр. ai, ay, от le vin d’Ay) – собирательное название французских шампанских вин из Аи, центра виноделия Шампани. Упоминание вина аи – аллюзия к стихотворению А.Блока «В ресторане» (1910). – Прим. ред.