скачать книгу бесплатно
Вот точно такую —
кривую, в ухабах…
Ах, если б решиться,
шагнуть,
и тогда бы,
возможно, открылись завесы секретов,
дошёл бы,
нашёл бы купели рассветов.
А впрочем…
Навряд ли случится всё это.
Давно уже нету мальчишки средь лета.
А есть бородатый,
сутулый немного
мужчина,
усталый, как эта дорога.
Он многое знает.
Не всё понимает.
Но всё же решенья порой принимает.
И ставит вопросы.
И ищет ответы.
А нынче?
Ну, просто кончается лето.
Как в детстве, туман по-над полем витает,
а в нём, словно в прошлом, дорога петляет.
1980 г.
«Это море шумит…»
Это море шумит
или сосны шумят?
Август ливнем прошит
и ветрами примят.
На душе невпопад защемило.
С чего?
Или cкop листопад с грустной песней его?
Бесконечной волной время лижет песок.
Бой проигран, и зной отступил за лесок.
А за ним за лесок отлетела жара.
Птицы наискосок чертят небо – пора!
Кончен труд матерей.
Нынче – дело отцам:
надо поднатореть
для полёта птенцам.
А моим двум птенцам
всё бы песенки петь —
от родного крыльца
им не скоро лететь.
Им не скоро лететь —
мне скорей, как ни жаль,
сквозь осеннюю медь —
в бело-зимнюю сталь.
Оттого и щемит на душе невпопад.
…Это море шумит или сосны шумят?
1982 г.
Сирень
Был неба перевёрнутый стакан
наполнен до краёв прохладой утра,
и с тополей серебряная пудра
в безводный тихо сыпалась фонтан.
Стоял июнь. Наивная сирень,
почти обломанная, отцветала.
И всё-таки упорно источала
свой сладкий запах.
Приближался день.
Я ощутил вдруг приступ немоты,
обиды за бессилие вмешаться,
мечтая об одном лишь – надышаться
до наступленья пыльной духоты.
Поскольку знал, что полчища машин
задушат эти запахи бензином
и походя какой-нибудь верзила
сломает гроздь последнюю с вершин.
Пожухнут краски. В гуле суеты
уже не различишь деревьев шёпот.
Писк воробья и голубиный клёкот
поглотит хаос улицы. И ты,
придавленный весомостью забот,
сольёшься с массой по делам спешащих.
Не дышащих!
Бессмысленно вершащих
процесс впусканья в тело кислород.
Лишь вечером, когда идёшь домой,
всецело отданный на откуп лени,
опять увидишь этот куст сирени
и… горько посмеёшься над собой.
1977 г.
«Толкач «Дунайский» лязгал автосцепом…»
А. Дривеню
Толкач «Дунайский» лязгал автосцепом,
и тяжесть ржавых бухтовых кругов
давила наши плечи, словно цепи
отправленных на тяжкий труд рабов.
Нам двадцать лет! Всё – просто. Всё – реально.
Три курса института за спиной.
Сменившись с вахты, озирая дали,
легко стоять, обнявшись, над волной.
О чём мечтали мы? О капитанстве.
О женщинах: не льстя и не коря.
Но более всего – чтоб среди странствий
друг друга и себя не растерять.
Не знали мы: весельем ли, бедою
одарят нас грядущие года.
Был только гравий пополам с водою,
замешанное круто на ветрах
суровое товарищество наше,
и споры – за полночь – до хрипоты!
Закат над Доном… Ты ведь помнишь, Сашка?
А вишню небывалой черноты?
…Гремел толкач на волжских перекатах,
скатав насадки чуть ли не на борт,
и верилось: не кровь течёт – река та,
в сети артерий наших и аорт.
Родная Волга! Петы-перепеты
в строках, которых сорок сороков,
твои раздолья и твои рассветы.
Но вновь и вновь писать о них готов.
Но вновь и вновь, на море ли, на Лене,
тоска по Волге за сердце возьмёт —
и нет широт её широт милее,
и нет красот родней её красот.
И от прекрасной этой ностальгии
лекарства нам – не пробуй – не найти!
Куда б я ни ходил в края другие —
нельзя обратно к Волге не прийти.
Пусть нынче встречи реже и случайней,
когда на Волгу всё ж выходим вновь —
чертовски хорошо, хоть и печально,
стоять, обнявшись, над её волной.
1980 г.
«Начни меня сначала, Новый год…»
Начни меня сначала, Новый год.
С тех песен, что мне пела баба Аня,
когда я спал, не ведая забот.
Начни меня с нуля, с чистописанья,
с невинных губ наивного касанья,
звучания семи чистейших нот
и семицветной радуги сиянья —
начни меня сначала, Новый год!
Начни меня…
Но вот двенадцать бьёт.
И с пеньем вьюги новый год родится.
И безвозвратно в прошлое идёт
и этот снег,
и этот смех,
и лица…
И понимаешь – надо бы проститься!
Но, затевая шумный хоровод,
ты говоришь: «Давайте веселиться!»
…А в сердце тайно продолжает биться:
«Начни меня сначала, Новый год…»
1981 г.
«Как быстро облетели дерева!..»
Как быстро облетели дерева!
Ещё мы надышаться не успели,
не отыскали главные слова,
а в поле уже скошена трава
и ивы у пруда заиндевели.
Казалась бесконечною весна.
Хоть всё раздай – в котомке не убудет!
И даже если кто-то вдруг забудет —
не те, так эти губы вновь разбудят,
не тот, так этот друг подаст вина.
Но вот уже обуглились стволы
среди больничной белизны поляны
и лишь объедками полны столы,
где так недавно
шумные балы
кружили многоцветьем полупьяным.
Что ж,
видно, не откроется сезам.
Всё реже луч высвечивает дали,
всё меньше птичьих песен по лесам…
Зима, вы говорите?
Вижу сам.
Как быстро дерева пооблетали.
1979 г.
«Как ни прячься за лихой усмешкой…»
П. Лужкову
Как ни прячься за лихой усмешкой,
сколько ни маши рукой,
но и наша молодость поспешно
отшумела вешнею рекой.
