Пылинка

Михаил Кан

Пылинка

В сверхсекретном мире я живу уже много лет.

Я не существую, меня просто нет.

Найк Борзов, «E.T.»

Часть 1. Пылинка в луже нефти

Запись 1. Бортовое время на момент записи (180) 23:12:55

Меня зовут Эя Чон. Я – оператор систем жизнеобеспечения на фрегате военно-космических сил Стран Лотоса. Позывное имя корабля “Цинь Шихуанди”. Моя вторая специальность – специалист по малой сигнальной диагностике нейронных систем. 53 минуты назад на корабле произошла нештатная ситуация, гермодвери сработали в защитном режиме и заперли меня в распределительном колодце. По инструкции “О нештатных ситуациях на кораблях межпланетного типа от 03/09/2116 года” я должна создать и вести индивидуальный бортовой журнал для последующего выяснения причин возникновения чрезвычайной ситуации.

Возможно мои записи будут недостаточно ясны или понятны. Я диагностирую у себя признаки контузии головного мозга – болит голова, трудно сосредотачиваться на чем-то одном долгое время. Я не помню около сорока минут после инцидента, который опишу чуть подробнее ниже. На голове в правой области лба довольное сильное рассечение. Кажется, я потеряла много крови. Сейчас кровопотеря остановлена средствами стандартной аптечки. В остальном состояние организма оцениваю удовлетворительно, тяжелых травм или переломов не ощущаю. Из-за отсутствия в отсеке распределительного колодца средств диагностики уточнить тяжесть полученных повреждений не представляется возможным.

Первые действия после того, как я пришла в себя и оказала первую медицинскую помощь:

1) Попытка открыть гермодверь – без успеха.

2) Обращение к системе управления кораблем “Оракул” также не увенчалась успехом. Любые запросы игнорируются или интерпретируются системой неверно.

2) Попытка связаться с членами команды по телекому – без успеха. На вызовы пока никто не отвечает.

3) Попытки активации ручной разблокировки северной и южной гермодверей не дали результата. Такое может происходить только при наличии высокотемпературного режима или вакуума в соседних отсеках.

Для экономии энергопотребления бортового планшета и собственного удобства переключаюсь на нейросенсорный ввод информации в бортовой журнал.

[активация нейросенсорного чипа – подключение к инфодиску бортового планшета – успешно]

Запись 2. Бортовое время на момент записи (180) 23:24:55

Попробую восстановить и описать события, предшествующие чрезвычайному происшествию. Миссия фрегата “Цинь Шихуанди” – уничтожить аномальный объект под кодовым названием “Зеркало Лилит” в районе спутника Юпитера Каллисто. Информация об аномалии получена путем перехвата зашифрованной линии Объединённого Евразийского Блока. Советом Стран Лотоса данная аномалия признана угрозой первого порядка и подлежит немедленному уничтожению.

Для решения задач в состав экипажа “Цинь Шихуанди” были включены три инженера военно-космических сил (включая меня), капитан корабля и лейтенант службы контроля исполнения из ударной космической группировки, два штурмана-навигатора и медик. Марш-бросок Земля—Юпитер прошёл штатно, сроки и траектория подлёта были расчитаны верно. Мы вышли из гиберсна согласно графику и к выходу на орбиту Каллисто экипаж был полностью готов к выполнению дальнейшей миссии.

Согласно маршрутному листу, разогнавшись на орбите Каллисто, мы легли на курс к вероятному местонахождению аномалии. На пятый день полёта мы начали проводить подготовительные работы с фазовым излучателем, установленным на корабле. Я находилась в распределительном колодце, чтобы фиксировать состояние энергетического узла и регулировать наносигнальную волну устройства.

Примерно за 10 минут до происшествия была активирована система квантового наведения на цель в тестовом режиме. За три минуты 23 секунды до инцидента инженерами был произведён контрольный замер-импульс.

Последнее, что я помню – внезапный сигнал тревоги. Первое, после того как очнулась и открыла глаза – тусклый свет панели настройки, перепачканный моей кровью. Основное освещение в отсеке не функционирует. Второе, что я отметила, это тишина. Ни шума двигателя, ни гула системы вентиляции отсеков, ни перезвона датчиков. Просто ничего.

Запись 3. Бортовое время на момент записи (181) 00:11:16

Кажется, я снова отключилась. Полагаю, что режим нейросенсорно-управляемой передачи информации при контузии головного мозга сильно утомляет префронтальную кору. Я переключусь на режим блуждаюющих ассоциаций, чтобы оставаться в сознании как можно дольше. Дальнейшая запись будет более хаотичной и свободной, однако для фиксации происходящего в реальном времени этого должно хватить.

[активация нейросенсорного чипа – переключение на режим блуждающих ассоциаций – успешно]

Я пытаюсь предположить, что произошло, но на ум ничего не приходит. За гермодверьми ничего не слышно. Учитывая их конструкцию это и не удивительно, но в условиях оглушающей тишины, в которой я оказалась, любой шорох уже мог бы считаться надеждой на спасение.

Я стираю кровь с пульта диагностики и управления и еще раз перезапускаю систему «Оракул». На экране отладки вместо привычных символов творится какой-то хаос. Перезагружаю систему ещё раз и перехожу на аварийный режим. На экране тускло высвечивается:

1) ПРОИЗВЕСТИ АВАРИЙНЫЙ ПЕРЕЗАПУСК СИСТЕМЫ “ОРАКУЛ”.

2) АКТИВИРОВАТЬ ВИЗУАЛЬНЫЙ МАЯК И СИГНАЛ SOS.

По «Инструкции о нештатных ситуациях» я имею право отправить сигнал SOS, если у меня нет связи со старшими по рангу и я оцениваю ситуацию критической. Но на миллионы километров пустого пространства никого нет. От Земли до орбиты Каллисто лететь около 6 месяцев. Мы знали, что отправляемся на задание без страховочного троса.

Единственные, кто могут запеленговать сигнал, это силы Объединенного Евразийского Блока, но во-первых, наше задание строжайше секретное, а миссия ОЕБ окажется на орбите Каллисто через два или три месяца, если не позже. Во-вторых, просить помощи у тех, с кем воюешь с момента “Ошибки-39”, это расписаться в своей беспомощности и сдаться на милость жестокому и беспощадному врагу. Это неприемлемо.

Я активирую аварийный перезапуск системы. В тишине и полумраке моего отсека время тянется неимоверно долго. Пытаюсь услышать собственное дыхание – оно поглощается облепившим меня беззвучием. Я шумно вздыхаю, чтобы убедиться, что всё ещё жива. Выдыхаю воздух так же шумно. Где-то на границе слышимости на мгновение ощущаю пульсацию своего сердца. На экране тускло высвечивается:

> ДОСТУП К СИСТЕМЕ “ОРАКУЛ”: ОТКАЗ

> РУЧНОЕ УПРАВЛЕНИЕ СЛУЖБАМИ: ОТКАЗ

> ЗАПРОСИТЬ СПРАВКУ О СОСТОЯНИИ СИСТЕМ

Я выбираю третий пункт, справка высвечивается практически мгновенно:

ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЕ СИСТЕМЫ >>>

> ГЛАВНЫЙ РЕАКТОР: НЕ АКТИВЕН

> РАСПРЕДЕЛИТЕЛЬНЫЙ КОНТУР: НЕ АКТИВЕН

> ЭНЕРГОБЛОКИ РЕЗЕРВНОГО ХОДА: АКТИВНЫ, РЕЖИМ МАЛОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ (10%)

ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЕ >>>

> ЦИКЛ РЕГЕНЕРАЦИИ КИСЛОРОДА: АКТИВНЫЙ, РЕЖИМ МАЛОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ (10%)

> CO₂ УЛАВЛИВАТЕЛИ: АКТИВНЫ, РЕЖИМ МАЛОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ (10%)

> ПОЛНЫЙ ВОДНЫЙ ЦИКЛ С НАНОФИЛЬТРАЦИЕЙ: НЕ АКТИВЕН

> СИСТЕМА ТЕМПЕРАТУРНОГО РЕЖИМА ЖИЛЫХ ОТСЕКОВ: АКТИВНЫ, РЕЖИМ МАЛОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ (15%)

ДВИГАТЕЛЬНЫЕ СИСТЕМЫ >>>

> ГЛАВНЫЙ ДВИГАТЕЛЬ: НЕ АКТИВЕН

> МАНЕВРОВЫЕ БЛОКИ RCS: НЕ АКТИВНЫ

> НАВИГАЦИОННЫЙ КОМПЛЕКС: НЕ АКТИВЕН

> ГРАВИТАЦИОННЫЙ КОМПЛЕКС: НЕ АКТИВЕН

АВАРИЙНЫЕ И РЕЗЕРВНЫЕ СИСТЕМЫ >>>

> РЕЗЕРВНЫЙ КОНТУР СВЯЗИ: АКТИВЕН

> ИЗОЛИРОВАННЫЕ ОТСЕКИ: АКТИВНЫ, РЕЖИМ МАЛОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ (15%)

Это значит, что мы дрейфуем, двигатели корабля отключены, а системы жизнеобеспечения работают в режиме дальнего полёта, как будто команда находится в капсулах гиберсна. Для бодрствующего человека кислорода и энергии на поддержание комфортной температуры хватит на несколько часов. Очень скоро кислород в моем отсеке закончится. Температура понизится до 12°C. В текущей ситуации мои шансы выжить стремятся к нулю, и это ещё очень оптимистичный прогноз.

Я обращаю внимание на единственный иллюминатор в отсеке. Два прожектора, установленные где-то на внешней дуге страховочных поручней выхватывают фрагменты обшивки снаружи корабля. Обломки хаотично дрейфуют и крутятся вокруг своей оси возле корпуса. Больше я не вижу ничего. Лишь два луча белого света, уткнувшиеся в непроглядную черноту и пляшущие кусочки нашего фрегата.

Если повреждена внешняя обшивка, значит на корабле какое-то механическое повреждение. Я еще раз подключаюсь к интеркому. – Меня слышно? – задаю вопрос я и сама удивляюсь, услышав свой голос. Он звучит очень тускло, как будто застревает в моей гортани. – Это оператор систем жизнеобеспечения Эя Чон. Я нахожусь в распределительном колодце… Ответьте! Кто-нибудь…

Тишина. В отчаянии я бью рукой по стенке отсека, меня закручивает по инерции и тут я вспоминаю, что гравитация отсутствует. Отсек мелькает перед глазами как в калейдоскопе, я барахтаюсь выброшенной на берег рыбой, пока не хватаюсь за один из страховочных поручней на стене. Усаживаю себя в кресло наблюдателя и бессилие накатывает на меня с сокрушительной силой.

По инструкции “О нештатных ситуациях на кораблях межпланетного типа” последним прописанным действием при исчерпании всех способов спасения члена экипажа является следующая рекомендация: “Сохраняйте спокойствие. Спасательной командой или другими членами экипажа ведутся действия, направленные на ваше спасение. Ожидайте”. И странным образом это чувство оказывается мне знакомым.

Кажется, мне было четыре или пять лет… Наш район попал под плотный ракетный удар. На моих глазах ракета, прорвавшаяся сквозь купол противоракетной защиты, ударила в соседний дом. Там жила моя лучшая подруга Чхон И. Дом сложился практически сразу.

В тот раз, как и в предыдущие, когда объявлялась срочная эвакуация, мы с мамой спустились, выбежали на улицу и побежали в сторону ближайшего бомбоубежища. Но обломки разрушенного дома, в котором жила моя лучшая подруга, перегородили улицу. Я помню, как из клубов пыли нам навстречу внезапно вывалился солдат, с лицом такого же цвета, как и его униформа, и стал кричать и жестикулировать, чтобы мы бежали в другую сторону. Кажется мы пробежали несколько кварталов когда ещё одна ракета ударила где-то неподалёку. Земля подпрыгнула под ногами, по ушам больно ударило и всё вокруг снова заволокло плотным пылевым облаком. Я упала и больно ударилась, разбив колено до крови. Мама подхватила меня и посадила в подвальную нишу ближайшего дома. Она оторвала рукав своей голубой рубашки, чтобы перемотать мне ногу, и я заметила, что вся её рука от плеча и ниже была в крови. Кажется её чем-то задело, потому что крови было очень много. Она сказала, чтобы я сидела на этом месте, а она пойдет за помощью. Сказала, что госпиталь совсем рядом, и нам обязательно помогут.